5. Следующие две недели оказались также очень насыщенными. Я продолжала заниматься, это получалось у меня все лучше. Посетила несколько индивидуальных занятий. Немного подружилась с Ченом, китайцем по происхождению, обучающимся в моей группе. У нас было много общих интересов помимо изучения английского, так как по своей работе он занимался почти тем же, что и я на последнем месте работы. В данный момент он проживал в Голландии, до этого успев перебрать несколько стран. Работал при этом, то в Бельгии, то в Германии. Меня это очень удивляло, у нас это не очень принято жить в одном месте, а работать в другом, разве, что среди очень крутых бизнесменов или топ менеджеров крупных компаний. Я познакомила его с Джоном и мы вместе провели вечер за разговорами о юриспруденции. Гарри в тот вечер не смог присоединиться к нам, о чем потом часто высказывал свое сожаление.

Кроме того, мы выполнили свое обещание данное Гарольду. Все вместе я, Гарри, Мишель и Джон посетили один из его спектаклей. Мне спектакль очень понравился, понравилась игра Гарольда, даже, несмотря на то, что я понимала не все, что говорили со сцены актеры. К счастью, произведение оказалось классическим, основная сюжетная линия была мне знакома. Впечатление немного испортил сам Гарольд, вручив мне после спектакля для просмотра несколько дисков с фильмами со своим участием. Джон на этот раз был паинькой, и умело помешал Гарольду пригласить меня на свидание.

Однажды, мы с Мишель и Мари-Джин выбрались на шопинг, но это не был район Кенсингтона. Они предпочитали магазины с более демократичными ценами. Меня это тоже порадовало, Лондон дорогой город, необходимо было экономить. Я сделала несколько удачных покупок, девчонки опередили меня по их количеству. Мы решили это слегка отметить и поесть мороженное. Нашли подходящее кафе, выбрали столик, сделали заказ и тут мое прекрасное настроение резко изменилось. Этому поспособствовала Мари-Джин. Она сказала, обращаясь ко мне:

– Патрик рассказал мне о вашей прогулке. Правда он замечательно все умеет показать, лучше него из наших друзей никто не знает Лондона?

Да, вы знаете, с Викой мы пришли к выводу о том, что с его стороны это была обычная вежливость, тем не менее, мне сделалось очень неприятно, что он рассказывал об этом кому-либо еще. Я сохранила приветливое выражение лица, хотя внутри меня все сжалось, как пружина:

– Да, он хороший гид, очень мало говорит, много показывает – согласилась я с Мари-Джин.

– Ты мне об этом не рассказывала, – сказала Мишель.

После этого ее заявления Мари-Джин более внимательно стала смотреть на меня.

– Разве? Я думала, Гарри тебе расскажет, он об этом знал, – ответила я, обращаясь к Мишель.

– Завтракать водил? – продолжала допытываться Мари-Джин.

– Да, во французское кафе, – не стала скрывать я.

– Это его любимое место, он многих туда водит.

– Я думала только девушек, – попробовала пошутить я.

– Да. Я это имела ввиду, – сказала Мари-Джин.

– Хорошее кафе? – поинтересовалась Мишель.

– Хорошее, если тебе нравится обилие розового цвета и рюшей.

– Разве оно тебе не понравилось? – продолжала допрос Мари-Джин.

Цель его я не очень понимала. Меня это достало. Я решила поставить в этом разговоре точку:

– Кухня там неплохая, а интерьер я предпочитаю другой, более современный, как в квартире Патрика.

Мари-Джин этого не ожидала. Она быстро перевела разговор на сегодняшний поход по магазинам. Мишель тоже захлопала ресницами. Поболтав еще немного, Мари-Джин попрощалась с нами и покинула нас. Мишель молчала некоторое время, видимо набираясь храбрости. Потом все же спросила:

– Саша, извини меня, это не мое дело, но ты можешь мне ответить на один вопрос? Ты, правда, была в квартире Патрика?

– Ничего страшного. Это, правда. Но, не надо делать никаких выводов, мы только зашли туда за тем, чтобы он переоделся, так как мы попали под дождь, а он не имел при себе зонта.

– Ой, – вздохнула облегченно Мишель. – Почему ты об этом не сказала Мари-Джин?

