Она опытным взглядом считала лицо Бруно и тут же велела практикантке проведать Луи в сенсорной комнате. Сама же увела Бруно в аудиторию для персонала. В глаза с порога бросилась белая доска с написанным: «Агрессия при аутизме, методы борьбы», и ниже – «Депрессия» и «Членовредительство». До боли знакомые слова.

– Вы считаете, что подвели сына, так? – начала она.

Бруно кивнул.

– Если вас это успокоит, через подобное проходят все наши родители, – добавила Кэлли.

– Я верил: как бы ни прижало, сына я ни за что не отдам в чужие руки. Не брошу. А в итоге взял и бросил!

– Ничего подобного. Вы поставили нужды Луи выше своих. Предоставить заботу о нем профессионалам – не значит бросить. У нас лучший в Эксетере интернат для детей с расстройствами аутического спектра. Луи двадцать четыре часа будет под присмотром специалистов, которые всю жизнь работают с такими детками. Ему тут понравится, обещаю.

– А что же через полгода? Больше я не смогу оплатить.

– Будем решать проблемы по мере их поступления. А пока что отведем Луи в его новую комнату?

Вернувшись к сыну, Бруно приобнял его за плечо и осторожно повел в одно из двенадцати отделений интерната. Мальчику предстояло делить жилой блок с двумя подростками и тремя круглосуточными воспитателями – по одному на ребенка. Двенадцатилетний Луи оказался самым юным среди соседей, но с наибольшими потребностями.

Первым в комнату вошел сын, затем отец. Спать Луи будет в одиночестве, но под непрерывным надзором камер с датчиками движения, чуть что готовых послать сигнал персоналу. Луи не разговаривал, а значит, и о недомогании сообщить не мог, поэтому под кожу запястья ему вживили биомонитор. Чтобы облегчить адаптацию, Бруно заранее разложил в ключевых местах комнаты игрушки сына. На подушке сидел его любимый плюшевый тираннозавр.

Луи с явным замешательством осмотрел комнату, недоумевая, почему его вещи здесь, а не дома. Спустя полминуты он стал барабанить пальцами по виску, что говорило о растущем беспокойстве. Отец достал из сумки телефон – самое доступное успокоительное средство.

– Мы не зря оставляли Луи здесь на пару минут каждый день. За несколько недель он привык к комнате, – сказала Кэлли. – Когда будете готовы, жду вас за дверью.

Бруно наблюдал, как Луи с немыслимой легкостью возится в телефоне. Разгадывал он, судя по всему, какую-то головоломку из слов и фигур, явно чересчур замысловатую для его возраста.

Луи умел удивлять отца.

– Что это у тебя там, дружище? – заглянув в экран, спросил Бруно.

Вскоре удалось уловить закономерность. Сын же в это время был уже на три шага вперед и давно сводил части в целое. Бруно с детства имел самую распространенную форму синестезии, персонификацию – цифры, буквы и даже дни недели для него обладали своими личностными характеристиками. Никто не знал, передалось ли это Луи, однако подобные головоломки он раскусывал с такой легкостью, что явно не только передалось, но и утроилось.

Посмотрев на Бруно, мальчик отдал ему телефон с решенной головоломкой и переключил внимание на коробку с «Лего» у окна. Мир пестрого конструктора подчас не отпускал Луи часами напролет. Намек был ясен: пора тебе уже, отец. Бруно не возражал. Все, чего ему хотелось, – услышать хоть слово на прощание.

* * *

Бруно примостился на краю одноместной кровати и обвел взглядом свое нынешнее жилище. Слева располагался кухонный уголок: впритирку плита, раковина да три шкафчика. Впереди стояли раскладной диван, телевизор, шкаф и комод. Не квартира – коробчонка с гостиную их прежнего семейного дома. Ванна и туалет – общие, в конце коридора, их приходилось делить с хозяевами тайской забегаловки на первом этаже.

Ничего общего с тем, что любил Бруно.

Дом и бо́льшую часть содержимого пустили с молотка в уплату просроченной ипотеки, расходов на адвоката и счета за интернат для Луи. Сына и жену вырвали из его жизни – прямо как волю к борьбе и веру в светлое завтра. Один только плюс оставался в море минусов: сын получит лучший уход из всех возможных за деньги.

