Именно тот, кто показал бы в своем желании, после достижения приза, не реализацию личных амбиций и проектов, а истинную заботу о человечестве в целом, мог попасть в Совет. Критерии, безусловно, были не столь односложны, как я сейчас описываю. Там было несколько параметров. Но в итоге я готов поздравить вас. Вы прошли это испытание. Отныне и до той поры, пока вы не захотите добровольно отказаться от данной вам власти – вы полноценные члены нашего Совета.

Девятый день после окончания игры

Елена уже неделю пребывала в глухой и безнадежной депрессии. Подруга, вместе с внезапно объявившимся вторым игроком, уехав в Австралию, не подавала никаких сигналов. В таком случае, по ее же словам, можно было смело считать, что она погибла в борьбе за гипотетический приз. Во всех остальных случаях Дарья должна была прислать весточку.

Перспектив выхода из депрессии Елена не видела никаких. Была бы мужиком, так ушла бы в запой давно, но крепкий алкоголь ей всегда претил. Не хотелось ни работать, ни даже есть или спать. Компьютер тоже был включен скорее по привычке – без знакомого шелеста кулера она в таком состоянии, не могла даже заснуть по-человечески. Даже в интернет она уже третий день не выходила.

Часы тихо проходили мимо, словно обтекая ее и оставляя вне потока времени. Сидящую в большом черном кресле, положившую подбородок на сложенные руки и уныло смотрящую в окно. Она словно выпала из времени и из окружающей ее суеты жизни.

Тот факт, что в комнате произошла какая-то перемена, не сразу дошел до ее сознания. Несколько секунд она прислушивалась к окружающим шумам, пытаясь понять, что же вывело ее из подвешенного состояния.

За спиной опять раздалось тихое и деликатное покашливание.

Лена резко развернулась на крутящемся кресле, и оторопело уставилась на две фигуры в темных бесформенных балахонах. Однако, замешательство длилось не более секунды.

– Даша, – кинулась она к подруге, и, подбежав, обняла ее, – почему так долго? Я уж извелась вся. Что случилось у вас? Как Приз? Ничего не вышло?

– Почему же… вышло, – еле заметно улыбнулась Дарья, поглаживая ее по спине. Что-то в этом тоне – в том, как была сказана эта фраза, насторожило Елену. Она немного отстранилась от бывшей подруги и внимательно посмотрела в ее глаза.

– А ты изменилась теперь… ты никогда такой спокойной не была. Что все-таки у вас случилось?

Дарья вздохнула, ее голос немного потеплел:

– Ох… много всего произошло. И много чего изменилось. В том числе и я. Для нас, видишь ли, прошло чуть больше времени, чем полторы недели. Намного больше. И ты, кстати, изменилась. Посмотри на себя. Для тебя тоже прошло, явно, не девять дней. Садись лучше. Нам надо поговорить серьезно.

Елена послушно вернулась в кресло.

– Так вы нашли приз?

– Да… нашли… но это уже не так важно. Игры уже не существует и никогда больше не будет существовать. Я не об этом хотела поговорить… – Дарья обернулась и взглянула на Глеба, словно ища поддержки. Он чуть заметно кивнул и взял ее за руку.

– Лена… дело в том, что мы хотим предложить тебе одно испытание…

НЕДОУМЕНЦЫ

– Прохоров, с вещами на выход, – крикнул лейтенант, проходя мимо двери.

– Блин, что еще? – выскакиваю следом.

– Опять «Недоуменцы». Шесть трупов. Эксперты уже выехали, – кричит он, быстрым шагом удаляясь по направлению к выходу.

– Ох, елки палки. И опять у нас.

Это уже третий случай за месяц. Говорят, что раньше тоже были, но куда реже, да и трупов было каждый раз меньше. А теперь зачастили. Я уже знал, что увижу на месте преступления. Хоть рвотный пакетик заранее готовь. Растерзанные на куски тела. Причем, растерзанные так, что не сразу и поймешь, где чей кусок лежит. В прошлый раз только по генетическому анализу и опознали.

