– Тебе вовсе не надо было пилить в такую даль, – сказала она. – Мог бы отправить мне по почте или вообще выбросить. Если я до сих пор этих вещей не хватилась, то вряд ли они мне так необходимы.

Джереми всегда был очень внимательным и деликатным. Он старался не выдавать своего огорчения, когда Либби раз за разом теряла плод. Однако его тихая доброта лишь еще больше подогревала в ней ярость. Как он мог не бесноваться из-за этого?!

– Я думал сообщить тебе о своей женитьбе лично. Не хотел, чтобы ты узнала об этом из «Инстаграма». – Он сунул руку в карман и с глухим позвякиванием стал перебирать в нем мелочь.

Либби по-прежнему следила за его существованием и время от времени заглядывала на его страничку. Она надеялась, что жизнь у Джереми, как и у нее, застряла на нейтрале. Но, по всей видимости, это было не так.

– Пошли, – предложила Либби. – Показывай, где ты припарковался. Переправлю вещички к себе в машину.

– Отлично.

В молчании они двинулись по усеянной лужицами гравийной дорожке в сторону парковки. Когда они были мужем и женой, Либби никогда не угнетало такое взаимное безмолвие, равно как не беспокоило и Джереми. Теперь же это будто вызывало в нем дискомфорт.

– Хекманы наконец переехали, – сообщил он.

Супруги Хекман были их престарелыми соседями по дуплексу^[1]. Они оба были вегетарианцами, и миссис Хекман пила столько морковного сока, что, казалось, и сама сделалась такой же оранжевой.

– Сколько, интересно, они там прожили? Лет тридцать – тридцать пять?

– Сорок. Сейчас переехали в Теннесси, поближе к своим детям.

– За них можно порадоваться.

Миссис Хекман была помешана на здоровом образе жизни и с фанатичной настойчивостью поила Либби свежевыжатым морковным соком всякий раз, когда та оказывалась в положении.

Джереми оглянулся на оставшийся позади особняк, из которого начали понемногу выходить на воздух гости.

– С работой у тебя, я вижу, все отлично.

– Да. Я бы даже сказала, преуспеваю.

Как только они с Джереми решили завести ребенка, Либби пришлось прекратить проводить своим больным сеансы химиотерапии. А после двух оборвавшихся беременностей ее намерения ухаживать за больными и умирающими вообще иссякли напрочь. Тогда-то, с благословения Джереми, она и начала профессионально заниматься фотографией.

– Моника ждет ребенка.

Ее словно ударили в живот, и только что сидевшее в ней самообладание, которое усилием воли удалось собрать, вдруг разом исчезло. В сознании тут же закружились мысли о так и не рожденных детях, и вся ее давняя боль, с таким старанием запертая подальше, отчаянно забарабанила, просясь наружу. Несколько мгновений Либби не в состоянии была сказать ни слова, боясь, что ее тон выдаст безысходную, страшную тоску.

– Я понимаю, насколько для тебя тяжела эта тема, – поспешно добавил Джереми.

Это была их тяжелая тема. Их потери. Их боль. Теперь же это был лишь для нее больной вопрос.

– Мне следовало сказать тебе об этом еще несколько месяцев назад. Но я знал, как тяжело ты переживаешь потерю отца.

– Несколько месяцев? Когда же у нее срок?

– Через пару недель.

Либби кашлянула, прочищая горло.

– Вот это да! Потрясающая новость.

Интересно, он припас уже футболочку с эмблемой «Nationals»?

– Ты очень расстроена.

– Нет. Просто удивлена. – В доказательство того, что не питает мрачных чувств и что нормально все восприняла, Либби обняла его. – Я знаю, как долго ты этого желал.

– Уверена, что все в порядке?

– Разумеется. – Голос ее звучал как будто с расстояния, со странной непривычной вибрацией, напоминая далекий гром перед надвигающейся грозой. – Что ж, удачи вам обоим.

Он внимательно поглядел на Либби. В глазах у него темнело замешательство.

– Я понимаю, что выбрал не самое лучшее время…

– Лучшего времени, я думаю, и не представилось бы.

