Моя liebe mutter^[10] если и не одобрила мой туалет, то виду не показала. Нам подали восхитительно пахнущий кофе и совершенно прелестную выпечку, в которую я тут же вцепился зубами. Прелесть, а кофе… Нет, я в полном восторге!

– Вам нравится этот напиток, сын мой?

– Кофе? Он восхитителен, давненько я не пил ничего подобного.

– Интересно, где вы вообще могли его пить? У моего мужа повар итальянец, именно он познакомил меня с этим чудесным напитком.

– Простите, матушка, я не имею ни малейшего представления о том, где я мог узнать о кофе, но его вкус мне определенно знаком, и… Можно мне еще чашечку?

Какая мать не радуется прекрасному аппетиту своей кровиночки! Клара Мария не была исключением. Только дождавшись, когда я утолю свой первый голод, она перешла к делу.

– Я вижу, вам очень понравилась компания дяди, сын мой?

– Матушка, я бедный изгой, и у меня нет ни друзей, ни сторонников. Ваш светлейший брат любит стрелять, и я стреляю. Если бы он любил псовую охоту, я обсуждал бы с ним стати борзых кобелей. Будь он астрологом – я бы разглядывал с ним звезды.

– Я очень рада слышать, что вы повзрослели, мой мальчик. Это очень хорошо, вам известно, что вы очень вовремя появились, сын мой?

– Вот как? Что-нибудь случилось за то время, пока я скрывался?

– Увы, да. Ваши мекленбургские родственники решили, что вы сгинули, и вознамерились наложить лапу на ваше имущество.

– Вы имеете в виду Стрелиц и еще два города?

– Именно так. Плюс вам полагается рента в шесть тысяч золотых гульденов.

– Которой я тоже давно не видел, – немедленно подхватил я, поскольку знал о жлобстве родни от Фрица.

– Узнав о вашем прибытии, я немедленно известила всех в Мекленбурге, что вы живы и находитесь здесь, у своей родни.

О как! Пока мы с дядей Георгом занимались черт знает чем, моя маменька обо всем побеспокоилась и уже начала действовать! Уважаю!

– Кроме того, вам, сын мой, необходимо послать письма в магистраты своих городов с требованием отчета и положенных выплат.

– Замечательная идея, матушка, а как велики эти выплаты?

– Они, увы, не столь велики, как хотелось бы, однако в вашем положении любая сумма будет уместна.

– Преклоняюсь перед вашей мудростью, матушка!

– Кроме того, ваш отец был герцогом. Вы – его единственный и законный наследник, а до сих пор считаетесь принцем. Это неприемлемо, вы должны истребовать для себя герцогскую корону и титул. Вы молоды и здоровы и вполне можете стать родоначальником новой ветви в Мекленбургской династии. Мекленбург-Стрелицкий звучит ничуть не хуже, чем Мекленбург-Гюстровский.

– Я так понимаю, что для ношения короны необходима коронация?

– Разумеется, сын мой, и лучше всего это сделать у себя в Стрелице, однако там вы не будете в безопасности. Но в Дарлове можно короноваться ничуть не хуже. Потом вашу коронацию подтвердит император – и дело сделано. Кроме того, вам необходимо привести в порядок свой гардероб и завести свиту.

– Свиту?

– Разумеется, «короля играет свита». У здешних дворян найдутся младшие сыновья, для которых поступить к вам на службу будет верхом мечтаний.

– Кстати, о службе, матушка, не подскажете, где мой секретарь? Что-то я его не вижу.

Герцогиня посмотрела на меня долгим испытующим взглядом и усмехнулась.

– Юная Марта будет находиться в моей свите, молодой человек, она умная, почтительная и хорошо образованная девушка. Пожалуй, она будет моим «секретарем», а не вашим. Вам же надо подумать о женитьбе, и я в ближайшее время займусь поиском подходящей партии.

– Марта? Девушка? – попытался я удивиться как можно натуральнее.

– Сын мой, к счастью, в отличие от своего отца, вы совершенно не умеете лгать. Поэтому не трудитесь, особенно при матери. Я пока еще не выжила из ума и не ослепла. Едва я задала ей пару вопросов наедине, она мне во всем призналась. Меня растрогала ее история, и я займусь ее судьбой. И уж во всяком случае, не позволю вам ее испортить.

