Изнутри «Бродяга Чарли» казался просторнее, чем снаружи. Приглушённый свет ламп создавал интимную обстановку; тени отлично скрывали лица гостей заведения, размещённых на небольших, весьма уютных на вид, огороженных диванчиках. У каждого диванчика находился свой стол, на котором обязательно стояло несколько подносов с изящными хрустальными резными бокалами. Интерьер бара сильно контрастировал с неприглядным названием: голубая подсветка ненавязчиво окутывала стены, в середине зала стояла барная стойка, в центре которой возвышался огромный стеклянный стеллаж с самыми разнообразными бутылями всех форм и размеров, вокруг которого постоянно кружился бармен, виртуозно жонглируя бутылками и разливая напитки по бокалам. Работники заведения были одеты в одинаковые, простые, но элегантные костюмы, и я отметила про себя, что они выглядели одновременно торжественно и сдержанно, именно так, как предполагала сама обстановка. Льющаяся музыка окутывала со всех сторон, приятно лаская слух, заглушая приватные разговоры посетителей, при этом позволяя спокойно слышать своего собеседника, находящегося на небольшом расстоянии, не повышая голоса. Атмосфера вокруг была расслабляющей, гости заведения медленно попивали напитки из своих бокалов, скрываясь в тени под лёгкой вуалью загадочности. «Бродяга Чарли» умело обманывал случайного посетителя своим непривлекательным названием, скрывая внутри потайной мир великолепной роскоши.

Осмотревшись, неспешным шагом направилась к барной стойке, но, увидев свободный стол с уютными, манящими к себе диванчиками, не удержалась и присела за столик. Не минуло и минуты, как ко мне подбежал официант. После недолгих раздумий заказала вишнёвый мартини, доверившись официанту, который заверил в высшем качестве напитка и поспешно умчался за исполнением заказа. Устроившись удобнее, приняла положение, в котором мне открывался вид на весь зал. Лица посетителей по-прежнему скрывались в приглушённых тенях, и я стала рассматривать их одежду, надеясь отыскать среди толпы нужного мне человека с тростью. Ожидание было коротким: из-за двери, за которой периодически скрывались работники бара, вышел человек среднего роста, держа в правой руке зонт, опираясь на него, немного прихрамывая, из-за чего его походка отдалённо казалась неуклюжей. Мой взгляд устремился к вывеске бара «Бродяга Чарли», следом я посмотрела на обстановку заведения, вспомнив старые чёрно-белые фильмы из детства, в которых трагикомичный герой немого кино умело обращался с тростью, используя её в качестве своего фирменного узнаваемого знака, наряду с круглой шляпой-котелком и смешными усиками. Мистер Вандельштайн явно умел шутить над собой, вдохновляясь образом персонажа.

– Я могу присесть? – неожиданно раздался голос рядом. Молодой мужчина, опираясь на тонкую трость, стоял возле моего стола. Отвлёкшись на созерцание вывески и стойки, я не заметила подошедшего человека. Он, не дожидаясь моего ответа, занял место рядом, присев с правой стороны.

– Конечно. Прошу, – ответила слишком поздно, решив произнести приглашение из вежливости.

Мужчина улыбнулся. Его острый нос слегка наморщился.

– Если я не ошибаюсь, вас зовут Софи, – его утверждение прозвучало в вопросительной форме, не требующей ответа, но я коротко кивнула. К столику подбежал официант и, заметив рядом сидящего владельца бара, которого не ожидал увидеть, проворно поставил два бокала и, почтительно склонив голову, умчался вглубь зала. Взяв в руки бокал с тёмной жидкостью, я осторожно понюхала содержимое и, убедившись, что это был заказанный мной напиток, сделала маленький глоток, почувствовав на себе чужой взгляд. Вандельштайн внимательно наблюдал за каждым движением. – Наш общий знакомый передал мне, что вы нуждаетесь в некоторой информации, Софи. – Последовав моему примеру, он взял свой бокал и отпил из него.

– Карл Байро… – едва заговорив, я резко замолчала, заметив, как Вандельштайн поперхнулся и, поспешно отставив бокал в сторону, поднёс указательный палец к моим губам, предостерегающе шикнув. Смерив его непонимающим взглядом, я показательно промолчала. Людовик убрал руку и довольно улыбнулся. В голове появился логичный вопрос, почему Вандельштайн не хотел, чтобы я произносила имя Байрона вслух, но я не стала ничего его спрашивать, оглядевшись по сторонам, подумав о том, что нас мог кто-то подслушивать. Подозрительных людей поблизости не нашлось, и я повернулась обратно к Людовику, который сделал ещё один глоток из своего бокала. – Вы знаете человека по фамилии Эпуларио? – решила задать вопрос напрямую.

