Андрей Лойко: Символ мира – предмет раздора

1. Золотое озеро

Лодка дрейфовала по озеру в абсолютной тишине.

Гладь озера, по которому плыла лодка, была спокойна как чистое зеркало. В густом тумане оно, казалось, было цвета розового золота из-за рассеиваемого сквозь туман солнечного цвета. Глазу было совершенно не за что зацепиться в этой золотисто-молочной мгле. Лишь всплеск воды от игравшей то тут, то там рыбы иногда мог вывести из оцепенения, которое навевала эта картина.

Четверо вооруженных воинов, трое в темно-синих, один в светлых с красными окантовками доспехах в полной боевой амуниции, мучались от безделья в лодке уже несколько часов, потому что из-за тумана понять в какую сторону плыть и куда их утлое суденышко дрейфует, было совершенно невозможно. Золотое молоко светило нещадно, обволакивало и убаюкивало, и видно было не более чем на пять-десять локтей. Было такое ощущение, что туман этот создает вакуум. Вакуум времени, вакуум движения, вакуум в душе.

Наконец гнетущую тишину, словно струну лежавшего доселе без дела инструмента, нарушил голос одного из воинов в темно-синем.

– Ну, хорошо хотя бы то, что если нас даже занесет в заповедные края монастыря Джихаку, нас не нашпигуют стрелами по самое не хочу. Увидеть лодку с берега в таком тумане просто невозможно. Территория эта, если я не ошибаюсь, пожалована две сотни лет назад вашим странным господином, главой клана Стрекозы, не менее странному монастырю, хоть они и проповедуют официальную религию. В этом монастыре, как я слышал, живут одни затворники.

Судя по лицу, этот воин был самым молодым из четверки. У него были в целом правильные черты лица, большие глаза цвета пожухлых осенних листьев.

– Монастыри нужны, чтобы в них приходить молиться, а не для того, чтобы прогнать всех крестьян с окрестных территорий и убивать случайно забредших путников, – продолжил рассуждать он. – Это вообще не по канонам философии нашей Империи, уважаемый мастер меча, господин Макороко.

Макороко, единственный воин клана Озерной стрекозы, попавший прошлой ночью в лодку к трем воинам клана Летучей мыши в результате спешного отступления из сторожевого гарнизона пограничья, тихо поднял голову и сфокусировал взгляд своих зеленых с коричневыми прожилками глаз на воине в синем.

– Ты что-то имеешь против моего господина, Синий!?

– Да нет, конечно – поспешил разрядить обстановку воин в синем, начавший разговор. – Просто озеро Коро с его золотыми туманами действует мне на нервы.

В разговор вступил второй воин в синем:

– Лин, зачем ты сейчас заводишь такие разговоры? Ты хочешь, чтобы мы сейчас тут в лодке прирезали воина из клана союзников на почве странных, непонятных оскорблений? Следи за словами. То, что ты не в гарнизоне, да и вообще, что гарнизона больше, может, и нет вовсе, не говорит, что ты больше не на службе.

– Вот больно нужна мне эта служба! – вновь, не сдержавшись, выпалил Лин. – Если бы не государственная должность, которую мои родители выбивали себе всю свою жизнь, я бы ни за что не пошел в ряды армии Летучих мышей. Всем кланам известно, что обмундирование и довольствие у нас самое плохое из всех известных кланов. Отношение как к беспризорному псу. Вон у стрекоз, посмотрите на этого парня, – Лин кивнул в сторону Мокороко, – все его обмундирование и экипировка стоит дороже, чем вся экипировка нас троих вместе взятых. Стрекозы тратят на армию хорошие деньги, и к солдатам относятся достойно. Может, я и рад, что моего начальника больше нет в живых, хоть и неправильно говорить такие вещи.

– Да ты еще и дезертировать решил! – начал выходить из себя воин в бело-красных доспехах.

– Лин, я тебе еще раз повторяю! Успокойся ты уже, а то накликаешь беду, – еще более настойчиво обратился к Лину другой воин в синих доспехах. После второго замечания Лин заметно погрустнел, после чего глубоко вздохнул и вновь понурил свою голову, вновь начав изучать носки своих сапог.

