Белая Корова зажглась на небосклоне, и Мёнгере облегчённо вздохнула: она не оплошала. Звезда указывала на центр пустоши, а задача Мёнгере – двигаться на юго-восток. Она верно угадала направление. Дня четыре, и она доберётся до нужного места. Мёнгере посмотрела вверх и вспомнила легенду, связанную со звездой.

Давным-давно, когда небесный пастух ещё не гнал тучные стада по Млечному Пути, жила-была обычная корова. Точнее, не совсем обычная. От ушей до кончика хвоста была она цвета молока. Единственная белая корова на всё тёмно-рыжее стадо. Хозяева на неё нарадоваться не могли: спокойная, с хорошим нравом, да и молока даёт больше всех. А коли есть молоко, значит, есть и сыр со сметаной. Голодным никогда не останешься. Что ещё надо старикам для счастья?

Но, на беду, имелись у них завистливые соседи. У тех-то было сразу несколько коров, но им покоя не давало счастье стариков. И как-то опоили они белянку плохой водой. Занемогла корова и вскоре померла.

Загоревали старики: как им жить? Ведь не смогут без кормилицы, ждёт их голодная смерть. Услышала их стоны да причитания Луна и пожалела. Спустилась к ним на землю и сказала: «Будет ваша корова самой яркой звездой на небосклоне – путеводным светом для заблудившихся путников. А вы станете созвездиями Старика и Старухи». Как сказала, так и свершилось. Старик и Старуха вечно находятся друг возле друга, а Белая Корова – чуть поодаль, щиплет небесную траву. А из её молока образовался Млечный Путь.

Двадцать шесть часов до.

Песок повсюду: в одежде, в глазах, во рту. Забился даже в нос. Кажется, что лёгкие заполнены им. Песок в шрамах. Каждый день Мёнгере смазывает их мазью и ощущает мелкие крупицы под пальцами. Даже финики скрипят на зубах. Вещи пропитались потом. Мнится, сними одежду – и она не упадёт, а останется стоять, как статуя, просолившись. Песок и солнце – основные спутники Мёнгере. А ещё голод и постоянная жажда. Еды осталось на день, и приходится беречь остатки. А воды мало. Тех крох, что удаётся добыть, хватает лишь для того, чтобы не умереть от жажды. Но Мёнгере не сдается: она обязана дойти. Осталось немного – она точно знает. А пока даже волосы превратились в сплошной ком, не расчесать.

Час спустя.

Оазис! Крохотный, всего пятьдесят шагов в поперечнике. Но настоящий оазис, где есть вода. Он расположился в углублении между дюнами, и Мёнгере разглядела его, взобравшись на самую высокую. Спрессовавшийся песок противно пел под ногами, но она не зря карабкалась вверх, теряя силы. Оазис… Чудесное место для путешественника. Мёнгере так и не наткнулась на караванную тропу, где могли быть колодцы. И сейчас это место стало подарком богов. Мёнгере рассмеялась впервые за последние дни: да, она внучка богов, и удача благоволит ей.

Закат этим вечером был на удивление красив. Всполохи красного и оранжевого окрасили небо. Мёнгере приняла это как хороший знак – редко кому удавалось увидеть такое зрелище, лишь пару раз путешественники рассказывали о нём. Хорошо лежать в тени пальм после купания в озере. Удалось смыть грязь, вымыть волосы и даже прополоскать одежду. Давно ей не приходилось заниматься этим. Сорванные финики притупили голод – ничего, завтра она достигнет цели своего путешествия.

Мёнгере долго не решалась посмотреть на своё отражение. Затем приблизилась к воде, встала на колени и заглянула в озеро. Две полосы запёкшейся крови. Мёнгере аккуратно промыла их водой. Уже образовалась плотная корка. Наверное, потом это будет не так ужасно, но сейчас… Ей хотелось плакать. Когда угроза смерти немного отступила, утрата красоты всплыла с новой болью. Ей всю жизнь придётся прятать лицо.

Справа почудилось движение. Мёнгере вскочила, и зверёк метнулся в сторону. Фенек, ушастая лисичка. Не взрослая особь, а подросток. Осторожно выглядывает из-за ближайших зарослей. Мёнгере кинула ему финик, и зверёк осторожно приблизился. Всё так же настороженно поглядывая, обнюхал предложенное угощение и съел.

«Какой ты забавный», – произнесла Мёнгере вслух.

Голос скрипел, как песок под ногами. Скоро она разучится говорить.