– Мне не понравились ее расспросы. Я попыталась позлить ее, – честно призналась я.

– Это очень неосмотрительно с твоей стороны. Она может подумать очень о многом.

– Мишель, не переживай. Мне все равно, что обо мне подумает Мари-Джин или кто-то еще.

– Правда? Это очень странно. Ты активная феминистка?

– Вовсе нет, просто я раньше тоже часто боялась, что обо мне подумают другие люди, но с некоторых пор я стараюсь не зависеть от этого, иначе можно упустить что-то важное в жизни из-за мнения других людей.

– Это верно, но нельзя, же делать все, что тебе вздумается на виду у других людей.

– Я немного не это имела ввиду, Мишель. Просто если я что-то делаю, мне не всегда важно, что подумают об этом окружающие. К тому же, я не делаю чего-то из ряда вон выходящего, стараюсь жить, как мне нравится. Вот и все.

– Я тоже так хочу, – сказала Мишель.

– Для этого мне пришлось пережить кое-что неприятное, но я не хочу об этом говорить. Хорошо?

– Да.

– Теперь моя очередь тебя спросить Мишель. Почему Джон, Гарри и даже ты пытаетесь уберечь меня от Патрика? Он совсем не проявляет ко мне интерес.

Мишель рассмеялась.

– Саша ты ошибаешься. Он очень даже тобой интересуется.

– Я не чувствую, этого, – удивилась я. – Обычно я понимаю, когда нравлюсь мужчине, а здесь этого нет. Я ничего не чувствую. Никакого интереса.

– Я не очень давно знаю Патрика, – сказала Мишель, – но, уверяю тебя, он опытный охотник.

– Думаешь, хочет разбить мне сердце?

– Нет, он не собирается обидеть тебя. У него огромный интерес к тебе. Возможно, он сам не понимает, что может причинить боль. Я иногда думаю, он просто неспособен на длительные и глубокие отношения с женщинами.

– О, тогда это меня устраивает. Мне скоро уезжать, он не торопится. Я в безопасности.

– Нет, – Мишель покачала головой, – это не так. Отнесись к этому серьезно. Не позволь ему причинить тебе боль, даже по неосторожности.

– Спасибо Мишель. Я постараюсь, – я вздохнула. – Признаюсь тебе, что сердце мое уже разбито, поэтому здесь ему делать уже нечего.

Позже я часто вспоминала этот разговор. Мне было смешно от моей самонадеянности. Я действительно верила, что даже случись у меня с Патриком небольшая интрижка, сделать мне больно он не сможет, это сделал до него мой бывший муж. Я ошибалась.

6. Уже подходила к концу вторая неделя, прошедшая со дня нашей прогулки с Патриком, когда он вновь мне позвонил. У меня только что закончились занятия. Мы придумывали в этот момент с Ченом, где бы нам пообедать. Патрик сказал, что находится где-то недалеко, спросил, свободна ли я сейчас. Мне было неудобно бросить Чена в одиночестве, но я ощущала необходимость проверить слова Мишель о том, что Патрик очень мной интересуется и постарается меня увлечь, поэтому я сказала, что вполне свободна. Патрик спросил, где я точно нахожусь. Он пообещал подойти через несколько минут. Я попросила прощения у Чена, что вынуждена оставить его, потому что знакомый хочет встретиться со мной. Еще не успела я попрощаться с ним, как заметила приближающегося Патрика. Чен заверил меня, что не обижен, но он настаивает, что я должна с ним пообедать в следующий раз.

Патрик подошел. Мне сразу бросилось в глаза, настроение у него не важное. Лицо его было бледным и хмурым. Глаза блестели, но их блеск не был радостным, казалось он очень зол.

– Привет, – сказал он, даже не подав мне руки.

– Привет, – я улыбнулась, так как мое настроение, в отличие от него, было хорошим и почти радостным.

– Кто это, можно узнать? – спросил он строгим голосом.

– Это допрос? – перестав улыбаться, вопросом ответила я.

– Нет, прости, не хотел тебя обидеть.

Он просил прощения, но тон его голоса не был просящим. Толи он не раскаивался на самом деле, толи не замечал, что говорит со мной жестко. Я не стала зацикливаться на этом, поэтому просто ответила:

– Это Чен, мы учимся в одной группе. Иногда мы общаемся вне учебы.

