Андрей Воронин: Комбат. За морские заслуги

© Подготовка и оформление Харвест, 2012

Глава 1

Танкер водоизмещением, или, как говорят профессионалы, дедвейтом, восемь тысяч тонн величественно рассекал морскую волну. Такие танкеры на Каспии звали «светловозами», поскольку транспортировали они в основном бензин и керосин.

Ночь окутала самое большое озеро в мире, и танкер осветился веселыми огоньками. Человеку далекому от морских перевозок расстояние между двумя крайними яркими точками показалось бы огромным, он скорее предположил бы, что друг за другом идут два разных судна, хотя на самом деле танкер был не так уж велик: океанские просторы бороздят суда водоизмещением в двадцать и даже тридцать раз больше. Но для неискушенного наблюдателя танкер выглядел громадиной, и его охватывал ужас при мысли, что кто-то может оказаться на пути этого монстра. Сомнет, раздавит, безжалостно отправит в морскую пучину и даже не заметит.

Похоже, аналогичное настроение царило и среди малочисленного для такого гиганта экипажа танкера. Хомо советикус даже через многие годы после крушения коммунистической империи продолжал путать свободу с вседозволенностью. Это распространялось на все стороны жизни, нередко принимая причудливые формы. Как на шоссе водитель «КамАЗа» демонстрирует пренебрежение к снующим вокруг лилипутам-легковушкам, так и на воде команда танкера следила прежде всего за точным курсом своего судна. И если кто-то не вовремя пересечет этот курс, это его проблемы. Пусть сам внимательно наблюдает за встречными судами, если жизнь дорога.

Команду «светловоза» волновали другие вещи, причем крайне далекие от мореходства и транспортировки нефтепродуктов. Несколько членов экипажа, обсудив женщин в целом и в частности, перекинулись на почти столь же излюбленную в мужском обществе тему – футбол. В разговоре была затронута финансовая тема, и носил он исключительно критический характер.

– За что они получают такие сумасшедшие бабки! Тягаются по полю, как беременные телки! Про нашу сборную я вообще молчу, сто сорок миллионов живет в России, а не могут выиграть у страны, где в десять раз меньше население. А клубы! Можно забыть те времена, когда мы завоевывали европейские кубки. Теперь дай бог на предварительном этапе не вылететь, – горячился молодой парень с угреватым лицом.

– Да и за счет кого завоевывали! Разные Вагнеры, Домингесы, прочие Лумумбы. С одними русскими игроками мы бы дырку от бублика получили, а не кубок, – дополнил мужчина лет на десять постарше.

А самый старший в компании рассудительно заметил:

– Так и будет, пока футболистов продолжают пичкать халявными бабками. Ведь как в других странах. Игроки сами деньги зарабатывают. Клубы живут за счет продажи билетов, прав на телетрансляции, рекламы. А у нас, блин! Всех билетов не хватит на зарплату одного Роберто Карлоса. Все спонсоры башляют. Это же, если разобраться, чистой воды совок. Зачем напрягаться, лезть вон из кожи? Ради зрителя? Так это пусть на Западе напрягаются, где футболисты живут за счет обычных любителей футбола. А мы опять пошли своим путем. Явится щедрый дядя от нефтяной компании и выложит огромную кучу капусты.

– Это верно, – поддержал молодой. – Пока в стране есть нефть, к нам будут ехать престарелые звезды, а как только она закончится, даже свои, в ком есть хотя бы капелька таланта, разбегутся. Вот будет смеху.

Тут разговор принял совсем неожиданный оборот.

– Интересно, а что будет с танкерами, когда закончится нефть? – тихо молвил средний по возрасту мужчина.

– Переплавят, – уверенно сказал молодой. – Ты прикинь, сколько железа можно будет получить из каждой такой громадины.

– Нет, их хорошенько отмоют и будут воду возить, – возразил старший.

– Какую воду?

– Обыкновенную, пресную.

– Шутишь?

