– Миледи, – бледная как смерть Мелия сжимала в руках поднос с кофе и разноцветными полупрозрачными кубиками каких-то экзотических десертов на плоской тарелке. Она заметно нервничала: пальцы служанки мелко подрагивали, и тонкая фарфоровая чашечка жалобно дребезжала на блюдце. – Эти господа спрашивают вас. Говорят, вы должны с ними поехать. Прямо сейчас.

* * *

Все, что мне было позволено, – подняться за теплым жакетом и накидкой. Хмурый законник ожидал у лестницы, нетерпеливо притопывая ногой. Мелия и подоспевший господин Сфорци переговаривались с его коллегой. Господина дознавателя не было, и это показалось мне по меньшей мере странным. Выходило, что прибывшие законники не принадлежали к отделу магического контроля, но оставалось совершенно непонятным, зачем потребовалось столь срочно доставлять меня… куда?

– Милорда сейчас нет дома, – торопливо объяснял дворецкий законнику. – Только он имеет право принимать решения относительно всего, что связано с леди Кастанелло. К тому же миледи запрещено покидать границы поместья, ее передвижения ограничены артефактом.

– Леди Кастанелло ожидают в суде для дачи свидетельских показаний. Лорд Кастанелло уже поставлен в известность о нашем визите, – последовал резкий ответ. – Вопрос с артефактом также будет улажен.

– Милорд не давал соответствующих распоряжений, – упрямо продолжал дворецкий. – Миледи не покинет поместья, пока я…

– Все в порядке, господин Сфорци. Я поеду.

Я успокаивающе улыбнулась слугам, хотя внутри все сжималось от липкого страха – за себя, за Даррена, за лорда. Но последнее, чего мне хотелось – навлекать лишние беды на обитателей поместья из-за неповиновения требованиям законников.

Печально знакомая черная карета ждала у крыльца поместья. Сопровождаемая служителями закона, я покорно забралась внутрь и заняла указанное место, сцепив пальцы замком. Я ожидала хоть каких-то объяснений, но их не последовало. Порывшись в кармане, один из мужчин извлек тонкую кристаллическую пластину, которую кинул мне на колени, избегая контакта.

– Приложите к запястью. Это временный блокиратор для вашего браслета, – коротко проинформировал он.

Карета уже подъезжала к воротам, и я поспешила выполнить указания. Мне показалось, что если бы встроенный в брачный браслет артефакт сработал, ни один из законников не пошевелился бы, чтобы помочь мне. За окном мелькнула кованая решетка. Краткая вспышка боли прошила руку, но тут же пропала, когда пластинка с глухим щелчком закрепилась поверх браслета. Новых болезненных импульсов не последовало.

– Блок будет действовать в течение часа. По истечении этого срока блокиратор снимут. Уведомите супруга, что он по приказу судьи должен обновить магию в браслете и отдать артефакту соответствующие указания касательно вас. Если с этим возникнут проблемы, рекомендую обратиться к ближайшему представителю отдела магического контроля.

Супруга… Выходит, суд, на который вызвали лорда, все-таки как-то связан со мной. В отчаянии я сильнее сжала пальцы. Майло… в какие неприятности на этот раз втянуло его заступничество за меня?

Несмотря на ярмарку и выходной день, улицы Аллегранцы были пустынны. Карета легко добралась до здания городского суда. Меня завели через тот же вход, в котором день назад исчез неизвестный каторжник. Сопровождаемая парой законников, я прошла сквозь узкий коридор, поднялась по лестнице и через несколько поворотов оказалась в просторном холле, куда выходило шесть одинаковых дверей. Возле одной из них мне приказали остановиться.

– Ожидайте своей очереди. Вас вызовут.

Я без сил опустилась на единственный стул. Законники молчаливыми тенями встали по обе стороны от меня, а представитель отдела судебных обвинителей подошел отстегнуть пластину блокиратора. Боли я не почувствовала – значит, Майло находился недалеко. Мне стало по-настоящему страшно.

