Сел на корточки под обозначенным вязом и, прищурившись, принялся разглядывать местность. Просто примятая трава, ничего необычного. Встав на четвереньки, начал прощупывать её рукой. Выругался, нечаянно напоровшись ладонью на острый камень.

– А вон там, – махнул Дрох в сторону соседнего куста, пестрящего мелкими красными ягодками, – сволочь Говард нашёл твой меч, Господин.

Я переместился в указанном направлении, но и там ничего не нашёл, только зацепился штаниной за какой-то… Чертополох? Стебель и листья этого растения отливали красным. Учитывая колючки, кровавый оттенок к лицу этой злобной травинке.

Раздавшийся слева от меня шорох заставил моментально насторожиться. Медленно повернул голову, прислушался… Ничего.

– Эй, – неожиданно для самого себя заговорил я вслух. – Юра, ты здесь? Отзовись, – в ответ тишина. Даже гуль, ощупывающий траву вместе со мной, замер, изумлённо уставившись на меня, как на сумасшедшего. Но мне сейчас было совсем не до Дроха. – Юра! Грызун ты блохастый, отзовись! Я благодарен тебе, что перенёс меня оттуда, но надо бы и обратно.

– Господин! – выпалил гуль, вцепившись мне в плечо. – Ты что, хочешь вернуться в Преисподнюю?! Оставить нас?!

– ЦЫЦ! – рявкнул я, и Дрох мигом заткнулся. Именно в этот момент вновь раздался шорох и тихий-тихий писк.

Поднявшись, я выхватил у гуля фонарь и быстро пошёл на звук. Старался двигаться бесшумно, чтобы не заглушать единственный указатель направления.

– Ну, слава бо… – начал было я, но в груди неприятно кольнуло, а сам вовремя осознал, что благодарить Господа при Дрохе уж точно не стоит. – Хорошо, что ты жив, – закончил нейтрально, глядя на неподвижную тушку коричневого хомяка. Он лежал на спине, по-собачьи согнув лапы и вывалив язык. Когда я подошёл, Юра с трудом приподнял голову, встретился со мной взглядом и…

Его веки медленно опустились, а тело обмякло.

– Твою мать! – выругался я, схватив хомяка.

Под ночной стрекот сверчков было довольно сложно различить биение хомячьего сердечка. Но, прижимая тёплое тельце к уху, я всё-таки это смог. Услышав «тук-тук», я облегчённо выдохнул. Юра жив. Просто без чувств.

– Слушай, а ветеринары у вас есть? – повернулся я к подбежавшему гулю.

– Как не быть, Господин? Да только поздно уже, где мы его найдём-то сейчас? Поехали лучше к Листвундскому лесу, а? Хровн с бабами, поди, волнуются уже. А завтра с утра и ветеринара поищем, – покосившись на Юру, он осторожно ткнул пальцем в меховой бочок. – Чай не помирает мышь твоя. И к утру уж точно не помрёт.

– Точно? – сдвинув брови, переспросил я. – С чего такая уверенность?

– Обижаешь, Господин, – покачал головой мой извозчик. – Уж кто-кто, а гули завсегда чувствуют, кто собирается копыта отбросить, а кто нет. В твоей мыши и намёка нет на приближающуюся смерть.

Облегчённо выдохнув, я позволил себе расслабленно улыбнуться. Не знаю почему, но я был уверен, что Дрох говорит правду.

Мы вернулись к телеге и тронулись в путь. Повесив фонарь на длинную палку с крюком, гуль прикрепил своё приспособление к хомуту лошади. Коняшка не испугалась – видать, была привычной.

– А безопасно у вас ночами по тракту ездить? – спросил я, вновь роясь в мешке с припасами. Порадовавшись караваю хлеба и куску копчёного мяса, разделил находку надвое и протянул половину гулю.

– А кого бояться, Господин? – возница, кажется, не перестаёт удивляться моим вопросам.

– Разбойников? – предположил я, откупорив бурдюк с вином.

– Какие разбойники здесь, Господин? – усмехнулся он, откусывая мощными зубами кусок хлеба. – Мы ж не в лихое средневековье живём!

– А, ну да, ну да, – закивал я, когда телега со скрипом подпрыгнула на кочке.

– У нас тут вообще раньше тихо было. Оттого и гарнизон не особо большой. Потому и Лисанну с ребятами до сих пор не поймали. Хотя уж очень пытаются. А теперь и вовсе, – потрясая кулаком, разошёлся он, – когда ты явился, Господин, нас никто не остановит! Все гули объединятся, и мы вернём свободу! И отомстим мерзким людишкам за сотни лет угнетения!

