Но едва дело коснулось его собственных интересов, Илья Фридрихович поступил с точностью до наоборот.

Юристы компании помудрили, и все бумаги легли на стол очередного чиновника. А вскоре их копия оказалась в обществе охраны природы. Какая-то сволочь из управленческого аппарата подсуетилась! Любители природы тут же подняли вой. Мол, совсем доморощенные толстосумы распоясались. Любыми правдами и неправдами норовят прибрать к рукам все лучшее, чем так щедро природа наградила Россию-матушку. Вбили себе в головы, что деньги могут решить любую проблему. Надо вообще разобраться, почему дорогу прокладывают через заказник. Кто разрешил? Неужели так сложно обогнуть его, не тревожить заповедные земли?

Начали писать бумаги в различные инстанции. Но там же в основном свои люди сидели, прикормленные. Они дружно отвечали:

– Ничего не знаем, для решения подобных вопросов есть суд.

Использовал Тумасов и хорошо проверенный способ, попытался, как он выражался, договориться деньгами. Заслал к природолюбам самого пройдошистого и медоречивого из своих юристов. Вернувшись, тот лишь развел руками:

– Не берут.

– Как «не берут»! – потрясенный Илья Фридрихович нервно вскочил на ноги. – Они же нищие как церковные крысы! Такие должны брать. Небось ты им мало предложил.

– Да я вообще не успел назвать сумму, – возразил юрист. – Дело было так. Пришел я, огляделся. «Скудная у вас обстановочка, – говорю. – Давно пора сделать капитальный ремонт. Если хотите, можем устроить. Да что ремонт! Это мелочь! У нас есть куда более заманчивые предложения». Думаете, они хоть на секунду заинтересовались этими предложениями? Ничего подобного. Тут же начали выяснять, кого я представляю. Я сначала уклонялся от конкретики. Мол, какая вам разница, кого я представляю. Куда важнее, что вы будете с этого иметь. А они опять за свое: «Мы должны знать, кого вы представляете и что вам от нас надо». Я по своему прежнему опыту решил, что они хотят определиться с ценой вопроса, говорю: «Расслабьтесь, вас не обманут. Будете довольны».

Тут юрист сглотнул и вытер со лба капельки пота.

– И что дальше? – нетерпеливо спросил Илья Фридрихович.

– А дальше один из них заявил, что они видят меня насквозь и не надо им совать мои паршивые деньги. Мол, до меня их сотни раз пытались подкупить, и ничего из этого не вышло. Понимаете, Илья Фридрихович, я в это время пристально изучал их лица. Хоть бы один человек дал слабину, каким-нибудь жестом дал понять, что он согласен договориться. Нет, все они с какой-то извращенной радостью отказывались от денег. Им, видите ли, нетронутая природа дороже!

– Ладно. Тогда будем судиться, – хладнокровно сказал Тумасов.

Его юристы тщательно подготовились к процессу. Свое выступление главный крючкотвор компании начал с того, что подчеркнул государственную важность строящейся магистрали. Он привел цифры. Из них следовало, что дорога значительно облегчит путь из Москвы в один из областных центров. Благодаря ей существенно уменьшатся затраты на перевозку грузов и только за год экономия составит несколько десятков миллионов долларов. Кроме того, гораздо проще станет отечественным автолюбителям. Они получат современное шоссе, ехать по которому одно удовольствие. Но дело не только в удобстве. Все знают, что существенный процент автомобильных аварий, в том числе со смертельным исходом, происходит из-за отвратительного состояния дорог. Новая магистраль исключит подобные ситуации, поможет спасти человеческие жизни. А это вообще нельзя измерить никакими деньгами. Можно ли из-за каких-то мелких недоразумений задерживать осуществление проекта, а тем более запрещать его? Да, охрана природы – дело важное, однако нельзя ставить ее выше общественных потребностей, благополучия людей. Что же касается заказника, то здесь весьма специфические условия местности, которые требуют особой подготовки.

Тут юрист начал приводить цифры и сыпать терминами, которые человеку без специального образования понять было так же реально, как обезьяне научиться ставить детский мат гроссмейстеру. Судья, даже не пытаясь вникнуть в эту галиматью, предоставил слово независимому эксперту.