Уши зверька шелохнулись – он явно прислушивался.

«Ты похож на моего друга, – продолжила Мёнгере. – Его звали Хухэ. Правда, никто никогда его не видел, кроме меня. Когда я была маленькой, думала, что Хухэ ловко прячется от других. А потом поняла, что его никогда не было. Я его выдумала».

Фенек осторожно приблизился и сел совсем рядом. Мёнгере хотело погладить зверька, но боялась, что он убежит.

«Последний раз я его видела в пустыне. Хотя, может, это была обычная пустынная лисичка, как ты, которую я приняла за Хухэ. Я очень по нему скучаю. У меня никогда не было кого-то близкого. И раньше я никогда об этом не задумывалась. А сейчас мне его не хватает».

Фенек улёгся рядом и зажмурился, словно речи бывшей правительницы его усыпляли.

«Можно, я буду звать тебя Хухэ, пока ты рядом? Мне очень страшно. Я не знаю, что будет со мной, а мне очень хочется жить. Раньше у меня было всё, а я не знала, чего хотеть. А теперь все желания свелись к одному – просто жить».

Мёнгере обернулась – фенек куда-то исчез, и она испытала ужасное разочарование.

Час до.

Пески сменились камнем. Идти стало легче, ноги не увязали, но Мёнгере хмурилась – перемены ей не нравились. Она ни разу не слышала о каменной пустыне рядом с дорогой. А ведь она должна скоро выйти на торговый тракт, соединяющий два города. Но, возможно, она плохо изучила карты или забыла. Не может быть! Ведь Белая Корова всегда была справа и чуть сзади. Мёнгере не сбилась!

Впереди показалась пирамида, сложенная из белых камней. В неё были воткнуты сухие ветви с обрывками лент. Раньше подобные алтари сооружали для старых богов. Их имён никто не помнит, да и алтари давно разрушены. Лишь этот сохранился. Мёнгере с любопытством осмотрела его и внезапно почувствовала ужас. Необъяснимый и поглощающий. Такой, что хотелось завизжать и побежать куда глаза глядят. Мёнгере сжала зубы – она не даст страхам победить себя. Но надо уходить отсюда поскорее – нехорошее место.

Сзади послышалось тявканье. Мёнгере вздрогнула и резко обернулась. Фенек! От сердца отлегло, и она помахала ему рукой.

«Решил проводить меня?»

Хухэ в ответ вновь тявкнул. Мёнгере воспряла духом: зря она распереживалась. Всё будет хорошо. Совсем скоро она выйдет на нужную тропу.

Мгновение до.

Скалы. Изъеденные песком и временем. Замершие в причудливых формах. Красные и серые камни. Несколько раз Мёнгере порывалась остановиться, но затем упрямо шагала вперёд. Она не ошиблась. И через несколько часов увидит тракт. Вот только завернёт за каменный холм и отдохнёт. Хухэ по-прежнему семенил за ней.

Мёнгере обогнула препятствие и замерла. Перед ней зияла расщелина, глубокая и чёрная, покрытая застывшей лавой. Её не обойти, не перепрыгнуть. Никак. Мёнгере зашла не туда, совсем не туда. Это сердце пустыни – Мёртвая пустошь. Сотни лет здесь никто не появлялся. Ни одно живое существо, если верить легендам. Когда-то тут произошла битва старых и новых богов. И никто достоверно не помнит, даже сказания не сохранили память о том сражении. И вот она стоит и не понимает, каким ветром её сюда занесло. Мёнгере снова потеряла направление, как и в прошлый раз. И никто её не спасёт. Придётся возвращаться в оазис и думать, что делать дальше.

– Боюсь, что этого не получится, милая, – раздался чей-то голос. – Мёртвая пустошь неохотно отпускает своих жертв.

Глава 10. Я выбираю путь

Мёнгере чуть не подпрыгнула. На мгновение ей показалось, что эти слова сказал фенек, – в Алтанхоте ходили легенды о лисах-оборотнях. Но Хухэ метался в отдалении, не решаясь приблизиться, а за спиной, вплотную, стоял незнакомец: выше её, худой парень с копной тёмных волос. Он обошёл бывшую правительницу и театрально развёл руками:

– Добро пожаловать в сердце Мёртвой пустоши, серебряная царица. В ущелье Страдающих душ.

