Женя перепугалась, что ее разоблачат. Она спешно пнула кучку вещей под кровать и проговорила, косясь вниз, словно вещи могут ожить и сказать «наша хозяйка из двадцать первого века»:

– Лорд Адерли, разве вам не следует выйти?

Лорд Адерли моментально отпустил локоть, лицо сделалось окончательно пунцовым. Он резко развернулся и, бросив невнятное «извините», ринулся к выходу.

– Лорд Адерли, – окликнула его Женя. – А платье?

Мужчина остановился. По его выпрямленной спине ясно – он смущен, обескуражен, сбит с толку, но отчаянно старается сохранить лицо.

– Ра-разумеется, – хрипло проговорил он.

Затем, вновь повернувшись к Жене и стараясь смотреть мимо нее, он приблизился к кровати и опустил на нее платье.

– Благодарю, – сказала Женя, чувствуя, что ее щеки горят, а выдержка тает, как весенний снег на солнце. Она в одной лишь простыни, которая намокла и непотребно облепила все выпуклости, перед незнакомым мужчиной из прошлого.

Колени начали подрагивать, но она изо всех сил постаралась сохранить самообладание.

Лорд развернулся через противоположную от Жени сторону и устремил взгляд на дверь, поправляя воротник.

– Прошу принять мои извинения, – проговорил он охрипшим от волнения голосом. – Я лишь хотел лично принести вам наряд. Я стучал, но решил, что вы вышли… Я прошу меня простить. Ваше благочестие никак не пострадает. Вы можете быть уверенны. Остальное принесет горничная.

С этими словами он решительно направился к выходу. Когда дверь за ним закрылась, Женя натужно выдохнула и опустилась на край кровати.

Пребывание здесь становилось все опаснее. Если ее раскроют, точно отправят на костер, несмотря на то, что в эту эпоху так поступать уже не должны. Нужно что-то делать, но что – никак не получалось придумать.

– Думай, Женя. Думай, – проговорила она себе, обхватив пальцами голову. – Надо отмотать все назад, и вспомнить. Когда все это началось…

Она помнила, что на перроне все было нормально, если не считать чопорных местных. Потом автобус, вполне себе современный. Мобильник работал до самой ярмарки. И там тоже все были хоть и бестолковыми, но точно современными. Затем мистер Шайн с его контролершей. И снова все в порядке. Он вообще вел себя очень любезно. А потом она ковырялась с реликвией, которая ее уколола и привела в действие какой-то механизм.

– Так… – пробормотала она под нос, чувствуя, что нащупала что-то, и продолжила рассуждать.

Была вспышка, потом она вышла в коридор. В коридоре все оставалось по-прежнему, музей не изменился. Хотя… О чем она? Изменились экспонаты. Точнее, исчезли. А потом резко поредевший фестиваль, рыбак, предлагающий платить натурой…

– Мое перемещение явно связано с музеем, – сказала себе Женя. – И с реликвией.

Сердце затрепетало от осознания, что поняла, в какую сторону думать и где искать. Оставалось вернуться в музей, понять, как эта реликвия сотворила такое и заставить ее вернуть все на место. Но, что бы это сделать, нужно продержаться. Нужно заручиться поддержкой, помощью, иначе в этом безумном мире ей не выжить. И нужно постараться сойти за свою. Хотя бы не много.

Простынь окончательно остыла, воздух в комнате тоже прохладный, и теперь Женю потряхивало. Первым порывом было облачиться в джинсы и блузку, но взгляд упал на платье. Она вздохнула – чтобы вернуться домой, нужно пользоваться мозгами, а не эмоциями.

Наклонившись, она вытащила из-под кровати одежду и сложила. Затем покрутила головой в поисках своей сумки. Горничная благоразумно оставила ее на полу возле комода. Туда Женя и спрятала свое одеяние. Затем убрала сумку в комод и прикрыла простынями, надеясь, что так обеспечит им хоть какую-то сохранность.

Стянув с себя мокрую простынь, она швырнула ее на пол и попыталась влезть в платье. Это оказалось почти непосильной задачей – ткань грубая, отделка топорная, куча завязок… К тому же, она уверена – платье далеко не все части туалета, который ей полагается надеть. Должно быть какое-то исподнее, иначе этой тканью можно кожу ободрать.

