От неудобной позы заболели плечи, но Зина не отвлекалась: лучше уж покончить с делом за один присест.

Вот тут как раз двадцать лет назад она делала «секретики». Смородиновый куст посадили позже.

Кусты протестующе зашелестели, не желая выпускать. Зина выпрямилась, прошла к крыльцу и села. Миску, полную слив, она поставила рядом.

Череда совпадений по-прежнему не давала покоя. Хватит уже притворяться, что всё в порядке! Старуха с ключом, детский «секретик», странные кошмары – либо всё это плод расходившегося воображения, либо…

Кстати, ключик. Это ведь точно не латунь, теперь Зина была в этом уверена. Металл не потускнел спустя столько лет.

Ну, есть по крайней мере одна вещь, которую легко проверить.

Зина достала телефон. Звонить лучше не маме – та так и не освоилась с интернетом. Кому-то из подруг, причём таких, кто в выходной наверняка в городе.

– Свет, привет! Слушай, неожиданный вопрос. Можешь узнать, что означает маркировка «56»? На металле, да. Ага, спасибо, жду!

Звонок раздался спустя несколько минут.

– Это проба золота по золотниковой системе. Маркировка «56» означает, что в одном фунте сплава – пятьдесят шесть золотников золота, то есть, по-современному, пятьсот восемьдесят третья проба.

– То есть, русская система? Старая? А когда её ввели?

Родители решили, что ключ – детская безделушка. Тогда выпускали похожие, не из золота, конечно. Книжку про Буратино знали все.

– Тут написано, что она действовала в России с тысяча семьсот девяносто восьмого до тысяча девятьсот двадцать седьмого года, – Света помолчала и озадаченно добавила: – Ты что там, клад под кустом нашла?

– Почти. Ещё… – Зинча не знала, как сформулировать. – Как хоронили павших в Бородинском сражении? Сразу? Были… ну… какие-то бригады для похорон?

Ведь так это должно быть, да? Армии выделяют похоронные команды, действует перемирие или что там ещё. Но Зина помнила лишь, что русская армия отступила, и французы вошли в Москву.

– Ну, мать, ты даёшь. Про такое могу и не найти. Ладно, гляну.

На этот раз подруге и впрямь понадобилось время. Зинча успела собрать ещё миску сливы, прежде чем получила ответ.

Всё верно. И одновременно немыслимо. непредставимо.

Наполеон распорядился выделить похоронные команды, но павших было слишком много. Десятки тысяч. Часть захоронили местные крестьяне – до ноября, до промерзания земли. Заполняли овинные ямы, чтобы ускорить работу. И всё равно многих пришлось хоронить лишь весной, торопясь успеть до пахоты и стараясь располагать могилы у опушек, чтобы не терять поля.

Но ведь она этого не знала! А приснилось – именно так. Совпало даже то, что могила была на опушке.

Зинча сидела на крыльце, не замечая, что поставила миску мимо ступеньки, не видя раскатившихся слив.

«Но почему мне никогда не снилось этого раньше? Тогда же, когда я нашла ключ? Если ключ – и в самом деле тот, из легенды…»

Но Зинча тут же нашла ответ.

«Я же раньше не попадала на дачу в годовщину сражения. Может, правда в эти дни что-то происходит?»

Вечная Вдова. Старуха. Ключ.

Софья Алединская. Дачный посёлок. Старая усадьба.

«Если бы я читала обо всём этом в книге – давно бы уже решила, что героиня идиотка и не понимает очевидного, – подумала Зинча. – Но ведь в жизни так не бывает».

Конечно, не бывает! Вот оно! А она-то чуть не поверила. Что за ерунда.

Зинаида облегчённо вздохнула и начала собирать рассыпанные сливы, но замерла.

Две уверенности словно разрывали на части.

«Да ведь можно проверить! Допустим, та старуха – не Софья, а мой ключик – не ключ из легенды. Если так, я просто буду выглядеть глупо. А кто сказал, что выглядеть глупо – плохо?»

Она вскочила. Засуетилась, доставая ключик, и чуть не рассыпала всю коробку. Выскочила и вернулась – забыла переобуться. Сдержалась, заставляя себя идти медленнее. Она просто гуляет.

