* * *

– Вы являетесь шестой в списке ожидания.

Анетта Вернер немного отклонила спинку автомобильного сиденья назад. Видимо, ждать придется довольно долго. Будь прокляты врачи, дежурящие на телефонах! Причем ведь все равно толку будет ноль. Она сжала левую руку и по очереди расправила пальцы, чтобы прогнать сон. Глубоко вдохнула и попыталась успокоить бешеное биение сердца. По дороге домой ее вновь настигло. Анетту, которая всегда славилась железным здоровьем! Ее семейный доктор всегда шутил по поводу смехотворно низкого уровня холестерина у нее в крови и говорил, что такие люди, как она, оставят его без работы. «Только не забывайте пить витамины, Анетта!»

Повернув голову в сторону, она заглянула в окна собственного дома. Хольмеос, 14, Греве Стран. Он источал теплый свет в вечерней темноте и манил не хуже пряничного домика посреди дремучего леса. Она не видела Свена, но знала, что он там, вовсю стряпает ужин. Наверняка блюдо чуть ли не весь день томилось на медленном огне, а как только она войдет в дом, Свен аккуратно выложит его поверх картофельного пюре, толченном на сливочном масле. Свен, милый Свен. Ее чудесный муж! Как он замечательно справляется с домашним хозяйством, распространяет вокруг себя чувство защищенности и благополучия и никогда не повышает голос! Серебряная свадьба не за горами, а он по-прежнему способен вызвать у нее ощущение порхающих в животе бабочек. Нежный и веселый, он заботливо ухаживает за ней и тремя бордер-колли, которых они завели вместо детей и к которым действительно относились как к собственному потомству. Как бы противоестественно это ни было для женщины, но она никогда не горела желанием иметь детей, и он принял в ней даже это.

– Вы являетесь шестой в списке ожидания.

Проклятие! Сейчас ей придется бросить трубку и отправиться к Свену, она не могла поступить иначе. А тонометр пусть пока полежит в «бардачке». Появление аппарата дома означало бы окончательное признание собственных проблем со здоровьем. А она не хочет заставлять Свена переживать.

Ожидая своей очереди, Анетта взяла айпад, чтобы просмотреть сделанные за день записи. «Представитель мира моды обнаружен мертвым в парке Эрстеда, причина смерти: проглатывание жидкости, разъедающей ткани и органы, обстоятельства случившегося пока неизвестны. Подозрительный смертельный исход».

Альфа Бартольди выпил какой-то яд, который его убил. Значит, кто-то должен был дать ему эту отраву. Стоит исходить из того, что ему намеренно причинили вред. Эти люди слишком зрелые для таких злых шуток. Никто из гостей вечеринки, с которыми до сих пор успела поговорить Сайдани, не заметил ничего подозрительного. Однако, возможно, фотографии с мероприятия что-то прояснят?

Сайдани выложила снимки из социальных сетей в виртуальную папку, общую для участников расследования: «Фото Альфы с вечеринки Le Stan». Всего 167 штук. Анетта открыла папку и начала листать. На изображениях мелькали Альфа и множество разных людей, битком набившихся в большое темное помещение с ярко расписанными стенами; красивые люди, стройные и ухоженные, в общей массе они выглядели старовато для своего стиля одежды. Мини-платья, высокие сапоги на шпильках, толстовки с надписями, легкомысленные бейсболки. Глаза в густом обрамлении темной подводки, неестественно розовые яблочные щеки, редкие улыбки.

На одной из фотографий Альфа стоял с бокалом в руке и беседовал с азиаткой, облаченной во все розовое. Он производил впечатление андрогина. Джинсы его были усеяны таким количеством дыр, что это создавало комический эффект. На барной стойке позади них выстроилась целая батарея стаканов с жидкостями всевозможных цветов, над ними колдовал тощий, как топ-модель, молодой бармен. Неужели кто-то и впрямь вынудил Альфу выпить яд, смешав его с газировкой? Йоханнес Ледмарк виднелся где-то на окраине кадра – он вел беседу с группой женщин, которые смотрели на него с таким придыханием, словно он представлял собой вожделенное пирожное, замаячившее в финале долгого и утомительного курса похудения. Альфа же, казалось, смотрит сквозь азиатку, и все его внимание приковано к Йоханнесу.