Да уж, идеи освободительной борьбы, похоже, очень глубоко засели в мозгу этих несчастных созданий. И ведь умудрились сохранять и вынашивать их при полном подчинении своим эксплуататорам. Голову боялись поднять, если не считать редкие и крайне малочисленные бунты. Хотя как бунты… иногда случается, что гули убегают от хозяев и начинают бродяжничать да нападать на путников, сбиваясь в крохотные банды. Забавно, что Дрох, чуть раньше и рассказавший мне об этом, похоже, сам подобные действия разбоем не считает.

– Что за Лисанна? – прожевав мясо, спросил я. – Одна из таких же… хм… сбежавших гулей?

– Э, не, Господин. Лисанна – человек, – буднично ответил он.

– О как, – хмыкнул я.

– И у неё уже целый отряд, – продолжал разглагольствовать Дрох. – А тех же, что раньше просто сбегали, собиралось-то гулей четыре-пять. Считай, одна-две семьи. Ну, иногда три – не больше.

– И с чего же обычная женщина решила стать вождём гулей-повстанцев? – я снова отхлебнул вина.

– Ха! Да какая она женщина? Так – девонька нетронутая. Её отец был богатейшим фермером в округе. Не только гули, но и люди на него работали. А дочь уж слишком, по их меркам, вольнодумная вышла, – Дрох громко усмехнулся. – На севере училась, там гули посвободней живут, вот и у нас после смерти отца хотела новые порядки устроить. Но бывшие отцовские ближники воспротивились да и решили под шумок земли разделить и оставить Лисанну с носом. Зря они это удумали. Гули её фермы, как услышали добрые речи хозяйки, так, естественно, и встали на её защиту. Но ферму всё равно пришлось оставить. Как бы ни был слаб наш гарнизон, в прямом бою с ними лучше не встречаться. По крайней мере, тогда только появившийся отряд Лисанны просто смели бы. Но не сейчас! – он снова поднял кулак. – Сейчас всё иначе! Сей…

– Сейчас с вами я, я понял, – бесцеремонно перебил я словоохотливого Дроха.

– Точно так, Господин, – важно закивал он.

Хмыкнув, я на пару минут задумался. Мне показалось, что встретиться с этой Лисанной было б неплохо. Что это… правильный путь! Что именно так мне и стоит поступить, если хочу попасть домой. Странное чувство. И в какой раз за сутки? Правда, сейчас чуйка совсем уж отчётливо сигналит.

– О-у… – выдохнул я, схватившись за голову.

– Господин, что случилось? – тут же встревоженно выпалил гуль.

– Всё хорошо, – помахал я бурдюком. – Что-то голову прихватило…

– Хы! Ну, так Гельзейское вино – это тебе, Господин, не шутки! – ухмыльнулся Дрох.

Я не стал спорить и убеждать возницу, что дело не в вине. Сдаётся мне, что боль – реакция на мои думы. Ну, или на эту самую «чуйку».

– Ну да ладно, – через секунду продолжил гуль. – Я верю, Господин, что даже такому крепкому вину не вскружить тебе голову.

Боль мгновенно ослабла. Не исчезла совсем, но было похоже, как если бы у поющего во всю глотку ноутбука одним нажатием тачпада снизили громкость до двадцати процентов.

– Повтори? – тихо попросил я.

– Что, Господин? – не понял гуль.

– Повтори, что ты сказал до этого. Ты веришь в меня? – нетерпеливо выпалил я, желая подтвердить догадку.

– Конечно, Господин, – довольно осклабился Дрох.

На душе в тот же миг стало тепло и спокойно. Я расслабленно вытянул ноги и улыбнулся.

– Хорошо, – пробормотал себе под нос.

И вот надо было испортить такой момент! Вдали я услышал топот копыт и лошадиное ржанье. Дёрнувшись, оперся о борт телеги, вглядываясь назад. Ну, точно! Несколько огоньков прыгают на тракте и неумолимо нас догоняют.

– Но! – гуль тоже заметил преследователей и щёлкнул лошадку поводьями. – Но! Но! Быстрей!

На сей раз никаких ощущений не последовало. Может, стоит остановить телегу и попытаться убежать в лес? Хм, и на этой мысли чуйка молчит. Чёрт, а ведь я уже к ней привыкать начал!