Прошлой ночью сторожевой гарнизон подвергся нападению отряда орков, численностью около двухсот мечей. Орки воспользовались эффектом неожиданности, поскольку земли кланов Озерной стрекозы и Летучей мыши находились далеко от границы, в самом центре Империи, рядом Императорским владениями. Более того, все остальные земли, лежащие между владениями орков и гарнизоном, населены довольно большим количеством жителей. Каким образом оркам удалось пройти так далеко совершенно незаметно для всех и вывалиться ночью на ничего не подозревающий гарнизон, осталось полной загадкой. Орки вообще уже более пятидесяти лет не тревожили земли людей, и то, что случилось прошлой ночью, было событием из ряда вон выходящим. Как такому крупному отряду удался подобный трюк, не знал никто, да и знать было некому, поскольку свидетелей нападения можно было пересчитать по пальцам руки, и все они сейчас находились в этой лодке. Люди издавна враждовали с орками, хотя те не так уж сильно и отличались от последних: раскосые, как правило, черные глаза, острые уши, бледная кожа. Из-под нижней губы у орков выглядывала пара клыков, да по строению они были чуть менее коренастыми. Ни весом, ни проворностью, да больше ничем орки от людей не отличались. Жили они за внешними рубежами земель кланов, которыми формально правил Император, довольно далеко от этих мест, за северо-восточным хребтом, отделявшим Империю от земель, принадлежавших оркам.

Третий воин, молчавший до этого момента, оживился и вступил в разговор:

– А что, Котори-сан? Если мы его тут прихлопнем, тело вряд ли найдут, да и после битвы ночью у гарнизона, – чуть помедлив он поправился, – после резни ночью у нашего гарнизона я уверен, что в озере плавает не один десяток воинов и в белом, и в синем, и этих поганых орков.

Этот воин был ниже всех, чуть более коренастый, но в то же время довольно подтянутый. Его черные глаза смотрели дерзко и уверенно.

– Вот бы посмотреть, если бы орки напали на земли клана Стрекозы и прошлись по землям монастыря, примыкающего к озеру, кто бы удивился больше: монахи с луками и стрелами или передовые отряды орков, покрытые этими стрелами, как ежи иголками?

Катори ответил:

– Не забывай, Сато, что монахи стерегут какую-то реликвию, приближаться к которой дозволено лишь некоторым членам правящих семей кланов или выбранным представителям вольных торговых городов с морского побережья. Вообще, этот монастырь не совсем монастырь, да и фортификационные сооружения там, говорят, такие, что наш гарнизон бы позавидовал. Видимо, там хранят что-то настолько важное, что не допускают никого даже близко к монастырю. Возможно, именно поэтому между землями орков и монастырем стоит… – он помедлил, – стоял наш и еще, надеюсь, стоит несколько гарнизонов.

– Между нашим гарнизоном и землями орков еще порядочно обжитых земель, деревень и даже городов. Никто не видел и не слышал, как довольно большой отряд орков зашел так глубоко в земли людей. Вам не кажется это странным? – сказал Сато.

– Ты солдат! – отвечал ему воин в красно-белых доспехах. Думать не твое дело. Иди туда, куда скажут, делай все в точности с приказами и умри достойно за своего господина.

Сато с недоверием посмотрел на Мокороко, выдавшего такую вдохновляющую тираду, но ничего в ответ не сказал.

– Смотрите! – снова оживился Лин. – Водоросли в воде достают до кромки воды и островки озерных лотосов стали появляться: где-то неподалеку берег.

– Конечно, тут, наверное, не глубже, чем два или три локтя.

– Коро вообще местами совсем не глубокое, и тебе тут, возможно, действительно, воды по колено.

Из золотого тумана навстречу четверым воинам медленно и величественно выплыли ворота-тории, роняя тень на гладь молочного цвета озера и внося хоть какое-то изменение в однообразный пейзаж.

– Вот и приплыли, – тихо пробурчал Сато. – Монастырь!

Все воины как по команде вскочили на ноги, чуть не опрокинув лодку, и схватились за свои катаны.

