Ольга Шерстобитова: Никому тебя не отдам

Ольга Шерстобитова
Никому тебя не отдам

Я задержала дыхание и стремительно поднялась в небо так высоко, насколько это было возможно. Хотелось бы взлететь и выше – но крылья обледенеют – зима в самом разгаре. И в этот раз она выдалась морозной настолько, что ресницы покрывались инеем, стоило выйти на улицу, а изо рта шел белый пар. И пусть я к холодам давно привыкла, а все равно мечтала оказаться в тепле как можно скорее.

Но и не летать было нельзя. Мне нужны тренировки, чтобы не терять навыков. Да и удовольствие каждый полет приносил такое, что сравнить его было ни с чем нельзя. Разве что с объятьями Эжена, который сегодня задержался в Академии света и тьмы. Гард попросил разобраться с новыми защитными плетениями на кабинетах алхимии. А так бы давно прижималась к плечу мужа.

Сейчас же я впервые за последние дни оказалась на знакомом холме, где начинался каждый мой полет, одна. И вроде бы радоваться свободе и наслаждаться, но все мысли сходятся к моему темному магу. И не виделись-то каких-то пару часов, а я уже скучаю. И знаю, что он тоскует не меньше, ожидая момента нашей встречи. И от этого становится на сердце теплее, а предвкушение от того, что скоро Эжен окажется рядом, заставляет глупо улыбаться. И мороз уже совсем не страшен. Правильно говорят люди – любовь греет.

Я развернулась, сделала несколько кругов, замерла, пытаясь отдышаться. И пока приводила дыхание в порядок, вглядывалась в пространство вокруг. Когда ты находишься на земле, все кажется совсем другим – более значительным и величественным. Но стоит подняться к облакам, как мир стремительно меняется – сужается, становится крошечным, а потом кажется безграничным. Открывая для себя это новое восприятие, я трепетала от восторга. И например, узнала, что небо, особенно ночью, не может быть одинаковым. В нем слишком много оттенков – от черничного до черного бархата. И их можно не только увидеть, но и почувствовать сердцем.

Я улыбнулась, вдыхая морозный воздух, подняла голову повыше.

Звезды стали казаться ближе, но сколько ни тянись к ним рукой – не схвачу. Эта истина известна уже давно, но я все равно поднимаю ладонь и зачем-то хочу достать хотя бы одну, самую заветную. Просто мне есть кому ее подарить. Мужчине, без которого не мыслю, как дышать, и порой не знаю, как выразить эту огромную любовь, наполнившую мое сердце.

– Я готов исполнить любое твое желание, Риана, – прошептал над ухом родной голос Эжена.

И как он появился так незаметно? Или я настолько замечталась?

Подумать над этим мне предсказуемо не дали. Через мгновение руки Эжена меня обняли, губы коснулись щеки. И сердце наполнилось теплом и нежностью. Я обернулась в надежном кольце рук любимого, заглянула в необыкновенные глаза цвета расплавленного янтаря, утонула… И безудержно сладкий поцелуй забрал наше дыхание.

– Это я готова исполнить любое твое желание, – прошептала, прижимаясь к его сильному плечу.

Эжен рассмеялся. И внутри меня все встрепенулось от какой-то безудержной радости. Мир привычно стал терять очертания, оставляя только огонь в глазах моего феникса.

Порой мне кажется, что любить сильнее и так сгорать от страсти друг к другу уже нельзя. Но каждый раз, стоит Эжену коснуться моих губ или даже ласково посмотреть, я понимаю, как до этого ошибалась.

– А по-моему, это мое право. Уж не лишай меня этого, ласточка.

Его губы снова скользнули по моей щеке, замерли.

– Ты не замерзла? Сегодня совсем холодно, – заметил он, при помощи левитации оставаясь в небе и окутывая меня своими волшебными крыльями. И от их огня я моментально согрелась. Пламя феникса может быть разным, я уже знала. И ласковым, как сейчас, и исцеляющим, как живая вода, и темным, словно смерть.

– Последний раз такой холод был, когда я шла от проруби в Оленьем Роге, – ответила я.

Мое лицо моментально оказалось в его ладонях, а взгляд Эжена стал серьезным.

