И вот итог: фанфаронская попытка захвата «хроноприключенцев» закончившаяся тем, что излишне рьяный стажёр-практикант припечатался задницей к булыжной кладке, покрывающей старый московский дворик. И с ужасом осознал, что он-таки довёл до конца своё дело, проникнув вслед за «подозреваемыми» через таинственный портал на полторы без малого сотни лет в прошлое. А нависший над ним крупный мужчина в старомодном пальто с барашковым воротником, поигрывающий надетыми на пальцы правой руки шипастым кастетом – несомненно, один из «предков», писатель и журналист Гиляровский, чьими книгами упомянутый стажёр-практикант зачитывался в юности, когда только собирался избрать карьеру сыщика…

– Ярослав, чего застыл, аки соляной столб? Углядел что?

Я обернулся. Шагах в пяти позади маячил в густых испарениях силуэт репортёра. Он был в высоких кожаных бахилах и кожаном же фартуке – обычное снаряжение рабочих, обслуживающих московскую клоаку. В левой руке покачивалась керосиновая лампа, в правой тускло поблёскивал полицейский «Смит-Вессон» – точно такой же оттягивал и мою руку в неуклюжей трёхпалой перчатке от ОЗК. В огромной лапище Гиляровского револьвер казался игрушкой.

Я хотел ответить: «Нет, Владимир Лексеич, всё в порядке», но вовремя сообразил, что через фильтр противогаза пробьётся только невнятное бормотание. Тогда я успокоительно помахал зеленовато светящейся трубочкой ХИСа, повернулся и направился дальше.

Это была уже вторая вылазка в подземную Москву – за те трое суток, прошедших с момента, когда брошенный могучей рукой Гиляровского саквояж буквально вынес меня сквозь «червоточину». Эти трое суток оказались необычайно насыщенными: сначала пришлось выслушать всё, что путешественники во времени думают о моей скромной особе (хоть рожу не набили, и на том спасибо!), а потом – неожиданно для самого себя согласиться принять участие в авантюре, ради которой мои новые «партнёры» и вернулись в девятнадцатый век.

Только не спрашивайте, в чём она заключается! Старикашка, которого они называли «дядя Юля» – язвительный, желчный, похожий на изрядно усохшего гнома – попытался объяснить мне суть происходящего, но вскоре бросил, осознав тщетность своих усилий. Я не настаивал: мозги вскипели конкретно, и всё, что я смог понять – это что нам предстоит обшарить старинную канализационную сеть, чтобы отыскать ещё один портал, двойник того, через который мы сюда угодили. Как, почему перестал действовать первый – я тоже не сумел понять, усвоил только, что единственный путь назад, в двадцать первый век, лежит через вонючие, заполненные ядовитыми миазмами тоннели московской клоаки. А раз так – я готов приложить все усилия, чтобы отыскать заветный «Сезам, откройся…»

Хотелось ли мне посмотреть на то, как жили предки? Ну, ещё бы! Только вот времени на это не было совершенно, подготовка к первой вылазке съела его без остатка. И всё, что мне довелось увидеть в прошлом – это скудные виды, наблюдаемые из извозчичьей пролётки. Да немногие дома, которые удалось опознать по прежним воспоминаниям.

Извозчик (местный аналог такси) высадил нас где-то в районе Варварки, откуда пришлось добираться пешком, петляя между сараюшек и заборов, загромождавших московские дворики. Кроме нас с дядей Гиляем в вылазке участвовали ещё двое молодых людей. Один из них (по виду сущий оборванец) довёл нас до лаза, ведущего в подвал, и остался караулить наверху – под лохмотьями вполне хитровского вида я заметил у него «Смит-Вессон», такой же, как у меня самого. Его напарник, тоже вооружённый до зубов, собирался лезть в местную преисподнюю вместе с нами.

Репортёр представил их, как сотрудников некоего детективного агентства – оказывается, их коллеги встретили нас во время эффектного появления на Гороховской и с тех пор старательно опекают. Зачем, почему? Из его намёков я понял только, что в успехе нашей миссии заинтересованы некие влиятельные силы, а вот какие именно – это загадка. Далеко, впрочем, не единственная.

