«Сколько таких историй, – подумала Варя. – Только почему винят все время одних мужиков, ведь участие в этом принимают двое и почти всегда добровольно». Варя не понимала и не хотела понимать этих вечных историй – обещал, обманул, бросил. Она считала, что обманывают тех, кто хочет, чтобы их обманули, и никогда не жалела таких «сироток». Варя вышла на крыльцо. На чёрном бархатном небе яркими кошачьими глазами перемигивались звёзды. Серебряная изморозь покрыла ещё не опавшие листья, и деревья стояли, будто облитые призрачным лунным светом. Природа тревожно затаилась в ожидании перемен.

«Каждый выбирает свой путь сам!» – Это было её кредо.

Осень всё настойчивее вступала в свои права. Холодно становилась даже днём. По ночам мёрзли и спали, почти не раздеваясь. Командировка закончилась. Уезжали в Москву на следующий день. Перед самым отъездом к старому зданию школы пришли Колька с Тимохой. В руках они держали свёрток, не решаясь передать его девчонкам. Мальчишки стояли, переминаясь с ноги на ногу, и с тоской смотрели, как собираются ребята. На крыльцо выносили пузатые рюкзаки, сумки, гитары. Варя окликнула мальчишек, вскоре к ним подошла Сорока, волоком таща свою сумку.

– Ну что, уезжаете? – наконец спросил Колька.

– Как видишь, – улыбнулась Сорока. – Скучать будете?

– Ага, – понуро ответил Колька.

– Ну, хватит кукситься, – встряла Варя. – Что это у тебя? – бодро спросила она, указывая на свёрток. – Наверное, нам?

– Мать собрала. Просила вам передать в дорогу.

Варя развернула пакет. Там лежали ещё тёплые ароматные пирожки.

– С капустой и грибами, – пояснил он. Потом помолчал и добавил:

– К нам каждый год приезжают из города, а таких, как вы, ещё не было.

– Это почему же? Что же в нас особенного?

– Простые вы и весёлые, – уверенно закивали головами ребята.

– Ну что ж, спасибо, – поблагодарила Варя. – Польстили, ничего не скажешь. Ты, Тима, как приедешь поступать в институт, звони.

Вскоре подошёл автобус.

– Ну, пока, – заторопились девчонки, – не скучайте. Передайте большое спасибо Евдокии Ивановне и привет Ивану Тимофеевичу.

Покидая деревеньку Могильцы, с её радушными жителями, автобус натужно пыхтел по просёлочной дороге. Сорока обернулась.

– Смотри, – ткнула она в бок Варю.

Варя повернула голову. На дороге стояли две мальчишеские фигурки. У их ног, загребая лапами сухую дорожную пыль, остервенело лаяла вслед уходящему автобусу верная Мушка.

Глава 8

На занятия Варя пришла с опозданием на две недели. Институтские аудитории были наполовину пустыми. Многие студенты не спешили в «храм науки». Кто-то догуливал отпуск в Сочи, кто-то никак не мог вписаться в новый ритм жизни, а кому-то было просто лень начинать жизнь после школы с «каторжного» труда и учёбы сразу. Варя с интересом присматривалась к сокурсникам. В группе, в основном состоящей из девчонок, было всего три парня, которых видели только в начале первого курса. Ничего интересного они собой не представляли. Худосочные невыразительные мальчики. Кто они, зачем пришли на химфак! Даже имени их никто не знал, да, по правде и не интересовался.

Жизнь катилась своим чередом – днём работа, вечером учёба. Маленькие опытные установки требовали круглосуточного контроля. Работала Варя в три смены. Больше всего ей нравились утренняя и ночная. Сердце пело вместе с восходящим солнцем, когда она в шестом часу утра спешила к остановке. Летний день только разгорался, но тело уже предвкушало дневной жар. Улицы были безлюдны, только птицы суетились, устраивая свои бесконечные птичьи дела. Неприятно было зимой – темно и холодно.

