Я проводил Тею до стойки регистрации. Уже в аэропорту я сделал попытку поцеловать ее. К моему удивлению, Тея звонко рассмеялась, но не позволила мне этого. Мы так и расстались – просто помахав друг другу на прощание. Я еще какое-то время постоял на месте, провожая ее взглядом, и как только Тея скрылась за рамкой металлоискателя, развернулся в сторону выхода.

Я рассчитывал поскорее оплатить парковку и вернуться домой.

Внезапно стеклянная вертушка в дверях аэропорта остановилась, и я на полной скорости влетел в идущего впереди парня.

– Pardon³, – начал извиняться я.

Парень повернулся, и я застыл в ошеломлении. Меня словно окатило ледяной водой, и где-то в области желудка возникло тяжелое металлическое ощущение.

– Арчи?

– Карду?

– Что ты тут делаешь?

Практически во всех случаях вы точно помните момент, когда познакомились с тем или иным человеком. С кем-то вы познакомились в школе, придя первого сентября на линейку, с кем-то на вечеринке общих знакомых, кто-то был вашим первым начальником. Как мы познакомились с Арчи, я не помнил. Арчи – почти мой ровесник – был сыном папиной сестры тети Ани и приходился мне двоюродным братом. Мы знали друг друга с младенчества. С ним я провел лучшие дни своей юности. Арчи – был моим самым близким человеком. Именно был, потому что трагедия в Батуми изменила все. С тех пор прошло восемь лет. Восемь долгих лет, в течение которых я ни разу не встречался с Арчи.

Вертушка снова ожила и выпихнула нас на улицу. Мы вывалились из нее вместе и отошли в сторону, чтобы не мешать остальным выходившим. Я бросил быстрый взгляд на Арчи. Высокий, хорошо сложенный брюнет в дорогом костюме, солнечных очках и начищенных туфлях. Он ничуть не изменился с нашей последней встречи. Разве что стал выглядеть еще более статусно и элегантно.

Я не знал, что мне делать. Я не желал видеть и слышать его восемь лет, старательно избегая все семейные праздники, на которые он мог прилететь. И вот он стоит здесь передо мной, и я не могу просто молча пройти мимо.

– Не думал, что встречу тебя здесь, – буднично произнес он, глядя мне прямо в глаза.

Я пожал плечами:

– Я тут живу, – голос мой внезапно осип.

– Да, я слышал.

Пауза.

Арчи продолжал смотреть прямо на меня. Мне было сложно выдержать его взгляд.

– Я здесь по делам. Прилетел на пару дней. Представь себе, я впервые в Ницце.

– Надолго?

Он покачал головой.

– Сделаю несколько встреч и улечу завтра вечером.

Я не мог находиться рядом. Мне было невыносимо его присутствие. Он, стоящий тут напротив меня, воскрешал в памяти все чувства, бередил еще не затянувшуюся рану и напоминал обо всем, что случилось тогда.

– А вот и такси. Передавай привет Бердиа. Увидимся у сестры на свадьбе.

Он махнул мне рукой и, не дождавшись ответа, быстрым шагом удалился.

Я по-прежнему стоял как вкопанный. Я не мог пошевелиться. Я не мог понять, почему я чувствовал себя виноватым, а он так спокойно и достойно держался? Почему он заговорил со мной? Он не должен был. Не имел на это права. Он предал меня. Он знал, как сильно я любил ее, знал, как дорога она была мне. В конце концов она была его подругой.

Теперь домой мне совершенно не хотелось. Я забрал машину с парковки, проехал весь город насквозь и направился прямиком на мыс Кап Ферра. Съехав на обочину по гравию, я остановил машину, вышел и прислонился к капоту. Передо мной открывался привычный пейзаж: морская гладь глубокого синего цвета, покрытая белыми гребешками волн, серо-желтый песок, несколько белых яхт на горизонте и серебристая дорожка солнечных бликов. Я старался дышать как можно глубже, приводя себя в равновесие. Смогу ли я когда-нибудь снова свободно дышать полной грудью? Есть ли способ освободиться от всех этих чувств и воспоминаний? Есть ли способ простить?

Глава 2. Июль 2018 года. Ницца

– Ты даже не предложил ему поужинать с нами? – Бердиа был невероятно удивлен моим рассказом о встрече с Арчи.

– Поужинать? Если ты не заметил, я не общался с ним последние восемь лет.