Главное опять, наверняка, никаких свидетелей. Хотя в позапрошлый раз двоих выживших даже нашли. Отец с сыном так обнявшись, посреди всей этой кровищи и лежали нетронутые. Только толку с них было как с козла молока. Помнят, что открылась дверь комнаты, потом, говорят, взрыв, и сознание потеряли. Только при нас и очнулись. В комнату, вроде как, незадолго до этого целая семья зашла. То ли врут, то ли совсем контузило. Не было там никого. Мы там даже останков не нашли, зато в холле кровищи хоть ведрами выноси.

После этого случая лейтенант у нас в отделении и появился. Фээсбешник. Думали, что они себе все дело возьмут, а этот говорит, мол, нефиг. Ты, дескать, первых свидетелей за сорок лет нашел, тебе и карты в руки. Удачливый ты, говорит, Прохоров. Так что теперь на все связанное с Недоуменцами мы так вдвоем и катаемся.

У меня уже и работы иной, кроме этих Недоуменцев, не осталось. Значит и приработка никакого. Нет, я взяток не беру, в отличие, скажем, от большинства в нашем отделении. Вор должен сидеть в тюрьме, преступник должен понести наказание. Это железно. И никакими деньгами у меня преступника не отмажешь. Но от вознаграждения за то, что сволочь какую нашел и наказал я никогда не отказываюсь. Полгода назад у одного бизнесмена дочь изнасиловать пытались. «Найди, – говорит мне, – но сначала мне скажи кто». Нашел. И, прежде чем за решетку закрыть, позвонил по указанному телефону. Оба сами приползли, избитые в мясо. Один аж без глаза. По собственному признанию написали. Потом бизнесмен конвертик принес. Насильников закрыли, а я заработал. Все довольны. Я считаю, что в таком случае я вполне честный мент. И тут вдруг эти Недоуменцы.

Никто собственно не знает откуда это слово взялось. Говорят, еще в сороковых годах их так кто-то из чекистов назвал. То ли недоумки, то ли недоуменные чем-то. Первый случай-то еще при немцах был и первыми трупами фашистские гадины были. Вот и назвали этих как-то ласково. Вроде как доброе дело сделали. Недоуменцами. Так, говорят, и повелось. Даже когда трупы уже среди своих пошли. По слухам, даже они сами себя уже так называть стали. Понравилось, дескать, название это. Психи, одним словом.

Я как про них узнал, так даже спать плохо стал. Не ожидал, что такое в наши дни возможно. Секта, на счету которой трупов, поди, уже с полсотни, если не больше, а о них никто ничего, кроме названия, и не знает. Раньше было просто. Вор, бандит. Фигуры понятные и, главное, при встрече, даже если та случится в темном переулке, обоим ясно: я – власть. За моей спиной не пустое пространство, а сотни других ментов, которые горло за своего перегрызут. Только тронь. Моя корочка, даже когда я в штатском, такие чудеса с людьми творит – это что-то. Потому, как встанешь против меня, значит идешь против всей системы, которая перемелет любого как козявку – только под колеса попади.

У Недоуменцев же, никакого понимания нет. Люди не от мира сего. Устраивают человеческие жертвоприношения так, словно специально власти пощечину дают. Вот первый раз, когда я с ними столкнулся, например. Это же надо, в приемной префекта ад устроить. Хорошо, самого его не было на работе. Камеры показали, как двое входят в здание. И все, конец записи. А внутри уже кровавый ад. Причем, когда всех опознали, то этих двоих среди трупов не было. По фото их узнали. По сути никто и звать никак. Какой-то мэ-нэ-эс с женой. Детей нет. Характеристики из его института ровные, что значит никакие. Не привлекались, ни в чем замечены ранее не были. Даже штрафов нет никаких. Жили, говорят впроголодь, что и понятно, от сытой жизни ни в секту, ни к террористам не пойдешь. С тех пор, оба как сквозь землю провалились. В розыске федеральном уже полгода, а толку ноль. В квартире не появлялись, у родственников тоже, на вокзалах и аэропортах не светились, мобильники выключены.

