Для Аркадия Львовича также было странным то, что этот человек, выдающий себя за сына Шершневой, носит фамилию Петров. Светлана Васильевна и в девичестве-то была Волкова, а не Петрова. Но спросить напрямую Аркадий Львович не решался. Да и не хотелось ему встревать в личные дела этого господина, не хотелось брать на себя его тайны.

Дмитрий Степанович мог бы быть сыном Шершневой, он себя именно так и позиционировал, так пусть так и будет. Тем более что он объявил о своем отъезде, значит, одной задачей будет меньше. Нет человека – нет проблемы, любил как бы в шутку цитировать Сталина Аркадий Львович.

Мужчины уже подошли к главному корпусу. Господину Петрову нужен был третий.

– Прошу сначала ко мне в кабинет. Там мы уладим все необходимые формальности, обменяемся координатами, чтобы не потерять друг друга, а потом уж прошу вас в гости к нашей пациентке.

Доктор так и не смог свыкнуться с мыслью, что Шершнева – мать этого Петрова.

– Да, Аркадий Львович. Это правильно. У вас, наверно, рабочий день скоро закончится. Чтобы вас не задерживать, давайте сначала разберем наши дела.

* * *

– Вот и наш архангел явился, орудие праведной мести. Что наш бывший партнер, кстати? – полюбопытствовал Игорь, когда Лена удалилась встречать гостя.

– Так до сих пор и не нашелся, – цыкнув, ответил Влад и сел в соседнее кресло; уже пустую бутылочку из-под рома он кинул в мусорку, как мяч в баскетбольную корзину. – Бинго! Всю жизнь мечтал о большом спорте. Как думаешь, из меня бы получился приличный спортсмен?

– Человек либо приличный во всем, либо недоделок, за что бы ни брался. Сам решай.

– А я полагаю, что человек может быть хорош или плох в разном, но действительно хорош будет обязательно там, где его место. Надо найти свое место.

– Если ты до сих пор его не нашел, то уже и забей. Делай то, о чем тебя просят. Только так сможешь приносить пользу окружающим.

– Хорошо, что не сказал «человечеству».

– Ты знаешь мое отношение к человечеству.

– Еще бы! На том и стоим! Ты делаешь все, чтобы стереть это вредоносное явление с лица земли. Даже по одному, но выводишь эту заразу методично и педантично.

Игорь ухмыльнулся, довольный собой, и отпил небольшой глоток янтарного напитка.

– Да. Если бы нашел способ, уничтожал бы их массами, как Гитлер евреев. Как всемирный потоп. Как Везувий Помпею.

– Ты – чудовище, Игорь.

– От слова «чудо». Я чудесным образом спасаю природу от тяжелой болезни под названием «человечество».

– Я все время удивляюсь тебе. Ты же сам – человечество.

– Что ты тогда до сих пор делаешь со мной?

– Бабло. Ты знаешь. Ты же все знаешь.

– По крайней мере, честно. Предпочитаю бизнес-отношения всяким идеологическим и психологическим зависимостям. Впрочем, эти овцы пускай зависят. Они нам надолго не нужны, а пока они блеют свое преклонение, мы их успеем обстричь!

– Не сомневайся. Как эта группа? Есть перспективные?

– Не понял пока. Есть один мужик. Он размышляет. Самостоятельно. Это плохо. Потому что вслух. Утомляет меня все время выворачиваться и его козни обращать на пользу делу. Это требует дополнительных мозговых усилий. Хотя, конечно, интересно. И потренироваться полезно.

– Зато не засохнешь, не расслабишься.

– Да, тренировка лишней не бывает. Надо быть всегда начеку. А вот и наш посланец с темной луны.

– Это Оборотень, – представила девушка вошедшего.

– Проходите, – предложил Владислав, дав Игорю возможность по-королевски снисходительно помолчать. – Лена, предложи гостю чего-нибудь. Чай, кофе, выпить.

– Чай? Кофе? Выпить? – переспросила Лена у Оборотня.

В этой комнате она вела себя совершенно бесстрастно и придерживалась деловой манеры общения. Оборотень отказался что-либо пить. Владислав поднялся со своего места, взял стоявший около стены стул и, перевернув его задом наперед, тут же, совсем рядом, уселся на него верхом, как на коня. Вся большая комната осталась отрезанной у него за спиной. Таким образом он вынудил гостя устроиться в кресле рядом с главным и замкнул их круг общения. Разговор предполагался серьезный и доверительный.

