После занятий я шел в свою комнату едва волоча ноги. Устал! Да, все-таки Альдис не шибко утруждал себя физическими упражнениями. А может это последствия удара по голове? А что – слабость, пониженный жизненный тонус, одышка – разве это не может быть следствием тяжелого ранения? Ведь запросто может!

Пока шел – передумал идти в свою комнату. Завернул за угол и потащился в старую часть замка, которая практически не использовалась. Туда, откуда меня недавно притащили буквально на руках – в Старую Библиотеку.

И не пройдя и ста шагов в коридоре наткнулся на стражника, преградившего мне дорогу! Что это за хрень?!

– Прости, Младший Наследник, но Глава Клана запретил посещать эту часть замка.

– Я Наследник! Какого демона?! – я подступил к стражнику в упор, съедая его взглядом. И правда, какого черта?! Это и мой замок тоже! Я Наследник Клана!

– Извини, но насчет тебя Глава отдал отдельный приказ – не пускать! А если ты станешь настаивать, или попытаешься воспользоваться колдовством, чтобы убрать меня со своей дороги, доложить Главе для принятия мер. И велено тебе передать, дословно: «Никакой библиотеки! Запрещаю ее посещать под страхом наказания!» Вот так, Наследник…

Глаза стражника смотрели на меня пристально, и в них я не видел ни насмешки, ни угрозы. Мне кажется, он меня даже жалел. И это почему-то бесило меня больше всего. Как они все смеют?!

Я ничего не сказал. Развернулся, скрипнув зубами, и быстрым шагом пошел прочь, по направлению к своей комнате. И куда только делась усталость?! Шаг был легким, бесшумным – сейчас шагал не Альдин, сейчас шагал Чистюля – «чистодел» и «чистильщик», за плечами которого сотни исполненных целей.

Только дойдя до самых дверей моих апартаментов, я немного пришел в себя, и даже удивился – а чего меня так возбудили слова стражника? Этого и следовало ожидать. Я неосторожно подверг опасности свою жизнь, а потому отец принял единственно верное решение, чтобы уберечь своего неуклюжего и непутевого сына от неминучей гибели – закрыл эпицентр опасности для его посещений.

Честно сказать, старая библиотека и в самом деле была источником повышенной опасности. Прогнившие полки, заполненные тяжеленными книгами, тронутыми тлением, провалившиеся местами деревянные полы, из-под которых вылезали крысы, объедавшие кожаные переплеты древних собраний мудрости. Отец всегда критически относился к ученым мужам, считая их бесполезными болтунами, отнимающими время и деньги у наивных аристократов – любителей науки. Единственными учеными, которых он признавал, были лекари-маги, и маги, занимающиеся исследованиями в области боевой магии. То есть те ученые, которые работают на войну. Остальных – «ботаников» – он откровенно презирал. О чем не раз и не два сообщал громогласно, при стечении множества слушателей и почитателей.

Я не вошел в апартаменты. Постоял, раздумывая, около минуты возле двери, и…пошел по коридору дальше, туда, где в стене был вделан туалет. Да, именно в стене – дыра, и в ней оборудован деревянный сортир – со стульчаком, все, как полагается. Дырка – прямо над рвом, наполненным водой. Конструкция ничем не отличающаяся от таких же – но только в земных замках, где на стенах до сих пор видны наросты и натеки средневекового дерьма. Цивилизация, однако! Ватерклозета тут нет, как нет.

Нет, я не пошел в туалет. Повернув вдоль стены, дошел до тупика, в котором находилась как у нас говорят – «бендешка», то есть подсобное помещение, кладовка, в которой хранили метла, веники, тряпки для мытья полов и всевозможной конструкции швабры. Сейчас тут никого не было – это помещение использовали редко, даже сдается мне – совсем не использовали. Были бендешки и поближе к жилой части этого крыла замка, и не одно тако помещение.

