В живых оставался только лорд Тирелл со своими людьми. Считалось, что замок Адов Холм на реке Серной может выдержать любую осаду, но от рыбы, выловленной в сернистых водах реки, хайгарденцы маялись животами. Копейщики лорда Кворгила из непокоренного Песчаника убивали фуражиров, пытавшихся достать съестное на западе, Вейты из Красных Дюн делали то же самое на востоке. Когда до Адова Холма дошла весть о кастеляне, сброшенном с башни, Тирелл двинулся на Красные Дюны, намереваясь взять этот замок, пройти на восток вдоль реки, отбить Солнечное Копье у дорнийцев и наказать убийц лорда Росби. Намерения эти пропали втуне, ибо лорд бесследно сгинул в красных песках вместе со всем своим войском.

Эйегон Таргариен был не таков, чтобы признать поражение. Война, затянувшаяся на целых семь лет, после 6 года ОЗ выродилась в цепь бесконечных стычек, набегов и убийств, перемежающихся долгим бездействием и дюжиной перемирий.

В 7 году Ориса Баратеона и других лордов, попавших в плен на Костяном Пути, выкупили, заплатив за каждого его вес в золоте, но по их возвращении оказалось, что Вдоволюб отсек каждому правую руку, дабы они не могли впредь поднять оружие против Дорна. Эйегон, вознамерившись отомстить, обрушился с Балерионом на горные крепости Вайлов, превратив их в груды расплавленного камня. Сами Вайлы, однако, отсиделись в пещерах и подземных ходах, а Вдоволюб после того прожил еще двадцать лет.

В 8 году, в пору великой засухи, дорнийцы переплыли через море на кораблях, которые предоставил им пиратский главарь со Ступеней, разграбили дюжину городков и деревень на южной стороне мыса Гнева и сожгли половину Дождливого леса. «Огонь за огонь», – высказалась по этому случаю принцесса Мерия.

Этого Таргариены стерпеть не могли. В том же году дорнийцы увидели в небе королеву Висенью, и огненное дыхание Вхагара зажгло Солнечное Копье, Лимонную Рощу, Призрачный Холм и Тор.

Вернулась она и на будущий год в сопровождении самого Эйегона. На сей раз запылали Красные Дюны, Песчаник и Адов Холм.

Дорнийцы дали на это ответ в следующем, 10 году. Лорд Фаулер прошел через Принцев перевал и вторгся в Простор. Передвигаясь очень быстро, он сжег множество деревень и захватил большой пограничный замок Ночная Песнь еще до того, как марочные лорды узнали о его появлении. Когда весть о вторжении достигла Староместа, лорд Хайтауэр послал своего сына Аддама отвоевать замок, но дорнийцы предвидели это, и лорд Джоффри Дейн из Звездопада подступил к самому Староместу. Городские стены он не мог одолеть, но выжег поля и деревни на двадцать лиг вокруг и убил юного Гармона, младшего сына лорда, возглавившего вылазку против неприятеля. Сир Аддам, придя в Ночную Песнь, увидел, что Фаулер предал замок огню, его гарнизон мечу, а лорда Карона с женой и детьми увел в плен. Отказавшись от погони, сир Аддам поспешил назад, чтобы избавить от врага Старомест, но Дейн со своим войском уже скрылся в горах.

Старый Манфред Хайтауэр вскоре умер, и сир Аддам стал лордом Высокой Башни. Старомест взывал о мщении; Эйегон вылетел в Хайгарден посоветоваться с Хранителем Юга, но молодой лорд Тео Тирелл, памятуя о судьбе своего отца, отнюдь не горел желанием идти в Дорн.

Тогда король снова прибег к драконам. Сам он полетел в Поднебесный, поклявшись превратить замок Фаулеров во второй Харренхолл, Висенья принесла пламя и кровь в Звездопад, Рейенис же предприняла вторую атаку на Адов Холм, не ведая, что ее там ожидает.

Драконы Таргариенов, взращенные для битв, привыкли летать сквозь тучи стрел и копий без особого вреда для себя. Чешуя взрослого дракона прочнее стали, и даже те стрелы, что попадают в цель, только разжигают ярость огненных чудищ. Но защитник Адова Холма выстрелил из скорпиона с самой высокой башни, и железный болт длиной в целый ярд попал Мираксесу в правый глаз. Рухнув наземь в предсмертных судорогах, дракон снес и башню, и немалую часть крепостной стены.