– Возможно, – словно припоминая, произнёс Вандельштайн. – Я слышал эту фамилию очень давно. Почему вас интересует этот человек? – мужчина подвинулся ближе, с интересом заглянув в лицо, позволив мне увидеть его ясные, кристально голубые глаза.

– Этот человек – мой отец.

Музыка играла достаточно громко, заглушая разговоры соседних столиков, звон бокалов и частые взрывы смеха, но всё же я чётко услышала, как Вандельштайн громко втянул воздух своим острым носом. Выражение его лица изменилось, в глазах вспыхнули огоньки любопытства, мужчина слегка сощурился и довольно улыбнулся.

– Похоже, в этом городе вы совсем недавно, мисс? Вас ждут интересные открытия касательно вашей родословной, – проговорив последнюю фразу с издёвкой, тщательно маскируемой под любезной улыбкой, Людовик сделал очередной глоток своего напитка.

– Мистер Вандельштайн, почему бы вам не поделиться со мной известной вам информацией? – я вплотную подвинулась к нему, заглядывая в глаза. Он не шелохнулся, обдумывая вопрос. Улыбка с его лица медленно сползла.

– Боюсь, у меня нет нужных вам сведений. Насколько я знаю, Самуэль Эпуларио мёртв, мисс, – Вандельштайн посмотрел на меня выжидающе.

Моргнув, я опустила взгляд. Давно подозревая, что письма перестали приходить не просто так, я догадывалась, что что-то произошло, но совершенно не была готова узнать то, что человек, которого я искала, был мёртв. Нахмурившись, прокрутив в голове слова Вандельштайн, подняла на него глаза. Людовик молча поджал губы. Осознание того, что самый близкий родственник был мёртв, заставило меня сделать глубокий вдох. Я не могла вспомнить родного отца, последний раз видевшись с ним в семилетнем возрасте, и теперь чувствовала пустую грусть от того, что не могла встретиться с ним и поговорить. Я не могла узнать у него лично, по какой причине он оставил меня на воспитание бездетной паре, Джорджу и Мэри, заменившим мне семью, которой меня почему-то лишили. Вновь тяжело вдохнув, решила, что должна была выяснить всё самостоятельно, несмотря ни на что. Расследование не было завершено. Отпив из своего бокала, я посмотрела на Людовика, поймав его пристальный взгляд.

– Вы хорошо знали моего отца? – как только я произнесла фразу, Вандельштайн издал слабый смешок и мягко улыбнулся.

– Я не знал вашего отца лично, мисс, – мужчина слегка наклонил голову. – Я лишь слышал истории о нём, – Вандельштайн наклонился ближе ко мне, доверительно приблизившись, и понизил голос до шёпота. – Мой вам совет, уезжайте из Блэкхоулла, пока не добрались до грязных дел. Целее будете, – Вандельштайн отодвинулся после последних слов и посмотрел куда-то вглубь зала. Я проследила за его взглядом. У противоположной стены за столом сидел одинокий человек, скрытый тенью, я смогла лишь разглядеть силуэт мужской фигуры.

– Кого вы боитесь? – я посмотрела в глаза Вандельштайну, заметив его внезапную нервозность. Его глаза испуганно забегали, он сощурился и улыбнулся.

– Это был дружеский совет. Хорошего вечера, – Людовик проигнорировал мой вопрос и стал судорожно подниматься с места. – Вы хорошо соображаете, постарайтесь не впутываться в сомнительные истории. Иногда незнание – благо, – он сумел подняться, выставив в качестве опоры трость. – Уезжайте из Блэкхоулла, мисс, – напоследок тихо сказал Вандельштайн и устремился к выходу, не оборачиваясь. Фигура, сидящая напротив, незамедлительно поднялась и рванула вслед за мужчиной.

– Привет, Мэри. Прости, что не звонила так долго. Новый город, новые знакомства.

– Софи, я всё прекрасно понимаю, можешь не объяснять, и я когда-то была молодой, – расхохоталась Мэри.