– Ничего подобного. Во многих странах, даже очень богатых, уже есть дефицит пресной воды. Я читал о проектах переброски айсбергов из Антарктиды. Но пока его будут волочь через весь океан, половина растает. Думаю, если нефть реально закончится, придумают способ, как дешево и эффективно растапливать айсберги и заливать пресную воду в бывшие танкеры.

Наступило молчание, казавшееся лишь паузой в разговоре, но ему не было суждено возобновиться. В ночном море на спокойной волне покачивались два катера. Они были примерно одного размера, и оба оснащены сдвоенными моторами «Ямаха», позволявшими развивать весьма приличную скорость.

В одном катере находилось пять человек, в другом четверо. Все они были одинаково экипированы: пистолеты с глушителями в одной руке, тонкие и прочные канаты с пластиковой кошкой на конце – во второй. Лишь у одного человека не было в руках ни кошки, ни пистолета. Зато он держал гранатомет. Мужчины ждали молча. Они напряженно прислушивались и всматривались в ночную даль. Тишину то и дело нарушал щелчок зажигалки. Находившиеся в катерах люди заметно нервничали и старались расслабиться с помощью никотина.

И вот один из них заметил показавшиеся на горизонте огоньки.

– Идет! – выдохнул он.

Тут же раздалась команда:

– Всем немедленно прекратить курить!

– Да ты че, Солдат! Разве заметишь с такого большого корабля такой маленький огонек! Дай досмолить.

– Твоя доля, Огрызок, уменьшилась на четверть. Кури дальше, – холодно заявил Солдат.

Через секунду окурок с шипением упал в воду.

– Заводи моторы, только тихо.

Заработали двигатели, оба катера медленно направились в сторону приближающихся огоньков. Сами они двигались в полной темноте, но к этому экипажи катеров были куда привычнее большинства людей. Когда до ближайшего огня, обозначавшего нос танкера, осталось метров триста, маломерные суда разошлись по обе стороны гиганта. Благодаря умелым маневрам катера оказались у бортов танкера. Раскрутив канат, Солдат энергично взмахнул рукой. С внутренней стороны кошка была покрыта тонкой кожей, поэтому опустилась на поручни судна практически бесшумно. С удивительной быстротой, говорящей об отменной физической форме, Солдат начал взбираться по канату.

Вскоре он оказался на палубе танкера. Солдат достал из-за пояса оружие и, крадучись, двинулся вдоль борта. Через минуту к нему присоединился его сообщник.

Малочисленный экипаж танкера даже помыслить не мог о пиратском нападении, поэтому один из матросов, мирно шедший по своим делам, был ошарашен, когда дорогу ему преградили вооруженные люди.

– Только пикни – замочу! – Солдат уставил на моряка оружие.

Тот испуганно закивал головой.

– Отвечай, но только шепотом, где остальные люди.

– Здесь! – матрос обвел взглядом танкер, словно кто-то из членов экипажа мог отлучиться куда-то с корабля.

– Ты говори конкретно.

– Так ведь люди на своих местах, а свободные от вахты отдыхают.

– Отведи нас для начала к отдыхающим, – с ухмылкой сказал Солдат.

Члены экипажа были застигнуты врасплох. Их затолкали в одну каюту, куда вскоре привели капитана. Солдат выставил снаружи охрану, а сам с двумя подоспевшими сообщниками отправился за несущими вахту моряками. В роли провожатого выступал захваченный первым матрос. Наконец весь экипаж танкера был заключен в одну каюту.

– Сидите тихо, и я ничего плохого вам не сделаю, – заявил Солдат. – Но если кто-то рыпнется, шлепнем его элементарно. Вы меня поняли?

В ответ только один человек сказал «да», и тогда Солдат угрожающе повысил голос:

– Так вы поняли или мочкануть одного из вас для примера?

Тут уж моряки ответили дружно и громко.

– Молодцы! – Солдат одобрительно потрепал по щеке ближайшего к нему пленника и бросил одному из своих людей:

– Давай!

Через минуту с палубы танкера взвилась сигнальная ракета. В ответ справа по борту зажглись сигнальные огни другого судна, находившегося примерно в километре от места событий. Около захваченного танкера нарисовалось судно-близнец. Солдат перебрался на его палубу, где был встречен вальяжным мужчиной в дорогом костюме-тройке. Казалось, мужчина собирался на какой-то прием и лишь по недоразумению угодил на транспортное судно.