Анетта вновь повернулась к светящимся окнам. Затем оставила попытки связаться с дежурным врачом и вошла в дом. Она записалась на прием к новому доктору на понедельник, оставалось надеяться, что до понедельника она не околеет.

Открыв ленту новостей в Интернете, она обнаружила, что новое дело составляет чуть ли не все содержание ленты. Сенсация, это ясно. Очень удачный сюжет, два в одном – знаменитость и убийство. Здесь даже можно было не прибегать к кликбейту^[12], чтобы хорошо заработать на материале. «Босс из мира моды найден мертвым в снегу», – таков был один из заголовков. Анетта вновь почувствовала учащение пульса и выключила айпад. Спокойствие, глубокое дыхание. Просто добавилось немного стресса, или как это, черт возьми, еще назвать.

– Вы являетесь пятой в списке ожидания.

Анетта с раздражением отключила телефон, захлопнула за собой дверцу машины и поспешила к Свену.

Глава 5

Нет в мире ничего более печального, чем полузаброшенный дом, сохранивший воспоминания о былом оптимизме.

Не успев толком раздеться, Йеппе стоял в прихожей и смотрел на сад в упадническом настроении. Вон та слива через несколько лет впервые принесет долгожданный урожай. Террасу должны были достроить минувшим летом. В теперь пустующей комнате планировалось обустроить детскую. Дом представлял собой позорное свидетельство развалившегося брака и вызывал исключительно неприятные ощущения. Избавиться бы поскорее от этого дерьма, подумал Йеппе, вешая куртку на пустую вешалку.

Агент по продаже недвижимости предупредил о грядущем на следующий день визите клиентов, так что Йеппе предстояло привести жилище в порядок. Продать этот дом было не очень просто – граничащая с участком железная дорога отпугивала большинство потенциальных покупателей. Неудачное расположение, в этом все дело. Йоханнес так и не проявился. Йеппе снова позвонил ему, затем позвонил Родриго, но в обоих случаях наткнулся на автоответчик.

По углам скопились клоки пыли. Йеппе зашел на кухню, налил себе пива и проглотил кусок вчерашней пиццы, стоя перед открытым холодильником. Затем достал пылесос, с которым отправился на небольшой второй этаж. Надев наушники с звучавшим в них альбомом Ло-Фанг «Blue Film», он принялся за уборку. Музыка вернулась в его жизнь с появлением Ханны. Она и помыслить не могла начать день без музыки, и Йеппе осознал, насколько тихой стала их с Терезой семейная жизнь за последние пару лет брака. Ни разговоров, ни музыки.

Он присел на корточки, предоставив пылесосному шлангу поглощать пыльный ковер под комодом от «Илва».

«It’s not easy calming down this feeling, calming down this feeling»^[13].

Роли, которыми мы наделяем друг друга в браке! Чего уж тут удивительного, что мы костенеем в них и однажды утром просыпаемся с ощущением внутренней опустошенности? Именно этим Тереза оправдывала свою измену, и теперь Йеппе начинал видеть в этом смысл. Нечто опасное есть в том, что ты все без исключения знаешь про другого человека.

Он выключил пылесос и отнес его вниз. Рюкзак еще стоял в прихожей вместе с туристическими ботинками и накренившимся спальным мешком. Вздохнув, Йеппе поставил пылесос на пол. Срочно в подвал все это барахло! Он закинул рюкзак на спину и приоткрыл дверь, ведущую на подвальную лестницу.

Хлоп!

Йеппе застыл. Даже несмотря на музыку, играющую в наушниках, ошибки быть не могло. Это был звук захлопнувшейся двери в подвал.

