Джон все не возвращался. Мы с Патриком больше не разговаривали, каждый думал о своем и смотрел в окно. Странно, но меня это совсем не тяготило. Как жаль, что сейчас не идет снег, сад тогда бы выглядел по-настоящему сказочно при этом освещении. Я стала представлять, как с неба стали падать огромные пушистые хлопья и сильно вздрогнула от неожиданности, когда вернулся Джон и, опять зажег свет. Я посмотрела на Патрика, забыв убрать с лица ту счастливую улыбку, которая возникла от моих фантазий. Я встретилась с его напряженным взглядом и холодным лицом. У меня возникло ощущение, что меня ударили. Ничего не сказав Джону, я выбежала из кабинета. Решив, что на сегодня с меня английского гостеприимства достаточно, я сразу поднялась на второй этаж в свою комнату, где сразу же легла спать.

3. Я проснулась. По своей любимой привычке, стала смотреть в окно. Окно, как вы помните, выходило в сад, недалеко виднелся лес, немного вправо был лысоватый холм, на который наверняка вела тропинка. Сейчас солнце еще только вставало. Было, раннее утро, легкая туманная дымка укутывала все кругом. Я решила прогуляться, сфотографировать этот волшебный мир, наскоро умылась, тихонько, чтобы не разбудить Мишель оделась и поспешила на улицу. Я постаралась пройти и очень тихо мимо других комнат, чтобы никого не разбудить, спустилась по лестнице на первый этаж, прошла через холл. Я забеспокоилась, смогу ли я открыть дверь, но слегка толкнув ее, обнаружила, что она открыта. На улице было сыро, трава была мокрой от росы. Тем не менее, дорожка из гравия, была практически сухая. Я обошла дом, прошла через сад и вышла через заднюю калитку, которая также оказалась незаперта. Наверное, здесь совсем не боятся преступников, даже двери не запирают на ночь. Я подумала подняться на холм, чтобы обзор стал больше. По дороге, я постоянно останавливалась, делала фотографии. Холм казался невысоким, но подъем занял у меня минут пятнадцать-двадцать. Уже наверху я постаралась отдышаться и оглядеться. Кругом было очень тихо и немного тревожно, туман еще не рассеялся. Конечно, он не походил на тот, что прятал лошадь от ежика в известном советском мультфильме, но стволы деревьев были укутаны им так надежно, что в лес пойти я пока опасалась. Я достала mp3 плеер из кармана, вставила наушники в уши, включила свою любимую музыку. Потом, я немного побродила по вершине холма, выискивая красивые ракурсы и выстраивая перспективу. Это так увлекло меня, что я опять сильно вздрогнула, когда кто-то дотронулся до моего локтя. Здесь, похоже, это входило в мою привычку. Я повернулась, чувствуя легкий холодок и напряжение мышц в животе, увидела Патрика. Это было еще более неожиданно. Он смотрел на меня и молчал, тогда я поняла, что все еще слушаю музыку, а он ждет, когда я сниму наушники. Я отключила музыку, вынула наушники, не спеша смотала провод и убрала плеер в карман куртки. Только тогда я подняла на него глаза и улыбнулась:

– Привет, извини, что напугал, я звал тебя, но ты не слышала.

– Ничего страшного, я вздрогнула от неожиданности, а не от испуга.

– Что у тебя там?

– Где? – не поняла я.

– Музыка, какая? – уточнил Патрик.

– Сара Брайтман, – ответила я.

Он удивленно вскинул бровь, совсем как умею я. Мне даже стало весело от этого совпадения:

– Любишь рано вставать?

– Не совсем, просто разница во времени. Еще не адаптировалась, – поморщилась я.

– Большая разница?

– Три часа.

– А ты знаешь, что в Англии частные владения можно фотографировать только с разрешения их владельцев?

Я смутилась и растерялась, но потом посмотрела на Патрика и поняла, что он решил подшутить надо мной. Его глаза смеялись, хотя лицо оставалось серьезным. Я решила ему подыграть:

– Возмутительные порядки, – сказала я. Делая строгий вид, отвернулась от него и пошла к дому.

Он не стал меня догонять, но все время шел за мной следом по направлению к дому. Я боялась споткнуться оттого, что мне все время казалось, что он за мной пристально наблюдает. Когда я дошла до сада, то слегка вздохнула с облегчением. В саду я немного задержалась. Он догнал меня.

– Я пошутил, – сказал расстроено Патрик, сорвал первый попавшийся цветок и протянул мне. – Это в порядке извинения.

– Я догадалась, что это неправда, – сказала, улыбаясь, я. – За цветок спасибо.

– Как тебе наши вчерашние посиделки? Понравились?

– Да. Я не всегда понимала, о чем вы говорили, но в целом мне понравилось.

– В России, я думаю, все происходит по-другому?

