– Так вот, – продолжила Татьяна Михайловна, – придёт, перевернёт корзину, изваляет все морепродукты по полу, каждую рыбину надкусит. Я понимаю, может, он хотел есть. Ну съешь что-нибудь одно, зачем же всё портить? Так продолжалось несколько дней. Потом я стала по утрам встречать рыбака и забирать морепродукты в дом. Этот негодяй умудрялся и туда проникать через открытые окна. И то же самое проделывал на кухне. Представляешь, встаёшь утром, а у тебя весь стол и всё вокруг в рыбе. Я однажды чуть не убилась. Поскользнулась, и если бы вовремя не ухватилась за шкаф, точно бы катастрофы не избежать. Как-то спросила рыбака: «Чей это кот?» На что он ответил: «Ничей, местный беспризорник». Оказалось, мы не одни такие, кто на него жаловался, причём в дома́ местных он никогда не наведывался, только туда, где живут туристы. Он чётко ориентировался и знал в лицо всех коренных жителей посёлка. А над приезжими издевался вот таким образом. Потом мои мужчины посоветовали его проучить. В один из дней я забрала корзину, посыпала морепродукты сухой горчицей, накрыла корзину полотенцем и ушла спать. И что ты думаешь? Этот хитрый кот даже не притронулся к рыбе, хотя я знала, что он захаживал к нам в то утро, его следы были по всей скатерти. Я стала проделывать такую операцию каждое утро. Запах горчицы отталкивал кота, зато сохранял наши деликатесы. Потом я промывала их водой и жарила на сковороде. Лёгкий привкус горчицы нисколько не портил продукт, а наоборот, даже придавал ему пикантности. Таким образом я отвадила местного проходимца. Скоро он совсем потерял интерес к нашему дому и перестал захаживать в гости. Вот такие наглые испанские коты.

Я тоже далеко не подарок, но всё же никогда не делал что-то нарочно. Все мои нехорошие поступки происходят спонтанно и не носят злого умысла.

За беседой мы не заметили, как вернулся Александр Петрович. Он разделся в прихожей, кинул портфель на диван и прошёл на кухню. Вы наверняка заметили, кто бы ни приходил в наш дом, все оставляют свои сумки на моём диване. А потом удивляются, когда из них что-то пропадает.

– Саша, ужинать будешь? – поинтересовалась хозяйка.

– Нет, я не голоден, – сообщил он, – по дороге перекусил.

– Опять, небось, в Макдоналдс заезжал? – с укоризной посмотрела на него Татьяна Михайловна.

– Ну да, проглотил один чизбургер и картошечки клюнул, – улыбнулся Петрович.

– Клюнул он картошечки, – передразнила она. – Александр, ты же взрослый мужчина, должен понимать: такая еда до добра не доведёт. Ладно – молодёжь, они могут позволить себе есть все эти гамбургеры, а нам уже нужно думать о своём здоровье.

– Танюш, хватит бубнить. Давай лучше, пока детей нет, кинцо посмотрим. Я вчера классный фильм скачал. Ты как? – спросил Александр Петрович.

– Не против, – пожала плечами жена.

– Вот и отлично.

Супруги устроились в гостиной на диване перед большим телевизором, а мы с Пухой развалились перед ними на полу.

– К просмотру готова? – хозяин обратился к Татьяне Михайловне.

– Включай, – кивнула она.

Александр Петрович нажал на пульт, на экране появилась заставка фильма.

– Ой, Саша, нажми паузу, забыла телефон. Вдруг дети позвонят, а я трубку не беру, – сообщила хозяйка и пошла на кухню.

Вернулась она через пару минут и вновь села рядом с мужем.

– Включаю? – спросил он.

– Да, – подтвердила Татьяна Михайловна.

В телевизоре появилась картинка, фамилии исполнителей ролей и зазвучала музыка.

– Ой, – хозяйка приложила ладонь к губам, – дорогой, прости, нажми ещё раз паузу. Машинка стиральная сигналит, стирка закончилась. Нужно бельё развесить, пока вспомнила. Я быстро.

Хозяйка вскочила с дивана и направилась в ванную комнату.

– Тань, да потом развесишь, куда оно денется? – воскликнул Александр Петрович ей вслед.

– Потом забуду, – сообщила она.

Татьяна Михайловна вернулась минут через пять, присела на диван и прижалась к мужу.

– Прости, – извинилась она.