Он снял наушники. Замер и прислушался. Полная тишина. Так беззвучно может быть только в квартале частного сектора. Он слышал лишь громоподобные удары собственного сердца. Неужели ограбление? Его девятимиллиметровый ствол «Хеклер-Кох УСП Компакт» тихо-мирно лежал в Управлении, в комнате, специально предназначенной для хранения табельного оружия. Он прикинул, чем можно было бы воспользоваться в качестве оружия, осторожно снял рюкзак и проскользнул в кухню. Нож не очень подходил в данной ситуации, если, конечно, не хочешь спровоцировать кровавую потасовку. Сейчас лучше тяжелая сковорода.

Медленно и осторожно он начал спускаться в подвал по той стороне лестницы, где слабее скрипели ступени. В носках, с занесенным, как топор, чугунным сотейником, подаренным им с Терезой на свадьбу ее родителями.

Да нет тут никого. Видимо, то были галлюцинации.

И все-таки он был уверен, что слышал, как хлопнула дверь. Йеппе спустился с последней ступеньки. По-прежнему ни звука. Веяло прохладой, словно на сквозняке. Через носки он ощутил промерзший пол подвала. Вдоль стен проступали очертания пыльных полок. Сердце бешено колотилось в груди, он ощутил непреодолимое желание развернуться, добежать до машины и уехать отсюда подальше. Сделав глубокий вдох, он попытался успокоиться.

Не было никакого смысла продолжать стоять в темноте. Пошарив рукой по стене, он нащупал выключатель и включил свет. Подвал был пуст. Опустив сотейник, Йеппе подошел к двери. Никаких следов взлома, все как всегда. На всякий случай он потянул дверь на себя. Она открылась.

Оказывается, дверь была не заперта.

На полу у порога намело снега. Значит, это были не галлюцинации, дверь не была закрыта на замок и хлопала от сквозняка.

Прежде чем покинуть дом, Йеппе всегда проверял все двери. И дверь подвала была заперта, когда он уезжал на работу. А теперь она открыта. Ключ, помимо него самого, имелся только у Йоханнеса.

Йеппе обошел весь первый этаж, везде включил свет. Никого. Проверил наверху, снова спустился вниз и, надев сабо, вышел в сад. Он был один. Перед входом в подвал с улицы виднелись следы на снегу, однако он сам туда спускался утром за лопатой для снега, так что, вероятно, следы были его собственные.

Видимо, сам и забыл запереть дверь.

Йеппе вернулся на кухню. Обрести прежнее ощущение безопасности оказалось не так уж легко. Облокотившись на стол, он взял бокал, полный еще прохладного пива. Он медлил.

Альфа выпил напиток, который растворил его внутренние органы.

По спине от копчика до самой шеи пробежали мурашки, отчего волоски, растущие выше горловины свитера, немедленно встали дыбом. Не успев как следует обдумать пришедшую ему в голову мысль, Йеппе выплеснул пиво в раковину и вышел в коридор. Надел куртку и ботинки. Надо поскорее убираться отсюда. Отыскав в кармане ключи от машины и направляясь к подъездной дорожке, он написал сообщение Ханне. От вороха мыслей мозг его кипел, порождая смятение.

* * *

«Dôme épais le jasmin, a la rose s’assemble, rive en fleurs frais matin, nous appellent ensemble…»^[14]

Родриго налил себе еще белого вина, уже третий бокал за последние двадцать минут, и оглядел гостиную их с Йоханнесом квартиры на Скюдебанегэде. Вино постепенно действовало, тем более что он так и не поужинал. В данный момент он жалел о том, что не является любителем виски или коньяка; более крепкий напиток притупил бы чувства гораздо эффективнее, нежели «Грюнер Вельтлинер». «Дуэт цветов» был их общим музыкальным воспоминанием, «Лакме» была первой оперой, которую они слушали совместно во время первого романтического путешествия в Париж. Туда, где розы перемежаются с жасмином. Это было давным-давно. От того момента его отделяли десяток лет и целый континент.