Хотя эксперт назначался вроде бы тайно, люди Тумасова успели с ним поработать. Он в основном подтвердил выкладки юриста, сделав лишь одно замечание:

– К сожалению, у меня не было возможности лично осмотреть спорную территорию, но из представленных мне документов я делаю вывод, что в южной части заказника полоса отчуждения может составлять около девяноста метров.

Тут слово дали защитникам природы, которые ограничились единственным вопросом:

– А почему нельзя провести дорогу вокруг заказника?

Юрист компании был готов к такому повороту событий.

– Мы готовы, – заявил он, – если вы дадите нам двести миллионов долларов. Именно во столько обойдется изменение маршрута.

Цифра произвела впечатление. Закрыв эту тему, защитники природы вернулись к вопросу о полосе отчуждения. Но что они могли противопоставить доводам экспертов? Только голые эмоции, красивые слова о необходимости беречь и защищать природу. Но разве могли красивые слова тягаться с выверенными аргументами специалистов? После короткого совещания суд вынес решение в пользу компании. Тумасов злорадствовал.

– Не захотели взять бабки – теперь с тем же результатом сосите лапу, – бросил он вслед вышедшим из здания суда защитникам природы и уселся в свой «бентли».

Рано радовался Илья Фридрихович, ой рано! Надо было внимательнее смотреть телевизионные новости. Тогда бы Тумасов наверняка обратил внимание на короткое выступление президента во время визита на Камчатку:

– Никакими производственными нуждами нельзя оправдывать варварское уничтожение уникальных природных ландшафтов, поскольку они принадлежат не только нам, но и нашим детям, внукам, правнукам. А если у кого-то другое мнение, пусть спросит у себя: выживет ли человечество в безжизненной пустыне?

На следующее утро Тумасову позвонили:

– Илья Фридрихович, я бы на твоем месте крепко подумал насчет заказника.

Именно звонивший проталкивал документы Тумасова. Он был человеком, хорошо знавшим, откуда дует ветер в коридорах власти. Илья Фридрихович тут же уловил его мысль. Если за дело возьмутся настоящие эксперты, проект могут вовсе закрыть.

Тумасов немедленно позвонил своим оппонентам. Сказал, что ему, как и всякому русскому человеку, безумно дорога родная природа. Поэтому он снова вместе со специалистами съездил в заказник. Они еще раз хорошенько определились на местности и нашли оптимальный вариант объездного пути. Конечно, он потребует от Тумасова дополнительных капиталовложений, но чем не пожертвуешь ради сохранения природы.

Слова Ильи Фридриховича приняли за чистую монету и даже предложили стать членом общества. Тумасов вежливо отказался, сославшись на чрезмерную занятость. При этом, не удержавшись, он заметил с завуалированным сарказмом:

– Для вас же главное не деньги, а участие человека в ваших делах. У меня же на это совершенно нет времени. Двадцать четыре часа в сутки занимаюсь бизнесом.

На том и распрощались.

Глава 5

Солнце клонилось к закату. Где-нибудь в бескрайней степи можно было бы наблюдать, как его диск медленно сползает за линию горизонта, окрашивая небо в багровые или алые тона. В большом городе все гораздо тоскливее. Громады зданий заслоняют сверкающий диск задолго до того, как его нижний край коснется земли. Солнце то скроется, то выглянет между домами, слепя идущих навстречу людей. И оттенки неба в минуты заката совсем не те. Выхлопы автомобилей и ядовитые выбросы заводов добавляют в общую картину мрачные серые краски, как бы подчеркивая монотонную бесцветную жизнь обычного человека в мегаполисе.

Бориса Рублева подобные фенологические нюансы мало интересовали. Он быстрым шагом пересекал скверик, торопясь домой. Было то пограничное время, когда обычные граждане все реже заходят в скверик и его заполняют всякие сомнительные личности. В стороне от заасфальтированной дорожки Рублев заметил какое-то подозрительное копошение. Подойдя ближе, он увидел трех парней и девушку. Молодые люди обступили ее, один из них обхватил девушку руками. Та судорожно дергалась, безуспешно пытаясь освободиться, и тихо вскрикивала. Присмотревшись, Борис догадался, почему она не зовет на помощь. Девушка была азиаткой – вьетнамкой или китаянкой. Нет, скорее китаянкой. Вьетнамки мельче и комплекцией, и чертами лица. Скорее всего, она жила в Москве без прописки, и милиции боялась еще сильнее, чем насильников.