Из дома, откуда его выставили на мороз, удалось забрать совсем не много. Семейные фото хранились в «облаке», их прокручивала в режиме слайдшоу цифровая рамка. Бруно, впрочем, не хотел вспоминать Зои. Он отказывался видеть в жене секс-маньячку, представлять, как она рыскает по офисным коридорам и совращает коллег в обмен на обещание замолвить словечко перед начальством – и все же, как ни крути, один-то любовник у нее был. При мысли о Зои воображение рисовало лишь одну картинку: после пятнадцати лет замужества она погибает верхом на каком-то типе.

Бруно ее в жизни не простил бы.

На «умной колонке» сработал будильник, возвращая с небес на землю. Бруно открыл шкафчик над раковиной и достал банку вазелина. На складе интернет-магазина «1-STOPSHOP» новички, такие как он, стояли в самом низу корпоративного эволюционного древа. Таскали, например, тяжеленные поддоны лишь в самой базовой модели экзоскелета^[8] – другой не полагалось. Нагрузка на суставы и спину, конечно, в нем сильно снижалась, за что спасибо инженерам, но вот об удобстве явно никто не подумал. Перед каждой сменой Бруно густо смазывал плечи и запястья, однако металлический каркас все равно натирал.

Вдруг его часы завибрировали. Пришло сообщение – поздравляли с решением головоломки и просили связаться как можно скорее. Оно было уже третьим за неделю, а еще несколько раз ему звонили. Попытки понять, что за головоломка такая, увенчались успехом далеко не сразу, но в итоге вспомнилось: Луи вроде бы играл в телефон. Он и решил, наверное. А вдруг за победу наградят деньгами? Тогда, глядишь, хватит на седьмой месяц для сына в интернате.

Была ни была, решил Бруно и открыл письмо.

Мы предлагаем уникальную возможность начать новую жизнь. Что скажете?

Он вновь обвел глазами свою комнату. А затем, больше не раздумывая, нажал «читать далее».

** КОНФИДЕНЦИАЛЬНО **

СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО: ТОЛЬКО ДЛЯ ГРАЖДАН ВЕЛИКОБРИТАНИИ, УРОВЕНЬ СЕКРЕТНОСТИ «A»

ЭТОТ ДОКУМЕНТ ЯВЛЯЕТСЯ СОБСТВЕННОСТЬЮ ПРАВИТЕЛЬСТВА ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА.

ПРОТОКОЛ ЗАСЕДАНИЯ ОБЪЕДИНЕННОГО КОМИТЕТА ПО ВОПРОСАМ КИБЕРШПИОНАЖА И РАЗВЕДКИ № 11.6

«АЛЬТЕРНАТИВНЫЕ СПОСОБЫ ХРАНЕНИЯ СЕКРЕТНОЙ ИНФОРМАЦИИ»

** Данный отчет является точной стенограммой вышеозначенного заседания. Во избежание утечки информации некоторые части текста вымараны **

МЕСТО ПРОВЕДЕНИЯ:

……………………………………..

ЧЛЕНЫ КОМИТЕТА:

Эдвард Карчевски, начальник оперативного отдела…………………………………….

Доктор Сэди Манн, руководитель Центра психиатрической экспертизы

Доктор М. Д. Портер, ведущий нейробиолог

………………………………………………………., министерство обороны,

Портон-Даун^[9]

……………………………………., МИ-5

Уильям Харрис, глава Центральной разведывательной службы Его Величества

ПРОЧИЕ УЧАСТНИКИ СОБРАНИЯ:

Премьер-министр Диана Клайн

___________________________________________________

ПРЕМЬЕР-МИНИСТР: Да вы рехнулись?!

ЭДВАРД КАРЧЕВСКИ: Не спорю, так может показаться. Подход радикальный, этого не отнять.

ПРЕМЬЕР-МИНИСТР: «Может показаться»?! То вы рассовывали наши гостайны по грузовикам да кораблям, то теперь уговариваете вверить судьбу страны в руки людей, которые решили головоломку?!…………………., умоляю, скажите, что я просто недопоняла вас.

……………………………………., МИ-5: Поверьте, я сначала отреагировал так же. Дослушайте до конца.

ЭДВАРД КАРЧЕВСКИ: Госпожа министр, все куда серьезнее, чем кажется. Позвольте представить доктора Портер, ведущего нейробиолога Данстонского института. Процедура – ее детище, она объяснит подробности.