– Скажу сразу, – начал Игорь, – нам надо убить человека.

Во время паузы гость бесстрастно смотрел прямо на него. Но его взгляд нельзя было назвать тупым. Не возникало ощущения, что, возможно, он глухой, или не слышит, или не понимает, что с ним не шутят, что не играют. Игорь не выдержал паузу и, сдавшись, продолжил:

– Раз Старший прислал тебя, значит, так будет лучше для дела. Ему я верю, как себе. Значит, ты и есть тот самый сообразительный и творческий, при этом еще и твердый как скала, о котором я просил.

Гость молчал, не двигался и смотрел.

– Тебе Лена нравится? – вдруг довольно зло спросил хозяин кабинета и чуть на какой-то миг прищурился в напряженном внимании, он хотел не упустить ни одной даже микрореакции этого кандидата на исполнение его воли.

Оборотень, повернув голову, прямо посмотрел на девушку. Она сначала приосанилась и чуть наклонила голову в выгодный по ее мнению ракурс, но тут же стрельнула глазом на брата, на Игоря и, расслабившись, отвернулась, занялась какими-то бумагами.

– Ну? – Игорь нетерпеливо поторопил парня.

Оборотень поднял одну бровь и, продолжая нагло рассматривать девушку, сообщил, как будто читал заключение эксперта по экстерьеру коров:

– С точки зрения банального обывателя, у нее хороший экстерьер, она аккуратна, немного эпатажна, но не до такой степени, чтобы напугать даже первого стеснительного скромника, скорее наоборот, она интригует и привлекает внимание. Хочется узнать, насколько эта форма соответствует содержанию, и если соответствует, то можно бы и подумать о том, как доставить себе удовольствие в общении с таким экземпляром.

Владислав уже уткнулся лбом в спинку стула и тихо скисал от желания хохотать во все горло. Он даже не рисковал взглянуть на сестру. Игорь же с удовольствием смотрел на девушку. Удовольствие он получал двойное. Во-первых, ему нравилось то, как точно этот парень понял ее, нравилось находить в Лене подтверждение каждому его слову. Во-вторых, ему нравилось то, как девушка металась и путалась в своих чувствах. На ее лице сталкивались, взрываясь, и благодарность за хорошую оценку и возмущение наглостью, возмущение тем, как он посмел. В глазах и изгибах губ мелькали и негодование оттого, что ее «раздел» совершенно чужой человек, а брат и Игорь это ему позволили, и гордость за саму себя. Еще, кажется, она была немного недовольна совершенно холодными интонациями, будто он говорил о картинке, а не о живом человеке, который слышит, реагирует и может, между прочим, обидеться. Она же не безмозглая корова, в конце концов!

– Впрочем, я думаю, – немного задумчиво подвел итоги гость, – что форма вполне соответствует. По богатству и глубине эмоций, которые сейчас пережил наблюдаемый объект, она – совсем не безмозглая овца.

– Спасибо, что не корова! – взорвалась, не выдержав, Лена. – Это просто… какой-то разгул хамства!

Влад захохотал. Игорь широко улыбнулся и залпом допил свой коньяк. Гость снова сидел, не выражая никаких эмоций. Он спокойно смотрел на главного и терпеливо ждал, когда тот решит закончить разговор и выдаст полное задание.

– Ну ты даешь! Не ожидал! – все еще улыбаясь, похвалил его Игорь. – Ты, парень, не без чувства юмора. Только я так и не услышал ответ на мой вопрос. Тебе она нравится?

И тут Игорь понял, что снаряд наконец зацепил бойца. На какую-то долю секунды парень изменился в лице, его губы чуть сжались, а нижние веки чуть дернулись.

– Ну? – наступал на него Игорь.

– Я думал, – теперь уже Оборотень не поворачивался в сторону Лены, будто ее и не было никогда, а смотрел только на Игоря, – совершенно очевидно то, что мне самому нравится все названное мной как положительные характеристики этой девушки. Но если вам важно, чтобы я сам сделал этот вывод и его озвучил, пожалуйста. Да.

– Сухарь и зануда… – проворчала девушка и резко засунула несколько листов, которые просматривала все это время, в трей.