Молодые люди являлись смешанной компанией: русский и двое кавказцев. Они, игнорируя попискивания жертвы, принялись деловито срывать с нее одежду.

– Эй, ребята, по какому случаю лезете к девушке? Может, сегодня День насильника? – сойдя с дорожки, поинтересовался Комбат.

Парни дружно уставились на него. Мужик крупный, но уже в возрасте, куда ему устоять против троих? И чего он прет на рожон? Неужели мент?

– А тэбе какой дэло? Ты что, мылиция? Или хочешь нам помочь? – вызывающе бросил один из кавказцев.

– Нет, я не из милиции и помогать вам не собираюсь. Четверо на одну хрупкую девушку – это беспредел. Да и трое – слишком много. Отпустите ее, ребята.

– Мы сами разберемся, кого нам отпускать, а кого нет. Иди, мужик, своей дорогой. Мы пока тебя не трогаем из уважения к твоему возрасту, но, если будешь нарываться, схлопочешь. Зачем тебе на старости лет ушибы и переломы?

– Ушибы мне действительно ни к чему, – согласился Комбат, – но девушку жалко. Не вижу я на ее лице радости от общения с вами.

– Ты, старый пердун, довыпендриваешься! Бери ноги в руки, пока мы их тебе не обломали, и чеши отсюда, – злобно бросил русский.

– Хорошо, я уйду, но только вместе с девушкой, – стоял на своем Рублев.

– Вы оба отсюда не уйдете, а уползете, – пообещал русский и шагнул к Борису.

Вместе с ним двинулся один из кавказцев. Второй крепко держал китаянку.

– Ох, ребята, и откуда в вас столько дурной прыти? Вам надо вагоны с цементом разгружать или траншеи рыть. Глядишь, тогда бы не возникло желание насиловать по скверам девушек.

– Слюшай, он издэваэтца, да? За это я его буду бить долго и больно, – более экспансивный кавказец первым ринулся в атаку.

Никто не заметил, как южанин оказался на земле. Он только подскочил к Рублеву и уже пахал носом травку. Все произошло слишком быстро, русский не успел оценить обстановку и, сблизившись, попытался размашистым ударом в голову сбить Бориса с ног. Рублев выставил блок и коротко саданул противника в солнечное сплетение. Русский согнулся от чудовищной боли. Борис чуть повернул голову, заметил поднявшегося на четвереньки кавказца и небрежно пнул его ногой:

– Лежать, я сказал!

Кавказец послушно улегся. Борис развернул все еще корчащегося от боли русского и со всего маху влепил ему пинка под зад. Тот отлетел метров на десять и затих. Рублев стал медленно подходить ко второму кавказцу, державшему китаянку.

– Слюшай, нэ нада! Ми же все русский люди. И ты, и Валэрка, и Самвэл. Пачэму ты бьешь русских людей из-за какой-то иностранки? – от страха залепетал он первое, что пришло в голову.

– Выходит, ты – русский человек? – слегка удивился Борис.

– Да. Могу паспорт показать. Там для всэх написан, чито я – гаражданина Российский Фэдэраций. А она нэт, она нэ гражданина.

– Слушай ты, гражданина. Во-первых, отпусти девушку. А то от страха вцепился в нее, как клещ. А во-вторых, бери своих дружков и быстро отсюда уматывайте. Навсегда. Если я еще раз увижу вас вечером в этом сквере, головы поотрываю. Ясно?

Дважды повторять не пришлось. Троица быстро исчезла в сгущающихся сумерках. Девушка застыла на месте, словно не веря в свое спасение.

– Тебе есть куда идти? Ты где-нибудь живешь? – спросил Рублев.

– Да-да, – затрясла та головой.

– Ты по-русски хорошо понимаешь?