Джереми вытащил из «Вольво» коробку и отнес к ее машине. Либби заглянула внутрь:

– О, мои беговые кроссовки! Мне и впрямь их не хватало.

– Вот и я подумал, что они тебе, наверное, нужны.

– Очень заботливо с твоей стороны. Спасибо. Но мне пора бы вернуться к работе.

– С тобой точно все будет в порядке? – спросил Джереми с совершенно искренней заботой, которая почему-то вызвала в ней раздражение.

– Со мной все отлично. Не волнуйся за меня. – Либби излишне громко захлопнула дверцу машины. – Мне правда необходимо вернуться к работе. Мои молодожены вот-вот уже отъедут.

Джереми взял ее за руку. Его сердечное рукопожатие немного согрело ее ледяные пальцы.

– Удачи тебе, Либби. Я буду всегда любить тебя.

Она тихонько кашлянула.

– Ну, прям как в песне! Взаимно.

Бросив ему напоследок улыбку, Либби направилась к крыльцу особняка. Ноги ее были будто деревянные, от напряжения даже свело поясницу.

Поднимаясь по ступеням, она на миг лишь оглянулась на приготовленный для новобрачных старинный автомобиль и едва не уткнулась в женщину, стоявшую на самом верху лестницы.

– Прошу прощения, – обронила Либби, но тут подняла голову и обнаружила, что перед ней сама хозяйка имения, Элайна Грант.

Миссис Грант, которой было уже за пятьдесят, одета была в хорошо шитый, по фигуре темно-синий костюм и черные туфли на каблуках. Ее каштановые, с легкой проседью, волосы были убраны на затылок в «ракушку». Сьерра назвала бы ее стиль французским шиком.

– Ничего страшного, – отозвалась миссис Грант.

– Простите, задумалась на минуту. Быть может, хотите, чтобы я сделала еще какие-нибудь снимки? – спросила Либби, глядя с крыльца, как «Вольво» Джереми набирает ход, удаляясь по длинной подъездной дороге.

– С вами все в порядке? – пристально вгляделась в нее миссис Грант. – Вы как будто бледны.

– О, не беспокойтесь, все отлично. Просто мой бывший муж решил вдруг нарисоваться и вернуть кое-что из моих вещей. А заодно сообщить мне, что снова женится и что скоро у них будет ребенок. Но знаете что? – улыбнулась Либби. – Он привез мои любимые беговые кроссовки, в которых мне было просто потрясающе. Знаете, когда уже как следует разносишь пару, и все же они хорошо поддерживают ногу. Этакая золотая середина. Мне действительно их очень не хватало.

– Вот как? Так с вами точно все в порядке?

Ее пространная тирада прозвучала исключительно нелепо. Будь ее жизнь телевизионным ситкомом, Либби сейчас бы даже ухмыльнулась, услышав за кадром неестественный в записи смех.

– Простите, наговорила вам лишней информации, миссис Грант. У вас прекрасный дом и изумительные сады.

Миссис Грант улыбнулась:

– Жаль только погода подкачала. И пожалуйста, называйте меня Элайна.

– Хорошо, Элайна, – кивнула Либби. – Погода – всегда фактор риска. – Она кашлянула, прочищая горло, в надежде, что миссис Грант уже забыла про ее ненужную болтовню насчет Джереми. – С вашей стороны было так мило открыть свой дом для свадьбы Джинджер.

– Я ее знаю с малолетства. И ее мать всегда была очень ко мне добра. Мы практически одна семья.

Надеясь побыстрее переключиться от признаний Джереми на что-нибудь другое, Либби поспешила добавить:

– Если вы когда-нибудь решите сдавать в аренду свое имение для частных мероприятий, то сможете получить от этого большую выгоду.

– Я еще несколько лет назад обдумывала эту идею, но, пока сады не будут как следует восстановлены, мы мало что можем предложить публике.

– Они и сейчас уже в прекрасной форме.

– Приятно слышать это от вас, поскольку я подумываю составить каталог с фотографиями дома и цветников. И если мы решимся-таки на это предприятие, то нам также понадобится и свой сайт.

– Да, без этого не обойтись.

– Подходите в понедельник в одиннадцать часов в мой кабинет. Обсудим это поподробнее.

– Конечно. Это было бы замечательно.