– Молодец! – сказал он, пожимая Солдату руку. – Пошли в мою каюту.

Там мужчина передал Солдату кейс.

– Считать будешь?

– А как же! Доверяй, блин, но проверяй!

Солдат открыл кейс, пересчитал пачки стодолларовых купюр, затем вскрыл наугад несколько штук и внимательно осмотрел банкноты.

– Все путем! – наконец признал он.

Мужчина нажал кнопку переговорного устройства:

– Начинайте быстрее, мы должны управиться до утра.

Солдат вернулся на борт захваченного танкера.

– Бабки взял, осталось посторожить этих гавриков, пока не заберут горючку.

– Ты че, Солдат! Мы проторчим здесь до утра! А вдруг погранцы нарисуются?

– Мы так договорились. Не мочить же людей! Сам знаешь, что мокрушников ищут особенно старательно! А из-за горючки, да еще принадлежащей паршивому частнику, никто задницу рвать не станет. Я бы их всех запер в каюте, но дверь хлипковата, ее вынести, как два пальца об асфальт.

– Ну, вынесли бы, подумаешь! Че они разберут в темноте?

– Хватит названия танкера, в который сейчас уходит горючка. Такого прокола мне не простят. А от погранцов мы в крайнем случае уйдем. Главное – вовремя их заметить.

Потянулись долгие часы ожидания. Лишь перед рассветом тарахтение работающей помпы сменилось другим, куда более приятным уху налетчиков звуком – шумом включившихся двигателей. Выждав еще десять минут, Солдат прошептал:

– Сматываемся, только тихо. Пусть они не сразу поймут, что мы отсюда слиняли.

Глава 2

Илья Угаров рос обычным деревенским мальчишкой. Жил он в большом селе, расположенном неподалеку от Астрахани. Родители Ильи тоже были обычными русскими людьми, то есть отец регулярно запивал, а мать тащила на себе домашнее хозяйство. Впрочем, до рождения сестры Ильи отец относился к спиртному без фанатизма, употребляя его лишь по выходным и праздникам. Уже потом, когда их колхоз начал трещать по швам и обнаглевшее начальство стало тащить в свои закрома все, что плохо лежит, а работы у крестьян почти не стало, отец пристрастился к бутылке. Теперь он спустя рукава относился даже к собственному хозяйству, и мальчику приходилось то и дело выполнять за него мужскую работу. Возможно, поэтому Илья быстро окреп и стал лидером среди немногочисленных деревенских одногодков. Однажды, когда ему исполнилось всего двенадцать лет, он сцепился с пятнадцатилетним мальчишкой, приехавшим из города погостить у своей родни. Отношения выяснялись на глазах нескольких приятелей Угарова, таких же малолетних спиногрызов, которые вдруг оробели и не осмелились прийти на выручку своему другу. А и не понадобилось. К удивлению зрителей, после минуты бестолковой возни Илья сумел завалить противника на травку и наградил его парочкой увесистых тумаков.

– Будешь знать! – заявил при этом победитель и небрежно поднялся с таким видом, словно для него колотить ребят тремя годами старше было делом привычным и он занимался этим по десять раз на день.

Пока мальчик рос, бывший колхоз претерпевал различные изменения. То есть существенное изменение было всего одно: колхоз превратился в фермерское хозяйство. Возглавил его бывший председатель, сдуру решивший, что зарабатывать деньги на сельхозпродукции будет так же легко, как растаскивать колхозное добро. Председатель давно оторвался от жизни, он уже больше двадцати лет руководил и совсем забыл, как надо трудиться на земле. А бывшие колхознички почему-то не желали за гроши горбатиться ради процветания новоявленного фермера. Помаявшись года три и едва сводя концы с концами, председатель продал часть земель какому-то подозрительному типу, приехавшему из Мумры. Тип оказался селекционером, занимавшимся арбузами. Кроме того, у него был сын-бизнесмен, который помог отцу с покупкой земли и обустройством бахчей.