Зная, какой неистовой может быть гроза в этих краях, Игорь на всякий случай готовился к худшему и пытался предугадать действия Алисы – она изначально не горела желанием ему помогать, а бегать среди болот во время настоящего потопа её вряд ли заставит даже самая приятная сумма. Впрочем, существует некоторая вероятность того, что её услуги и не понадобятся: туристам явно не по себе, Марина так и вовсе с надеждой посматривает в сторону катера, похоже не понимая, что в нём будет ещё веселее. Хотя на воде по крайней мере дерево на голову не свалится.

Он взглянул на раскачивавшиеся под порывами ветра верхушки елей и ощутил смутное душевное родство с Марусей – девочка далеко не трусиха, просто достаточно умна, чтобы хорошо осознавать последствия любой глупости.

– Его не унесёт? – Герман кивнул на катер, предварительно убедившись, что его семейство вопроса не слышит.

– Не должно.

– А нельзя ли чуть больше уверенности в голосе?

– Нельзя, – огрызнулся Игорь, но тут же сбавил тон. – Он прочно сидит на мели и вон к тому деревцу привязан. Если и унесёт, то уже вместе с нами.

– Уверенности прибавилось, но почему-то она не радует.

– Меня тоже много чего не радует, – буркнул молодой человек. Разговаривать с Германом было неприятно, в его присутствии так и хотелось вытянуться в струнку и бодро рапортовать о безукоризненном выполнении приказа. Любопытно, кем он работает и отчего не слишком близок с детьми. О последнем можно догадаться лишь по вскользь брошенным фразам, но этого вполне достаточно, чтобы сделать определённые выводы. К Марине они, правда, тоже не особенно тянутся – отца хоть уважают, судя по всему, а она у них больше как предмет декора: вроде и присутствует, и в общении участвует, однако что есть она, что нет…

– Например? – свёл брови мужчина. Широкая молния, внезапно разрезавшая небо, полыхнула прямо в глаза, и Игорю пришлось зажмуриться.

– Например, погода. Ещё скажите, что вам нравится.

– Нравится, отчего же нет? В такие ночи всё самое интересное случается.

В голосе Германа слышалась откровенная угроза, но к чему она относится, было совершенно неясно. На секунду Игорь даже подумал, что это не он заманил ни в чём не повинных людей в ловушку, а совсем наоборот. Однако, вспомнив о детях, дурацкую мысль он отбросил.

Наконец беспокойное семейство полным составом удалилось в свою палатку; молодой человек уже намеревался последовать их примеру, но вдруг почувствовал в окружающей обстановке некое несоответствие. В чём именно оно заключается, сказать было сложно, и в другое время Игорь просто махнул бы на него рукой, однако гроза произвела неприятный эффект: неуютно было не только детям. Он обошёл лагерь, убедился, что всё на своих местах, и обратил внимание на катер, лишь когда по нему забарабанили первые тяжёлые капли. Находилось плавсредство примерно в том же состоянии, что и днём, но вода поднялась немного выше, а борта покачивались в такт волнам. Заподозрив, что Герман со своими расспросами был не так уж далёк от истины, Игорь подбежал к любимой посудине и попытался плотнее усадить её на мель. Дождь становился всё сильнее, небо почти беспрерывно освещалось ветвистыми молниями, вековые деревья грозно трещали от ветра, с болот доносились совсем уж странные, непривычные звуки.

Катер не поддавался. Игорь уже был по пояс в воде, до предела напрягал мышцы и в голос выкрикивал проклятия, однако чем больше он старался, тем дальше посудину уносило от берега. В какой-то момент он понял, что всё реже чувствует под ногами дно и всё чаще брызги попадают в нос и даже в горло. Придя к бесспорному выводу, что способностью дышать дорожит сильнее, молодой человек выбрался на берег, откашлялся, отдышался и только тогда вспомнил о деревце, к которому так удачно привязал катер. Тонкая корявая сосна, по причудливой прихоти природы выросшая прямо у самой реки, раскачивалась из стороны в сторону и явно готовилась проститься с жизнью, но пока ещё продолжала сопротивление. Возрадовавшись, Игорь рванул к дереву, нащупал верёвку, изо всех сил упёрся ногами в песок и тут же на нём оказался. По неизвестной причине связующая нить между сосной и катером была безвозвратно потеряна.