«В ночь» Варя ехала сразу после занятий. Иногда приходилось брать «тачку», чтобы успеть к началу смены. По ночам работы всегда значительно меньше, поэтому читать книжки можно было почти без помех. Порой, если простаивали опытные установки, удавалось даже поспать, завернувшись в рабочую фуфайку. Но спать в лаборатории Варя не любила – потом было тяжело вставать, и весь оставшийся день проходил, как в тумане. Варя любила после смены приехать домой и, плотно задернув шторы, спокойно улечься в свою кровать. Мама, если уже не убегала на работу, приносила Варе стакан горячего свежезаваренного чая, гладила дочь по голове и уходила. Варя некоторое время лежала с открытыми глазами, переживая события прошедшего дня, потом, закутавшись плотнее в мягкий шерстяной плед, спокойно засыпала.

Одна назойливая мысль без конца теребила всё Варькино существо – МГУ. Она видела себя, идущей по нескончаемым гулким, с множеством дверей, университетским коридорам. Вдыхала волшебный, ни с чем не сравнимый, запах химии, которым было пропитано все здание химфака. Желание – любым способом перебраться в Университет – не оставляло её. Перевестись из «керосинки» в МГУ, даже на вечерний, было нереально. Оставалось устроиться на работу. Но как подступиться к решению этой задачи, она пока не знала.

Решение пришло совершенно неожиданно. Как-то весной в конце первого курса, девчонки из группы вместо лекций в очередной раз «завалилась» в «Шоколадницу» у метро Октябрьская. В этом кафе с весьма демократическими ценами со дня его основания собирались нерадивые студенты из ближайших институтов, расположенных на Ленинском проспекте: «керосинки», «стали и сплавов» и «текстильного». В зале стоял самый настоящий музыкальный автомат «меломан». Любой желающий бросал в прорезь пять копеек, выбирал понравившуюся мелодию и нажимал на кнопку напротив названия. «Механическая рука» доставала нужную виниловую пластинку, и она начинала вращаться. Меню кафе было постоянным и состояло приблизительно из десяти блюд. Половина жареного цыпленка подавалась с нарезанными кольцами апельсинами, маринованными яблоками или сливами. Из тончайших блинчиков с разными начинками особенно вкусными были фирменные – «Шоколадница» с начинкой из грецких орехов, изюма и шоколада. Ещё в меню было несколько десертов, которые готовили только в этом кафе, белое вино, советское шампанское и хороший чёрный кофе. Отстояв приличную очередь, посетители усаживались за небольшие круглые столики, застеленные белыми крахмальными скатертями. Белые жёсткие салфетки, свёрнутые «кулёчком», стояли остриями вверх на пустых тарелках. В табачном дыму тихо играл «меломан», позвякивала посуда, слышался негромкий гул голосов.

Так, за обычным девичьим трёпом выяснилось, что присутствующая за столом – волоокая Ксюша – работает на одной из кафедр химфака МГУ. Уже через неделю она сообщила, что в одну из лабораторий факультета требуется лаборантка на мизерную зарплату, зато с перспективой поступления в аспирантуру после окончания института.

Кафедра химии нефти оказалась сугубо по Варькиной специальности. Сотрудников на кафедре было раз – два и обчёлся, а в лаборатории и того меньше. Аспирантка первого года с красивым то ли польским, то ли прибалтийским именем – Хеля, дипломник Серёга – здоровый бородатый мужик (поступил в Университет после армии) и начальник лаборатории – «остепенённая» уважаемая Софья Абрамовна. К ним добавилась ещё и Варя. Софья Абрамовна работала над докторской диссертацией. Серёга бывал редко. В основном он проводил время в огромном студенческом практикуме, попивая чай (что в химических лабораториях категорически запрещалось) с сокурсницами, и заигрывал с молоденькими студентками. Поэтому вся нагрузка по теме, на которую был Госзаказ, легла на Хелю и Варвару.

Работа Варе сразу понравилась. Ничего нового для неё не было: те же колбочки и перегонки. От одной только мысли, что Варя теперь в Университете, работалось легко и радостно. Хеля закончила химфак с красным дипломом, танцевала в Университетском ансамбле «Сувенир» и была на несколько лет старше Вари. Энергия у девчонок била ключом. Правда, порой случались всякие ЧП: то рванёт выкипевшая колба, то до потолка выплеснется её содержимое, потому что Хеля, по рассеянности, не закрепила детали ректификационной колонки; а то вспыхнет кусочек металлического натрия, небрежно брошенный Варей в воду. Слава Богу! Все обходилось без последствий, не считая закопчённого потолка и разбитой посуды.