Ворча, Женя выбралась из него и, обмотавшись сухой простыней, подошла к двери. Осторожно приоткрыв, она высунула нос, и чуть не отшатнулась, когда увидела перед собой Мэри, служанку.

Та быстро присела и проговорила склонив голову:

– Милорд прислал меня, чтобы помочь леди одеться.

Глава 6

От неожиданности Женя впала в ступор и несколько секунд тупо смотрела на прислугу. Та любезно улыбалась желтоватыми зубами, но Женя смутно понимала – это не самые плохие зубы в этой эпохе.

Наконец она пришла в себя и проговорила, пропуская Мэри в комнату:

– Это очень кстати. Очень.

Потом Жене пришлось бороться со смущением, поскольку привычки обнажаться перед незнакомыми людьми не имела. И даже, когда посещала женского врача, всегда предварительно убеждалась, что он женщина.

Мэри на мужчину совсем не походила. Однако оголять зад перед ней тоже не хотелось. Поэтому она придумала план, как сохранить стыд, но при этом умудриться одеться. Усевшись позади служанки на кресле, она, все еще закутанная в простынь, наблюдала, как та раскладывает одежду.

– Я принесла вам очень хорошие нижние юбки, – рассказывала она. – Из льна. И еще нижнюю сорочку. Тоже очень приятную. Вы можете спросить, откуда я знаю, что они приятные, ведь такие носят только господы. Но поверьте, я никогда ничего не крала. А сорочку мне подарила бывшая хозяйка. Она была очень стара, но меня любила. А когда она умерла, я поступила на работу к господину Лесли Адерли…

Женя слушала в пол уха, про себя отметив, что теперь хотя бы знает, как зовут лорда Адерли. Но куда больше интересовала сорочка, которая лежит на самом краю постели.

– Одну минута, госпожа, – проговорила служанка, приседая в поклоне, – я только намочу руки, чтобы разгладить ваше платье.

Она отошла к кадке, которая осталась от купания. Женя же, не теряя времени, кинулась к постели и мигом скинула простынь, схватив нижнюю сорочку.

В этот момент служанка обернулась. На секунду они обе застыли. Женя от смущения. Но служанка не смогла двинуться явно от удивления и любопытства. В следующую секунду Женя уже стояла облаченной в молочно-белую рубаху из льна до бедра.

– Что-то не так? – на всякий случай спросила она.

Щеки служанки стали пунцоветь, она спешно отвела взгляд. Жене это не понравилось – не может прислуга, которая всю жизнь переодевает господ, смутиться от голой женщины.

Но Мэри поглядывала на нее из-под бровей, щеки всё ещё розовые. Она старательно разглаживала ткань платья на кровати, а Женя сложила руки на груди и судорожно думала, что произошло.

В конце концов, она повторила:

– Мэри, ответь пожалуйста, что не так? Лорд Адерли сообщал, что я из далекой страны? Поэтому мне не известны ваши порядки. Если я чем-то обидела, скажи. Не хочу, чтобы у нас были проблемы.

Служанка как-то вскинулась, румянец от щек сразу отлил, она побледнела.

– О, госпожа, – выдохнула она, прижав к груди одну из рубашек, – пожалуйста, не гневитесь. Я не хотела вас оскорбить… Я лишь… Прости те меня…

– Так, – прервала ее тираду Женя, вскинув ладонь, – спокойно. Я тебя не обвиняю ни в чем. Все нормально. Просто скажи, если что-то не так. Я не цербер, не кусаюсь.

Упоминание библейского пса подействовало на служанку еще сильнее, она затряслась.

– Умоляю… – прошептала она. – У меня есть только эта работа, не….

– Мери, успокойся, – повторила Женя, чувствуя, что начинает раздражаться от этой неуместной учтивости. – Чем я тебя напугала? Обещаю, с тобой ничего не случится. Я ничего никому не скажу, и никто тебя не обидит. Но я действительно не знаю ваших порядков. Помоги разобраться. Подумай сама, если я тебя так выбила из колеи, то и других могу. А это грозит сложностями. И мне они не нужны. Понимаешь?

Взгляд Мэри стал немного осмысленней, колотить ее постепенно перестало, хотя глаза все еще оставались, как у олененка.

– Вы действительно не сердитесь? – спросила она на всякий случай.

