Они абсолютно правы. То, что произошло в лесу, сделало из меня чудовище. Точно такого же, как в моем сне. Несмотря на то что это всего лишь запутанные картины и чувства, которые постепенно принимали форму, я очень ясно понимала их значение. Темнота овладела мной; я стала ее частью, а она – частью меня. Если бы Лисандр не воткнул в меня кинжал, я бы не остановилась. Как и голод внутри меня. Неукротимый голод, который поселился во мне. Он был там, и я ничего не могла с этим сделать.

Я попятилась от окна и, потеряв равновесие, упала на пол. С другими ночными альбами случилось то же самое? Они стали оружием Атуры против людей? Теми монстрами, которыми всегда считали нас, созданий ночи?

Атура говорил, что с помощью Сумеречного камня можно высвободить магию, которую отняли у ночных альб. Однако то, что я чувствовала внутри себя, было темным и опасным. Я ощущала, как оно растет во мне и не дает с собой совладать. Как долго я смогу продержаться?

Насколько себя помню, я всегда гордилась тем, что родилась ночной альбой. Я ненавидела всех, кто смотрел на нас сверху вниз, и боролась за то, чтобы нас уважали и относились к нам как к равным. Но за кого, собственно, я боролась? За крадущих души диких чудовищ, которые должны стыдиться бесчестных поступков своих предков?

Внезапно дверь распахнулась, и в мою комнату ворвались несколько мужчин, вооруженных вилами и факелами.

– Хватайте ее! – заорал один из них.

Балдур последовал за ними и зашел в помещение.

– Прекратите!

Мужчины ринулись ко мне. Я сопротивлялась, шипела и слепо пиналась во всех направлениях, но они удерживали меня еще сильнее, а боль от раны на животе лишала рассудка. Я еще слишком слаба, чтобы суметь защитить себя по-настоящему.

– Оставьте меня в покое! – кричала я. Мое дыхание участилось, в ушах загудело, а голод, который чуть ли не съедал меня изнутри, резко возрос. Мне казалось, будто он пожирал мои мысли и чувства. Подобно сильной буре, свирепствовал все сильнее у меня внутри и в одночасье начал буквально проникать в каждую клеточку моего тела. Что-то оттолкнуло от меня мужчин, и словно ожившая тень, вокруг меня распространилась темнота. Освобождение этой неукротимой силы, живущей внутри меня, ощущалось как глоток свободы. Наконец я снова могла дышать.

Но это состояние продлилось недолго. Вокруг меня стало тихо, я подняла глаза и увидела объятое ужасом лицо Балдура. Он отшатнулся к дверному проему, его широко распахнутые глаза были полны страха. Мой взгляд упал на мои дрожащие руки, вокруг которых кружили темные, поглощавшие свет тени. Они обвивались вокруг пальцев и ползли вверх по руке. Это – темная магия. Не поддающаяся контролю сила, которую Атура поселил глубоко внутри меня. И я не могла не признать, что она вызывала во мне приятные ощущения, несмотря на все мое отвращение к произошедшему со мной.

Постепенно магия возвращалась обратно в мое тело.

– Она может ее контролировать… – сказал молодой человек с темными волосами и пронзительными зелеными глазами. Кочергу, которая была при нем, он опустил.

– Пока что, – добавил кто-то, обратив мое внимание на себя.

Балдур осторожно подошел поближе.

– Шира?

Я подняла на него свой взгляд. Резкого движения оказалось достаточно, чтобы заставить альб вокруг меня застонать от страха и отшатнуться. Я внушала им страх. Словно бешеный волк, загнанный в угол. Они считали меня чудовищем.

– Шира, с тобой все в порядке? – спросил Балдур.

Я покачала головой. Атура не должен победить! Я не хотела быть монстром, беззащитным и полностью зависящим от темной магии, насколько бы приятным ни ощущалось позволение ей разгореться. Внутри меня сидел голод, и я бы все отдала, чтобы его можно было вырезать из моего тела.

– Что со мной происходит? – спросила я. В горле образовался ком, и мне было тяжело говорить. Злость на магию, которую освободил Атура, закипала и разжигала во мне темноту. Все внутри меня желало выпустить ее на свободу и получить возможность спокойно вздохнуть, чему препятствовали мужчины, собравшиеся вокруг меня. Я хотела, чтобы они оставили меня в покое. Все они!

