– Информацией? Я? – удивилась Алина, уже понимая, что отмолчаться ей не удастся. Но Вадика ей выдавать тоже не хотелось. Оставалось тянуть резину.

– Скажи, откуда ты знаешь Вадима Котова? – спросил Шрэк.

– Вадима? – повторила Алина, сама не зная, что ответить.

– Ну да. Журналюгу этого. По его словам, ты ему через Интернет информацию сливала. А почему ты именно его выбрала? Столько опытных журналистов рогом землю роет, а ты какому-то молокососу доверилась… – сказал Шрэк, явно проверяя ее.

– А он что, молокосос? – спросила Алина, понимая, что каждое ее слово может стать для Вадима или спасительной соломинкой, или камнем, который потянет на дно.

– Да в том-то и дело, сопляк совсем!

– А мне казалось, так солидно звучит – Вадим Котов… – продолжала играть Алина. – Я думала, что он такой, как вы. Взрослый. Опытный…

Грубая лесть сработала: Шрэк опять налился краской, но теперь, очевидно, от удовольствия.

– Ладно, это твои проблемы… Я о другом. Кто тебе рассказал о том, что банк «Омега» всякие там махинации проворачивает…

– Я не могу рассекречивать источник информации…

– Слышь, ты, не выпендривайся, а то я и по-другому поговорить с тобой могу…

– Попробуйте. Поговорите, – сказала Алина, хмуря брови. – Вы же отлично знаете, что у меня имеется спасительная флэшка со всем компроматом, который я накопала и который, я так поняла, вас интересует, и эта флэшка находится в надежном месте. И если со мной что-нибудь случится, то все, что на ней записано, тотчас же будет опубликовано если не в наших городских изданиях, то где-нибудь в Москве или вообще за рубежом.

– Ты что, мне угрожаешь?! – возмутился Шрэк.

– Да нет, предупреждаю, – повела Алина плечом, чувствуя, что наконец выбрала верный тон. – Вы же сами говорите, что информация дороже денег, дороже славы и даже дороже любви.

– И сколько ты хочешь за твою информацию? Точнее, за источник твоей информации? – спросил Шрэк.

– Вы не поняли. Мне сейчас нужно срочно позвонить. И сказать своим друзьям, что со мной все в порядке. Чтобы они не волновались и пока что не давали ход тем сведениям, которые, я так поняла, вас сильно напрягают…

– Хорошо, звони, – сказал Шрэк.

– Так телефон же мой, мобильник, вы еще в больнице у меня забрали… – напомнила Алина.

– Мобильник? – удивился Шрэк, а потом махнул рукой: – Не, мобильник, это не мы… Это другие…

– Что, конкурирующая фирма? – прищурилась Алина.

– Можно сказать и так.

– Ладно, давайте любую трубку.

Шрэк протянул ей свой мобильник:

– На, звони!

Алина собиралась предупредить Вадима, чтобы тот не наделал глупостей. И лучше бы вообще скрылся куда-нибудь на время. Как об этом ему сказать, она еще не придумала.

Но не успела она взять телефон, как он зазвонил. Шрэк поднес аппарат к уху, выслушал, что ему сказали, резко изменился в лице и молча отключился. А потом вдруг поднял на Алину налитые кровью глаза и прохрипел:

– Так говоришь, не знаешь Вадима Котова?! Ну и не узнаешь! Мои люди забили его до смерти!

Алина почувствовала, что опять теряет сознание.

