«Все, – подумала девушка. – Это значит папа, Стивен, Джоди, Брендан и Брайан. Они переживали последствия похищения на двенадцать лет дольше, чем я. Они ненавидят все, что связано с этим. Иногда ненавидят и меня, потому что поблизости нет Ханны, которую можно ненавидеть».

– Ты знаешь, а книга, которую он предлагает написать, может способствовать поимке преступницы, – произнесла мама.

«Неужели мама хочет, чтобы я помогла ему?» – поразилась Дженни.

– Но это будет книга и о родителях, для твоей бедной матери это может стать тяжелым ударом.

Девушка подумала о том, сколько же у Донны мужества и такта, чтобы назвать Миранду Джонсон «бедной матерью». Иногда она ощущала необыкновенную гордость за то, что является ее дочерью. Но сейчас ничего этого не сказала. Как и того, что за последние полтора года Донна Спринг стала для нее настоящей матерью, а дом в Нью-Джерси – настоящим домом. Дженни привыкла недоговаривать, потому что все то, что было бы приятно услышать Донне, принесло бы Миранде много горя.

– Ты собираешься помогать ему?

Казалось, давнее похищение превратилось в кислоту, которую вылили на ее прекрасную и романтическую весну.

«Перестань, – пыталась она успокоиться. – На самом деле ничего серьезного не происходит. Все в глубоком прошлом. Меня это не должно волновать. Пусть пишет все, что ему в голову взбредет. Меня это не должно трогать».

Тем не менее неприятно чувствовать, как к ней тянутся длинные пальцы медиа и СМИ, которых интересовала главным образом она сама. Всем хотелось, чтобы жертва похищения начала реагировать, расстраиваться и плакать.

– Дорогая, тебе решать, – произнесла мама. – Только ты знаешь, как правильно поступить.

Однако сделать все правильно оказывалось далеко не так просто, как считали многие.

Два невинных человека – Фрэнк и Миранда – не по своей воле оказались под прицелом средств массовой информации из-за предательства Ханны.

Бедный, несчастный Фрэнк пытался помочь родной дочери. Он старался сделать все правильно и для другой – Дженни. Но никогда не узнает, что в итоге произошло. Мужчина даже не помнит, что ел на обед…

И Миранда всю жизнь старалась делать все правильно. Она была чудесной мамой для маленькой Дженни, которую привели в дом. Женщина давала «дочери» все: заботу, замечательные подарки на Рождество, учила водить машину, украшать торты, читала ей на ночь сказки. Она всегда и все делала правильно. Но СМИ это не брали во внимание, нападая на Миранду, как голодные волки.

Да, Ханну надо было найти и арестовать, отдать под суд и посадить в тюрьму. Но если будет суд над ней, значит, и над ее родителями: Миранду и Фрэнка осудят в газетах, в Сети, на радио и по телевизору. Маму осудят все бывшие коллеги, соседи и друзья.

– Мне сложно понять, что правильно, – призналась Дженни. – Вместо этого я прячусь.

– Не надо торопиться, – ответила Донна. – Можем вместе об этом подумать летом, когда времени будет больше.

Лето.

Время длинных и ленивых дней, темных и коротких ночей, тепла и солнца.

Кальвин Винесетт будет вылавливать Дженни, ее братьев и сестру, выискивать старых школьных знакомых, постарается взять интервью у двух пар родителей.

После окончания разговора она еще долго держала в ладони телефон. Очень хотелось позвонить Риву и услышать его голос. Он бы точно понял ее ситуацию и поддержал бы.

«Мне кажется, Майкл поймет, – подумала она, – если получится все рассказать».

Третий элемент пазла похитительницы

В секте никто не использовал имена, данные при рождении.

Секта, или, как она говорила, группа, будет ее семьей и опорой. Ее члены будут помогать друг другу и окажутся более полезными и верными, чем люди, которые по воле случая стали их родителями.

В год, когда Ханна вошла в секту, всем новым адептам давали музыкальные имена. Ее назвали Гармонией, другие девушки стали Глиссандой и Виваче. Ханне очень нравилось новое имя. Женщина считала, что оно дает возможность нежно и мирно ладить со всеми окружающими.