– Давай! Давай! – подгонял коняшку гуль.

– Ты уверен, что это именно враги? – решил я уточнить на всякий случай.

– А кто же, Господин? – быстро глянув на меня через плечо, ответил Дрох. – В той стороне Куинз – центр округа. Гарнизон и Собор находятся там. А отряд Лисанны в Листвундском лесу – то есть прямо по курсу.

– Долго до него?

– Даже в нашем нынешнем темпе около получаса!

Что ж, я благодарен своему вознице, что он не стал акцентировать внимание на причине нашей задержки. Ведь именно моё желание пособирать камешки привело к тому, что посреди ночи мы всё ещё на тракте, а за нами гонится не пойми, кто. В оправдание могу сказать лишь одно: нутро велело мне собирать камни. Говорило, что так нужно. И знаете, что? Я ему всё ещё полностью доверяю.

Обернувшись, посмотрел за спину. Фонари совсем близко, я даже могу разглядеть подсвеченные головы лошадок. Нас разделяло метров четыреста, и с каждой секундой расстояние сокращалось.

– Стрелять будешь? Может, мне поводья отдашь? – предложил я, скользнув взглядом по облюбованной гулем винтовке.

– Ну, это… Господин… – кинув через плечо короткий взгляд, замямлил Дрох, снова сконцентрировавшись на дороге. – Чёт опасаюсь я…

– Чего? – не понял я. Преследователи все приближались.

– Говорю, не стрелял раньше! – прошамкал мой возница. – Видел, как ружьём пользуются. Знаю, запомнил. Но это… практики не было…

– Твою ж мать… – я закатил глаза. Затем резко выдохнул, с трудом удерживая равновесие, подошёл к гулю и схватил поводья. – Иди уже! Я в тебя верю! Не зря же это ружьё ты чуть ли не расцеловал, как в руки взял.

Взгляд Дроха мгновенно изменился. Теперь на меня смотрели глаза полностью уверенного в своих силах разумного. Пусть и мутные от природы.

– Твои слова – честь для меня, Господин! – решительно кивнул он. – Я не подведу!

– Иди уже… – подтолкнул я его, почувствовав лёгкое головокружение. Чёрт, да что за ерунда-то?

Крепко сжимая винтовку, Дрох, положил дуло на задний борт телеги и прицелился. Полувзгляда хватило, чтобы понять, как же неудобно гулю – всё-таки борт довольно низкий, и стрелок поначалу пытался занять среднее положение между «лёжа на пузе» и «стоя на колене». В итоге гуль плюнул, выпрямил спину и, стоя на одном колене, удерживал винтовку полностью на весу.

Я искоса поглядывал на него, большую часть внимания уделяя дороге. В детстве два лета подряд мне доводилось ездить в конный лагерь. Ну, как лагерь – шесть лошадок на группу из десяти детей да огромный деревенский дом, где вся наша весёлая компания и проживала. Так вот, опыт верховой езды я имел, да и телегой править доводилось. Но вот бешеных ночных скачек нам никто не устраивал. Поэтому сейчас спешно вспоминал все свои навыки, чтобы и за борт не улететь, и контроль над вспененной лошадкой сохранить.

– За Господина… – слуха коснулся уверенный шёпот, и раздался оглушительный выстрел.

Перепуганная кобыла дёрнулась в сторону, натягивая поводья. В эту секунду я оказался как никогда близок к принудительному катапультированию. Но чудом удержался и даже смог выровнять телегу, в последний момент обрулив огромный камень, возлежащий почти на середине тракта.

– Ух… – облегчённо выдохнул я, почувствовав себя матёрым колесничим. Немного поупражняюсь и, если вдруг случайно попаду в мир, близкий к нашей Древней Греции, смогу в гонках участвовать.

Обернулся проверить, как идут дела у гуля. Хищно скалясь, тот перезаряжал винтовку. Поднял взгляд на преследователей. Хм, не даром говорят: «новичкам везёт» – один из фонарей остался далеко за спинами наших попутчиков – видимо, вместе с тем, кто держал его в руках.

На второй выстрел коняшка отреагировала уже не столь бурно.

– Эх! – раздосадовано воскликнул Дрох.

– Промахнулся? – уточнил я, не оборачиваясь.

– Ранил! Удержался, шельма!

– Огонь! – враги подобрались уже настолько близко, что мы смогли слышать голос их командира. А через миг раздались выстрелы.