Глава 6

После случайно подслушанного телефонного разговора, который вел с кем-то охранник Серега, Линькова поняла, что, по сути, находится в капкане. Человек, которому одни высокопоставленные чиновники поручили охранять ее, как оказалось, служит совсем другим и тоже, похоже, власть имущим людям. Можно предположить, что генерал, с которым общался Серега, каким-то образом связан с ныне действующим губернатором. Линькова понимала, что должна обязательно передать эту информацию своим покровителям, но связываться с кем-то по телефону и даже через Интернет было опасно: телефон прослушивался, Интернет, надо полагать, тоже был под контролем. Судя по тому, что после ее послания, адресованного мужу и сыну, Серега начал убеждать кого-то, что она не в Москве, а на Кипре, все ее электронные письма просматривались ангажированными хакерами. Хорошо, что ее предупредили и попросили никому не сообщать, где она находится, а лучше делать вид, что из Москвы она не выезжала. И там, в Москве, кое-кто пребывает в шоке оттого, что Серега их уверял, что она на Кипре, а, судя по письмам, она в Москве. Виктория Львовна не удивилась бы, если бы обнаружила в своем номере установленные тем же Серегой видеокамеры. Больше всего Линькова опасалась хлебнуть химических препаратов, которые можно подсыпать в любое питье или еду. Достаточно сделать человека безвольным, и, как говорится, «делай с ним что хошь». Любая провокация пойдет как по маслу.

Линькова поежилась, осознав, что здесь, за границей, на «острове счастья», она абсолютно беззащитна. И выход из сложившейся ситуации ей придется искать самой. Те, кто послал ее на Кипр ради ее безопасности, где-то просчитались. Хотя Линькова не исключала, что это тоже было частью какой-то сложной мужской игры. Как она убедилась за долгие годы вполне мирного сосуществования с умными и талантливыми мужчинами, выиграть у них можно, только использовав знаменитую женскую логику, то есть совершив что-нибудь непредсказуемое, то, чего мужчины в данный момент никак от тебя не ожидают.

Полночи Линькова, ворочаясь с боку на бок, проигрывала самые разные способы избавления от опеки Сереги. И самый простой – бежать. Немедленно. Да, у нее есть пластиковая карточка и возможность снять деньги в любой точке мира, есть паспорт на чужое имя. Если бежать, это нужно делать сейчас, не дожидаясь утра. Ей сложно будет скрыть недоверие к Сереге, он, несомненно, начнет подозревать, что она его раскусила, что она о чем-то догадывается, и последствия могут быть просто трагическими.

Взвесив все за и против, Линькова оделась, накинула плащ, взяла сумочку и выскользнула в коридор. Все вещи, чемодан и даже мобильный телефон, который, если Серега успел вставить туда чип, мог служить отличным маячком, она оставила в номере. Охранник должен подумать, что она отправилась погулять, подышать воздухом.

Спустившись, Линькова села в одно из стоявших у входа такси и спросила у шофера по-английски:

– Скажите, как удобнее добраться с острова на материк? Самолетом или, может, морем?

– Сейчас ночь. И до утра вряд ли вы чем-то туда выберетесь. Правда, тут вот один богатый русский как раз собирается плыть на материк на своей яхте. Я только что отвез его к причалу. Если вы его попросите, он, возможно, прихватит вас с собой… – ответил таксист.

– Да, едем, и поскорее! – попросила Линькова, понимая, что каждая секунда у нее на счету.

– Хорошо, – кивнул таксист, и уже через несколько минут они были там, где стояли тускло освещенные дежурными фонарями яхты. Днем они наверняка были ослепительно белоснежными, а теперь, покачиваясь, купались в голубовато-лиловой предутренней дымке.

Еще из окна такси Линькова успела рассмотреть, что одна яхта, названная простым русским именем «Саша», выглядит не такой сонной, как все остальные.

– Вот тот русский господин сел именно на ту яхту, – показал шофер.

Линькова открыла сумочку, чтобы расплатиться, и с ужасом обнаружила, что в ней нет не только наличных денег, но и пластиковой карточки. Когда и зачем Серега, а больше было некому, их вытащил, было непонятно. Но теперь она оказывалась заложницей обстоятельств.

– Проблемы? – спросил таксист.

– Ноу! – покачала головой Линькова и постаралась даже улыбнуться.

Можно было, конечно, попытаться упросить водителя простить ей долг, но быть уверенной на сто процентов в том, что этот враз насторожившийся пожилой мужчина не вызовет полицию, она не могла.

На секунду задумавшись, она сняла с шеи золотую цепочку и протянула шоферу:

– Я забыла деньги, вот возьмите цепочку. Она очень дорого стоит.