– Теперь-то все дела закончила? Могу включать? – поинтересовался он.

– Включай, – снова подтвердила хозяйка.

На экране снова начался фильм. Не прошло и несколько минут, как Татьяна Михайловна тихонько произнесла:

– Что-то я такая голодная, может быть, лёгкий перекус сообразим?

– Тань, ты что, издеваешься? Ты раньше не могла об этом подумать? – вспылил Александр Петрович.

– Раньше я не хотела есть, а сейчас внезапно захотелось. Не хочу потом на ночь наедаться. Давай я быстро что-нибудь сварганю и будем спокойно смотреть кино, – предложила она.

– Нет уж, дорогая, сиди, – хозяин решительно встал с дивана и добавил: – Я сам приготовлю. Если ты сейчас уйдёшь, то пропадёшь на полчаса.

– Хорошо, – улыбнулась она. – Жду.

Я отправился следом за Петровичем. Не могу же я остаться в стороне, когда хозяин идёт на кухню. Он всегда меня там чем-то угощает, вдруг и в этот раз перепадёт.

Александр Петрович засунул два куска хлеба в тостер, пока он румянился, открыл холодильник.

– Так, из чего бы нам сообразить бутерброды? – спросил он сам себя и ответил: – Колбаса закончилась, зато есть паштет куриный.

Я чуть не поперхнулся собственной слюной, когда увидел банку с моим кормом у него в руке. К этому времени хлеб пожарился и выпрыгнул из тоста.

– Мяу, – возмущённо мяукнул я.

– Чего? – Он округлил глаза.

– Мяу, – снова требовательно повторил я, а сам смотрю на банку.

– В восемь часов приходи, – сообщил хозяин время моего ужина и с улыбкой добавил: – Так и быть, потом угощу тебя паштетом.

Глаза разуй, на этикетку внимательно посмотри. Там же русским языком написано: «Корм для котов». Видимо, он так хотел посмотреть фильм, что ему было не до надписей.

Александр Петрович заварил в кружках чай, обильно намазал паштетом поджаристый хлеб, водрузил всё это на поднос и направился в гостиную.

– Единственное, что можно было быстро сделать – это бутерброды, – доложил хозяин, поставив еду на журнальный столик.

– И на том спасибо, дорогой, – поблагодарила хозяйка.

– Всё, больше ничего не надо? – поинтересовался он. – Включаю?

– Да, – кивнула Татьяна Михайловна.

– Пока фильм не досмотрим, больше никуда не пойдёшь, – с наигранной строгостью сообщил Александр Петрович.

– Договорились, – с улыбкой согласилась она.

Я сел перед ними и наблюдаю. Это какую надо совесть иметь, чтобы лопать бутерброды с моим кормом? Александр Петрович умял, ничего не почувствовав. Татьяна Михайловна откусила кусочек, пожевала, нахмурилась и посмотрела на хлеб:

– Саш, а из чего ты сделал бутерброды?

– Из паштета куриного, – сообщил Петрович.

– Какой-то он абсолютно безвкусный, – хмыкнула хозяйка.

– Тань, ты дашь сегодня кино посмотреть или так и будешь весь фильм болтать? – возмутился хозяин.

– А где ты его взял? – не унималась она.

– О господи, – хозяин закатил глаза, – в холодильнике стоит большая банка с куриным паштетом.

– Так это же кошачий, – воскликнула Татьяна Михайловна, скривившись и выплёвывая в руку остатки недоеденного бутерброда.

И чего ты скривилась, как среда на пятницу? Отличный паштет, не хуже вашей колбасы.

– Да какая разница, кошачий или человечий. Я съел, мне понравилось, – взмахнул руками Петрович и добавил: – Люди в войну и не такое ели.

Я же говорю – хороший паштет, вон и хозяин подтвердил.

– Саша, при чём здесь война? – возмутилась Татьяна Михайловна.

– Хотел раз в жизни спокойно вдвоём с женой посмотреть фильм. – Александр Петрович положил голову на спинку дивана и закрыл глаза.

– Дорогой, ты, когда бутерброды делал, разве не видел, что там написано? – спросила она.

– Нет, – ответил хозяин, – а что на неё смотреть, если она стоит в холодильнике? Откуда я мог знать, что корм Сократа теперь у нас там хранится. Он всю жизнь лежал в корзине на полу.

– Прости, это я виновата, надо было тебя предупредить, – извинилась Татьяна Михайловна.

