– И сколько эта дура должна, чтобы ей немедленно вернули кольцо моей матери?! – угрожающе прошипел мужчина, щурясь от пробежавшего по его широкому лицу солнца. Рукав пальто задрался так, что было видно золотой «Ролекс» на запястье, лаковые ботинки буквально кричали о том, что они начищены стараниями усердной прислуги. Скулы мужчины украшала очень ровная и ухоженная седая бородка, гармонирующая с почти армейской короткой стрижкой: в тёмных волосах седины виделось меньше.

«Безусловно богатый и образцовый», – пришли Лоре на ум два слова, тут же дополняясь третьим: – «И опасный».

– Триста евро, герр, и я прямо сейчас верну кольцо, – смиренно кивнула она, отчаянно не желая разжигать конфликт, зачатки которого уже играли желваками на скулах мужчины и блестели злостью в его тёмных глазах.

Видимо, спокойный тон и покладистость возымели должный эффект: сунув сигару в рот, он запыхтел дымом, отчего-то пристально разглядывая Лору. Наконец-то выпустив локоть униженно всхлипывающей Одди, мужчина повелительно кивнул ей:

– Иди, принеси мне пива. И, когда я говорю «принеси пива», это значит, что не надо болтаться по всей площади и разбазаривать семейные реликвии, – он закатил глаза, выражая своё пренебрежение, но супруга, похоже, обрадовалась возможности уйти. Радостно кивнув, она стёрла со щёк дорожки слёз вместе с консилером и побежала к башне из бочек.

Лора вздохнула и вытащила из штанов кольцо, покорно возвращая владельцу и стараясь при этом не задеть его толстых пальцев. Куш отхватить не вышло, но связываться с кем-то из высшего общества – себе дороже. Внешность мужчины, его седая бородка почему-то казались смутно знакомыми, но, где его видела раньше, Лора вспомнить не могла. Только интуиция тревогой стучала по затылку. Снова заныли колени.

– Держи, – мужчина вытащил из кармана пальто кожаный бумажник, достал три сотенных зелёных банкноты и брезгливо кинул на стол. Кольцо мигнуло красным рубином и исчезло в недрах его пиджака. – И сворачивала бы ты отсюда по-хорошему, пока я не позвал полицаев для проверки. Сдаётся, ты сегодня облапошила не одну такую же идиотку, как эта. Господи, какая вонища тут стоит, – вдруг тихо добавил он, потирая висок.

Небрежность по отношению к собственной жене вызвала у Лоры отвращение, но она постаралась этого не выдать, сгребая деньги в рюкзак. Быстро загасила остатки от курящихся палочек наг чампа: кажется, поверье, что они вызывают у энергетических вампиров головные боли, абсолютно справедливо. Если угрозе от комиссара Шаттена хотелось противостоять, то в случае с этим господином просыпался совсем иной рефлекс: забиться в свою нору и не дать пролетающему над головой самолёту рухнуть на неё, попутно сломав шею.

– Уже собираю вещи, герр, – сухо кивнула Лора, поджав губы. Выжидательно уставилась на мужчину, а он отчего-то не спешил уходить, расслабленно попыхивая сигарой. От дыма уже щипало глаза. – Вы хотели что-то ещё? Мы же, кажется, в расчёте?

– Не только красивая, но и с зубками. Люблю таких, – криво усмехнулся он, вновь задумчиво оглядывая её фигуру. – Дай-ка руку, милая фройляйн.

– Зачем? – нахмурилась Лора, моментально подобравшись всем телом. Она знала этот нездоровый блеск глаз. Слишком хорошо и слишком рано ей пришлось с ним познакомиться. Всё её нутро противилось и горело желанием дать лощёному похотливому козлу пинка по промежности.

– Дай. Руку, – озвучил он твёрдый, властный приказ, подходя опасно ближе. Стойкий запах табачного дыма и терпкого одеколона сжал грудь тисками.

– Вот ещё, – фыркнула Лора, непроизвольно отшатнувшись назад. – Герр, что бы вы ни задумали, вам лучше уйти. Иначе полицию позову уже я.

Мужчина сипло, сдавленно хохотнул, обнажая хищный оскал во все тридцать два. Сжав сигару зубами, он выудил из кармана небольшой тёмный прямоугольник и всунул в ледяную ладонь Лоры. Она тут же смяла визитку в кулак, не обращая внимания, как картон порезал кожу. Отвращение к этому типу перерастало все возможные пределы с каждой секундой.