Мое дыхание участилось, я почувствовала пульсацию в висках, и мой взгляд, словно сам по себе, обратился к одному из мужчин. Голод внутри меня вновь вспыхнул, а в нос ударил запах, который лишь подстрекал мою жадность. Это был запах человека. По венам этого мужчины текло больше человеческой крови, чем у других альб вокруг меня. Насколько сильно все-таки хотела утолить голод, отведав его душу. Я не могла избавиться от ощущения, что после этого все стало бы хорошо – что боль и беспокойство можно одолеть только этим путем. Я была в этом абсолютно уверена.

– Шира? – Балдур вновь заговорил со мной.

Я отвела взгляд от того мужчины и уставилась на пол. Темная магия внутри меня не должна победить. Я должна всеми силами сопротивляться ей. Но сколько времени мне удастся продержаться?

Боковым зрением я заметила движение, инстинктивно взмахнула рукой и отразила атаку нападавшего. Тут же вокруг меня объявились двое других мужчин: они размахивали факелами, удерживая меня на расстоянии, как дикое животное. Искры упали на ковер, и поднялся дым.

– Загоните ее в угол! – закричал один из них.

Огонь и густой дым обжигали мне глаза; защищаясь, я подняла руку перед лицом и больше не могла распознать, что происходило вокруг меня.

Жара, вопли, вонь и топот сапог разбудили во мне болезненные воспоминания. Воспоминания о том дне, когда пришли незнакомые мужчины и забрали у меня родителей. Вооруженные факелами, злые, свирепые и безжалостные. Крики моего отца, который расстался с жизнью в горящем ярким пламенем доме, раздались в моих ушах.

Они убили его, вытащили нас с мамой на улицу и избивали ее до тех пор, пока ее мольбы о пощаде не стихли под ударами. В тот вечер, более десяти лет назад, мне удалось оторваться от них и убежать ради того, чтобы вскоре наблюдать, как моя мать умирала на виселице. Она и мой отец не были преступниками. Они были ночными альбами, и этого оказалось достаточно, чтобы наказать их за чужое деяние. После их смерти я забилась куда-то во мрак. Трусиха, как говорили о таких, как я. Напуганный ребенок, который не знал, что с ним произошло.

И точно так же я чувствовала себя в этот момент. Полной страха и отчаяния. Я не могла ничего поделать с тем, что со мной случилось, и вновь вынести крики моего умирающего отца. Несмотря на то что в этот раз это были всего лишь воспоминания, они ощущались удушающе реалистично.

Единственный выход, который я видела, – это темнота внутри меня. Она ощущалась тихим шепотом, заглушающим все вокруг. Обещанием забрать всю боль и страх, стоило мне только довериться ей.

Однако мне нельзя этого допустить. Вслепую устремилась вперед с намерением голыми руками сразиться с первым подвернувшимся мне мужчиной, но не успела я до кого-либо добраться, как множество рук схватили меня и задержали. Они остановили меня на расстоянии лишь вытянутой руки от Балдура. Он прижался спиной к стене, и чуть ли не стал жертвой моего слепого рвения. Я застыла от ужаса.

Удар в подколенную ямку заставил меня упасть на пол. Они дергали меня, били и скручивали руки за спину.

– Увидите ее отсюда! – потребовал кто-то.

Меня подняли на ноги, и я защищалась как могла. Я знала, что они задумали. Они хотели убить меня до того, как монстр во мне окончательно проснется и станет для них угрозой. Небольшая часть меня хотела сдаться им. Где-то глубоко внутри – глубже того места, где обитала темная магия, – я тоже хотела увидеть этого монстра в огне.

Но первым, что воспламенилось, оказался не монстр, а моя простыня, ковер и облицовка стен. Вся комната была в огне, но мужчины заметили это, только когда он распространился слишком сильно. Они пытались затоптать пламя, но у них ничего не получалось.

– Отпустите! – потребовала я, рывком освободилась от чужой хватки и натолкнулась спиной на окно. Стекло рассыпалось, и я почувствовала дуновение холодного воздуха, ворвавшегося в комнату. Ветер подпитывал огонь и дым; языки пламени подавались в мою сторону.

