Клеон, изучая огромное количество религий и религиозных учений, прекрасно понимал все существующие на первый взгляд непримиримые противоречия между ними. Но пытаясь выделить только общие принципы всех религий, Клеон также понимал, что в целом он прав в своих выводах относительно главного принципа.

Само религиозное мышление подразумевало выделение одной или нескольких фигур в высший ранг и приписывание им совершенно идеализированных качеств. Человечеству же автоматически отводилась роль чего-то более низкого и недостойного.

Следовательно, и жизненный путь человека в рамках любой религии сводился к тому, чтобы вечно каяться в своих грехах, признавать свое несовершенство и ничтожество, поклоняться неведомым высшим существам, и всю жизнь просить милости и прощения. При этом и речи быть не могло о том, чтобы приблизиться хоть немного к существам высшего порядка. Ни в одной религии, даже не подразумевалось, что человек может в результате каких-то собственных действий достичь состояния абсолютного совершенства.

Другими словами, невозможно было стать равным богу. Сама мысль о равенстве между человеком и Богом (или богами) считалась настолько греховной, что это даже не обсуждалось. Любая попытка даже помыслить о достижении всех этих идеальных качеств богов и сравняться с ними приравнивалась к смертному греху гордыни, которые нужно было замаливать непрестанно… То есть даже за мысль человека о том, что возможно он и не так греховен, и может достичь совершенства богов, надо было годами каяться и просить прощение у этих неведомых высших существ.

«Действительно, приходится признать, что, скорее всего человек сам сотворил себе богов – думал иногда Клеон. – Так четко разделить все самое лучшее и самое худшее природа сама по себе не могла. Это мог сделать только человеческий разум. Совершенно невозможно, чтобы все добро и все зло настолько разделилось само по себе. Собрать все самое хорошее и приписать эти качества тому, кого ты никогда не видел, мог только человек. Создать идеализированный образ Бога или богов можно было только в процессе информационного поиска. Ведь религии писались тоже людьми. Значит где-то или когда-то они видели эти совершенные качества – любовь, мир, покой, справедливость, красоту и др. Но по каким-то причинам человечество не захотело или не смогло оставить эти качества себе. Человечество вычленило все эти высшие качества, очистило от примесей и идеализировало, и назвало получившийся образ Богом».

«Да, это сделал человек сам – думал Клеон, – не сразу, разумеется, и не в один момент. На это ушли тысячи лет. В результате человечество провело настолько сильную границу между так называемым «добром» и «злом», что теперь уже никто не может ее перейти. Условно говоря, все хорошее – отдано неведомому Богу или богам, все плохое – осталось внизу у человечества. Со временем граница между этими двумя мирами стала непроходимой».

Вот это и смущало Клеона больше всего. Ни в одной религии, ни в одном учении не было даже и намека на то, как стать богом. Изначально сама идея творения разводила того, кто творил и того, кого творили, на две противоположные стороны. Между творцом (творцами) и творением и не подразумевалось никакого равенства. В результате сама идея творения, то есть появления материального мира и человечества полностью обесценивалась. Творение становилось бессмысленным. В таком ракурсе получалось, что Бог или боги изначально сотворили человечество как более низкий уровень.

«Как домашних животных – думал иногда Клеон, – заводим же мы себе кошек или собак, чтобы они нас любили и почитали. Получается, что сотворение материального мира изначально было прихотью каких-то высших существ. При этом все роли были строго распределены. Боги – наверху, люди – внизу. Поклоняйтесь богам, почитайте их, и кайтесь в своих грехах всю жизнь».

Вина, чувство вины – вот что смущало Клеона больше всего. В общении с Богом или богами человека всю его жизнь должно было сопровождать чувство вины по определению. По сути, человек не мог и помыслить о том, чтобы жить своей жизнью. Он даже не имел права думать об этом. Точно так же, как человек не имел права думать о том, что в нем есть какие-то хорошие качества, какой-то потенциал, какие-то способности, которые нужно было развивать. Нет, в религиозном мировоззрении способности и потенциал человеком были отброшены наверх, отданы богам, а внизу осталось только постоянное осознание собственной испорченной греховной природы, в наличии которой человек должен был каяться перед этими самыми богами, которые его и сотворили. Человеку оставалось только тотальное смирение, повиновение и вечное раскаяние. Человеку оставалось только покаяние перед богами и признание того, что он находится внизу, а они – наверху.

«Чувство вины – вот что это такое – думал Клеон, – тотальное и подавляющее чувство вины и стыда. И самое страшное заключается в том, что это чувство вины и стыда человек должен испытывать не за какие-то действия и поступки, а за то, кем он является на самом деле. Начало общения с Богом – это признание своей тотальной греховности, немощи и ничтожества. И речь здесь не идет о гордыне, речь в первую очередь идет об отказе вообще от самого себя…».

«Да, ловко придумано – удивлялся иногда Клеон, – в таком случае как у человека вообще могла возникнуть вера в какой бы то ни было собственный потенциал? Как человек мог даже помыслить о том, что он может и должен развиваться? Какое уж тут построение собственного мира норм, ценностей и установок? Какое самосовершенствование? При таком подходе создавать мир норм, ценностей и установок могут только неведомые боги, человеку только остается следовать этим созданным кем-то высшим ценностям и каяться, и преклоняться перед ними всю оставшуюся жизнь.