– Да? Ты всегда дружишь только с мужчинами? – похоже, он не мог остановиться.

Это было не его дело. Кто он такой, чтобы расспрашивать меня об этом? Тем не менее, в этот раз я тоже сдержалась:

– Нет. У меня много подруг. Я тебе рассказывала про Викторию. Есть и другие. С Мишель мы тоже подружились.

– Но с мужчинами тебе интереснее, не правда ли? – он смотрел прямо на меня, его лицо оставалось хмурым и напряженным, глаза изучающее смотрели, как будто хотели проникнуть внутрь меня.

Я поняла, мне не следует подчиняться его настроению, злиться я вовсе не собиралась:

– Патрик, – обратилась я к нему достаточно мягко, но, в то же время сухо – ты пришел расспросить меня о моих отношениях с мужчинами? Тебя это интересует во мне? Если так, то это долгий рассказ, не стоит стоять посередине улицы и слушать его. Давай выберем уютное место. Я расскажу тебе все, что тебя интересует, сколько, когда, как и зачем.

Это его немного отрезвило. Он взял меня за руку, еще раз попросил прощения, на этот раз более искренне. Потом признался, что у него была неудачная неделя. Стал расспрашивать, гуляла ли я еще где-нибудь в Лондоне. Я ответила, что совсем немного, так как много занималась, рассказала, что по его совету ходила с Мишель и Мари-Джин по магазинам. Он об этом знал. Значит, Мари-Джин сообщила ему о нашей прогулке. Мне совсем это не понравилось. Это означало, что они общаются часто, возможно не только как близкие друзья, при этом обсуждают меня. Я хотела рассказать о нашем походе в театр с Мишель, Гарри и Джоном, но вовремя остановилась, вспомнив, о том, что Джон называл Гарольда более удачливым в профессии, нежели Патрик. Несмотря на свое настроение, Патрик уловил мою заминку:

– О чем ты еще хотела рассказать? – прямо спросил он.

Я медлила. Мне было бы неприятно усугубить и так неблестящее его самочувствие.

– Не бойся, ты думаешь, что я расстроюсь, если ты мне расскажешь, о вашем походе на спектакль Гарольда?

Он был проницательным, но удивило меня другое:

– Ты и об этом знаешь? Откуда?

– Мне Гарольд сам рассказал.

– Говорят англичане самая сдержанная нация в мире. Вам определенно льстят. Вы все друг другу рассказываете.

Наконец, он улыбнулся.

– Нет не все. Я не знаю, встречалась ли ты после этого с Гарольдом. Он определенно хотел с тобой встретиться.

– Если так, то я ничего не знаю об этом. Он меня не приглашал, – развеяла я его сомнения, умолчав при этом о помощи Джона.

– Это хорошо. Гарольд тебе не подходит, – очень серьезно заявил Патрик.

Я хотела спросить, кто подходит, но не стала делать этого. Не хотела слышать ответ или просто испугалась. На самом деле мне было ужасно интересно услышать его мнение. Он тоже не стал продолжать свою мысль.

Во время нашего разговора, мы тихо продвигались по улице, но я едва замечала это:

– Думаю, вы собирались пообедать с твоим приятелем. Могу посоветовать неплохое место недалеко отсюда. Извини, не могу составить тебе компанию.

Я остановилась удивленная. Как, он пришел только для того, чтобы десять минут поговорить со мной, а теперь уже уходит? Я была озадачена таким поведением.

Он указал мне на кафе, где можно пообедать, хотел было уходить. Затем подошел вплотную ко мне, наклонился и спросил:

– Могу я спросить тебя?

Теряясь в догадках, о чем мог быть его вопрос, я слегка кивнула, затаив при этом дыхание:

– Тебе понравилась игра Гарольда?

Нахал. Теперь я была зла на него. Эти игры! Что ж, давай поиграем. Улыбнувшись, одной из самых своих лучших улыбок я ответила:

– Он хороший актер.

Лицо Патрика тут же приняло выражение, неприятно поразившее меня еще при встрече. Вероятно, я чем-то обидела его, но чем я не понимала. Гарольд был его соперником в театре? Может, обошел его с ролью?