После того как я рассердила принца, он приказал, чтобы мои руки и ноги заковали в рабские браслеты без цепей. Такие уже лет триста не носил никто, но ради меня сделали исключение, и королевский кузнец нашел две пары.

Теперь каждый в замке знал, что ту, на ком «красуются» эти оковы, нельзя выпускать даже во внутренний двор.

Его высочество и вправду лишил меня неба… за одним исключением, о котором никто не знал.

Целыми днями главная служанка гоняла меня на самые грязные работы по замку: чистить камины, выгребать уборные. Однажды даже приходил сам Кляус, гневно и насмешливо зыркнув на меня, выпросил у главной мэры Алуры меня на целый день – убирать камеры после заключенных…

Вряд ли я забуду то, чего насмотрелись там. Еще сутки после этого меня подташнивало только при одной мысли, что мне еще хоть раз придется идти в казематы с ведром и тряпками.

Но я терпела и молчала, понимая, что если начну высказываться, мою жизнь сделают еще более несносной.

То, что окружающие, мягко говоря, меня не любят, я поняла еще при знакомстве с Шушей, но дальше становилось все хуже.

– Лучше б тебя высекли и прогнали, – слышала я от кухарки каждый раз, приходя на кухню за положенной мне похлебкой. – Кочевница под крышей – горе в доме. Вот помяни эти слова, скоро что-то произойдет.

Дальше со скрипом зубов мне наливали тарелку, молча сверлили взглядом, пока ела, и прогоняли восвояси, едва зачерпывала последнюю ложку со дна.

А два дня назад я все же не выдержала и огрызнулась:

– Так отравите же меня наконец, – буркнула кухарке. – Раз я вас так раздражаю. Нет меня – нет проблем.

Дородная повариха Жако скрестила на груди руки и надула щеки.

– Принц запретил. Сказал, если тебя хоть кто пальцем тронет – четвертуют.

– Какая забота… – поерничала я, за что кухарка тут же замахнулась на меня половником, но бить передумала.

– Поговори мне еще тут. Жри молча. А то в следующий раз если не потравлю, то пересолю. Посмотрим, какая говорливая будешь.

Вняв угрозе, я молча опустила взгляд в тарелку, а после еды так же молча ушла.

В остальном мои дни проходили однообразно и серо…

И все же совсем сделать мою жизнь унылой его высочество Ричард не сумел.

Женское крыло служанок располагалось на нижних этажах замка, но соседствовать с кочевницей там никто не пожелал. В итоге мэра Алура, не имея другого выхода, выдала мне ключи от каморки на чердаке. Тут не было окон, зато водились летучие мыши, вылетающие ночами в небольшую дыру в стене. Утром сквозь нее, как через отдушину, пробивался солнечный свет. Оттуда же я видела небо и радовалась тому, что даже будущий король не сумел лишить меня всего.

Это утро началось со стука дождя, ливень колотил по крыше, не давая доспать остаток ночи.

Поднявшись, я потерла затекшие за ночь руки. С ненавистью просверлила взором проклятые браслеты на руках и ногах. Они не жали, но раздражали просто фактом наличия.

Вдобавок в последние дни кожа в местах соприкосновения с металлом начала сильно чесаться и покрываться мелкими красными пупырышками, похожими на ожоги крапивы. Нужно было раздобыть какую-то ткань, чтобы обмотать запястья и голени под оковами, но пока такой не находилось.

Делиться со мной вещами тут никто не спешил. Единственное серое платье, которое дала Шуша, и то приходилось стирать перед сном, а после, если оно не успевало высохнуть за ночь, сушить на себе.

Уже несколько раз я порывалась попросить у мэры Алуры еще одно на смену, но каждый раз что-то мешало.

Но сегодня я точно для себя решила поговорить с ней. Тем более что проблема одежды была не самой серьезной – приближались женские дни, а значит, нужно было найти еще один комплект исподнего или хотя бы тряпочки на смену.

Одевшись, я уже привычными ходами для слуг спустилась на нижние этажи, минуя господское крыло.

Почти каждый день у меня мелькали мысли найти принца и просить помиловать меня и отпустить. Мысли мелькали, но я тут же прогоняла их.

Даже мытье нужников было меньшим унижением, чем вот так умолять.