В доме раздались восторженные приветствия, и Либби поняла, что невеста переоделась в свой дорожный наряд и готова к отбытию.

Либби тут же подняла фотокамеру и, отступив от собеседницы, направила объектив на жениха с невестой. Следующие несколько минут были наполнены радостным смехом, порханием нежно-желтых лепестков роз и торжественным отъездом молодоженов на ретроавтомобиле.

Не переставая снимать, Либби некоторое время следовала за машиной, неторопливо ехавшей по длинной гравийной дороге, и все поглядывала на привязанные к автомобилю жестяные банки, что отчаянно брякали, предвещая новобрачным только самое лучшее.

Глава 4

Либби

Понедельник, 8 июня 2020 г.

г. Блюстоун, штат Вирджиния

Ей снилась прелестная малютка. Либби уже не раз видела ее во сне, и теперь, как и в прошлых снах, она целовала кроху в нежный животик, вдыхая еле ощутимый запах сладкого молока, и терлась кончиком носа о ее малюсенькую хлопковую распашонку. Маленькие ручонки сжали ее волосы в кулачках и подергали, отчего и мать, и дочурка счастливо рассмеялись.

– Кем же ты станешь, малышка? – задумчиво спросила Либби.

Брыкая крохотными ножками и булькая смехом, девочка ответила:

– Я стану кем только пожелаю. Передо мною – целый мир.

– Но ты еще слишком мала, чтобы что-то сделать в этом мире. Останься со мной.

– Матери и дети не всегда могут быть вместе, – возразила малютка без малейшей печали в голосе.

– Но это неправильно, – тихо сказала Либби.

– Такова жизнь.

– Нет, у жизни должен быть некий порядок. И тебе еще не время уходить. Не покидай меня, малышка.

Однако девочка исчезла. Смех ее истаял, и сон полностью развеялся, оставив Либби лежать, уже окончательно проснувшись и глядя на неровный – так называемый акустический – потолок гостиной в доме отца.

Донесшийся с кухни грохот кастрюль и сковородок вынудил ее подняться и потянуться к телефону. Задев, она вновь опрокинула пустой бокал. Либби не помнила даже вкус вина, которое она ночью выпила залпом, надеясь поскорее заснуть.

Большую часть вчерашнего дня она просидела перед компьютером, обрабатывая файлы с фотографиями свадьбы Джинджер и Кэмерона, а также с маниакальной частотой заглядывая на страницы Джереми и Моники в «Инстаграме». Отредактировав каждые десять фотографий новобрачных, она заслуженно отвлекалась, чтобы еще разок посмотреть на ожидавшую ребенка парочку. Она выяснила, что Джереми с Моникой публично заявили о своих отношениях спустя пять дней после того, как Либби с Джереми подписали документы о разводе. Первым их совместным постом было селфи, где они вовсе не смотрелись как пара. Джереми, широко улыбаясь, высоко держал камеру, а Моника воздевала к ней руки, точно задавая какой-то вопрос.

Закинув ноги на боковинку дивана, Либби «пролистнула» экран телефона к последнему посту парочки – со счастливыми улыбками, склоненными друг к другу головами и чоканьем кофейными чашками. На безымянном пальце у Моники теперь красовался огроменный камень, который, надо думать, обошелся Джереми в кругленькую сумму.

Либби внимательно вгляделась в улыбку Джереми, а потом и Моники, надеясь обнаружить, что у той лицо все ж таки счастливее, нежели у ее бывшего. Либби вовсе не хотелось, чтобы Джереми вернулся к ней. Однако от мысли, что он не до конца еще оправился после их общих потерь, ей было бы, пожалуй, легче. Впрочем, никакой омраченности в его лице не наблюдалось. Даже после визита к ней Джереми выглядел положительно бодрым и жизнерадостным.

Счастливая пара пока никак не афишировала подросший живот Моники, однако, пролистав посты назад и приглядевшись к фотографиям, Либби уже на мартовских и апрельских снимках увидела признаки беременности под просторным, с логотипом его университета, свитером Джереми. Лицо у Моники заметно округлилось, грудь стала полнее. У нее имелись все красноречивые атрибуты того, чего так не хватало Либби.