– Почему ты до сих пор об этом вспоминаешь, Риана?

– Сложно вычеркнуть прошлое разом. И сколько я не пытаюсь… не могу, Эжен.

Я прикусила губу, чувствуя, как к горлу подкатывает ком. Три года прошло… И два с лишним из них мы с Эженом женаты. Он рядом. Всегда. И нет у меня ни единой причины для грусти, но все же… нет-нет, да и вспомнится, как жилось раньше. И в сердце появляется тоска, грызет изнутри. Обычно в такие минуты я кутаюсь в пушистый плед, подаренный Орасом, сижу и смотрю на огонь, пока не появляется Эжен и не забирает прикосновениями тревоги и сомнения. Их у меня, несмотря на все, столько, что я удивляюсь терпению моего феникса.

– За этими воспоминаниями я чувствую твой страх, Риана. Но ты ведь не будешь одна.

Я вздрогнула. Когда он так легко и просто угадывает мои мысли, всегда становится не по себе. Мне никак не привыкнуть, что я для Эжена – открытая книга.

Эжен снова заглянул мне в глаза. И в его взгляде плескалась нежность вместе с нерушимой уверенностью.

– Я никогда, слышишь, никогда добровольно тебя не покину. И не допущу, чтобы кто-то причинил тебе боль. Крыльями клянусь, огнем своей души, сердцем, что принадлежит только тебе.

И каждое слово падает в мою душу будто камень. Эта его откровенность, рожденная из нашего доверия, создает особую близость. И да, она всегда разрушает липкую паутину воспоминаний.

– Я люблю тебя, – просто ответила я, не зная как выразить все то, что чувствую, когда он со мной.

Но эти слова самые точные и верные. И раньше я произносила их редко, словно пробуя на вкус, привыкая, но в последнее время они сами рвались с губ. И словно придавали мне сил и уверенности, когда Эжен отвечал тем же.

– Я люблю тебя, – эхом повторил он.

И теперь уже я его поцеловала, желая никогда не отпускать, забыть про этот страх… страх потерять моего Эжена. Он его не всегда понимает, потому что уверен: нас никто и ничто не разлучит. А у меня иногда бывает, когда я посреди ночи в полусне начинаю искать Эжена рядом. В такие моменты он будто чувствует мою тревогу, всегда просыпается, кутает меня в свои объятья, целует сладко и нежно, шепчет признания. И это сильнее любых моих сомнений.

Может быть, Эжен прав. Мне нужно больше времени, чтобы убедиться: все это происходит со мной. По-настоящему.

– Полетаем? – прошептал он в мои губы.

– Да.

Только как это сделать, если он из своих объятий не выпускает, а я не хочу разжимать рук?

Мы вместе рассмеялись.

– Полагаю, в другой раз, да?

Эжен открыл портал, и мы оказались возле горящего камина в нашей спальне. И времени на разговоры у нас больше не осталось. Лишь жадные жаркие объятья, прерывистое дыхание, ласковый шепот. И эта запредельная, ни с чем несравнимая нежность, от которой мне порой невыносимо хочется плакать.

Так не бывает. Так просто не бывает. Но есть…

– Я до сих пор не понимаю, как тебе удается отогревать мое сердце всякий раз, когда на душе тоскливо, – прошептала я и потерлась о его плечо, как кошка.

– Так же, как и тебе удается в подобные минуты отогревать мое, ласточка.

Эжен повторил мой жест.

– Любовью. Ее жар способен на многое.

Он знал, о чем говорил. Сила феникса постоянно росла, подпитываясь эмоциями, которые испытывал Эжен. Огненные крылья сияли ярче, когда мы бывали вместе, а их магия с каждым разом все увеличивалась и увеличивалась. В последний раз силы Эжена хватило на то, чтобы отремонтировать всю Академию света и тьмы при помощи магии. Гард до сих пор усмехается, вспоминая, как я краснела, получив ответ на вопрос: откуда у Эжена столько сил? Оказывается, близость со мной дает. Хотя муж заявил, что не только она – еще и моя любовь.

– Мне завтра нужно быть на Совете магов, – сказал Эжен, ловя мое запястье и нежно целуя, – а потом полетаем вместе?