Нужно было собраться с силами, подготовиться к предстоящему слушанию, но я едва контролировала подступившую панику. В голове билась единственная мысль: скорее всего, законникам удалось обнаружить на останках Бренци ментальный след и теперь они собираются осудить меня за применение запрещенной ментальной магии. Нет… не меня. Лорда Кастанелло. Того, кто опрометчиво взял на себя ответственность за смертницу, по мнению суда, уже совершившую не одно преступление.

Что-то внутри меня кричало, кричало и не могло остановиться.

Лучше бы мы решили развестись в тот самый день, когда Майло предложил мне это…

– Леди Кастанелло, – раздалось из приоткрытой двери. Я вздрогнула, стиснула полы накидки. – Вы приглашаетесь для дачи предварительных показаний. Прошу следовать за мной.

Один из законников подхватил меня под локоть и мягко подтолкнул в сторону двери. На онемевших ногах я с трудом поплелась следом за судебным секретарем.

В небольшой комнате с единственным окном, закрытым частой решеткой, меня ждали шестеро. Городской судья восседал за невысокой трибуной, равнодушно взирая на расположившихся напротив него людей. Стол слева занимал мужчина средних лет. Серебряные нашивки на эполетах выдавали в нем старшего обвинителя Аллегранцы. За господином обвинителем сидели незнакомый мне лорд с длинными белыми волосами, потом печально знакомый господин дознаватель и… леди Осси. При виде меня мать Эдвина торжествующе усмехнулась и гордо выпрямила спину.

Справа от обвинителя за отдельным столом находился лорд Кастанелло. Он был, пожалуй, излишне бледен, но казался спокойным и собранным. Поймав мой затравленный взгляд, супруг улыбнулся краешками губ, словно пытаясь подбодрить. Сердце сжалось от боли.

Что же я наделала…

Внезапно я ощутила на себе чей-то взгляд, от которого по телу пробежала дрожь. Справа от судьи на отдельной скамье рядом с пустовавшей зарешеченной клеткой сидел, сгорбившись, мужчина в полосатой арестантской робе, охраняемый двумя конвоирами с взведенными энергетическими пистолетами. Длинные спутанные волосы арестанта висели сальными прядями. Грязная одежда болталась на худом теле. Мужчина глядел прямо перед собой, и я не могла до конца понять, смотрел он на меня или сквозь меня. Его взгляд казался совершенно бессмысленным, а зрачки светлых глаз походили на маленькие черные точки. Я с ужасом осознала, что каторжник, по всей вероятности, безумен.

Меня заставили остановиться перед судьей, как раз между обвинителем и лордом Кастанелло. Супруг молчал, не нарушая судебного протокола, но я кожей чувствовала, что он смотрит на меня. Я заставила себя выпрямиться и унять дрожь.

– Известно ли вам, кто эта женщина? – обратился обвинитель к каторжнику, указывая в мою сторону.

Мужчина даже не повернул головы. Казалось, он не понял или не услышал вопроса. Обвинитель шагнул вперед, подошел ближе и проговорил почти по слогам с легким нажимом в голосе:

– Перед вами леди Фаринта Кастанелло. Но вам она должна была быть известна под именем Фаринты Честер. Вы знаете эту женщину?

Каторжник медленно окинул меня невидящим взглядом.

– Я знаю эту женщину, – эхом повторил он.

– Это госпожа Фаринта Честер?

– Это госпожа Фаринта Честер.

– Вы подтверждаете это?

– Я подтверждаю это.

Возмущение вскипело в крови. Я была убеждена: мужчина, сидевший сейчас перед господином обвинителем, не понимал ни единого слова, которые послушно произносили его губы. Безумец. Настоящий безумец. И откуда он мог знать меня, если я впервые увидела его только вчера, когда законники доставили заключенного в здание суда?

Я повернулась к лорду Кастанелло и заметила, как он до побелевших костяшек пальцев стиснул перо. Супруг едва заметно покачал головой, предостерегая меня от поспешных и необдуманных действий.

– Благодарю. Обвинение не имеет вопросов к свидетелю.

Конвоиры подхватили каторжника под руки и перетащили в железную клетку. Он покорно опустился на табурет и замер сломанной куклой.

– Леди Кастанелло, прошу вас. – Судья указал на опустевшую скамью.