Самое главное тут, что совершенно непонятно какое орудие убийства. Медики говорят, что раны нанесены практически одновременно и всем сразу, причем, разрезов-то нет. Просто кто-то очень быстро разорвал человека на куски. И ладно одного – до десятка трупов за раз доходило. Логично, что это может быть только взрыв. И свидетели подтверждают. Вот только взрывотехники руками разводят. Не было, говорят, тут взрыва. Комната, из которой взрыв типа вырвался цела-целехонька. Следов взрыва снаружи, где кровавое месиво, тоже никаких. Даже обои не повреждены. Летёха фээсбешник мне что-то говорил про берсеркеров. Типа у викингов были такие люди, что в транс входили, да в бою людей голыми руками разрывали. Врет, поди, да и откуда викинги в центре Москвы?

Ранее Недуоменцы все больше в деревнях хозяйничали. Там и трупов было мало, поэтому нельзя понять реальные масштабы. Местные не всегда и ментов то вызывали, а наши, в свою очередь, при советской то власти, предпочитали замять. Ну нашли мужика, на части разорванного, а жена пропала, или там сосед. Так, значит, медведь подрал или волк. Я вот в медведя в городе охотнее поверю, нежели в берсеркера какого-то.

На этот раз Недоуменцы нагрянули в риэлторскую контору. Я как вошел, так сразу поскользнувшись чуть в кровищу не бухнулся. А мы же еще до помещения с трупами даже не дошли. Кровь уже по всему офису растеклась. Я особо старался не глядеть дальше. Да и зачем? Там, где фээсбешные эксперты прошли, мне делать нечего. Уцелевших нет. Картина опять типичная. Комната с открытой дверью, внутри никого и никаких следов взрыва или насилия, а перед комнатой кровавый ад. На сей раз трое, но метко – директор, главбух и кто-то из главных менеджеров.

Есть и свидетель. Заикающийся охранник. Он первый трупы увидел, он же ментов и вызвал. Заикаться, кстати, только сегодня стал. Сидит весь бледный, руки трясутся, зуб на зуб не попадает. Я сержанта поймал, послал в ларек ближайший за водочкой. Этого свидетеля трезвым допрашивать нельзя.

Два эксперта уже видеозапись просматривают у подъезда. Подхожу к ним. Косятся, но на вопросы отвечают. Видно, как четверо входят в подъезд. Мужчина, женщина и два ребенка, по виду лет семи и десяти. Два мальчика. Больше на видео не появлялись, то есть из здания не выходили до самого убийства. Дальше, как обычно, камеры отключились на фиг. Экспертам я вслух не сказал, но отметил, что мужчина перед тем как зайти, что-то в урну кинул.

С ума сойти. С детьми пришли. Это что же, они детей учат людей кромсать? Совсем психи!

Иду на улицу, надеваю перчатки и лезу в урну. Так и есть – сверху лежит совсем свеженькая скомканная бумажка. Под ней уже слякоть вчерашняя. Это распечатка карты с компа. На ней этот дом отмечен, где, значит, урна и стоит. То есть дали людям адресок, они в компьютере нашли, распечатали и пошли людей на кусочки рвать. В знакомое место карта не нужна.

Раз дело компьютерное, придется листочек летёхе показать. Он у нас спец, клавиши топтать.

Лейтенант оживился весь, аж глазки заблестели. Мало что слюну не пустил. Сейчас, говорит, мы их мигом вычислим. На бумажке даже время отпечатано, когда они на принтер листок отправили.

Позвонил куда-то. Через минут десять говорит, что есть у него их айпи. Ну и что, говорю, мне с твоего айпи? Оказалось, это адрес такой. Семеновская десять, квартира пятьдесят два. Едем туда, но и так все ясно, сценарий обычный. Хозяев нет и можно зуб в залог дать, что уже и не будет никогда. Куда они все потом исчезают никто до сих пор не знает.

Навел справки у соседей. Выяснилось, что семья в нищете прозябала. Хату за долги описали, детей органы опеки начали оформлять в детский дом, так как условий для их содержания у родителей типа нет. Хотя странно. Еды в доме нет, из одежды только тряпье, а комп стоит. Старенький. Словно из прошлой жизни остался. С детьми органы опеки, наверное, перебрали. И вот результат. Три трупа и вся семья в бегах. Подали их, конечно, всех в федеральный розыск. Я уж думал, толку опять не будет, однако ж ошибся.