Шофер помрачнел и даже протянул руку, чтобы заблокировать двери, но, взглянув на испуганное лицо пассажирки, махнул рукой и дал ей выйти.

Линькова, звонко цокая по набережной каблучками, поспешила к яхте, с которой теперь уже доносилась довольно громкая музыка.

– Эй, стой! – крикнула госпожа Линькова по-английски матросу, уже поднимавшему на борт пешеходный трап. – Подожди!

Матрос удивленно посмотрел на нее и повернулся – очевидно, позвал хозяина. На палубу вышел высокий широкоплечий мужчина в дорогом белом костюме и шляпе. Мужчина, вероятно, был изрядно пьян, судя по тому, как его покачивало. В руке он держал бокал с красным вином. Фигура хозяина показалась Линьковой чем-то знакомой. Она определенно этого человека где-то видела, однако разглядеть лицо в полумраке было довольно сложно.

Матрос что-то сказал хозяину, указывая на подбегающую к яхте даму. Хозяин подошел поближе к борту и громко по-английски спросил:

– Девушка, чего вы хотите?

– Мне срочно нужно на материк! Это вопрос жизни и смерти! Мне угрожает серьезная опасность! Помогите! – едва переводя дыхание, проговорила Линькова и добавила по-русски: – Пожалуйста!

– Вы что, русская? – удивился мужчина.

– Да, да! Русская! – закивала Линькова.

– Помоги ей! – сказал мужчина по-английски матросу и, вздохнув, добавил на родном языке: – Мне тебя просто Бог послал! А то я с тоски загибаюсь! По-русски и поговорить не с кем. Скоро язык сломаю, пытаясь объясниться. Ваше здоровье! – С этими словами хозяин, как ни в чем не бывало, отпил вина и, пошатываясь, направился куда-то в нос яхты.

Матрос помог Линьковой подняться на борт, тут же убрал трап, и яхта медленно отчалила от берега.

Линькова посмотрела туда, где скрылся хозяин, затем огляделась по сторонам.

– Вы плывете на материк? – спросила она у матроса.

– Да, – ответил тот.

– А как мне поговорить с хозяином?

– Когда хозяин отдыхает, его лучше не трогать, – покачал головой матрос.

– Понятно, – кивнула Линькова и спросила: – Сколько плыть до материка?

– Пару часов.

– Так долго?

– Хозяин никуда не торопится, – объяснил матрос и добавил: – Еще у нас запланированы фейерверк и танцы.

Будто в подтверждение его слов над яхтой действительно взметнулись в небо огни фейерверка. Тут же послышался женский смех.

– На яхте много людей? – поинтересовалась Линькова.

– В этот раз немного, – пожал плечами матрос.

– Скажите, а где мне можно… – Линькова замялась, – привести себя в порядок?

– Здесь есть одна гостевая каюта, очевидно, можете занять ее, – предложил матрос и добавил: – Хозяин мне не давал насчет вас никаких распоряжений. Но вы наш гость, поэтому гостевая комната к вашим услугам.

– А хозяин не будет против? – спросила Линькова.

– Он, похоже, уже пребывает, как это русские говорят… ах да, в отключке. Так что не волнуйтесь, – сказал матрос, провожая ее к свободной каюте.

Он открыл дверь каюты и включил неяркий голубоватый свет.

– Прошу, – кивнул он, пропуская Линькову, – туалет и душ рядом со входом.

Виктория Львовна вошла в каюту, но не успела захлопнуть дверь, как на койке, где, как она думала, лежали подушки и одеяла, кто-то заворочался и недовольно прохрипел по-русски:

– Блин, ну кто там еще!

– Ой, простите. Мне сказали, что здесь свободно, – испуганно пролепетала Линькова.

– О, блин! Русская, что ли? Откуда ты здесь взялась?

Только тут Линькова заметила лежащую на столике рядом с бутылкой вина и вазой с фруктами белую широкополую шляпу. Ту самую, в которой был хозяин яхты. Это действительно был он. В том самом белом костюме и расстегнутой ярко-фиолетовой сорочке. Его начинающие седеть темные волосы были изрядно взлохмачены.