Принц бы смотрел на меня, на его губах плясала холодная усмешка, а взгляд мертвенно-синих глаз не выражал бы ничего, кроме презрения к кочевнице.

Я вспомнила его снисходительное «Танцуй» и передернулась.

Я много раз танцевала для развлечения публики, наверное, не расклеилась бы станцевать и для Ричарда.

Но Агве всегда учила, что танец должен идти от сердца, иначе это и не танец вовсе, а просто движение тела. Предав искусство единожды, уже никогда не сумеешь танцевать как раньше.

Мое же сердце будто останавливалось рядом с принцем. Мне претило делать этому надменному хлыщу одолжение…

* * *

В крыле для слуг царила суета. Все куда-то бежали, торопились, одна поломойка едва не столкнулась со мной, когда я вышла в коридор, и не снесла меня с полными ведрами воды.

– Смотри, куда прешь, кочевая, – крикнула она и побежала дальше.

Я растерянно оглянулась.

За неделю такое было впервые, обычно мэра Алура всех держала в строгости, но сейчас…

– Вот ты где… – донесся до меня ее голос. – Ну иди сюда. Кочевая! Эмма, я тебе говорю!

Я обернулась и увидела мэру.

Ей было около шестидесяти, сухая, с прямой спиной и твердым взглядом. За время, проведенное в замке, я выяснила, что Алура всегда поджимала губы, когда была чем-то недовольна, и по степени сжатости становилось понятно, насколько все плохо.

Сейчас ее рот напоминал узкую щель, а полосок губ и вовсе не получалось разглядеть. Они побелели от напряжения.

Я подошла ближе и остановилась.

Всю неделю, в отличие от всех местных служанок, перед ней я не кланялась, но отсутствие женских салфеток вынуждало идти на сделку с собственной гордостью. И, пересилив себя, я сделала подобие приседа…

– Что ты прыгаешь лягушкой? – не поняла мэра моего маневра. – Ну-ка, выпрямись. Да стой же ровно!

Она подошла ко мне и сухой рукой взяла за подбородок. Принялась вертеть из стороны в сторону, пристально разглядывая.

– Тебя же доктор осматривал?

Я рассеянно кивнула.

– Зубы покажи!

Тут мне приказывать было не нужно, и я оскалилась.

– Так, отлично! Вторая есть, – будто бы с облегчением выдохнула она. – Кто бы знал, насколько невозможно найти в замке срочную замену.

– Что-то случилось? – робко спросила я.

– Да! – почти рявкнула на меня мэра. – Две прислужницы Таисии, невесты нашего принца… О боги! Меня казнят…

Мэра аж задохнулась.

Я же навострила уши.

– Наблудили они, – понизила она голос до шепота. – Дворцовый врач у них шлюшью болезнь обнаружил. Сифилис. Срочно нужна замена, пока это не дошло до леди Таисии.

– И вы выбрали меня? – не поверила я.

– Временно. Подведешь – и год из нужников не выйдешь. Ночевать там будешь! – пригрозила мэра.

Быстро сообразив, что это мой шанс, я закивала.

– А можно мне платье еще одно? И… – Тут я запнулась и понизила голос: – И салфетки на женские дела.

– Что ты там бормочешь? – не расслышала Алура. – Какие еще конфетки? Бегом в господское крыло. Там уборки немерено.

Она буквально развернула меня и подтолкнула проваливать восвояси, а сама тут же отвлеклась на остальную прислугу.

– Что стоите, шельмы блудливые? Все на осмотр сегодня! Всех к дохтуру! Заразу в замке разводить не позволю!

Голос Алуры остался где-то позади, когда, вооружившись ведром и тряпками, я направилась в господское крыло.

Где покои будущей королевы Таисии, я узнала еще в первый день тут. Шуша показала, пока вела меня к принцу.

Двустворчатые двери с золотистым узором было сложно не запомнить, а еще странный запах благовоний, который буквально витал в коридоре подле ее покоев.

Когда я спросила у Шуши, чем пахнет, она лишь отмахнулась, сказав, что я сумасшедшая кочевница, которой все чудится.

Но вот я опять стояла возле этих дверей и отчетливо ощущала запах. Вроде бы смутно знакомый, не сказать, что приятный, но совершенно точно присутствующий.