ДОКТОР ПОРТЕР: Госпожа министр, на экране не просто головоломка, а сложное наложение трехмерных изображений, букв, разноцветных фигур и цифр – и все движутся в разные стороны. Целью этого испытания служит проверка способностей мозга: запоминания, скорости решения задач, наблюдательности и разграничения информации из зрительного и слухового отделов. Для людей с так называемой синестезией здесь нет ничего трудного. Что наш мозг осилит за несколько часов или дней – если вообще осилит, – их обработает за считаные секунды.

ПРЕМЬЕР-МИНИСТР: У моей соседки по комнате в годы учебы была синестезия. Это когда в музыке видишь цвета или время принимает форму, так? Она божилась, что при взгляде на фотографии чувствует вкус, как и от звуков.

ДОКТОР ПОРТЕР: Вот-вот. Синестезия встречается у одного на примерно двести восемьдесят тысяч человек. Считается, что это своего рода сбой в мозгу, замыкание, из-за которого сенсорные стимулы перемешиваются. Мозг состоит из четырех частей – а у некоторых синестетов все они с рождения тесно связаны. Эта девиация и позволит им раскусить головоломку быстрее любого компьютера.

ПРЕМЬЕР-МИНИСТР: Пугает меня это ваше «девиация»…

ДОКТОР ПОРТЕР: Нам она только на руку. Судя по исследованиям, у лучших мозг способен иметь дело с огромными массивами информации, в том числе закодированной. Как вам известно, нас «от» и «до» определяет ДНК – микроскопические молекулы. Мы уже умеем представлять в виде кода что угодно: изображения, голос – всё. Представьте, сколько информации можно уместить на одной-единственной цепочке ДНК. Эквивалент семидесяти миллиардов дискет. Четыре года мы с командой переводим тайны из госархивов в двоичный код и уже в состоянии записать его на ДНК, а затем поместить в отдел мозга, ответственный за память и способность к обучению.

ПРЕМЬЕР-МИНИСТР: Носители смогут получить доступ к данным?

ДОКТОР ПОРТЕР: При желании, но они будут специально выдрессированы, чтобы никогда этого не пожелать. ДНК с кодом поместят в наименее используемые участки мозга в пластиковом импланте – шарике. Там содержимое рассеется, а собрать его можно будет только в условиях нашей лаборатории – мы вернем его в имплант. Третьему лицу шарик не передать, достать его невредимым из тела смогут только наши специалисты. Через пять лет он разложится, и все секреты исчезнут из памяти носителей.

ЭДВАРД КАРЧЕВСКИ: К тому времени наши системы уже будет не взломать.

ПРЕМЬЕР-МИНИСТР: Если имплант такой крошечный, можно его спрятать. Ведь можно? Куда угодно? Где точно не украдут. Хотя бы не в человека, а… в животное?

ЭДВАРД КАРЧЕВСКИ: Рассматривали. Пригоден только человеческий мозг. Да и если спрятать в другом месте, в любом случае останется след, – а там и до взлома рукой подать.

ДОКТОР ПОРТЕР: А тела взлому не подвержены. Да и кому придет в голову искать секреты в человеке?

ПРЕМЬЕР-МИНИСТР: Люди могут оступиться, могут перейти на другую сторону…

ЭДВАРД КАРЧЕВСКИ: Вышколенные? Маловероятно. Шанс измены незначителен, мы рассчитали. Не устоят перед желанием начать новую жизнь под другим именем, причем с круглой суммой на счету. Только сначала – месяцы усердных тренировок и перестройки сознания необходимым образом. Их научат взвешивать риски и действовать по ситуации, никому не верить и, если загонят в угол, убить или отдать жизнь за страну. Приоритет – защитить себя и ценную информацию. А спустя пять лет мы поможем им переехать куда душе угодно и щедро вознаградим.

ПРЕМЬЕР-МИНИСТР: А если их вычислят и будут пытать?

ЭДВАРД КАРЧЕВСКИ: Операция на соматосенсорной коре и таламусе снизит болевой порог. Сломают ногу – не почувствуют. В договоре о найме все прописано в подробностях, можете изучить.

ПРЕМЬЕР-МИНИСТР: А если кому-то захочется продать наши тайны, что тогда?

……………………………………., МИ-5: Подписка о неразглашении государственных тайн не даст. Поставят проект под удар – навлекут последствия на своих друзей и родных. Мы напомним лишний раз. Выбор наказаний большой:………………………………………………………., и, в крайнем случае……………………………………………………………………………………………..

Предателя объявят врагом государства.

ПРЕМЬЕР-МИНИСТР: А как вы планируете отбирать кандидатов?