Остается спорным, пережила ли Рейенис своего дракона. Одни говорят, что она сорвалась с него и разбилась насмерть, другие – что он раздавил ее своей тушей. Говорят также, что королева осталась жива и была медленно замучена в темницах Уллеров. Подлинных обстоятельств ее кончины мы скорее всего никогда не узнаем; известно лишь, что Рейенис Таргариен, сестра и жена Эйегона Первого, погибла в Адовом Холме в 10 году ОЗ.

Два последующих года известны как времена Драконова Гнева. Каждый дорнский замок горел еще трижды, пески вокруг Адова Холма от огненного жара обратились в стекло. Хозяева замков прятались глубоко под землей, но это их не спасало: лорда Фаулера, лорда Вейта, леди Толанд и четырех владетелей Адова Холма убили одного за другим, ибо Железный Трон назначил щедрую награду за голову любого дорнийского лорда. Надо сказать, что лишь двое убийц выжили, чтобы получить свое золото, и за каждую кровь дорнийцы платили кровью. Лорд Коннингтон из Гриффин-Руста был убит на охоте, Мертинса из Туманного Леса со всеми его домочадцами умертвил бочонок отравленного вина, лорда Фелла удавили в столичном борделе.

Не составили исключения и сами Таргариены. На Эйегона покушались не меньше трех раз – он погиб бы, не будь при нем его гвардии. При нападении на королеву Висенью пали двое ее гвардейцев, но последнего из негодяев она сама сразила Темной Сестрой.

Самое гнусное злодеяние тех кровавых времен свершилось в 12 году ОЗ. Вайл из Каменного Пути, прозванный Вдоволюбом, явился незваный на свадьбу сира Джона Кафферена, наследника Фаунтона, и Алис Окхарт, дочери лорда Старой Дубравы. Дорнийцы, впущенные слугой-предателем через калитку замка, убили лорда Окхарта и почти всех гостей, оскопили молодого мужа на глазах у жены. Саму леди Алис с ее служанками изнасиловали всем скопом и продали мирийскому работорговцу.

Дорн к тому времени превратился в дымящуюся пустыню, терзаемую голодом и чумой. «Гиблой землей» называли его купцы Вольных Городов, однако дорнийцы, верные своему девизу, оставались «непреклонными, несгибаемыми, несдающимися». Один рыцарь из Дорна, попавший в плен, заявил королеве Висенье, что принцесса Мерия прежде увидит дорнийцев мертвыми, нежели рабами Таргариенов. Принцесса отвечала, что они с братом охотно исполнят ее желание.

Но возраст и болезни совершили наконец то, что оказалось не под силу вражеским войскам и драконам. В 13 году ОЗ Мерия Мартелл скончалась в своей постели (во время плотских сношений с жеребцом, как утверждали ее враги). Лордом Солнечного Копья и принцем Дорнийским стал ее сын Нимор, сам уже шестидесятилетний, слабый здоровьем и не желающий более воевать. Первым же делом он отправил в Королевскую Гавань посольство с черепом дракона Мираксеса и предложением мира. Возглавила послов его дочь Дерия.

При дворе Эйегона его условия нашли неприемлемыми. «Никакого мира, пока они не сдадутся», – заявила королева Висенья, и королевский совет поддержал ее. Орис Баратеон, сильно ожесточившийся в свои последние годы, желал отправить принцессу Дерию к отцу без правой руки, а лорд Окхарт и вовсе прислал ворона с предложением «отдать дорнийскую девку в нижайшего пошиба бордель, где ее могли бы иметь все городские нищие». Король был иного мнения. Принцесса прибыла под мирным знаменем, сказал он, и не потерпит под его кровом никакого вреда.

Все сходились на том, что король устал от войны, но заключение мира без полной капитуляции равнялось признанию, что любимая сестра его Рейенис погибла напрасно, что незачем было лить столько крови и предавать Дорн огню. Лорды-советники предостерегали Эйегона, что подобный мир сочтут проявлением слабости и за ним последуют новые мятежи. Эйегон и сам понимал, что Простор, штормовые земли и Марки, много претерпевшие от войны, ничего не забудут и не простят. Даже здесь, в Королевской Гавани, он отпускал дорнийцев в город лишь под сильной охраной, опасаясь, что чернь растерзает их в клочья. По всем этим причинам, как написал позднее великий мейстер Люкан, король склонялся к тому, чтобы отвергнуть предложенный принцем мир и воевать дальше.

