– Постой! – Вдруг догнала её медсестра. – Здесь она ещё! Машина пока не пришла, но заперли в палате с решётками и санитара возле дверей поставили. – Тихо добавила она. – Я тебя пущу, но ты быстро. А то мне влетит! И смотри там, чтобы она тебя не прибила.

Глафира всегда поражалась, как у некоторых женщин с космической скоростью меняется настроение, и по какой вдруг волшебной причине из злобной спутницы Гекаты эта женщина стала фактически феей-крёстной. Боясь спугнуть удачу, Глаша пошла за ней и вскоре оказалась у цели.

Нефёдова сидела на кровати, её влажные глаза смотрели в стену, и руки судорожно сжимали одеяло. Девушка взяла табуретку и присела напротив.

– Здравствуйте. Я Глафира. Помните меня? – Осторожно спросила девушка.

Женщина несколько минут помолчала, а потом уронила печальное:

– Да.

– Я бы хотела с вами поговорить, если вы не против.

– А смысл? – Женщина всхлипнула. – Моя дочь неизвестно где, а мне пытаются подсунуть непонятно кого! Муж либо сошёл с ума, либо я не знаю, что произошло. – Вдруг она посмотрела Глаше прямо в глаза. – Вы понимаете, что на днях вечером я планировала в какой цвет красить стены! А проснулась с трупом дома, с пропавшем мужем и дочерью, а сейчас меня хотят направить в дурку! – Женщина потрясла руками. – Это мыслимо? Вы бы оставались в нормальном состоянии? Я не знаю где мой ребёнок! Конечно, я хочу выбраться отсюда.

– И куда вы пойдёте? – Неожиданно для само́й себя спросила Глаша.

– В смысле? – Опешила женщина.

– Ну вот вы вышли из больницы. Вы в смятении, как я понимаю, город для вас ещё пока чужой. Вот вы вышли и куда пойдёте?

– Искать дочь! – Женщина нахмурилась.

– Где? Не лучше ли перестать закатывать истерики и начать думать! Так вы не помогаете, а только мешаете. Вот увезут вас сейчас, и я потом буду кучу времени тратить на то, чтобы добираться до вас. И буду под сомнение ставить не только каждое ваше слово, но даже букву! С таким проявлением истерии к вам нет доверия! Вы понимаете это? – Глаша чувствовала, как от таких жёстких слов внутри всё сжимается, но при этом она увидела проблеск какой-то зрелой мысли в глазах у сидящей напротив женщины.

– Да. Вот почему-то именно сейчас поняла! Что я наделала. – Она уронила лицо в ладони и замерла.

– Только вот теперь по этому поводу не надо впадать в истерику. Давайте думать! Во-первых, как выпутаться из этой ситуации, во-вторых, – Глаша взяла телефон, – сначала нужно решить, во-первых. И это будет стоить мне очень большого количества нервных клеток. Алло, Станислав Михайлович, это Глафира. Мне нужна ваша помощь.

Спустя полчаса было принято решение оставить Нефёдову в больнице, но за её счёт и в палате, которая закрывается на ключ, причём при первых нежелательных проявлениях её нервозности договор мгновенно расторгался.

– Я не знаю, как вас благодарить. – Тихо произнесла пострадавшая.

– Не меня! Этого, – Глаша кивнула себе за спину, где стоял Визгликов, – но сейчас он придёт по вашу душу.

Ответом на её слова пронёсся громкий голос Визгликова.

– Так Глафира, ты это всё затеяла, ты и разгребай. Не дай тебе, она что учудит! – Он потыкал пальцем в Нефёдову. – Давайте быстро соображайте, как вы можете доказать, что предъявляемая девочка не ваша дочь! Анализ ДНК долго!

– Так он ничего не покажет. – Нефёдова вздохнула. – Мы Анечку удочерили в младенчестве.

– Бесите уже просто. – Выдохнул Визгликов. – Хорошо, где есть документы с её фото? Просто недавние фото с вами и мужем. Думайте, думайте, этим загружайте мозг! Тогда не будет времени на то, чтобы так бездарно тратить наш рабочий день.

– Ну в моём телефоне, наверное. – Она пожала плечами. – Хотя там одни стены, полы и потолки. Не хватает вечно места в памяти. Ну у мужа точно есть, он вообще фанат семейных фотографий.