– Я не могу понять причину этого. Ты так ничего и не объяснил. Он тоже никогда не называл причину. Вы оба молчите, но это же безумие. Что бы там ни было, он не виноват, Карду. В том, что случилось, нет его вины.

Я сморщился. Я не хотел начинать эту тему.

– Бердиа, прошу…

– Ладно-ладно. Но как ни крути, он твой брат. Скоро свадьба Кати. Ты не можешь не прилететь и на этот праздник. Она твоя родная сестра, и она выходит замуж. Арчи тоже прилетит. Тебе надо поговорить с ним, надо простить.

Я молчал.

– Да-да. Поговорите с ним. Карду, ты слышишь?

– Слышу Бердиа, – я налил себе бокал белого вина и вышел на террасу.

На город опускались сумерки. Сизая дымка обволакивала небо. Солнце медленно приближалось к горизонту, окрашивая морскую гладь в оранжево-фиолетовые цвета. На улицах зажглись первые фонари. Воскресный город успокаивался, умиротворенно затихал после шумных выходных. Я закрыл глаза и медленно втянул вязкий влажный воздух в себя. Так же медленно выдохнул. Сделал глоток охлажденного вина, с наслаждением подержал его немного во рту и проглотил.

– Бердиа, я чувствую, что ты стоишь за моей спиной. Что ты хочешь?

– Послушай, Карду. Я знаю, что мы не говорим об этом. Но мне кажется, пришло время все принять. Все, что случилось. Не закрывать глаза и уши, не отвергать брата. А простить. Принять. Карду, вспомни, какими мы были. Вспомни Батуми…

Я резко развернулся.

– Я помню Батуми. Я помню все, что случилось восемь лет назад, хотя я и не видел всего сам.

– Все твои воспоминания о Батуми – это воспоминания о том, что случилось. Но ведь было не только это. Карду, все закончилось так, как закончилось. Ты любил ее. Ты любил его. Мы все были очень счастливы. Почему ты вычеркиваешь такие прекрасные дни из своих воспоминаний? Почему ты лишаешь себя детства?

Я снова отвернулся и стал смотреть на закат. Бердиа, конечно же, прав. Грузия гораздо больше, чем та трагедия. Грузия была моим вторым домом, в Грузии прошло все мое детство. Здесь в компании Кати, Бердиа, Арчи и Лианы я провел свои самые счастливые летние каникулы. И, несмотря на то, что случилось позже, эти летние дни остались во мне как память об абсолютном счастье.

Наши с Бердиа отцы выросли в хороших грузинских семьях в двух домах по соседству, в Батуми на улице Варшанидзе. Они дружили с самого детства. Вместе ходили в школу, вместе проводили все свободное время, вместе решили поступить в университет и ехать в Питер, вместе начали строить бизнес в перестройку.

Каждое лето я с нетерпением ждал, когда мы всей семьей отправимся на каникулы в Батуми. Там нас уже ждал дом бабушки Тинатин и дедушки Карду, чье имя я унаследовал, и Арчи, который со своими родителями жил в этом же доме. О, то был чудесный дом! Просторный и светлый, с огромной террасой, он был окружен раскидистым фруктовым садом. Абрикосы, инжир, груши, мандарины, смородина, фейхоа – все можно было найти в этом саду. Его тенистые деревья с густой кроной не раз спасали нас от полуденной летней жары. Сам же дом был невероятно большой. На первом этаже располагалась гостиная с просторной остекленной лоджией, комната с джакузи, прачечная и, наконец, кухня с прилегающей открытой террасой, на которой каждый вечер вся семья в полном составе собиралась за ужином. Второй этаж занимали две большие спальни, каждая со своей ванной комнатой и гардеробной. Одна – на правой стороне дома – принадлежала дедушке и бабушке, другая, та, что слева – родителям Арчи. Третий же этаж оставался нашей вотчиной. Тут была библиотека, две небольшие гостевые, в которых обычно селились мои родители и Катя, а еще комната Арчи с балконом. Столько ночей подряд мы провели с братом на этом балконе, изучая звездное небо и болтая обо всем на свете. Я много читал, а потому с упоением пересказывал Арчи сюжеты любимых книг, интересные факты истории, астрономии, искусства – все, что сам недавно прочел. А он взахлеб говорил о футболе, своих тренировках, команде и тренере. Бывало, мы болтали до самого рассвета и засыпали с первыми лучами утреннего солнца.