Однажды Хеля приволокла в лабораторию огромную бутыль с отработанным спиртом.

– На фига ты её притащила? – спросила Варя, задумчиво глядя на зеленоватое содержимое бутыли.

– Потом поймёшь, студент, – буркнула Хеля. – Давай, помогай.

Они стали быстро собирать «перегонку». Для этого в соседней лаборатории выклянчили большую трёхлитровую колбу. Целую неделю продолжалась работа в тайне от Софьи Абрамовны. В результате было получено пять литров чистейшего продукта. Пробовать девчонки не спешили, потому что не знали, отходом какой реакции был этот спирт. Одно было известно точно – ЯДА там НЕТ. Для достоверности всё же решили убедиться на стеклодувах. Университетские стеклодувы – люди бывалые – за ремонт битой посуды брали только спиртом. Хеля набрала целую коробку с отбитыми горлышками и краниками и пошла на переговоры в подвал, где сидели мастера. «Продукт» перегонки прихватила сразу, иначе работа не пошла бы.

На следующий день Варя с волнением ожидала результата. Хеля задерживалась «в библиотеке», хотя Варя точно знала, что накануне она встречалась со своим сердечным другом третьекурсником Тофиком. Варя механически собирала крошечную установку для получения компонента топливной присадки с отвратительным запахом тухлого чеснока, а, возможно, и чего-нибудь похуже. Звонок телефона раздался неожиданно. Так рано в лабораторию обычно никто не звонил. Варя вздрогнула, уронила очередную стекляшку. Та со звоном разбилась. Варя с досадой шлёпнула ещё одну, чтоб до кучи, и пошла к телефону. Звонил Василь Василич, которому вчера Хеля отнесла посуду в ремонт. У Вари отлегло от сердца – значит всё в порядке, жив.

– Что не приходите за своим хламом?

– Хеля задерживается, как только, так сразу, – вместо приветствия отчеканила Варя. Она поблагодарила мастера и схватила веник.

Хеля прискакала через час, радостная и не выспавшаяся. На всякий случай в подвал пошли вместе. У лифта решили перекурить. На площадке, как всегда, собралась весёлая компания студентов и молодых сотрудников. Там же был и Олег. Он давно пялился на Варвару. Даже просил Хелю замолвить за него словечко. Знакомство состоялось, но дальше этого не пошло. Олег был аспирантом последнего года. Высокий сутулый и лысый. Он никак не запомнился Варьке. Да и голова её была забита, кроме учёбы, только думами о Никите. Он продолжал часто ей сниться. Вот они идут навстречу друг-другу. Кит протягивает ей руку. Варя кладёт свою руку на его раскрытую ладонь и опять просыпается с ощущением счастья. Порой Варя смотрела по сторонам и не видела никого, кто мог бы встать хотя бы рядом с ним, не говоря уже, вместо него. Вот и сейчас Олег суетливо протянул зажигалку. Варя, не глядя, прикурила и отошла к противоположной стене. Хеля сделала «страшные» глаза, давая понять Варе, чтобы та проявила внимание. Но Варя задумчиво уставилась в потолок, делая вид, что не замечает намёков старшей подруги.

– Что тебе трудно улыбнуться, или поговорить с ним, – шипела Хеля, спускаясь по лестнице.

– Знаешь, может он и умный, и перспективный, но он никакой. У него даже внешность как будто смазанная.

Хеля безнадёжно махнула рукой. После незапланированного перекура девчонки спустились в подвал к стеклодувам. Василь Василич колдовал над очередным стеклянным прибором весьма сложной конфигурации. В мастерской, как всегда, было жарко от работающих горелок и расплавленного стекла. Как всегда, пахло соляной кислотой. Громко шумела вентиляция. В шкафчике на полке с готовой посудой стояла и знакомая склянка из-под известного «продукта». Василь Василич снял защитные очки с синими стёклами и посмотрел на девчонок:

– Если что, приходите сразу. Хороший продукт. – Затем, удовлетворенно хмыкнув, добавил, – ёлочкой пахнет.

Вот это был «номер»! Такой похвалы качеству сомнительного «продукта» не ожидала даже Хеля.