– Что ты делаешь? – проорали над ухом. Из-за грохота обезумевшей природы Игорь вопроса не разобрал, но суть, естественно, уловил и молча продемонстрировал бесполезный конец верёвки.

Герман выругался, уставился на уплывающий катер с лёгким ужасом (молодой человек даже не предполагал, что отец невменяемого семейства способен на такие реакции) и, зачем-то скинув обувь, которая наверняка уже промокла, бросился в воду. Игорь, по опыту зная всю тщетность усилий, продолжал флегматично сидеть на берегу и двинулся с места, лишь услышав короткий приказ:

– Немедленно сюда!

Судя по тону, Герман кричал и раньше, однако его слова тонули в бушующей пучине; Игорь с некоторым опозданием сообразил, что мужчина вполне может звать на помощь – кто знает, какой из него пловец… Молодой человек снова забежал в реку, с изумлением отметил, что чокнутому экстремалу удалось совершить невероятное, и принялся оказывать содействие. Вдвоём они довольно быстро вытолкали катер на мель, после чего Игорь связал концы порванной верёвки в тугой узел, и противоугонная система была восстановлена в почти первозданном виде.

С облегчением переведя дыхание, он уже собирался воспользоваться своей палаткой, чтобы хоть немного подсохнуть, однако был остановлен тяжёлой рукой, внезапно опустившейся на его плечо.

– Что? – проорал Игорь, не особенно надеясь перекричать грозу.

– Какого чёрта ты это сделал?!

– Что? – повторил молодой человек, то ли не слыша, то ли не понимая.

– Верёвка! – Для наглядности Герман указал в нужную сторону. – Какого чёрта ты с ней сделал?

– Я?! – на этот раз расслышал Игорь. – Да я…

– Она перерезана!

– Как это перерезана? – от удивления он на время забыл о грозе и говорил почти шёпотом.

– Ты концы её видел?

– Все вопросы к твоим отпрыскам! – Молодой человек вывернулся из железной хватки и зашагал к палатке. Герман догнал его в два прыжка и снова придержал за плечо.

– Мы не договорили! – Лицо его светилось столь безумной яростью, что легенда о свихнувшемся владельце имения впервые на памяти Игоря начала походить на реальность. Наверняка в ночь истребления крестьян у знаменитого упыря были такой же дьявольский блеск в глазах и такая же звериная гримаса.

– Пап, что случилось? – Маруся стояла под дождём, кутаясь в куртку брата; Герман мгновенно вернулся к привычному выражению лица и успокаивающе махнул дочери рукой, призывая залезть в палатку, из которой высунулась встревоженная Марина.

– Завтра обсудим, – сквозь зубы процедил он и для пущего эффекта от души Игоря встряхнул.

– Всегда к вашим услугам, – ответил молодой человек тем же тоном и с сочувствием взглянул на Марусю: нелегко, наверное, жить с таким авторитарным предком.

Девочка вроде бы расслабилась и даже повернулась к палатке, чтобы через секунду в ней скрыться, но замерла в полусогнутом состоянии и с нелепо вытянутой рукой.

– Сказал же, дети у тебя со странностями, – негромко буркнул Игорь, однако мужчина всё равно услышал.

– Ты, странность, моя дочь… – Проследив за взглядом девочки, он замолчал и слегка вытаращил глаза, что явно было ему несвойственно. Игорь внутренне возликовал, в глубине души поразившись тому, что Алиса столь самоотверженно исполняет свой долг даже в такую бурю, и принялся с интересом любоваться бабушкиным платьем, во время грозы смотревшимся особенно впечатляюще.

Стройная девичья фигурка неподвижно стояла на возвышении, казалось, не ощущая ни холодного дождя, ни порывистого ветра, от которого белая материя развевалась подобно парусу. Ливень резко прекратился, теперь напоминая о себе лишь редкими каплями, но всполохи молний всё ещё озаряли призрачное видение, очень удачно добавляя спецэффектов; эфемерная тишина, внезапно накрывшая лагерь, заставляла нервно ёжиться даже Игоря.