– Но, матушка! Клянусь вам, я сам недавно узнал!

– Никаких «но». У вас много дел, молодой человек, ступайте.

– Но могу я хотя бы увидеть ее?

– У вас будет такая возможность.

Нет, вы видели? На ходу девку из стойла увели… во я дурак!

Едва выйдя из покоев герцогини, я наткнулся на посланника дяди. Его светлости возжелалось пострелять. Да со всем нашим удовольствием!

Будучи в несколько взвинченном состоянии, я, едва поздоровавшись с князем Георгом, прошел к столу, на котором рядком лежали различные заряженные карамультуки. Кстати, и мои допельфастеры – их что, приватизировали? Подхватив их, подошел к импровизированному огневому рубежу и с двух рук расстрелял мишени. Фух, кажется, немного отпустило. Дядя и его свита восторженно рукоплескали моему стрелковому мастерству. Я улыбнулся и несколько карикатурно раскланялся.

– Мой дорогой племянник, у вас было дурное настроение? Забавно, меня стрельба тоже успокаивает. Что-нибудь случилось?

– Ничего серьезного, любезнейший дядюшка! Маменька увела моего секретаря, и теперь я совсем один.

– У вас есть какие-нибудь нужды? Нет ничего проще! Эй, Франц, возьми еще пару человек, и поступаешь в распоряжение его светлости.

– О, благодарю вас, князь, вы меня просто спасаете, чем я могу вас отблагодарить?

– Какие пустяки, впрочем, есть одно дело, в котором вы могли бы меня выручить.

– Приказывайте, князь!

– Через три дня прибывает моя невеста, а у меня разыгралась подагра. Вы не могли бы отправиться ей навстречу?

– Для вас, дядя, хоть на край света!

– Полно, не надо так далеко, достаточно будет за десять лиг. Встретите, проводите. В конце концов, вы почти герцог и мой племянник.

– Есть одно обстоятельство: у меня нет парадного костюма. А встречать невесту в таком виде…

– Пустое, мои портные в вашем распоряжении, вам будет в чем встретить невесту, а также в чем сидеть на пиру и в чем танцевать на балу.

Опаньки, танцевать… а я умею? То есть я, Иван Никитин, находясь в легком подпитии, вполне могу изобразить «камаринского», но есть определенные сомнения, что этот танец подойдет. А вот я, Иоганн Альбрехт, умею танцевать? И что вообще сейчас танцуют?

Следующие два дня проходили в дикой суете. Бесконечные примерки сменялись уроками танцев и этикета. Да, кому и сколько раз кланяться, а перед кем задирать нос – принц тоже забыл, а я и вовсе не знал. Торжественные приемы пищи с матушкой, дядей и кучей приближенных тоже отнимали кучу времени. Стрельба, конные выезды, составление писем в Стрелиц, Миров, Ивенак и Мекленбург.

Танцам и этикету меня учила придворная дама матушки, женщина довольно бойкая, но в возрасте. Я попытался выторговать участие Марты, но не выгорело. Та же история с письмами – матушка осталась непреклонной и прислала какого-то старичка-нотариуса. Эх, не видать мне Марты, как своих ушей. Хотя это мы еще посмотрим!

Все свое более-менее свободное время я тратил на знакомство с прислугой. Их не так мало, и всех сразу запомнить нереально, но я старался. По крайней мере, я знал, что молодой конюх Якоб сохнет по служанке Кларе, а у кухарки Ирмы болеют дети. Привратник Янек не дурак выпить, а его племянник Иржик знает крыши замка как свои пять пальцев. Этого мне, собственно, и надо, доброе слово и кошке приятно, так что расположение комнат в покоях матушки и кто их занимает – мне известно.

Вечером я пробрался на крышу и, захлестнув принесенную веревку за зубец, спустился к окну, где поселили Марту. Сквозь мутноватое стекло увидел маленькую комнатку. Из обстановки две кровати и стол, за столом кто-то сидел, вроде женщина, но не разобрать. Была не была, тихонько постучал по окну костяшками пальцев, пытаясь привлечь внимание. Господи, сделай так, чтобы это была не соседка, а то доведу до родимчика! Женщина подошла со свечой к окну, и я сквозь муть увидел испуганное лицо Марты. Спасибо тебе, всевышний! Прижался к стеклу, насколько позволяла решетка, чтобы она меня разглядела, и смотрел на ее бесконечно милое лицо. Чертово окно не открывалось, Марта что-то говорила, но я не слышал. Я что-то говорил ей, но она не слышала меня. О свиданьице! Но главное, что я ее нашел. Вдруг Марта резко обернулась и кинулась назад к столу – похоже, мы все-таки привлекли нежелательное внимание. Ну что же, мне пора. Эх, маменька, а Марту я вам не отдам, так и знайте.