Зинча шла, стискивая в пальцах золотой ключик, и старалась ни о чём не думать.

У ажурной калитки она остановилась. Участок по-прежнему казался нежилым.

«Вот оно. Сейчас».

Зина набрала в грудь воздуха, поколебалась – и всё-таки крикнула:

– Софья Андреевна! Софья Андреевна!

Хозяйка вышла из-за дома. Она была в синем, как ночью: сатиновый рабочий халат и растянутые на коленях, застиранные до блёклости треники.

Лязгнула калитка. Софья Андреевна Алединская, прямая, как стек для верховой езды, молча смотрела на Зинчу чёрными запавшими глазами.

Несомненно, это была она. Девушка из сна. Постаревшая, ссохшаяся, узнаваемая.

Зинча выпрямилась.

– Я принесла ключ.

Золотая вещица перешла из одной руки в другую – старческую, с длинными худыми пальцами. Софья Андреевна только на миг поднесла её к глазам и сжала в кулаке – крепко, до белизны в костяшках. Молчание затягивалось. Наконец древняя дама величественно наклонила голову:

– Проходите, дорогая. Мне кажется, вам надо выпить чаю.

Зинча прошла за старухой в дом и села в продавленное пыльное кресло. Пахло корвалолом и свечами. Комната оказалась тесной, и ещё большую тесноту придавали ей фотографии и рисунки в рамках. Некоторые оказались совсем старыми, бледными.

Пушка на высоких колёсах на фоне берёз. Рядом с мужчинами в устаревшей форме – две женщины, одетые одинаково, в серые платья и белые фартуки, с волосами, наглухо закрытыми белыми платами. Помещение с железными койками, и снова женщины в белых платках. Снова военный снимок, но форма иная: женщина средних лет в гимнастёрке и пилотке, с брезентовой сумкой через плечо.

Софья Андреевна поставила перед Зинчей чашку и налила чай. В левой руке она по-прежнему сжимала ключ, и от этого её движения были неловкими. Старуха села и свободной рукой придвинула к себе вторую чашку.

– Софья Андреевна, простите за любопытство, – и, дождавшись кивка, Зинча выпалила: – Что было в ларце?

– Счастье, – слово прозвучало обыденно. – Счастье нельзя купить или продать, и я отдала его на время. На сто шестьдесят девять лет. Тринадцать чёртовых дюжин.

– Но ему-то какая выгода? Ну, тому? И вообще, кто это был?

Софья Андреевна покачала головой и хрипло рассмеялась.

– Он продавал счастье крохами, крупицами. Покупатели находились.

– Но вы же сказали…

– Что счастье нельзя купить, да. Люди покупали нечто – временный успех, за которым следовала расплата. Не денежная, другая. Но они не связывали это с актом купли-продажи: им казалось, что надо купить ещё, и ещё. А моя жизнь была длинной, и всё то счастье, которое в ней могло бы быть, уходило туда, в ларец.

– Значит, срок истёк… – Зинча сосчитала в уме, – тридцать лет назад?

– Весной восемьдесят второго. Только ключа у меня уже не было. Глупо, но его унесла сорока.

– Сорока! А я-то нашла его, когда мне было семь! Двадцать лет назад. И он пролежал где-то столько лет, спрятанный сорокой?

– Я думала, в гнезде. Сколько я искала! Пыталась выследить птицу, но даже не уверена, что это была одна и та же.

Зинча отхлебнула чай: тот оказался терпким и ароматным, с примесью апельсиновых корочек.

В открытое окно влетела сойка. Софья Андреевна не удивилась, погладила птицу по рыжеватой спинке.

– Это Саша за мной присматривает.

И кивнула на акварель с изображением сероглазого мужчины в красном ментике. Художнику особенно удались выражение лица и взгляд: словно молодой человек с трудом сохранял приличествующую серьёзность.

– Вот, прислал компаньонку, чтоб не скучала.

Старуха разжала пальцы и показала птице ключ на открытой ладони. Сойка наклонила голову, посматривая блестящим умным глазом.

– Напугала я тебя, да? Сама не своя бываю. В эти дни… Прости старуху.