Мёнгере молчала: язык болтался сухим комком. А неизвестный продолжал:

– А ведь твой зверёк, милая, предупреждал об опасности. Только кто понимает маленьких лисичек? Да и зачем? Ведь серебряная правительница никогда не ошибается.

Он махнул рукой, и на землю упал толстый ковёр. Незнакомец сел на него, и Мёнгере против воли последовала его примеру. Тот продолжал:

– Пять лет ты правила в Алтанхоте. Пять лет. И никто, никто не заступился за тебя. А ведь на самом деле ты ничуть не хуже сестры.

Мёнгере издала странный звук: сестра! Как она сразу не догадалась?

Незнакомец довольно хмыкнул и повторил её мысли вслух:

– Конечно, сестра. Как ты сразу не догадалась? Потому твоя мать тебе и не помогла. Бедняжка старалась научить тебя основам выживания, только ей это не сильно удалось – ученица попалась бездарная.

Мёнгере хотела возмутиться: она вовсе не глупая! Предметы давались ей легко. Просто она не понимала, зачем ей всё это нужно. А потому и постаралась многое забыть, когда заняла трон Золотого города. Незнакомец с наслаждением надкусил сочный персик – на ковре стояло блюдо с фруктами. Мёнгере очень хотелось попробовать хоть один, но она сдерживалась.

– Так вот, продолжаю. Ты оказалась не нужна жителям города. Ни одному из них. Ведь что с тобой, что с твоей сестрой – от этого в Алтанхоте ничего не изменится. Вы ни на что не влияете. Красивые марионетки.

Половину слов Мёнгере не понимала, но ей хотелось закричать, что он лжёт. Каждое слово ранило, точно колючки, которые так любят верблюды.

– А ведь ты могла бы… Могла бы стать по-настоящему великой, – незнакомец перешёл на шёпот, и приходилось прислушиваться. – Мир пал бы к твоим ногам, континенты содрогнулись бы от твоего могущества. Ты на самом деле могла бы покорить их всех. Кого красотой, кого военным гением. Только прохлопала свои возможности, милая. А теперь погляди на себя, – в его руках оказался серебряный поднос. – Ты – жалкая уродина. Жалкая и никому не нужная.

Мёнгере взглянула на своё отражение: он прав. Даже когда шрамы заживут, они никуда не денутся. Она на всю жизнь обезображена. Неизвестный рукой зачерпнул плов из ниоткуда появившегося казана и с видимым удовольствием принялся есть. Мёнгере сглотнула: в последние дни во рту, кроме фиников, ничего не было. А есть хотелось так, что голова кружилась.

– Ты сидишь и думаешь о еде, – произнёс незнакомец, – и не желаешь сказать об этом. Что ты будешь делать на новом месте? Ты не в состоянии никого попросить. А люди не телепаты, они твои мысли читать не умеют, милая. Они будут проходить мимо, а ты – подыхать от голода. А ведь можно просто сказать: «Дайте мне, пожалуйста, еды». А ты давишься словами, словно, произнеся их, обеднеешь.

Голова раскалывалась от непонятных слов и голода, но Мёнгере безмолвствовала. Она сама не понимала, что с ней происходит, к чему этот всплеск гордости. Неизвестный досадливо поморщился и пододвинул блюдо:

– Угощайся.

Пока Мёнгере ела, как ей казалось – неторопливо и с чувством достоинства, он ждал. Хухэ затявкал возмущённо, и Мёнгере бросила ему кусок мяса. Фенек схватил его на лету.

– Когда-то здесь была великая битва, – незнакомец махнул в сторону ущелья. – Новые боги против демонов. Точнее, раньше демоны тоже назывались богами. Демонами они стали, когда проиграли сражение. Побеждённым всегда не везёт.

Мёнгере никак не могла насытиться. За пловом последовали жареные рёбра, затем она долго пробовала фрукты, а под конец перешла к шербету, запивая его холодной водой.

– Битва Порядка и Хаоса, стабильности и изменчивости. Когда вулкан взрывается лавой, когда материки сходятся и расходятся, когда рождаются новые виды животных – это работа Хаоса. Порядок на такие чудеса неспособен. Только вот жить среди Хаоса невозможно. В общем, тогда победил Порядок. Кстати, твои предки тоже участвовали в войне.

Мёнгере едва не поперхнулась, потом сообразила: это он про Луну и Солнце.

– С тех пор в центре пустоши образовалось ущелье Страдающих душ. Оно как чернильная клякса, которая расползается по бумаге. Сначала вроде маленькое пятно, а после становится всё больше и больше.