В тот год секте понадобился абонентский почтовый ящик.

Задание его организовать возложили на Ханну.

Она ненавидела любую работу.

Хотела, чтобы ее выполняли другие.

Пусть они делают!

Но руководство настаивало, чтобы Ханна заплатила за год вперед за пользование абонентским ящиком, который должна была открыть на фиктивное имя.

Но для этого необходимо иметь настоящие документы (в типичном американском обществе всегда хотели установить личность человека по фотографии и цифрам номера социального страхования).

Ханне надо было добыть чужие документы, по которым она бы выполнила задание.

Гуру сообщил, что, пока женщина ему подчиняется, с ней не может произойти ничего плохого, но та все равно боялась. А вдруг поймают?

Каждый вечер гуру спрашивал, выполнила ли она задание, и каждый вечер та отвечала отрицательно. Тогда ее наказывали и не разрешали сидеть со всеми.

Сидеть одной! Это было самым страшным наказанием.

Гуру кричал: «Гармония! Укради кошелек! Ты не настолько красивая, чтобы тебя могли запомнить, не насколько выделяешься, чтобы на тебя обратили внимание, и недостаточно самобытна, чтобы показаться кому-то интересной. Никто тебя не заметит! Да и никогда в жизни не замечал!»

И все смеялись.

«Это неправда! – думала она. – Меня замечают! Я – их друг. Они любят меня».

На следующий день Ханна заставила себя выйти прогуливаться по кампусу расположенного поблизости колледжа. Она ходила за девушками с длинными светлыми волосами, как у нее самой. На одной были настолько облегающие джинсы, что в карманы явно ничего бы не поместилось. Наверное, все ценности лежат в маленьком рюкзачке. Девушка зашла в туалет. Ханна увидела, что над дверью на мгновение появились пальцы посетительницы, которая повесила рюкзак на крючок на внутренней стороне двери. Ханна дождалась, пока девушка присядет, после чего протянула руку и сняла рюкзак с крючка. Его владелица завизжала.

Ханна выскочила из туалета в коридор и вынула кошелек. Проходя через студенческий центр, она положила рюкзачок на стул и вышла на улицу. Идя по газону, женщина достала водительские права и деньги, а кошелек выбросила в мусорный бачок.

Гуру оказался совершенно прав: никто не обратил внимания.

И это к лучшему.

На почте она показала водительские права Тиффани Спратт, заплатила деньги и получила ключ от абонентского ящика. Ей не терпелось рассказать остальным членам группы, как здорово она выполнила задание. Ханна положила ключ в карман джинсов и подошла к гуру.

– По поводу абонентского ящика… – робко произнесла она.

– Я просил об этом на прошлой неделе! У нас уже есть ящик. Отойди и не мешай, – ответил тот.

Гуру даже не узнал, что все сделано. Ханна так и не отдала ему ключ.

Все это – вина родителей. Они ее избаловали: покупали вещи, помогали, а вот сейчас, когда надо помочь группе соратников, она облажалась.

Спустя несколько лет, стоя в гостиной родителей и слушая, как ее мать поет маленькой девочке, Ханна вспомнила о том ключе, который не выбросила, а сохранила. Она все эти годы платила за абонентский почтовый ящик. Гуру призывал верить в судьбу, и есть вещи, которым суждено сбыться. У нее был абонентский ящик, и ей суждено им воспользоваться.

Надо ехать дальше, но не хотелось уезжать без денег. Ханна отозвала в сторону отца:

– Вырастите и воспитайте Дженни. Я не могу этим заниматься. У меня есть почтовый абонентский ящик в Боулдере, штат Колорадо. Просто отправляйте деньги.

Она увидела, как обрадовался отец. Ему была нужна не его собственная дочь, а та маленькая девочка. И папа был готов заплатить за внучку.

Ханна внутренне ликовала.

«Их обязательно поймают, – подумала она. – Буквально через пару дней. Они окажутся в тюрьме. Ну и прекрасно! За то, что исковеркали мне жизнь, заслужили».