2. Встреча у монастыря

Территория монастыря Джихаку, что на озере Коро, и его прилегающие окрестности, отданные главой клана Озерной стрекозы в пользование монахам более двухсот лет, назад уже давно слыли местом опасным и загадочным. Практически никого на земли монастыря не пускали, да и никто туда по своему желанию уже давно не заходил. Места эти слыли медвежьим углом. Населены были очень мало. Если кто-то и заходил на земли монастыря Джихаку без полученного разрешения, то его труп, как правило, находили через некоторое время у границ территории монастыря либо не находили вовсе. Что случалось с теми, кого не находили, никто не знал. Об этом лишь перешептывались и строили разные теории и догадки. Лишь делегации высших представителей кланов да члены императорской семьи посещали монастырь время от времени.

Ворота-тории, возле которых оказались четверо воинов, стояли в озере и обозначали начало территории монастыря со стороны озера.

Светящийся золотом туман продолжал скрывать путников, но наговорили и пошумели они за последнее время достаточно много, чтобы достаточно умелый лучник смог отправить пару стрел на звук, и эти стрелы нашли бы свои цели. Более того, звук над водой разносится на намного более дальние расстояния, нежели по земле. Плюс монахи монастыря Джихаку слыли отменными стрелками, как уже было упомянуто выше.

Вокруг простирался все тот же пейзаж, а вернее, его полное отсутствие. Застывшие в полной тишине уже достаточное время и готовые к любому повороту событий люди слегка ослабили внимание: вот уже с минуту-другую ничего не происходило. Ворота-тории все так же возвышались над водой и людьми в лодке в золотисто-белом тумане, словно надсмехаясь тишине, образовавшейся после их появления. Вокруг, разбросанные по озерной глади, цветки лотосов молча радовались молочно-золотому туману. Если бы у них были глаза, они бы щурились от рассеянного золотистого света, покрывавшего и обволакивавшего все вокруг.

– Ну что, мы так и будем тут стоять? – не выдержав, первым спросил Сато?

– Может, пронесло, – ответил Мокороко.

Воины начали потихоньку двигаться в лодке, превратившись из застывших изваяний в плавно движущиеся фигуры, отбрасывающие золотистые тени на молочную гладь озера.

Все взоры были обращены в туман за воротами, чтобы не пропустить ничего, что могло бы спровоцировать неожиданую и скоропостижную смерть, но опасность пришла оттуда, откуда ее никто не ожидал: со стороны озера. Неожиданно вода практически у борта лодки за спинами воинов забурлила и вспенилась и веретенообразное тело, похожее на осклизлого угря, переросшего своих сородичей раз в пятьсот, толщиной с добрую бочку и неприлично большой длины, взвилось в воздух перед лодкой, сбив двоих воинов в синем в воду. Сато и Мокороко успели вовремя увернуться, и пасть, усеянная острыми как бритва зубами, которую едва-едва успели разглядеть, впилась в борт несчастной лодки. Очевидно, посудина, в которой находились до этого воины, не была рассчитана на столь агрессивные боевые действия, и пасть чудища, практически не встретив сопротивления корпуса старой, уже успевшей подгнить древесины, унесла с собой добрую часть борта и днища, после чего оставшимся двум воинам не оставалось больше ничего, кроме как покинуть остатки плавсредства и присоединиться к своим мокрым товарищам по несчастью. Воины спрыгнули в воду к Лину и Котори, которые уже успели вскочить на ноги и активно выплевывали попавшие в рот стебли лотосов вперемешку с тиной и водой. Озеро здесь действительно оказалось небольшой глубины и доходило людям только до середины бедра. По илистому дну можно было идти, но не быстро. После первого неудачного выпада со стороны чудища последовал второй, еще более неудачный, поскольку воины, перегруппировавшись, уже были готовы отразить выпад. Две катаны сверкнули навстречу разинутой пасти, еще двое воинов увернулись. Один попал по чешуе, которой сталь не нанесла никакого видимого повреждения, второй успел зацепить внутреннюю часть пасти, оцарапав рот чудовища.