Клеон не мог отделаться от ощущения, что любые религии были еще более мощным и устойчивым Лабиринтом, чем общественная система норм, ценностей и установок. Если Система просто предписывала человеку правильные пути и повороты, то религия приказывала идти только по этому пути и ни по какому другому. В результате по Лабиринту религиозных смыслов и ценностей человек не шел, а ползал. Ползал с вечным грузом вины, стыда и страха, с грузом ощущения собственного ничтожества и преклонения перед великими и идеальными богами.

Клеон не мог принять ни идей сотворения низших существ высшими, ни путь взаимодействия между ними, которые предлагались в религиозных теориях и учениях. Не мог не просто потому, что внутренне этому противился. Не мог в большей мере потому, что на тот момент у него уже были неопровержимые и неоспоримые доказательства совершенства человеческой природы. Даже пресловутого одного процента совершенных само-актуализированных людей, которые жили в современном мире, было достаточно для того, чтобы опровергнуть непроходимость границы между Высшими существами и низменным человечеством.

У Клеона уже были на руках исследования биографий и жизненных путей тех людей, которые вышли из рабского ползания по Лабиринту, которые создали собственный мир норм, ценностей и установок и по всем меркам стали богами. Были неоспоримые факты того, что были люди, которые использовали свой мозг, геном и сознание на все 100 %, а не на жалкие 7-8 %, которые использует современный человек. Он уже собрал достаточно доказательств для того, чтобы утверждать, что процент людей, использующих свой потенциал полностью, был намного выше в ранние периоды существования человечества. Более того, он уже доказал, что во времена самого начала человечества Системы не было в принципе (ни общественной, ни религиозной), и количество людей, ходивших своими собственными путями, создававших собственную реальность, было стопроцентным.

Поэтому принципы разделения богов и людей Клеон принять уже не мог. Как не мог принять факт непроходимости границы между высшими и низшими существами. Более того, он не мог принять рабское существование человека, которому предписывалось поклонение перед высшим недосягаемым миром и вечное чувство вины и стыда за свою собственную человеческую сущность. Сама идея сотворения человека как более низкого существа, не способного самому выстроить собственную жизнь, противоречила собранным Клеоном фактам и доказательствам.

При этом сведений в религиозных учениях о месторасположении первого человека также было немного. Уникальным было то, что в некоторых известных религиях снова упоминался снова африканский континент.

«В этом должно что-то быть – думал Клеон. – Несмотря на многие непримиримые противоречия между религиозными и эволюционными блоками, снова встречается африканский континент как колыбель человечества. Что-то в этом должно быть. Разумеется, по всем описаниям это явно не та высокоразвитая цивилизация, которую я ищу. В эволюционной теории первое человеческое общество практически не отличалось от обезьян и находилось на африканском континенте. В религиозном блоке сотворение низших неразумных человеческих существ снова происходит на африканском континенте. Странное совпадении, а совпадений, как известно, не бывает; тем более при тщательном научном анализе».

«В любом случае – размышлял Клеон, – у меня пока нет и намека на то, где и когда существовали люди со стопроцентным потенциалом, равные и подобные богам. Но, зато у меня есть несколько подтверждений из противоположных блоков того, что нижайшее, примитивное человеческое общество существовало на африканском континенте. Странно, очень странно».

В целом религиозный блок теорий и учений не дал Клеону той информации, которую он так тщательно искал. Он пришел к выводу, что несмотря на непримиримые противоречия между религиозным и эволюционным блоками, в одном они были очень похожи. Человек представлялся либо как продукт эволюции, который развился из низших форм материи, либо как творение Великого божества или божеств, не имеющее права на недосягаемые свойства идеального Творца.

К этому времени Клеон уже доказал, что человек в современном мире использует лишь малую толику всего, что в нем заложено; следовательно, возникало логичное предположение, что человеческий потенциал не развивается, но со временем постепенно угасает.

Однако в собранной информации предположение Клеона о совершенстве человеческой природы не поддерживалось, скорее даже наоборот.

Эволюционная теория вообще полностью противоречила этому предположению, так как утверждала обратный принцип развития всего живого и человечества от низших форм к высшим.

Религиозные учения и теории отводили человеку роль существа, обитающего в низшем мире, за границей добра и зла. Причем граница между богами и человеком была непроходимой. Человек мог каяться, мог просить, мог поклоняться высшим богам, но он никак не мог переступить границу и стать подобным богам. Этого не позволяла ни одна религия. Кроме того, за само желание познать добро и зло человек получал вечное проклятие.

Получалось, что в эволюционной парадигме человек был продуктом развития неразумной материи, в религиозной же парадигме человек был продуктом творения высших существ, к которым у него не было доступа.

Ни то, ни другое уже не могло устроить Клеона после всех его исследований. Он уже знал, что природа человека была другой в самом начале. Он уже знал, что у первого человека был совершенный потенциал интеллекта и сознания. И он точно знал, что вместо развития современное человечество постепенно деградирует.

3. Околонаучные (псевдонаучные) теории

В чем-то Клеону помогло изучение теософского или околонаучного (псевдонаучного) блока теорий. Хотя блок теософских теорий был очень разнородным, Клеон все же видел некоторые общие принципы. Именно теософские учения предполагали наличие более высокоразвитого уровня человечества на начальном этапе его развития. Не только на начальном этапе, но и в настоящем и в будущем, человеку также приписывались гораздо большие возможности, чем он использовал на самом деле.