Подземный рейд не затянулся. Поначалу мы воодушевились, обнаружив метки, оставленные на стенах предшественниками, но хватило этого ненадолго – подземная сырость оказалась безжалостна к флуоресцентной краске, светящейся в ультрафиолетовых лучах. Мы разыскали не больше полудюжины меток, отойдя от спуска в подземелье не дальше, чем на пару сотен шагов. Гиляровский порывался идти дальше, полагаясь на свою память – ему-то уже приходилось бывать здесь – но почти сразу сбился с пути. Так что, хочешь не хочешь, а пришлось по образному выражению репортёра, «поворачивать оглобли» – подниматься наверх, возвращаться в квартиру на Гороховской и в спокойной обстановке готовиться к новой попытке.

Тем временем остальные «гости из будущего» занялись каждый своим делом. Дядя Юля разбирал и сортировал груду техно-хлама, включая разрезанную порталом «Жигуль-двойку». Помогали ему двое рабочих (здесь их именуют «мастеровыми») из «лисапетной мастерской», оказавшихся, к моему удивлению, в курсе межвременных интересов работодателя. Основательно же устроился тут господин Семёнов, ничего не скажешь…

Алиса Фролова, девица-фотограф, третья наша спутница, придя в себя после перехода, занялась – чем бы вы думали? Правильно, шоппингом. В этом ей помогала супруга домовладельца – взяв извозчика, женщины направились на Ильинку, в Верхние торговые ряды (нынешний ГУМ, если кто не в курсе) и проторчали там до вечера. Надо ли говорить, что следующий день был точно так же посвящён знакомству с ассортиментом модных лавок Кузнецкого моста? И там Алису ждал сюрприз, о котором она поведала нам за ужином – одна из модисток предложила посетительницам иллюстрированный каталог парижской фирмы, в продукции которого посетительница с удивлением узнала вполне современные для обитательницы двадцать первого века образчики женского белья.

Разгадывать эти загадки было некогда, поскольку мы с головой ушли в изучение «наследия первопроходцев». Иван Семёнов, школьник из двадцать первого века и Николка Овчинников, сын домовладельца, гимназического учителя Овчинникова были «открывателями» обоих порталов – и того, через который мы явились сюда, и другого, подземного, который только ещё предстояло найти. Это они оставили на своём пути флуоресцентные маркеры, и они же составили карандашную схему – а кроме того, как выяснилось, припрятали в чулане квартиры господина Семёнова кучу диггерского снаряжения. Противогазы, шахтёрские ребристые каски, аккумуляторные фонари, костюмы химзащиты с налипшими обрывками скотча, которым безразмерные балахоны подростки подгоняли себе по размеру, и початая коробка химических источников света. И как это мы ухитрились проглядеть такое сокровище, собираясь в прошлую вылазку?

Гиляровский от ОЗК отказался. Безразмерный-то он безразмерный – но на огромную фигуру репортёра налезал с трудом. Противогаз он так же решительно отверг, сунув в карман марлевую маску и пузырёк со скипидаром – «это если совсем уж мочи не будет сносить смрад». По словам Гиляровсконо, труженики московских подземелий засовывали в ноздри пучки смоченной скипидаром пакли, но сам он от этой меры предпочитал воздерживаться: «мусорно, чихотно, лучше уж перетерпеть…»

Молодой человек из «сыскного бюро» (он собирается сопровождать нас и в следующей вылазке) тоже отказался от незнакомого снаряжения, предпочитая проверенные методы – марлю и скипидар. Я с трудом убедил спутников сунуть в карманы по несколько ХИСов, предварительно объяснив, как ими пользоваться.

Пока, правда, этого не понадобилось. Я шёл во главе небольшой процессии, старательно обшаривая стены лучом ультрафиолетового фонарика – вдруг, да попадётся одна из старых отметок, оставленных Иваном и Николкой? Но увы, примерно через полтора часа поисков Гиляровский остановился на очередной развилке, долго изучал схему, после чего объявил, что мы, кажется, забрели не туда, и лучше не испытывать судьбу и подняться наверх, чтобы хорошенько подготовиться к третьей по счёту попытке. Что мы и сделали, выбравшись на поверхность где-то в районе Старой площади – и видели бы вы, какие взгляды бросали на моё снаряжение немногочисленные в этот вечерний час прохожие!