– Как раз у вашего мужа, последние снимки с рыбалки, где они были вместе с Аней. Я уже смотрел. Ещё варианты? – В упор на неё посмотрел Визгликов. – Значит так, вы сейчас сидите и вспоминаете всё, что с вами произошло с момента переезда! Почему переехали, почему именно эта квартира, всё! Если в этом мутном потоке подробностей вы увидите золотую искру озарения, то сразу звоните, я медперсонал попросил позволить. А вот Глафиру я забираю, иначе скоро опрос превратится в бабьи посиделки. Всего доброго!

Глафира быстро вышла за Визгликовым.

– Ну, зачем вы так? И что значит бабьи?

– Спасибо Станислав Михайлович, ведь вы разгребли за мной всё, что я натворила. А я вместо того, чтобы утром бежать сюда, пила кофе в парке с каким-то мужиком!

– А откуда вы знаете? – уставилась на него Глаша.

– А я всё знаю! – Резко остановился Визгликов. – Запомни это! Поехали к её мужу, не нравиться мне её настойчивость. А до «Уделки» сейчас лучше на метро.

Спустя полтора часа они уже стояли перед дверью мужа Нефёдовой. Визгликов усердно давил кнопку звонка, но внутри квартиры продолжала царить тишина. Глаша услышала шаги на лестнице и через минуту увидела, тяжело поднимающуюся с сумками, пожилую женщину.

– Здравствуйте! – Глаша двинулась к ней навстречу. – Помочь вам? – Радушно предложила она, видя с каким трудом даётся пожилой даме каждая ступенька.

– А ну, пошла отсюда! – Вдруг закричала та. – Понаразвелось тут наркоманов всяких! Я те щас вдарю промеж глаз, быстро забудешь всё!

Глафира оторопело посмотрела на женщину, а Визгликов коротко хохотнул и достал удостоверение.

– Не пугайтесь, мы из следственного комитета. Не знаете жильцов из этой квартиры? – Он кивнул на дверь, в которую они пытались безуспешно попасть.

– Чё это мне не знать! – Дама поставила сумки на площадку и вытерла лоб, усеянный бисером пота. – От же зараза, так я и знала. – Она покачала головой. – Что ворюги или наркоманы?

– Да вроде нет. – Пожал плечами Визгликов. – А почему вы так решили?

– А потому что хороших людей милиция зря не ищет! Дочка, чего встала-то? – Посмотрела она на Глашу. – Бери сумки и неси. Квартира прямо над этой, чай пить будем, а я расскажу про соседей!

Глафира про себя подумала, что, наверное, она никогда не научится понимать людей, но сумки взяла и молча пошла наверх. У женщины была небольшая, но уютно обставленная квартирка. Здесь чудесным образом поместилось и пианино, и несколько кошек, и два огромных фикуса в цветных кадках. Зинаида Петровна включила чайник, вручила Глаше чашки в розовый цветочек, а сама стала быстро делать бутерброды и резать тортик.

– От как знала, что гости будут. Шла и смотрю тортик такой хорошенький, аж сразу захотелось. А думаю, зачем он мне, дочка сегодня не обещалась зайти, а теперь будет с кем разделить лишний набор калорий! – Рассмеялась она. – Вам кофе или чаю?

– Чай, пожалуйста! – Чуть ли не хором ответили Стас и Глаша.

– А почему вы так про соседей ваших решили?

– А потому что нормальные люди спят по ночам! А мужик этот постоянно куда-то бегал. Как вечер, он хрясь и бежит куда-то! Квартира-то подо мной, я всё слышу. Ешьте, ешьте! – Она подкладывала сыр и колбасу в тарелки гостей. – Дочка у них тоже стукнутая какая-то. Как не идёт мимо, всё в телефон таращится или болтает с кем-то. Причём хитро так! Сначала по-деловому, а как кого завидит, сразу ересь какую-то несёт. Ну и дома бардак!

– А откуда вы так хорошо всё про них знаете? – Спросил Стас.

– Как это? Я же квартиру им и сдавала! – Развела руками Зинаида.

– А они уже съехали? – Визгликов застыл, глядя на женщину.

– Да вчера ещё, как угорелые! Прибежал мужик-то этот, ключи отдал. Я квартиру сходила, глянула, батюшки святы, – она всплеснула руками, – у свахи моей в свинарнике чище. Я поэтому залог не отдала! Ну вот, как-то так! Но ещё не убирала, думаю, дай в магазин схожу, потом уже начну.

Визгликов на секунду задумался.

– А можете показать квартиру?