В Грузии все было не так, как в Питере. Дом всегда был полон шума, смеха, веселья, звуков и запахов готовящейся еды. По вечерам мы собирались за одним большим столом, ломившимся от грузинских блюд; пили, ели и много общались. Днем же мы были необычайно заняты: исследовали мыс Сарпи, купались в Черном море и загорали на пляже, уходили в горы, готовили обед вместе с бабушкой или помогали дедушке в саду, играли с соседскими ребятами, рыбачили, катались на велосипедах. Мы всегда знали, чем себя занять. Мы наслаждались своим свободным беззаботным детством.

А еще мы были невероятно дружны. Казалось, на всем белом свете нет такой чистой и близкой дружбы, какая была между нами. Я, моя сестра Катя, Бердиа, Арчи и Лиана. Все мы знали друг друга с пеленок. Дом дедушки Карду и бабушки Тинатин стоял прямо между домом родни Бердиа и домом Иосифа Табидзе – отца Лианы. Кроме того, Лиана и Арчи учились в одном классе в школе. Так или иначе мы все были связаны между собой.

Мне сложно теперь уже вспомнить, когда я увидел Лиану в первый раз. Теперь уже кажется, что она была всегда, с самого начала, и я всегда любил ее. Лиана была дочерью известного на всю Грузию писателя и сценариста – Иосифа Табидзе. Жили они в доме по соседству – большом белом особняке с колоннами и резными узорами-сводами. Отец Лианы был угрюм и нелюдим. Я нечасто видел его: в основном по вечерам, когда тот выходил из дома и широкой походкой отправлялся в сторону города. Мама Лианы – Нана – была женщиной самой обычной наружности, но обладала мягким нежным взглядом. Через невысокий забор вокруг их участка я нередко видел ее в саду за чашечкой чая и книгой. Ни Иосиф, ни Нана Табидзе не заходили к нам в гости. Не было у них и других друзей на нашей улице. Их жизнь представлялась мне тихой и спокойной.

Со стороны казалось, что Лиана не имеет ничего общего со своими родителями: невероятно активная, живая, веселая девчонка с заразительным смехом, она всегда придумывала новые необычные приключения. Охота на ужей, игры в пиратов, поиски затерянного клада – чего только она не придумывала. Лиана была душой нашей компании. Ее талант состоял в неиссякаемой жизненной энергии, в какой-то поражающей целеустремленности, а главное – в непоколебимом чувстве справедливости.

Ее стремление к справедливости проявлялось иногда совершенно неожиданным способом. Я помню, как однажды, еще совсем маленькие, мы играли с соседскими детьми на пляже: строили замки и крепости из песка, лепили фигурки черепашек, рыли туннели. Было нам с Лианой лет по шесть-семь, не помню точно. Среди толпы детей один – его звали Богдан – тяготел к разрушению. И пока все созидали, он вносил деструктив: топтал куличи, рушил туннели, а несогласных обсыпал песком с ног до головы. Купаться без взрослых нам было строго-настрого запрещено, поэтому на пляже мы сидели в шортиках и футболочках и в воду не лезли. Когда ты полностью одет и тебе нельзя залезть в море, перспектива быть обсыпанным песком от макушки до пят выглядит не слишком привлекательно.

Неожиданно за́мок Лианы пал жертвой ноги Богдана.

– Зачем ты это сделал? – просто спросила она.

Богдан не ответил, но на всякий случай обсыпал Лиану песком. Вероятно, чтобы предотвратить наступление. Песок застрял в ее длинных красивых волосах, испачкал белую маечку и засыпался в сандалии.

Лиана встала, отряхнула песок как смогла, взяла велосипед и уехала. Вернулась она минут через десять все также обсыпанная песком. Ну руле ее велосипеда болтался пластиковый пакет. Лиана положила велосипед, вынула что-то из пакета, переложила в одну руку и направилась к нам. Богдан не обращал на нее никакого внимания. Она выжидала.

– Богдан, – вдруг окликнула мальчика Лиана. – Можно я посмотрю твою кепку? Она красивая.

Богдан, не ожидавший подвоха, заулыбался, снял кепку и протянул ее Лиане. Та в мгновение очутилась возле Богдана и опустила руку ему на макушку. Тот заверещал как ошпаренный:

– Что это? Что это такое?