Я вошел в бендешку, предварительно оглянувшись по сторонам и убедившись, что меня никто не видит, подошел к стене, и выбрав нужные камни нажал на них одновременно, как следует упершись ногами в каменный пол. Камни, каждый размером с человеческую голову, мягко, плавно, хоть и не без усилий – ушли в стену, которая задрожала и повернулась на девяносто градусов, открывая глазам узкий, пыльный проход, из которого сквозило едва заметным ветерком. Я вошел, снова нажав нужные камни, и стена за моей спиной медленно закрылась, замуровав меня внутри прохода так, как если бы я был погребен в склепе.

Помню, как впервые попал сюда, и как испугался, будучи замурован этой стеной. Мне сразу вдруг стало казаться, что теперь отсюда никуда не выберусь, то я похоронен заживо, и что моя дурная башка наконец-то привела меня туда, откуда я никогда и ни за что не выберусь. Паника! Слезы из глаз! Чуть сознание от страха не потерял. Но…успокоился, и стал вспоминать расположение стенных ходов – куда ведут, где выходы, и где входы. Часто выходы и входы на старой карте не совпадали. Войти можно было в одном месте, а выйти – в совершенно другом.

Самое интересное, что о ходах в стенах никто и не знает – кроме меня. Когда я нашел в старой библиотеке план замка Орис (так называется наследственный замок Клана Конто), и сумел отыскать расположение входов в тоннели, а также узнать, как их открыть – был потрясен так, что ходил под впечатлением находки неделю, не меньше. Думал, мечтал…а потом решил пойти к отцу и все рассказать. Ведь это невероятно важно! Мало ли что может храниться в толстенных перегородках замка – я не исследовал и десятой части тоннелей! И кроме того – случись беда, в замок ворвутся враги – защитники могут укрыться в стенах и незаметно перемещаясь разить неприятеля, будто живые мертвецы, поднявшиеся из земли!

Отец не дал мне даже слова сказать, не дал раскрыть рта. Он набросился на меня с упреками в том, что я очень слаб в мечном бое, что в боевых искусствах рукопашного боя меня может победить даже помощник конюха, и что я вообще никчемный, никому не нужный огрызок, неспособный создать даже самый маленький огнешар. Я стоял как оплеванный, смотрел на человека, который считается моим отцом, и думал о том, как мне не повезло.

А еще, с тоской, о том, что из всех существ, которые живут в замке, у меня только один настоящий друг, который никогда меня не унижает, не оскорбляет, и не поучает.

Лекарь? Нет, я не могу назвать его своим другом. Во-первых, он гораздо старше меня, и сам не замечая того, постоянно сбивается на тон поучения. Лекарь хорошо ко мне относится, но друг ли он? Нет, не друг. Хороший знакомый, не более того.

Скарла? Со старухой я так до конца и не разобрался – кто она мне. Иногда она просто несносна – издевается, подхихикивает (как сегодня, к примеру), рассказывает обо мне какие-то гадости, не особо заморачиваясь тем, чтобы сберечь мою ранимую душу. С другой стороны – она за меня порвет любого, кроме моего отца – все-таки она его тоже воспитывала, любит, как и меня. Друг она, или нет? Наверное, все-таки – нет. Другу я доверил бы любую тайну, и он бы меня не выдал. А Скарла? Не знаю. Не хочу рисковать.

Наверное, оно и лучше, что я не сумел рассказать отцу о своем открытии. Теперь я могу ходить по замку абсолютно беспрепятственно, и спрятаться, когда захочу. И никто из челяди не сможет меня разыскать. Испытано.

Подождал, пока глаза привыкнут к якобы кромешной тьме. Ждать пришлось довольно-таки долго – после солнечного полудня, где я как идиот скакал с палкой в руках, мои глаза адаптировались к темноте медленнее, чем обычно. И это притом, что я некогда выпил снадобье, которое увеличило чувствительность моих глаз к свету. Так что я в темноте вижу если не на уровне кошки, то однозначно получше, чем обычный, стандартный человек.