На обратном пути (извозчик, унюхав исходящие от нас ароматы, заломил двойной тариф) я принялся гадать: как-то приходится тем, кого мы оставили на той стороне? Двое «хроноприключенцев», доцент Евсеин (великий, если верить Гиляровскому, знаток всего, что связано с порталами), отставной сержант – ВДВ-шник Роман Смольский, и два парня, знакомые Алисы Фроловой. А ещё – мой приятель и коллега Колян, Николай Миркин, сисадмин и эксперт из Басманного ОВД, которого я, не подумав о последствиях, втянул в это паскудное дело.

То-то он, наверное, поминает меня сейчас – и всё больше «тихим, незлым словом»…

IV

Москва,

Апрель 1888 г.

Около полудня.

Шопинг – проверенное средство для любой женщины вернуть себе душевное равновесие. И оно, как выяснилось, работает в веке девятнадцатом ничуть не хуже, чем в двадцать первом с его бутиками и торговыми центрами.

Впрочем, они имелись и здесь, разве что, назывались иначе. Торговым центром с некоторой натяжкой можно было считать Верхние Торговые Ряды – беспорядочное скопление лавчонок и магазинчиков, образовавших настоящий лабиринт на том месте, где, как Алиса помнила, должен однажды появиться ГУМ. Не совсем, впрочем, на том самом: прежнее здание торговых рядов, в стиле «ампир», с портиками и колоннадой, построенное после пожара Москвы 1812-го года архитектором Бове давно обветшало, и два года назад было закрыто по решению городской управы. Торговцы же перебрались во временные лавчонки, клетушки и сараюшки в ожидании завершения строительства грандиозного здания, для возведения которого было учреждено «Акционерного общества Верхних торговых рядов на Красной площади в Москве».

Роль бутиков играли лавки модисток, сосредоточенные, по большей части, на Кузнецком мосту. Туда-то Алиса и направилась в сопровождении Ольги Георгиевны, супруги учителя Овчинникова, Николкиного дяди и владельца дома на Гороховской. Две женщины быстро нашли общий язык – по большей части, благодаря солидному запасу косметики и прочих женских штучек, которые Алиса предусмотрительно захватила с собой, собираясь в прошлое. И не прогадала: ассортимент лавочек, торгующих местными аналогами столь необходимых любой уважающей себя женщине товаров, мог вогнать девушку из «продвинутой» эпохи в оторопь.

И здесь её ожидал сюрприз. В одном из «бутиков», когда Алиса просматривала парижский журнал мод (здесь, оказывается, были и такие!), в глаза ей бросилось нечто странное. Девушка пригляделась, перелистнула несколько страниц и недоумённо нахмурилась. Представленные на разворотах журнала последние модели дамского белья разительно отличались от прочего ассортимента – им, скорее, было место на страницах изданий совсем другого времени. На вопрос – «а можно ли приобрести эти модели?» – хозяйка заведения объяснила, что продукция парижского модного дома «Вероника» пользуется невероятным спросом, и заказы надо делать, самое меньшее, за полгода. Алиса кивала, соглашаясь – ажиотаж вокруг сверхпопулярных брендов был ей очень даже знаком…

Покинув, наконец, последнюю из модных лавок, женщины подозвали извозчика. Дождались, когда приказчики взгромоздят на пролётку штабель свёртков, коробок и шляпных картонок, содержимое которых составляло новый Алисин гардероб – платье и прочие предметы туалета, добытые в театральной костюмерной, не выдерживали, как выяснилось, никакой критики. Потом обсудили, следует ли сначала отвести покупки домой (решено было отправить их на Гороховскую с рассыльным) – и велели, наконец, отправляться. Ольга Георгиевна предложила спутнице перекусить в кофейне Жоржа, на углу улицы Никольской и Лубянской площади – «ах, дорогая, там такие меренги, пальчики оближете!» – после чего в их планах значился ещё один визит.

Москва, Варварка,

Часом позже.