– Отчего же не могу! Пошли. – Женщина встала, собрала чашки и вручила их Глаше. – Девочка ты сполосни их, а мы пока с гражданином следователем вниз пойдём.

Глафира послушно пошла на кухню, вымыла чашки и поставила их на сушилку. Когда она выходи́ла, то заметила, что на тумбочке лежит адрес абонентского ящика, написанный размашистым почерком. Девушка быстро сфотографировала его и побежала догонять.

Визгликов молча ходил по квартире, осматривал вещи, пытался найти подтверждение словам квартирной хозяйки о нечистоплотности постояльцев. Но квартира была довольно тщательно прибрана и искать здесь было нечего. Глафира тоже походила по комнатам, потом повернулась к женщине и спросила:

– А вы почту на абонентский ящик получаете?

– Нет, зачем. Это постоялец получает, он просил, если что придёт туда слать. Даже десять тыщ за это оставил! – Быстро ответила дама, а потом покосилась на девушку. – А ты откуда знаешь?

– Нечаянно увидела на тумбочке номер, вот и спросила.

– Значит так, Зинаида Петровна, просьба у меня к вам огромная, – подключился Визгликов, – если что-то придёт к ним, то сначала звоните мне, мы смотрим что это за послание, а потом уже отсылаете адресату. Добро?!

– А они бандиты всё-таки? – Прищурилась женщина.

– Не знаю, – картинно вздохнул Визгликов, – но с вашей помощью надеюсь разгадать!

Выбравшись из лабиринтов хрущёвок, Стас с Глашей спустились в метро и поехали на рабочее место, которое, как подозревал Визгликов, из вре́менного вполне могло стать постоянным.

Переменчивая весенняя погода, ещё недавно снова заплакавшая дождём, вдруг сменила настроение на солнечное, и когда они покинули прохладу подземелья, то сразу же согрелись в лучах майского тепла. Радостные питерские люди старались брать максимум от недолгого весенне-летнего периода. И навстречу стали попадаться девушки демонстрирующие изыски своих фигур в коротких и откровенных платьях, чему очень радовался Визгликов, даже особо не старавшийся прятать свой восторг.

– Слушайте, ну хватит уже! – Наконец, зашипела на него Глаша. – Мне уже стыдно идти рядом с вами!

– Можешь перейти на другую сторону! – Парировал Стас, продолжая усиленно скалиться всем проходящим мимо представительницам женского пола.

– Вы понимаете, что это просто неприлично и девушкам может быть неприятно!

– Да ладно! – Повернулся к ней Стас. – Вот ты же не надела на работу кофточку на четыре размера меньше или юбку, что попу еле прикрывает. Нет! А вот некоторые так и делают, из чего я делаю логическое умозаключение, что их греет внимание! И как я могу не отреагировать на такую прям кричащую просьбу! Так что Польская либо вали на другую сторону и не мешай мне созерцать прекрасное, либо заткнись.

Глаша вспыхнула, но в ответ решила промолчать и просто отстала на несколько шагов. Когда они добрались до стен управления, то она подошла к нему.

– Я не позволю так с собой разговаривать! – Твёрдо заявила она.

– Деточка, тогда никогда не указывай взрослым дядям, как себя вести! – Заметил Визгликов и вошёл в здание.

Когда он открыл кабинет, то их взору предстал человек, сидящий к ним спиной и что-то усердно изучающий. Визгликов обошёл его и встал перед ним.

– Что ты делаешь здесь, сын своего отца? – Удивлённо спросил он.

– Работаю. – Мрачно ответил человек, не отрываясь от бумаг.

– Ну-ка по форме доложись! Молодёжь зелёная! – Рявкнул Визгликов.

– Виноват! – Мужчина поднялся и сказал. – Лопатин Михаил Андреевич. Откомандирован для прохождения службы.

– Хорош кривляться! – Визгликов устало присел за стол. – Ну, чего ты наработал?

– Пришёл запрос по Зарянскому!

– Ох ты! Это они когда так быстро работать научились? Изучи всё и мне всё доложишь! И обязательно выясни по его сокамернику! Что-то мне подсказывает моё восьмидесятое чувство!

 Глафира покосилась на зазвонивший телефон и, увидев незнакомый номер, сняла трубку.

– Здравствуйте! Это Илья!

– Илья?! – Задумчиво протянула девушка, пытаясь понять, кто это может быть.

– Утро! Кофе! – Напомнил приветливый голос.