И кстати – не раз об этом пожалел. Теперь мне гораздо труднее находиться на ярком солнце, можно сказать – это для меня настоящая мука. Даже слезы начинают литься из глаз! Что опять же вызывает радостный смех у моих недоброжелателей, то есть – у всего гарнизона замка. Ну как же – Наследник, и плачет, как девчонка! Хуже девчонки!

Мда…странное ощущение. Я – это и Максим Фролов, и одновременно – Альгис Конто. Кого во мне больше? Фролова? Его жизненный опыт больше, его груз лет в несколько раз больше. Но тело принадлежит Альгису! И как бы я не сопротивлялся влиянию тела – оно минута за минутой, час за часом, день за днем меня подминает! И теперь я воспоминания Альгиса воспринимаю как свои!

Я Альгис Фролов, и никакого раздвоения личности. Абсолютно никакого. Только иногда Фролов смотрит будто со стороны и удивляется тому, что с ним происходит. И снова растворяется в теле Альгиса. Уверен, через совсем недолгое время я сольюсь с Альгисом полностью, навсегда, и тогда…хмм…а что будет тогда? Что будет, если в мягкого, доброго парня подсадить сознание жесткого, даже жестокого бойца, который долгие годы прожил так, как и не снилось самым воинственным воителям этой Империи?!

Не знаю, что тогда будет. Сделанного уже не воротишь. Кто-то, или что-то нас вытрясло из своих тел, бросило в квашню и круто замешало получившееся тесто. И что теперь из нас получится, какой пирог…покажет только время.

Тьма постепенно рассеялась, и я медленно пошел вперед, стараясь не топать и не шаркать подошвами по каменному полу. Расстояние между стенами для меня вполне даже достаточное – какой-нибудь плечистый великан шел бы здесь согнувшись и обтирая пыль с каменной кладки, а я иду свободно, можно сказать – как на прогулке. В субтильной комплекции есть и свои преимущества. Кстати, я и на Земле не отличался особо крупными габаритами. Сила не в мышцах, сила в жилах. И скорость. Великаны, увешанные диким мясом обычно очень медлительны. «Обычно» – потому что нет правил без исключений. Я знал толстяков, который двигались с такой скоростью, что могли дать фору многим из жилистых и худых мастеров. Природа любит издеваться над людьми…

На самом деле в тоннелях не было непроглядной тьмы. Гениальный архитектор сделал так, что свет снаружи все-таки попадал в пространство переходов. Однажды я решил разобраться, откуда же сюда попадает свет, каким образом, и после долгих поисков все-таки разобрался: в мощной каменной кладке есть небольшие, практически невидимые глазу отверстия, выходящие в коридоры и комнаты всего замка. Во-первых они служат для вентиляции – дышать-то как-то надо! Должна быть вентиляция!

Во-вторых, освещение. Как бы ни мало поступало света через эти отверстия, но свет все-таки поступает, и можно двигаться в тоннелях без риска обнаружения. Если зажигать в переходах свет – например факелы, или магические светильники – вдруг кто-то это заметит? Через те же вентиляционные отверстия. Опять же – запах горящих факелов чувствуется за десятки метров.

Но самое главное (как я считаю), через эти отверстия, если иметь достаточно острый слух и как следует его напрячь, можно слышать все, что говорят там, за стеной. Как это сделал неизвестный мне архитектор – могу только догадываться. Но звук через эти маленькие отверстия доносился очень четко, хоть и совсем негромко.

Эх, отец, отец! Надо было тебе меня выслушать! А не орать, как потерпевший после ограбления! (да, это уже Фролов вещает!)

Шел долго, минут пятнадцать, ориентируясь по меткам, оставленным мной на поворотах лабиринта. Наконец – подошел к казалось бы глухой стене, нашел взглядом нужные камни, нажал в определенной последовательности – вначале дважды камень слева и выше, потом справа и ниже, затем снова левый камень. Стена стала бесшумно поворачиваться, открывая проход, я проскользнул в него, хлопнул рукой по стене рядом со входом. Толстая плита так же мягко повернулась и встала на место, оставив меня в настоящей, кромешной тьме.