Тогда Дерия вручила ему запечатанное письмо своего отца, сказав: «Оно предназначено для вашего величества и ни для кого более».

Эйегон прочел письмо на Железном Троне, в присутствии своего двора. Лик его остался непроницаемым, но на пораненной о трон руке проступила кровь. Он сжег письмо, вылетел на Драконий Камень, а вернувшись, согласился на все условия Нимора и подписал вечный мир с Дорном.

Никто и по сей день не знает, что было в письме. Одни полагают, будто принц всего лишь нашел в своем отцовском сердце слова, тронувшие отцовское сердце Эйегона. Другие утверждают, что Нимор привел там список всех лордов и рыцарей, погибших во время войны. Некоторые септоны заходят так далеко, что объявляют послание заколдованным: желтая жаба-де написала его перед смертью, использовав вместо чернил кровь королевы Рейенис, и король не устоял перед ее черной магией.

Великий мейстер Клегг, приехавший в Королевскую Гавань двадцать лет спустя, пришел к выводу, что у Дорна не осталось больше сил для борьбы, и доведенный до отчаяния Нимор чем-то пригрозил королю. Например, тем, что закажет Безликим из Браавоса убить сына его от Рейенис, шестилетнего наследного принца Эйениса. Возможно, это и так, но точно мы никогда не узнаем.

Так закончилась Первая Дорнская война (4–13 гг. ОЗ).

Желтая дорнийская жаба сделала то, чего не удалось Харрену Черному, двум бывшим королям и Торрхену Старку: победила Эйегона Таргариена с его драконами. Однако к северу от Красных гор ее стратегия встречала одно лишь презрение. Слова «дорнийская доблесть» стали там определением трусости. «Жаба, когда ей грозит опасность, забивается в нору», – говорится в одной из летописей. «Мерия сражалась по-женски, с помощью лжи, измены и колдовства», – читаем в другой. Победа Дорна (если можно ее так назвать) считалась бесчестной; сыновья и братья тех, кто пал на войне, говорили, что когда-нибудь еще поквитаются с подлецами-южанами.

Час мщения настал, однако, нескоро, при более молодом и воинственном короле. Эйегон Первый просидел на Железном Троне еще двадцать четыре года, но война с Дорном стала последней из его войн.

Три головы дракона: правление первых Таргариенов

Эйегон Таргариен был прославленным воином и величайшим завоевателем, однако самые великие его достижения многие относят к мирному времени. Железный Трон, согласно пословице, ковался в крови и пламени, но стал седалищем правосудия, как только остыл.

Примирение Семи Королевств под властью Таргариенов было краеугольным камнем политики Эйегона. С этой целью он собрал к себе мужей (и даже нескольких женщин) со всего государства. Прежних врагов поощряли присылать ко двору детей (хотя бы и младших, ибо наследников лорды предпочитали оставлять дома). Мальчики служили оруженосцами и пажами, девочки – камеристками и фрейлинами двух королев Эйегона. Они становились свидетелями справедливого королевского суда и приучались думать о себе как о подданных единого королевства, а не как о жителях Запада, штормовых земель или Севера.

Таргариены старались также заключать браки между отпрысками домов из разных концов страны в надежде, что такие союзы сплотят семь королевств в одно. Занимались этим большей частью королевы – Висенья и Рейенис. Благодаря их усилиям юный Роннел Аррен, лорд Орлиного Гнезда, взял в жены дочь Торрхена Старка из Винтерфелла, а Лорен Ланнистер, наследник Бобрового Утеса, женился на дочери Редвина из далекого Бора. Девочек-тройняшек Вечерней Звезды с Тарта Рейенис обручила с сыновьями Корбреев, Хайтауэров и Харло, Висенья же устроила двойную свадьбу между домами Блэквудов и Бракенов, чья вражда продолжалась веками. Сын каждого дома брал в жены дочь другого для скрепления мира. Когда девица Рован на службе у Рейенис понесла от поваренка, королева нашла в Белой Гавани рыцаря, готового взять ее за себя, а в Ланниспорте – другого, согласного принять ее ребенка на воспитание.

Никто не сомневался в том, что окончательное решение принадлежит Эйегону, но Висенья и Рейенис помогали ему во всем. Ни одна королева в истории Вестероса, исключая разве Алисанну, жену Джейехериса I, не оказывала такого влияния на политику государства, как сестры Дракона. В каждую поездку по стране Эйегон брал одну из них, в то время как другая замещала его на Железном Троне.