– Твою мать, – зачарованно выдавил Артём, показавшись из палатки. – Что за хрень?

Маруся громко всхлипнула и бросилась к отцу, который тут же прижал её к себе и принялся гладить по голове, не давая снова посмотреть на призрака. Марина тоже выбралась на улицу и стояла не шевелясь, похоже, ожидая от потусторонней гостьи дальнейших действий.

– У неё ребёнок есть? – не оборачиваясь, всхлипнула девочка.

– Нет никаких детей, – машинально отозвался Герман, – бояться нечего.

– Должен быть ребёнок! – взвыла Маруся так, будто только что его лишилась. – Должен! Тогда это хороший знак!

– Да вон он, – слегка подрагивающей рукой указал Артём. – Младенец. В одеяло завёрнутый.

– Нет там никакого младенца, – отрезал Игорь, но под тяжёлым взглядом Германа тут же исправился: – Хотя да, вижу, симпатичный такой… – Машинально присмотревшись, он недоумённо моргнул и совсем другим тоном добавил: – Правда, что ли, младенец? Что она там держит?

– Пойду посмотрю. – Герман попытался отлепиться от дочери, но та намертво в него вцепилась.

– Не пущу!

– Я сам схожу, – великодушно предложил Игорь, гадая, зачем Алиса притащила куклу. Хорошее предзнаменование экстремалов вряд ли по-настоящему испугает. Конечно, это лучше, чем ничего, но импровизация сейчас всё равно некстати.

– Я с вами, – подорвался было Артём, но под гневными взглядами родителей пыл поубавил.

– Все стоим здесь, никто никуда не идёт. Оно сейчас исчезнет.

– Откуда такая уверенность? – ядовито поинтересовался молодой человек. – По-моему, ему там вполне комфортно.

– Никому не может быть комфортно в мокром лесу, – убеждённо заявил Герман. – Погуляет немного и отправится восвояси. Маруся, хватит дрожать, ещё неизвестно, кто кого больше боится.

– Из-звестно, – простучала зубами девочка. – Я сейчас на месте умру. И тоже стану при… при…

– Солнце, ничего ужасно не произошло, не надо так переживать.

– При…

– Ну хватит уже в самом деле! – Герман сердито её встряхнул, видимо полагая, что это приведёт ребёнка в чувство, однако стало ещё хуже. – Успокойся!

– Она не может, – обморочным голосом просветил её брат. – И я тоже. Пап, а в психушке правда стены мягкие?

– И приставок нет! – рявкнул мужчина. – Да что с вами такое, только что нормально разговаривали, ты даже рвался в бой!

– Рвался, – обречённо подтвердил пацан. – Пока не увидел её. – Он меланхолично вздохнул и кивком головы указал левее того места, где стоял призрак. Поскольку все остальные разглядели, что нужно, и без его помощи, над лагерем повисло скорбное молчание, изредка прерываемое нервными всхлипами Маруси и плеском воды.

– Ладно, это уже странно, – наконец отмер Герман. – Что там говорит твоя легенда?

– Что пора драпать, – ошарашенно пробормотал Игорь, чувствуя, что при всём желании не сможет сдвинуться с места. Молодой человек с трудом дышал и разговаривал, едва ворочая языком; единственное, на что он был сейчас способен – осоловело переводить взгляд с одного привидения на другое.

– А т-там младенец есть? – зачем-то уточнила Маруся, хотя было ясно, что легенда и действительность несколько не совпадают.

– Нет, – отозвался Артём. – Но оно поживее выглядит. Смотрите, вроде бы танцует…

Более живое, по мнению мальчика, привидение и правда делало какие-то непонятные движения, подпрыгивало и размахивало руками. Суть пантомимы уловить не удавалось, но через некоторое время Игорь признал огромную дыру на подоле и, кажется, даже начал различать родные черты лица.

– Пойду вон к тому, – определился он, с ужасом ощущая, что чужой, совершенно хриплый голос принадлежит ему.

– Зачем? – проявил интерес Герман. – Они сюда не идут, и нам к ним не надо.