– Кто такая? – перегородил мне дорогу стражник.

– Мэра Алура прислала на уборку, – отчеканила я.

Стражник тут же кивнул.

– Проходи, твоя товарка уже там.

Он приоткрыл одну из створок, пропуская внутрь. Запах усилился.

А стоило зайти внутрь, так захотелось и нос зажать – слишком насыщенно даже для моего простецкого носа, который какого только дерьма не перенюхал. Я даже чихнула.

На звук обернулась уже находившаяся в комнате девушка. Примерно моих лет, рыженькая и такая же худенькая. Она как раз заканчивала протирать зеркало.

– Будь здорова! – совершенно неожиданно произнесла она.

И я округлила глаза. Серьезно? Мне не почудилось? Мне пожелали здоровья, а не сдохнуть?

– Спасибо… – даже растерялась я.

– Тебя мне в помощь послали? – тут же затараторила девица. – Матушка обещала, что пришлет. А то тут работы…

– Матушка? – переспросила я.

– Мэра Алура, – кивнула рыженькая, отходя от зеркала и протягивая мне руку. – Я, кстати, Хло.

– И ты нездешняя, – догадалась я, недоверчиво разглядывая новую знакомую.

– А ты как догадалась? – хлопнула она глазами.

– Потому что я – кочевая, – припечатала, наблюдая за реакцией, которая последовала незамедлительно. Руку от меня отдернули. – Мать же тебе наверняка говорила.

Повисла натужная пауза.

Хло смотрела на меня, я на нее.

Возможно, я была груба, но рассудила, что так будет лучше. Раз уж на меня все смотрят как на прокаженную, нечего и начинать заводить друзей, которые от тебя потом отвернутся под давлением окружающих.

– Я живу с отцом и работаю в городе, – зачем-то поделилась со мной Хло. – Но сегодня мать послала за мной с самого утра и сказала, что теперь я буду убирать покои будущей королевы.

– Мм-м… понятно, – только и ответила я, поднимая свое ведро и собираясь начать мыть полы. – Весьма полезная информация.

– Ты грубая, – обидчиво произнесла девушка, надув губы.

Я хотела ей ответить, но опять чихнула. Запах был удивительно въедливым.

– Да чем же здесь пахнет? – не выдержала я.

– Пахнет? – удивилась моя напарница. – Ничем. Совершенно ничем.

Хло принюхалась, даже зачем-то засунула нос себе под подмышку, а после, точно успокоившись, утвердила, что посторонних запахов нет.

Складывалось ощущение, будто я сошла с ума. Может, и вправду мне чудится.

Чтобы хоть как-то отвлечься от всех этих мыслей, я принялась за работу. Мыла полы, стирала пыль, протирала вазы и бесконечно чихала.

Попутно про себя задаваясь вопросом: а где, интересно, в столь ранний час, когда не спит только прислуга, а все аристократы еще десятый сон видят, сама хозяйка покоев?

Судя по тому, с какой уверенностью мэра Алура отправила меня и свою дочь на уборку комнаты, таинственная невеста принца не имела привычки спать ночами в собственной постели.

Я бросила любопытный взгляд на неразобранную кровать, а после даже подошла ближе, поправила чуть сползшее покрывало, подбила подушку, задумчиво глядя на облачка пыли, которые взлетели вверх.

– Ты заправляла постель? – неожиданно для себя самой спросила у Хло.

Та с неохотой, но ответила:

– Нет, она уже была заправлена, когда я явилась. А что?

– Ничего, – пробормотала я, отходя от кровати с полным ощущением того, что на ней ни сегодня, ни вчера никто не спал.

С другой же стороны, невеста принца могла спать с самим принцем. И тогда не было ничего удивительного в том, что кровать никто не трогал.

И все же что-то продолжало меня смущать…

– Ой! – внезапно пискнула Хло, и я обернулась на возглас.

Девушка стояла возле столика с притирками и косметикой и отчаянно трясла пальцем, на котором набухала капля крови.

– Укололась, – пожаловалась она. – О бантик.

Я скосила взгляд на кусок алой материи, причудливо сложенный в подобие бабочки и буквально истыканный иглами.

Внутри меня все похолодело.

Я сделала несколько шагов вперед, чтобы убедиться, что мне не показалось.