– Позвони мне, фройляйн, – всё ещё посмеиваясь, мужчина вышел из-под навеса шатра. – Секретарша назначит тебе удобное время. Оракул… Ха, это будет весело. Посмотрим, предскажешь ли ты, сколько раз за ночь я кончу, – он азартно подмигнул на последних словах, вводя Лору в состояние лёгкого ступора.

Шок от потрясающей наглости был такой, что она даже не думала, что делала. Испепеляя ублюдка ненавидящим взглядом, сунула его грёбаную визитку в рот и принялась жевать, до крови царапая десну. Мужчина замер, наблюдая за ней всё шире раскрывающимися глазами и забыв про сигару в руке. Лора чувствовала от картона привкус табака, но сейчас это не имело значения: ярость закипала стремительней горящих в атмосфере астероидов, от бешенства она готова была не визитки жрать, а кусать глотку наглого урода, вырвать зубами этот дёргающийся кадык. Превратив картон в кусок размоченной слюной бумаги, она набрала воздуха в лёгкие и плюнула опешившему мужчине в лицо, метко попав прямо в бородку.

– Ах ты… сука! – прошипел он, стряхивая с себя куски жёваной бумаги. – Дрянь! Да ты знаешь, с кем связалась, потаскушка?!

– С мерзавцем, который ни во что не ставит собственную жену и уверен, что весь мир готов у него отсосать, – вздёрнув подбородок, сверкнула взбешённым взглядом Лора. – Подойдёте ко мне ещё хоть на сантиметр, и я закричу. А ещё лучше – сломаю пару рёбер.

Он тяжело пыхтел, очищая седую бородку и посыпая сдавленными ругательствами. На миг Лоре показалось, что сейчас он кинется на неё, и она напряглась, встав в защитную стойку и сжав кулаки. Но нет, вместо этого мужчина окинул её уничтожающим взглядом и сделал шаг назад: по тому, как тряслись от злости его плечи, было ясно, что это стоило большого труда.

– Что ж, Фредерика. Считай, я тебя запомнил. Буду ждать дня, когда ты сама приползёшь, встанешь раком и попросишь. Поверь, он наступит, – приосанившись, он развернулся и ушёл. Высокая фигура быстро растворилась в толпе празднующих горожан.

Лора с облегчением выдохнула. Эта дрянь случалась с ней совсем не впервой, но сейчас беспокойное чувство в груди не унималось. Не было радости отбитой атаки. Лишь странное понимание, что только что сунула в клетку со львом раскалённую кочергу и подпалила гриву. Не ранив, но оскорбив. Не поставив урода на место, но за пару минут нажив себе врага. Душное, невидимое давление сжимало мышцы, и Лора на автомате принялась собирать шатёр. Кажется, помимо пирога к ужину не помешала бы пинта-другая пива. И угораздило же её не взять револьвер именно сегодня! А всё Шаттен, чтоб ему провалиться. Нет, всё же в Гамбурге для неё становилось небезопасно. Лора вновь, в тысячный раз за последние два дня, подумывала о каникулах в Ганновере, попутно сдёргивая тент.

– Чёрт! – воскликнула она, убрав ткань с боковой стены шатра и чуть не подпрыгнув на месте: за её скромной палаткой обнаружился уже знакомый комиссар в куртке цвета хаки, с преспокойной миной трескающий орешки из бумажного кулька. – Какого…

– И вам хорошего праздника, фрау Вебер, – его улыбка была холодной, но явно довольной произведённым эффектом. Шаттен невозмутимо отправил в рот арахис, будто своего раскрытия ждал достаточно давно.

– Вы следите за мной?! – возмущённо ахнула Лора, нервно сворачивая ткань и запихивая в мешок. Занятость рук была хорошим поводом не смотреть на него, лихорадочно соображая, откуда этого чёрта опять принесло.

– С самого утра, – пожал плечами Шаттен: – Работа у вас, надо сказать, интереснейшая.

– Зато у вас, похоже, её нет совсем, если вы не придумали ничего лучше, чем караулить мою скромную задницу, – Лора с подозрением прищурилась: – Вот она, наша великолепная и бездействующая полиция. Вы же наверняка слышали, как тот тип…

– О, вы про Адлера Вайса?