Сбой на «ты» – словно на месте Софьи Алединской, аристократки, оказался другой человек. Но ведь жизнь старой дамы была длинной. Длинной и разной. Фотографии на стене, женщина в пилотке, белый плат…

– Это вы простите, Софья Андреевна. Мы просто не знали. Родители решили, что вещь недорогая, не стали искать владельца.

Старая дама величественно кивнула, принимая извинения.

– Теперь у вас, дорогая моя, тоже всё сложится.

«Тоже»? Зина не удержала руку, горячая жидкость выплеснулась на колени.

– Откуда вы знаете?

Софья Андреевна сморщилась, словно ей было так же больно, как Зинче.

– Владеть ключом от чужого счастья опасно. Предмет такой силы способен исказить рисунок вашей судьбы. Я вижу, что угадала. Мне жаль.

И, помолчав, добавила:

– Значит, ваше счастье оказалось заперто вместе с моим.

– Если бы моё счастье касалось только меня…

– Так и бывает.

– Так вот ты какая, волшебная дверца…

Зинча выдохнула, затем отпила – осторожно, проглатывая вместе с горечью чая ком в горле.

– А что теперь будет с вами?

Дама снова качнула головой.

– Не беспокойтесь об этом.

Зинча уезжала на следующее утро. Рюкзак всё-таки оказался тяжёлым, хотя большая часть яблок ждала своего часа дома, на веранде.

Дойдя до ажурной калитки, девушка увидела белый с красной полосой микроавтобус. Хлопнула дверца, старая машина, скрипя колёсами по гравию, тронулась с места.

Зинча, остановившись, смотрела вслед. Вот машина достигла поворота, мелькнули цифры «03» на борту.

Прямой участок дороги под слепящим солнцем вдруг показался длинной аллеей. И там, в конце сияющего осенним золотом туннеля, гусар в малиновом ментике вёл, поддерживая под руку, даму в платье, подол которого задевал не просохшую после ночного дождя дорожку.

Зинча сморгнула, и двое пропали.

Ближе к станции Зину обогнала группа парней. Они совсем было ушли вперёд, но вдруг один остановился:

– Разрешите помочь.

Он так и сказал – «разрешите помочь», а не «давай, помогу», и Зинча фыркнула: парень явно не вышел из роли, не хватало только звяканья шпор. Отказать было невозможно.

Скинув рюкзак и повернувшись к парню, Зинча вгляделась.

Русые волосы, серые глаза. Парень щурился, словно в любую минуту готов был рассмеяться. Как тот, на портрете.

– Александр Елагин, к вашим услугам. Мы не могли встречаться раньше?

– Разве что случайно, – и Зинча величественно наклонила голову, передавая рюкзак.

Наталья Шемет

Издано шесть книг: «Из Венеции в осень» (проза), «Незабудки для Пьеро» (поэзия), «Здравствуй». Благовест» (поэзия), «Любовь бывает только вечной» (проза), «Вероятности любви» (проза), «Зеркало души» (проза).

Публикации в литературных журналах Беларуси: «Нёман», «Новая Немига литературная», «Метаморфозы» и др., в периодических изданиях России, Украины, Австрии, в альманахах и сборниках: «Калi цвiла чаромха. Аповесцi, апавяданнi» («Мастацкая лiтаратура», Минск, Беларусь), «Синяя книга» («Дятловы горы», Россия), международного конкурса фантастики «Кубок Брэдбери-2018» («Перископ-Волга», Россия) и др.

Международный литературный конкурс «Короткий детектив» – диплом 1 степени (2017), Шорт-лист литературного конкурса «Петроглиф-2018», Литературная премия им.К.Туровского (2018), II международная литературная премия «Перископ-2018» (1 место в номинации любовная проза).

Член Союза писателей Беларуси, член Международного союза писателей и мастеров искусств, член литературного объединения «Пралеска» (Гомель, Беларусь).

Участвую в сетевых литературных проектах. Автор и критик Синего сайта.

Пишу романы, рассказы, эссе, стихи. Мистика, фэнтези, реализм, драма, романтика и любовь.

Страница автора на Фейсбуке: https://www.facebook.com/li.nata.shemet/

Группа автора во ВКонтакте: https://vk.com/veroyatnosti_lyubvi