Меня отшвырнуло на улицу, и я со всей силы ударилась о брусчатку, что покрывала рыночную площадь.

На мгновение потемнело в глазах. Я ничего не чувствовала, только слышала, как осколки стекла с треском падали вокруг меня на землю. После этого все вновь нахлынуло на меня. Боль, шум, запутанные картины.

Жители Баштаны, которые собрались перед домом, разбежались в разные стороны. Я с большим усилием приподнялась, моя спина горела, как после ударов хлыстом в темнице Харана, и когда мне удалось немного присесть, я увидела, как мужчины покидали дом Балдура с кашлем и хрипами.

Я хотела подняться, но в моей спине промелькнула жгучая боль. Я потянулась к плечу, нащупала осколок и закричала, вынимая его. Какое-то время разглядывала окровавленный кусок стекла в моей дрожащей руке. Как все успело зайти так далеко? Еще несколько дней назад жители Баштаны гордились мной. Альбой из их среды, которой удалось стать претенденткой на трон. Мы праздновали, смеялись и танцевали.

А теперь? Теперь во мне сидело чудовище, и их страх перед ним превратился в слепую ярость.

– Хватайте ее! – закричал кто-то.

Тут же они вновь набросились на меня.

– Прекратите! – потребовала я и расставила руки в стороны. Волна из темноты заставила альб отступить.

В этот момент из дома вышел Балдур. Обессиленный, он ухватился за дверной проем, схватился за грудь и опустился на колени.

– Балдур?! – Несмотря на боль, я вскочила и побежала к нему. Его тело дрожало, он был белым как мел, и ему не хватало воздуха. Должно быть, причина в его слабом сердце. Меня охватила паника.

– Помогите ему! – потребовала я у стоящих вокруг альб. Я больше не думала о том, что они хотели меня убить. Они не могли позволить Балдуру умереть. Только не ему! В отчаянии я посмотрела по сторонам. – Сделайте же что-нибудь!

Никто не пошевелился.

– Сделайте же что-нибудь! – повторила я, громко крича. На моих ресницах собирались слезы.

– Приведите… – закричал кто-то недалеко от меня. Я подняла глаза. Молодой человек с зелеными глазами и кочергой в руке подошел ко мне. – Приведите жреца!

Прошла целая вечность, прежде чем кто-то отреагировал. Они начали перешептываться и наконец начали предпринимать какие-то действия.

– Потушите пожар! – закричал кто-то.

Молодой человек опустился рядом со мной на колени и проверил пульс Балдура. Из дома послышался внезапный грохот, и мы вздрогнули.

– Уходим! – Он ухватился за руки Балдура под локтями, потянул его, чтобы тот встал на ноги, и мы вместе потащили его к колодцу. Вскоре в спешке пришел жрец. Он оттеснил меня в сторону от Балдура.

– У него проблемы с сердцем, – объяснила я то, о чем жрец наверняка уже давно знал. У нас в Баштане не было целителя, поэтому каждый заболевший горожанин обращался к нему и надеялся на помощь Мурайи. – Он всегда пьет чай из боярышника и розмарина, я… – Мой взгляд упал на дом, из окон которого било пламя. Я бы не смогла быстро добраться до лечебного чая Балдура, и учитывая его состояние, чай вряд ли бы помог. Оставалось только надеяться, что у жреца достаточно магии, чтобы его спасти. На меня вновь нахлынули слезы, я зарыдала и попятилась назад. Я не могла потерять Балдура. Он был моей единственной семьей.

Вокруг нас разразилась суета. Альбы собирались притащить ведра с водой для борьбы с пожаром, поэтому на меня уже никто не обращал внимания. Только молодой человек, который мне помог, внезапно встал напротив меня. Мне было наплевать, чего он от меня хочет. Все, что для меня сейчас было важно, это чтобы Балдур выжил.

– Ты отличаешься от остальных, – отметил он.

– Оставь меня в покое! – накричала я на него сквозь слезы.

Он отбросил кочергу в сторону.

– Заид, – представился он.

Постепенно я начала успокаиваться и понимать, что нагрубила ему без причины. Он не хотел сделать ничего плохого.

– Шира, – тихо сказала я.