Она замерла, в шоке открывая и закрывая рот, как рыба. Лишить её дара речи было непросто, но этому посмеивающемуся паршивцу удалось одной фамилией. Так вот почему мужчина показался отдаленно знакомым! Надо было слушать своё чутьё, которое сигналило о том, как непроста сегодняшняя клиентка и её супруг. Она же видела его мельком в новостных программах, ибо только что ей выпала честь плюнуть в рожу самому бургомистру Гамбурга.

«Твою мать», – от понимания проблемы, которую сама себе устроила, Лора на пару секунд вовсе выпала из пространства, и только тихий, но одобрительный смешок Шаттена заставил вновь сосредоточиться на его суровом загорелом лице:

– Кажется, я только что сделал для вас открытие дня. Кстати, Оделия Вайс то ли третья, то ли пятая его благоверная, а уж число любовниц, как вы можете догадаться, стремится в бесконечность, – Шаттен кинул в рот ещё один орешек и уточнил с уважительным кивком: – Но такого отменного отказа он не получал сроду, как я думаю. Браво. Смело. Глупо, но смело.

– Какое благородство, комиссар: слышать, как власть имеющий наглец домогается девушки, но не вмешаться, а дать ей самой нажить себе проблем, – хмыкнула Лора, окидывая Шаттена снисходительным взглядом: – Вы трус.

– Нет, я просто не такой безумец, как вы. Поверьте, вам ничего не могло грозить в таком людном месте. Ну и к тому же… теперь я знаю о вас чуть больше, – нисколько не поменявшись в лице, спокойно ответил комиссар. Свернув остатки кулька с орешками в комок, сунул его в карман и обхватил ближайшую стальную стойку навеса: – Вам с этим помочь?

Лора удивлённо вскинула брови. В оливковых глазах Шаттена сегодня не было той едкости, как в прошлую встречу, а предложение о помощи прозвучало, словно попытка извиниться. К тому же она совершенно не чувствовала, что обидела его, позволяя себе резкие слова. От него исходил только всё тот же запах бензина и чуть-чуть бергамота, а ещё лёгкий холодок эмоций, словно внешние реакции и мимика не имели ничего общего с тем, что реально его беспокоило. Но никаких угрожающих волн. Что это, попытка усыпить её бдительность? Втереться в доверие?

– Если вам и впрямь так скучно, то я не откажусь от помощи, – решилась Лора, закончив свой короткий анализ опасности ситуации и придя к выводу, что иногда дружелюбие куда выгоднее атаки. – Кстати, орешки могли вас выдать, если вы хотели продолжать шпионить за мной незаметно. А ещё арахис без пива – это деньги на ветер, – она сухо улыбнулась и повернулась к комиссару боком, чтобы стянуть следующий кусок тента, но искоса за ним наблюдая.

– За таким шумом вряд ли бы даже летучая мышь услышала хруст. А вы говорите, как настоящая немка…

– И что вас удивляет? Я и есть немка. Полагаю, вы уже успели проверить по своим базам всю мою биографию, – недовольно повела плечом Лора, заодно пытаясь вытянуть, что он успел нарыть о ней. Старая фамилия – это не так уж страшно, что бы ни говорил Ашер. Ни приводов, ни арестов. Чиста перед законом, как ангел, что в прошлом, что в настоящем.

Просто тот подонок не стал на неё заявлять, опасаясь лишения звания…

– Я счёл это дико невежливым и нечестным по отношению к вам, – вдруг тихо заметил Шаттен, убирая стойки навеса и складывая их на брусчатку.

Лора оглянулась и посмотрела на него внимательней, ища закономерный подвох. Он по-прежнему невозмутимо работал, не пытаясь поймать её заинтересованный взгляд. С его ростом и силой навес удавалось убрать предельно быстро, за что Лора не могла не быть благодарной. Она хорошо чуяла ложь. И Шаттен не врал. Комиссар и этика – немыслимое сочетание. Как и загорелая кожа в октябре на классическом немецком ровном профиле. Задержав внимание на его широких, жилистых руках, обхвативших очередную тонкую стальную трубу, Лора не успела остановить язык и спросила:

– Откуда такой загар, комиссар? Вы часто бываете в Альпах?

– Скажем так: он въелся в кожу и не смывается уже много лет, как бы я этого ни хотел, – криво улыбнулся Шаттен, снова не выдав никаких эмоций, лишь реакцию мышц лица, будто умелый грим. – Лучше расскажите, фрау Вебер, нет ли у вас для меня новостей. Клиент-одиночка, пропавший молочник…