– Да, дружище, повеселил! – выпрямился наконец Владислав. – Думаю, Ленка тебе этого не простит. Она не любит, когда мужчины к ней вот так вот цинично равнодушны.

– То, что я не показываю эмоций, не значит, что у меня нет души и что я ничего никогда не чувствую.

– Ого. Сестренка, посмотри, похоже, он в тебя все-таки влюбился.

– Я говорил вообще, а не про этот конкретный случай. И Старший мне сказал, что я должен прийти, чтобы помочь вам в каком-то деле, в каком – мне скажут тут. Я не думал, что это дело – баб обсуждать. И тем более быть тут для вас клоуном. Это – неэффективное использование ресурсов, на подготовку которых затрачено много усилий.

– Разговорчивый какой! – фыркнула Лена.

– Мы сами решим, как нам лучше использовать ресурсы, за которые мы же и платим! – рассердился Владислав.

Оборотень сидел в той же позе, так же смотрел на Игоря, не выражая ни досады, ни обиды, ни негодования. Его лицо по-прежнему ничего не выражало.

– Успокойтесь, он дело говорит, – кинул Игорь помощникам, а потом обратился к парню: – Я хотел проверить, насколько и в чем ты уязвим.

И снова тишина. Игорь понял, что нельзя бесконечно испытывать гостя дешевыми психологическими приемами, в конце концов, он предназначен не для того, чтобы думать и беседовать, и, раз он сейчас тут, раз Старший выбрал его, значит, на своем месте он хорош и даже творческую смекалку проявит, если потребуется, что, впрочем, парень только что и доказал.

– Итак, Оборотень, нам надо убить человека. Но эта задача не из тех, что проще простого. В случае «убить проще простого» у нас есть два варианта. Первый. Нам проще простого сделать так, чтобы человек как бы сам решил уйти из жизни. Не только добровольно, но и самостоятельно. Даже с какой-либо мудреной запиской, чтобы следствие еще поинтересовалось, не состоял ли он на учете в психиатрии. Второй. Мы нанимаем тех, кто никак не связан с нами или нашими структурами. Тех, кто появился, взял портрет и адресок, взял задаток и исчез. Мы через время узнаем, что наш клиент скорее мертв, чем жив, переводим остаток оговоренной оплаты за услуги на загрансчет, названный при первой встрече, и забываем о том, что когда-то встречались. Твой случай, точнее, случай, которым придется заниматься тебе, совсем не такой, как обычные, как «проще простого» случаи. Мы клиента потеряли. Совсем. При этом он не просто клиент, он наш еще недавний компаньон. Он знает явки, пароли, тайны и даже один секрет, который нам бы тоже хотелось знать.

Мужчина вдруг замолчал, задумался о чем-то своем, затем резко встал, вышел из доверительного круга на середину комнаты, глянул на какой-то документ у Лены на столе, затем резко вернулся, сел обратно в кресло, но сел на край, как птица на жердочку, и наклонился к Оборотню всем корпусом:

– Понимаешь, солдат, очень нам нужен этот секрет. Черт бы с ним, с самим клиентом. Но секрет…

– Я должен его найти и обеспечить вам к нему доступ, да так, чтобы клиент с радостью выложил вам при встрече этот секрет. Я правильно понимаю задачу?

– Совершенно!

Игорь с облегчением откинулся в кресле. Всегда приятно, когда тебя понимают с полуслова. Правда, часто дальше понимания дело не идет. Увы, все время надо все контролировать.

– И вам он нужен только живой. Если, например, так сложится, что он сольет свой секрет перед смертью, сольет мне, последнему, кого увидит живым?

Игорь снова превратился в натянутую струну.

– Нет! Категорическое «нет»! Ты не должен у него ничего выпытывать. Ты можешь перепутать, неправильно понять и тогда – пиши пропало. Тогда все насмарку. Столько лет работы! Он нужен нам живым. Живым настолько, чтобы мог изложить нам, именно нам, то, что мы спросим…

– По телефону? Поймите, – Оборотень поспешно прервал хозяина кабинета, видя, что тот снова расстраивается и уже близок к негодованию, – я уточняю, чтобы не допустить досадную ошибку. Вы же не хотите, чтобы я ошибся, правильно?

Мужчина, поджав губы, ненадолго задумался, потом снова откинулся в кресле.