Прекрасным солнечным днем поезд невесты, княжны Агнессы Магдалены Ангальт-Десауской, повстречался в чистом поле с добрым молодцем мной в сопровождении немаленькой свиты. Горнисты протрубили нечто бравурное, я и мои приближенные спешились. Приближенные раскланялись, принц, то есть я, важно наклонил голову. Ибо не фиг! Ну что же, здравствуйте, гости дорогие, ваш товар приехал к нашему купцу. Наш купец назначил меня уполномоченным по встрече, доверенность показать? Из здоровенного возка с дымящей трубой в крыше показались дамы. Дамы – другое дело, и им поклон куда более почтительный и куртуазный. В центре композиции под названием «Мы устали в дороге и замерзли» молодая девушка, являющаяся, очевидно, невестой. К ней я и подошел.

– Позвольте представиться, ваша светлость, я – племянник вашего жениха принц Мекленбург-Стрелицкий. Для меня честь знакомство с вами, позвольте быть вашим покорным слугой.

Дамы с благосклонностью поглядывали на меня. Ну а что? Дядины портные потрудились на славу, сам я тоже не за печкой родился. Молод, правда, по здешним понятиям, ну да это ненадолго. Красавчик, одним словом! В герцогской короне на шляпе. Меня попросили присоединиться к принцессе в возке и рассказать, откуда я такой красивый взялся, каков будущий муж княжны, каков двор князя в Дарлове и тому подобную информацию. Ну, понятно, дамы в дороге заскучали, все сплетни обмусолили, информационный голод – это вам не тетка. Да со всем нашим удовольствием, поездить дамам по ушам – это мы можем. Кстати, язык мой в этом времени иногда обретает удивительную легкость, бывает, задвигаю с самым невинным видом такую чушь, что самому неудобно. А вот поди же ты, слушают! Возок и вправду довольно вместительный, там помимо невесты служанка, камеристка, какая-то тетка, очевидно воспитательница, и еще одна молодая дама, как видно, родственница.

Впрочем, для меня место есть, и я, расположившись в этом цветнике, с удовольствием проехался по ушам моих слушательниц.

– Мой дядя, прекрасные дамы, человек редких качеств. Он добр, богат, знатен, его обожают его подданные, и он, несомненно, составит счастье своей жены.

– А он красив? – робко спросила невеста.

Голубушка, а вам портрет не показывали перед помолвкой? Впрочем, придворные живописцы могут и приврать.

– Ваша светлость, ваш будущий муж красив той мужественной красотой, которая отличает мужчин из рода Грифичей. Вообще хочу вам сказать, что красота – необходимое качество для женщин, и я счастлив наблюдать, что избранница моего дяди обладает им в полной мере. Как, кстати, и ее приближенные. Мужчине же обладать этим качеством совершенно излишне, достаточно быть чуть привлекательней обезьяны, чтобы прослыть красавчиком.

Дамы дружно засмеялись, а воспитательница кокетливо стукнула меня веером.

– Ах, ваша светлость, вы такой шутник! Но вы-то обладаете этим качеством в полной мере, иной бы и девушке позавидовать!

– Ну что вы такое говорите, милые дамы. Вы, верно, хотите меня смутить! На вашем фоне я как невзрачный полевой цветок на фоне прекрасных роз из оранжереи.

– А что это за легкий шрам у вас на лице, ваше высочество? – подала голос молодая женщина, представленная мне как Катарина фон Нойбек, действительно оказавшаяся дальней родней княжне, показав на отметину, оставшуюся мне на память о Печарковском.

– О, это один горячий шляхтич хотел меня застрелить!

– Какой ужас, а что же случилось?

– Я застрелил его!

– Но отчего же произошла ваша ссора?

– Ну, разумеется, из-за дамы! Из-за чего же еще могут повздорить два благородных человека!

– Ах, как романтично! Расскажите, принц, эту историю!