Отец дал ей много наличных, и женщина уехала. Она бросила ворованный автомобиль и пересела на автобус, приняла транквилизаторы. Ей не нравилось ни слишком возбужденное состояние, ни слишком депрессивное. Все должно быть ровно и спокойно.

Через пару часов Ханна уже позабыла о маленькой девочке.

III

Кальвин Винесетт не сдавался.

Он не только написал второе письмо, но и раздобыл имейл. Дженни не особо часто им пользовалась. В принципе электронное письмо от незнакомого человека большой погоды не делало в компьютере, но почта открывалась и на телефоне.

В каждом письме был написан его мобильный номер.

У нее появилось чувство, что телефон заражен.

Когда Дженни общалась с братьями и сестрой, у нее складывалось ощущение, будто Стивен, Брендан, Брайан и Джоди ждали, когда она примет какое-либо решение. Автор, судя по всему, не знал о существовании Сары-Шарлотты и ее школьных друзей и с ними не связывался. В противном случае они бы сообщили.

Майкл надоедал девушке вопросами, почему та не пользуется Facebook.

– Перестань, Майкл. Если тебе нравится красоваться там с хорошо причесанным и привлекательным профилем, совершенно не значит, что и другие хотят тратить на это время.

Он моментально пошел на попятную.

– Да, ты права. Я постоянно думаю, что мне постить, а что – нет. Я действительно создаю в Сети образ, который отличается от реального человека.

Она была рада услышать подобное признание.

«Шесть недель, – говорила Дженни себе. – Мы знакомы всего шесть недель. Для меня они были очень аккуратными. Я не торопилась поведать свою историю».

Но Майклу ее скрытность совсем не нравилась. Улыбка была натянутой.

«Ему начинает надоедать, – догадывалась она. – Придется делать больше того, что он хочет, и меньше того, что хочется мне».

Учебный год подходил к концу.

Была середина мая, приближались последние экзамены. Майкл был раздражен тем, что Дженни настаивала на занятиях в одиночку.

– В письме с просьбой принять меня в колледж я обещала, что буду хорошо учиться, – объясняла девушка. – В трех семестрах у меня получилось, и в этом я собираюсь получить отличные оценки.

– Я тебя умоляю! – посмеялся он. – Преподаватели не читали твоего сочинения. Они не знают, что ты обещала. И я хочу заниматься с тобой.

– Ты сильно меня отвлекаешь, – сказала она.

Это был, конечно, комплимент, но он Майклу не очень понравился. Парень отправился в город на собеседование, а она пыталась вспомнить, почему именно хотела заниматься одна.

Предпоследний экзамен был в пятницу утром. Последний должен был быть в следующий вторник. Впереди три выходных.

Экзамен оказался гораздо легче, чем она ожидала. После Дженни вышла из аудитории. Заходить в общежитие, чтобы взять вещи, смысла не было, потому что у матери в Коннектикуте было все необходимое. Девушка села на автобус, проехала Центральный парк, пересела на метро и добралась до Центрального железнодорожного вокзала, где купила билет до дома. И потом набрала матери.

– Привет. Я буду на станции в половине двенадцатого.

– Прекрасно, дорогая, я очень рада. Мне кажется, Фрэнк чувствует, что ты приедешь. Он все утро улыбается.

– Поцелуй его за меня, – попросила Дженни.

Ей очень нравился Центральный вокзал. Она медленно, словно турист, прошла по огромному залу, вышла на платформу и нашла свой поезд. Девушка любила сидеть у окна лицом в сторону движения. В вагоне было не так много людей – столпотворение должно начаться только после обеда, когда народ будет возвращаться с работы в пригороды. Дженни нашла чистый и не очень людный вагон, в котором никто не орал по телефону и не пахло едой, села и достала электронную «читалку». Она дошла до шестой главы какого-то исторического романа, который посоветовала Ева. Это было очередное сочинение про Генриха VIII и его жен. Дженни книга не особо нравилась. До того, как очередной жене короля отрубят голову, оставалось еще, наверное, глав десять, а само описание казни будет наверняка очень подробным.

Поезд тронулся.