– Да за что мне на тебя сердиться? – не выдержав, воскликнула Женя.

Мэри сделала глубокий вдох и выдох, затем взгляд уперся в пол, а она смиренно произнесла:

– За то, что посмела смотреть на вас дольше позволенного. И что вообще посмела…. И посмела смотреть прямо на….

– Чего? – не поняла Женя.

Служанка вздрогнула, пришлось спешно исправляться.

– Я имею ввиду, почему тебе нельзя на меня смотреть?

– Вы же госпожа, – даже немного удивленно сказала Мэри. – Но…

Повисла пауза. Лицо служанки вновь стало покрываться красными пятнами.

Женя подбодрила:

– Ну-ну?

Та, наконец, продолжила:

– Но… Вы так необычно выглядите.

– В каком смысле? – с искренним изумлением спросила Женя.

– У вас очень ухоженная кожа, даже на вид, – начала объяснять служанка смущаясь, как школьница. – И цвет ровный, без прыщей и следов оспы. И еще у вас нет волос…

– Как это нет? – оторопело спросила Женя. – А это что?

Она указала на голову, но через секунду до нее дошло, о каких волосах говорит служанка, которая уже не знает, куда деть глаза. Женя сконфуженно поморщилась. Конечно. Волосы. Она уже полгода ходит на лазерную эпиляцию. Удалила волосы на ногах, подмышками и в том, месте, где волосы вообще, по ее мнению, ошибка эволюции. Там она оставила лишь узкую дорожку, для красоты. Естественно, об эпиляции во времена Вольтера в Европе не слышали. А если и слышали, то не все.

Закусив губу, Женя начала:

– Дело в том, Мэри, что в местах, откуда я родом, не принято ходить с… ну, с волосами. Понимаешь? У нас их удаляют.

– Зачем?

Искренний и невинный вопрос служанки слегка озадачил.

– Ну… Для красоты, – сказала она.

– А разве не лучше, когда там мягко? – все с тем же искренним интересом спросила служанка.

Женя посмотрела на нее растерянно, и шумно сглотнула.

– Что? Мягко? Нет. И без них куда гигиеничней. Поверь мне. В гигиене я кое-что понимаю.

– И как вы их убираете? – не отступала Мэри. – Выжигаете?

– Э… – протянула Женя. – Некоторые действительно выжигают. Но не так, как ты подумала. В твоем случае, лучше считать, что их выдергивают. Методично. По волоску.

– Это долго и больно, – заключила служанка.

– Зато не растут пару недель, – отозвалась Женя.

Они замолчали. Служанка явно обдумывала услышанное. Женя буквально слышала, как в ее голове вертятся шестеренки. И еще она знала, что вечером о том, что у лорда Адерли поселилась дама без волос между ног, будет знать вся прислуга дома. Если не больше.

Не желая больше уделять этому внимания, Женя потянулась к платью, собираясь надеть поверх сорочки. Но служанка, словно вывалилась из сна, встрепенулась и спросила торопливо:

– Госпожа, что вы делаете?

– Пытаюсь одеться, – сообщила Женя. – Разве не видно?

– Но вы не в том порядке одеваетесь, – выдохнула Мэри.

Выяснилось, что после нижней сорочки следует еще ворох рубах и корсет, который должен стягивать талию и делать фигуру тоньше. Когда служанка начала его затягивать, показалось, внутренности сейчас полезут через рот. Спустя минуту мучений, Женя, несмотря на охи и ахи служанки, наотрез отказалась его надевать.

– Мне дороги мои ребра и все, что есть под ними, – сказала она, когда Мэри попыталась снова убедить надеть корсет.

Но, к неподдельному восторгу служанки, когда они закончили и в шкафу открыли дверцу с зеркалом, Женя увидела настоящую леди. Ту самую, каких показывают в кино. В пышном платье светло-зеленого цвета с расшивкой золотыми нитями. Рукава чуть ниже локтя и оканчиваются пышными фалдами, грудь, несмотря на отсутствие корсета приподнята и совсем не целомудренно оголена чуть ли не на половину. Волосы уложили в невысокую прическу, пропустив хвост через какие-то кольца, и теперь прядь элегантно лежит на плече.

– Ух ты… – вырвалось у Жени по-русски. – Обалдеть.

– Госпожа довольна? – испугавшись, спросила служанка.