Я подчинилась.

– Леди Кастанелло, клянетесь ли вы перед Короной и людьми говорить правду, и только правду? – задал дежурный вопрос судья.

Заскрипело перо секретаря, слово в слово записывавшего все разговоры.

– Клянусь.

– Прошу вас, господин обвинитель.

Законник поднялся со своего места.

– Миледи. – Он кивнул в сторону сидевшего в клетке заключенного. – Узнаете ли вы этого человека?

– Нет.

– Вы уверены? – повторил вопрос законник.

Еще раз внимательно рассмотрев мужчину, я покачала головой.

– Позвольте сообщить вам его имя. Быть может, это освежит вашу память, – в голосе обвинителя почувствовался какой-то скрытый намек. – Перед вами, миледи, господин Арджеро Бренци, осужденный семь лет назад за изготовление кацина. Дело было инициировано старшим дознавателем Аллегранцы Энио Маркони по факту отравления вашего второго супруга, господина Лайнуса Честера.

Я посмотрела на заключенного в немом изумлении. Арджеро Бренци? Но ведь это невозможно. Арджеро мертв, он погиб месяц назад, разбившись на обледенелой дороге, когда попытался увезти меня из поместья. Ошибки произойти не могло, я была в его голове, я видела…

И тут я поняла. Нужно было вспомнить это сразу – в письме господина Кауфмана говорилось о некоем Арджеро, безумном каторжнике, отбывавшем срок вместо настоящего убийцы. Конечно же покровитель Бренци не допустил бы, чтобы его послушный зельевар оказался на рудниках. Для менталиста не составило труда отыскать подходящую жертву, вмешаться в его память и совершить подмену. Разум, поврежденный ментальным воздействием, тело, сломленное тяжелой работой… неудивительно, что в итоге мужчина сошел с ума.

Он действительно неуловимо напоминал Руджеро. Теперь я видела это: те же глаза, тот же профиль. Чувствовалось семейное сходство. Наверное, его имя и взял себе Арджеро, по странной прихоти сохранив прежнюю фамилию.

Как он оказался здесь? Зачем законники отыскали его и привезли с каторги? Вряд ли хоть кто-нибудь, кроме меня и лорда, знал о том, что вместо злокозненного зельевара срок отбывал другой человек. Но сейчас этот человек сидел в трех шагах от меня и утверждал, что знает мое имя. Откуда?

Я испытала запоздалое раскаяние, что не рассказала Майло, что видела каторжника, когда возвращалась в поместье через Аллегранцу. Быть может, супруг догадался бы, что могло означать появление у здания суда леди Осси и человека, заменившего Арджеро Бренци на каторге. Понял бы, что сегодняшнее заседание вовсе не связано с делами СМТ. Быть может, мы успели бы что-нибудь придумать…

– Похоже, теперь вы что-то вспомнили, – заметил господин обвинитель. – Будьте добры ответить на первоначальный вопрос.

– Я не знаю этого человека, – стараясь, чтобы мой голос прозвучал ровно, ответила я. – В то время, когда велось следствие по делу о гибели моего второго супруга, господина Лайнуса Честера, я уже была замужем за господином Грэхемом Ридбергом и практически не покидала пределов его дома. Можете просмотреть записи в городской ратуше, чтобы проверить дату заключения нашего брака. Впрочем, фамилия заключенного мне знакома. Господин Руджеро Бренци, его однофамилец, служил у моего супруга водителем. Он разбился месяц назад… полагаю, вы знаете.

Господин обвинитель недобро сощурился.

– Суд располагает иной информацией, – проговорил он. – Заключенный утверждает, что знает вас, и знает также, что семь лет назад вы вместе с ним занимались изготовлением кацина в составе преступной группы, которую раскрыл доблестный господин Маркони.

– Но это не так! – вырвалось у меня. – Ведь я проходила тесты! Меня не один раз тестировали после смерти Лайнуса и признали невиновной. У меня был маленький резерв, недостаточный для сложных преобразований, и я ничего не знала о кацине. Я никогда не участвовала в изготовлении ядов и не слышала о человеке по фамилии Бренци, пока не попала в поместье лорда Кастанелло.