Я не удержалась и рассмеялась. Мы уже неделю каждый день собираемся это сделать, но почему-то все время оказываемся здесь, в объятьях друг друга возле полыхающего камина. Хотя сегодня по сравнению с прошлым разом мы хотя бы пообнимались в небе.

– Что? – возмутился он, удивленно приподнимая брови.

– Ты знаешь, Эжен, – снова хихикнула я, – слово «полетать» в отношении тебя у меня теперь ассоциируется с совсем другим действием.

Он расхохотался, утыкаясь в мое плечо, но вскоре его взгляд стал нежным. Как тогда, в нашу самую первую ночь, где моей смелости хватило так на мало, а его терпения – на целую вечность. И я знала, что сейчас Эжен тоже об этом вспомнил. Чувствовала…

Да, любовь может быть и такой… С легким привкусом горчинки прошлого. И с согревающим светом сердца, которое бьется под моей ладонью.

Я снова нашла его губы в полутьме, в которой тонула комната, и позволила себе просто быть счастливой.

Следующий день пролетел для меня быстро и незаметно. Я предвкушала чудесный вечер с Эженом и от этого глупо улыбалась на занятиях. Друзья понимающе хмыкали, остальные в аудитории хмуро поглядывали, но высказать хоть одно едкое замечание опасались. Уж кто-кто, а директор Лонар их сплетни безнаказанными не оставит, это все знали. Еще были свежи воспоминания о случае, как двое студентов попытались меня оскорбить намеком о том, каким именно способом я получаю оценки.

Нет, Эжен, когда узнал о произошедшем, смог сдержать ярость. Он никого не убивал и не оскорблял, но и оставлять все как есть, не стал. Защищать меня – требовало его любящее сердце, а проявить справедливость – крылья феникса, которые дали боги. Так на следующее утро после случившегося в общем зале Академии Эжен устроил собрание и вызвал и студентов, усомнившихся в моей успеваемости, и меня на середину. И предложил преподавателям и адептам задавать нам вопросы на разные темы. В том, что я проявлю себя достойно, он и не сомневался, хотя я дрожала, как заяц перед стаей волков. Но разве с Эженом поспоришь, когда дело касается моей защиты?

Мы впервые тогда после свадьбы поругались и целых два часа не разговаривали, пока он не сорвался и не зацеловал меня так, что до сих пор вспоминаю и краснею. Прощения мой феникс просить умел, что тут скажешь. А вот вину признавать – так и не научился.

Впрочем, главную роль в нашем перемирии сыграла его вера в меня и то, что я ответила на все вопросы, а те двое студентов до сих пор бегают и пересдают экзамены.

Надо ли говорить, что друзей после подобного случая у меня не прибавилось? Я слишком хорошо представляла, что адепты обо мне думают. И сколько Эжен не берег меня от слухов, все равно… знала. Разве такое утаишь? Сначала я переживала, а потом сплетни и косые взгляды перестали иметь для меня значение. Мы с Эженом через столько прошли, чтобы обрести свое счастье, что разрушить его из-за подобной глупости, я бы ни за что не хотела.

– Смотрите, директор Лонар с профессором Примом сцепились! – крикнул кто-то, и все студенты, невзирая на лекцию, которая была в самом разгаре, кинулись к окнам.

Гард обреченно вздохнул. Значит, поединок – инициатива Эжена, поняла я.

Я переглянулась с Мирандой и, расталкивая толпу, подошла к ближайшему окну.

Бой был в самом разгаре. Летели искры от оружия, чередовались атаки и нападения, слышался лязг мечей. Если бы не знала, что это Эжен вызвал мага на поединок, подумала бы, что нам показывают прекрасную учебную схватку.

Профессор Прим, опытный боевой маг и талантливый создатель артефактов, появился в нашей Академии недавно, но завоевал уважение и преподавателей, и студентов своей решимостью, ответственностью и безвозмездной помощью студентам в изучении дисциплин, которые вел. И к тому же профессор Прим был нереально красив: стройный голубоглазый шатен, по которому сохла большая женская часть нашей Академии. Но хоть мечом он владел умело, я все равно знала: победит Эжен. И дело не в опыте или силе, у мужа глаза сверкают так, будто мне грозит смертельная опасность. Но это ведь не так.