Прижав трубку ближе к уху плечом, стараясь не уронить телефон, в обеих руках я держала кипы газетных вырезок, разглядывая их. Когда я возвращалась из «Бродяги Чарли», то заметила, что почтовый ящик соседа с верхнего этажа был переполнен старыми газетами, и я решила забрать их все, чтобы попробовать найти какую-либо полезную информацию или знакомые фамилии. К моменту телефонного разговора с Мэри я нашла массу интересных статей и фотографий, и уже второй час занималась созданием доски подозреваемых, как я окрестила стену для своего расследования у изголовья кровати. Теперь большая поверхность стены была покрыта фотографиями и статьями, соединёнными нитками, что я нашла в шкафчике ванной комнаты. Я перевела взгляд с газетных вырезок в руках на стену. Всё в лучших традициях детективов. В самом верху висел пустой лист с большим знаком вопроса. К нему тянулась нитка с фотографией Карла Байрона, а к мистеру Байрону была протянута нить с фотографией Людовика Вандельштайна с прикреплённым объявлением о найме работников в «Бродягу Чарли». Рядом висели фотографии шерифа полиции Уильяма Морриса, комиссара Льюиса, Роджера Бруно и общая фотография с бандой Психов из объявления об особо опасных преступниках. К этим фотографиям не вели никакие нити, поэтому они выбивались из общей паутины расследования. Я надеялась, что в скором времени фотографии некоторых людей, непричастных к моему делу, должны были исчезнуть из моей доски подозреваемых.

– Мэри, передавай привет Джорджу, я скучаю по нашим вечерним посиделкам, – скинула все бумаги на кровать и села рядом с ними, посмотрев в пол.

– Обязательно передам, когда он вернётся из магазина, – Мэри замолкла на секунду, что-то обдумывая. – Я хотела сообщить тебе эту новость, когда Джордж будет рядом, чтобы мы вместе рассказали тебе, но не могу удержаться, – смущённо пробормотала она.

– Что-то случилось? – живо заинтересовалась я, от волнения прокручивая кулон в руке, прижимая его к губам.

Любопытство всегда было одной из моих главных черт характера. Мэри сбивчиво задышала в телефонную трубку, собираясь с мыслями.

– Я беременна, Софи, – она помолчала несколько секунд. – Срок десять недель, – Мэри вновь замолчала, дожидаясь реакции.

– Поздравляю тебя, мам! – я решила проявить вежливость, назвав женщину не по имени, почувствовав, что для неё это было важным. В трубке облегчённо выдохнули. Улыбнувшись, я искренне радовалась тому, что у Джорджа и Мэри всё было хорошо и без моего присутствия.

– Мне очень приятно слышать это от тебя, Софи. Ни в коем случае не думай, что мы забудем о тебе, как только родится малыш. Ты – наш первенец, – из-за доносящихся из телефонной трубки звуков, я поняла, что Мэри начала всхлипывать.

– Только не плачь, – поднявшись с кровати, я начала ходить по кругу, не зная, как могла успокоить беременную женщину на другом конце провода. Взглядом наткнулась на лежащий маленький пустой блокнот и, взяв его в руки, недолго покрутила его и кинула на кровать к бумагам.

– Это всё гормоны, – в трубке послышались звуки высмаркивания. – Всё хорошо, – Мэри перестала всхлипывать. – Ой, Джордж приехал, он на крыльце выгружает сумки с продуктами из машины. Надо помочь, – голос Мэри стал приглушённым, словно она отошла от телефона, выглянув в окно. – Я пойду, Софи, а то он сейчас уронит молоко на ступеньки, – она засмеялась. – Уже уронил. Пока, любим тебя! – Мэри отключила звонок быстрее, чем я успела что-либо сказать. Я посмотрела на телефонную трубку несколько долгих секунд, после чего убрала её, вернувшись к своей доске подозреваемых.

Исписав несколько страниц в блокноте, вырвала нужные листы. Поднявшись ногами на кровать, приклеила одну страничку с подписью: бар «Бродяга Чарли» к фотографии Людовика Вандельштайна. Другой лист с подписью: босс? наклеила поверх фотографии Психов. Удовлетворённо кивнув доске, я спрыгнула с кровати и отошла от неё подальше, оценив издалека. Взглянув на фотографию Морриса, взяла в руки телефон. Покрутив его в руках несколько секунд, передумала звонить вечером и решила, что звонок мог подождать до утра.

Пятая глава

Проснувшись рано утром, я почувствовала заряд бодрости; головная боль, к счастью, окончательно перестала мучить и исчезла, поэтому без всяких промедлений я позвонила шефу полиции Моррису и договорилась о встрече. Неспешно приведя себя в порядок и заплетя волосы в косу, надела приятно струящееся по телу платье в симпатичном насыщенном зелёном цвете и накинула на плечи пиджак.