– Я так понимаю, все, кина́ больше не будет? – язвительно спросил Александр Петрович.

– Нет, что ты, – воскликнула она, – включай. Есть я уже расхотела, бельё висит, телефон со мной, больше мне ничего не нужно. Обещаю, теперь досмотрим фильм до конца.

Муж с женой рассмеялись, обнялись и продолжили смотреть кино.

Съели мой паштет и теперь смеются они. Хм, очень весело. Интересно, мне хоть оставили или всё слопали? Если уже на мой корм перешли, чего ещё от них можно ожидать – неизвестно. Вот так и живу, словно на вулкане.

В нашем доме никогда не бывает грандиозных скандалов с битьём посуды, обоюдными нелицеприятными оскорблениями и прочей ерундой. А ведь есть такие семьи, где это считается чуть ли не нормой. Однажды с хозяином смотрели по телевизору передачу, не запомнил точного названия. Её участниками были два сына и пожилая мать. Как всегда, делили заветные метры жилплощади. Не знаю, кому досталось больше, кому меньше, только в какой-то момент братья набросились друг на друга с кулаками. Они устроили самую настоящую битву, охрана в студии еле их растащила.

– Не могут люди мирно жить, – заметил Александр Петрович, – всё ссорятся, что-то делят, скандалят, ругаются, а ведь за всеми этими склоками не заметишь, как жизнь пролетит.

Признаюсь, я с ужасом наблюдал, как братья избивали друг друга на глазах у всей страны. Я лежал и думал: вроде разумные существа, не инстинктам подчиняются, а ведут себя хуже зверей.

Конечно, в нашей семье тоже случаются споры и размолвки, без этого не обойтись, все люди с разными характерами и темпераментами. Я заметил, мои родственники долго не держат обиду друг на друга. Смотришь – повздорили, а через пять минут уже обнимаются, целуются и друг друга жалеют. Согласитесь, хорошая традиция у нас в семье.

Глава 2

В тот день, как обычно, я дремал на диване, Татьяна Михайловна хлопотала на кухне, что-то напевая себе под нос. Сквозь сон я расслышал, как на улице шумно хлопнула калитка. Спустя время распахнулась входная дверь и на пороге появилась Катерина. Я глянул на её заплаканное лицо и обомлел. Сразу понял, случилось что-то из ряда вон выходящее. Она очень редко плачет. Катя скинула туфли и побежала наверх, даже не поздоровавшись с матерью. Это уж совсем на неё не похоже. Я быстро спрыгнул с дивана и помчался за ней.

Если в семье что-то происходит, кто-то же должен знать об этом. Здесь глаз да глаз нужен. Стоит только отвернуться, все, считай, что-то упустил. Катя ворвалась в комнату, как ураган, чуть не прибила меня дверью. Со злостью швырнула рюкзак на стул и с рыданиями упала на постель, уткнувшись лицом в подушку. Мое кошачье сердце сжалось от боли и сочувствия. Я запрыгнул на кровать, сел рядом и замурчал.

– Сократ, скажи, я уродина? – Она приподнялась и посмотрела на меня заплаканными глазами.

Конечно, я лучше разбираюсь в кошачьей красоте, чем в человеческой, но в любом случае ты для меня всегда будешь самой лучшей.

– Почему он так со мной поступил? – всхлипнула Катерина.

По-моему, здесь дело пахнет любовью. Мне было невыносимо жаль девчонку. Громко мурлыкая, я потёрся о её руку.

– Сократик, миленький, один ты меня понимаешь. – Она вдруг села на кровати, взяла меня на руки и крепко прижала к себе.

Катерина, пожалуйста, чуть полегче, ты же меня задушишь или ещё хуже – переломаешь все рёбра. Кому я потом буду нужен? На моё счастье, в комнату вошла Татьяна Михайловна. Увидев дочь с красным от слёз лицом, она присела рядом с ней на кровать.

– Господи, Катюша, что случилось? – воскликнула мать.

– Мам, ничего. – Девочка отмахнулась и снова упала на кровать.

– Катя, ты плачешь в подушку и хочешь сказать, что ничего не произошло? – ухмыльнулась Татьяна Михайловна и добавила: – Дочь, я знаю тебя как свои пять пальцев и прекрасно разбираюсь, когда у тебя всё хорошо. Мы же с тобой самые близкие подруги. Поделись со мной и увидишь: тебе станет гораздо легче.