– Да, конечно, – я опустила глаза.

– Как, более шумно, больше выпивки?

О, эти стереотипы, что русские много пьют.

– По-разному, все зависит от компании. Правда только, что разговоры у нас более раскрепощенные, особенно, когда встречается много свободных мужчин и женщин, – теперь настала моя очередь шутить. Я просчиталась и сама подставилась.

– Ты имеешь ввиду разговоры о сексе? Вы говорите о сексе?

– Об этом тоже.

– Саша, так ты любишь разговоры о сексе? – Патрик испытующе смотрел на меня.

Я растерялась, но он ждал ответа:

– Скорее нет, чем да.

– Любишь им заниматься? – теперь он откровенно издевался.

Я молчала, не зная, что ответить.

– Я… я не скажу, – наконец, выдавила я.

Этот мужчина очень смущал меня. Несмотря на то, что я не была невинной девушкой, но не ожидала от английского мужчины, так мало мне знакомого такого напора.

Он хотел сказать что-то еще, но подняв глаза к верхнему этажу, передумал и пошел ко входу в дом. Я решила проверить, что он увидел, но ничего не заметила. Шторы в окнах, хотя немного небрежно, были закрыты. Я рассмотрела цветок, он был красного цвета. К сожалению, не знаю его название, самый простой цветок, но его существование в моей руке реально подняло мне настроение. Постояв немного, полюбовавшись на всходившее солнце, я пошла в дом, где прошла к себе в комнату. Отправившись принимать душ, цветок я бережно положила на кровать.

К завтраку спустились не все. Как оказалось, вчера все разошлись намного позже полуночи. Я была первая, кто отправился спать. Завтрак вызвалась готовить Мишель. Это была, не удивляйтесь, овсянка и омлет. Кофе сварили в автомате. Патриком к столу были также поданы булочки, масло и джем.

Я выбрала, естественно, омлет. Овсянку, которую у нас почему-то называют геркулесом, не люблю с детства. Налила себе черный кофе и подсела поближе к Мишель. Джон о чем-то беседовал с Патриком. По Гарри было заметно, что он не выспался, возможно, немного больше положенного выпил накануне. Бен также был слегка нахмурен. Чуть позже подошел Гарольд и взял свою порцию овсянки.

Когда я встала из-за стола, Джон подошел ко мне и сообщил, что Патрик предложил поехать в Саутгемптон всем вместе, раз мне так хотелось увидеть побережье:

– Откуда он узнал об этом?

– Я рассказал. Было бы невежливо просто взять и поехать одним.

– Придется ехать на трех машинах, немного неудобно, но в две мы не войдем, – сказал Патрик, подходя к нам вместе с Гарри.

– Надо только дождаться остальных, – подхватила Мишель.

– Разбудим их, а то потеряем время, – сказал Джон.

Все одновременно посмотрели на Патрика.

– Что это значит? Вы все хотите доверить эту миссию мне? О, боже.

Ему пришлось это сделать, а также поторопить их с завтраком. Я не забыла захватить с собой камеру. Мы немного послонялись по двору, дожидаясь пока Моника, Мари-Джин, Майкл и Джули будут готовы выезжать. Патрик вышел из дому последним, сразу закурил, не успев еще дойти до машины.

Дорога не была длинной, очень скоро мы доехали до города. Оставив машины на парковке, мы стали гулять по городу. Оказалось, что здесь не так много старинных зданий, так как город был сильно разрушен во время Второй мировой войны и, заново отстроен. Зато отсюда отправился в свое путешествие печально известный Титаник. Уже это делало для меня город причастным к истории. Я много фотографировала, особенно причал и море. Не забывала о своих спутниках, которые частенько попадали ко мне в кадр. Бен поинтересовался моими снимками. Я ему показала, что получилось:

– У тебя прекрасно выходит. Не думала заняться этим профессионально?

– Нет, секрет прост, я одно время занималась в студии фотографии, где меня научили кое-каким приемам.

– Почему перестала?

– Не знаю, не стало хватать времени.

Как ему было рассказать, что когда я разводилась с мужем, я перестала делать многое из того, что делала, когда мы жили вместе. Даже эту камеру я купила взамен той, что у меня когда-то была. Развод был очень тяжелым испытанием в моей жизни, поэтому, думаю, я не скоро решусь на повторный брак.

Монику тоже заинтересовал наш разговор. Она попросила посмотреть отснятые кадры, пришлось показать и ей:

– Я тоже когда-то пыталась стать фотографом, но у меня ничего не вышло. А я честно старалась целых три месяца, – со смехом сказала она.

– Ничего удивительного милая, ты не любишь подолгу заниматься одним делом, – сказал с иронией Патрик.

– Нет, есть одно дело, которым бы я занималась очень долго, но оно мне не доступно, – ответила Моника и посмотрела на него внимательным взглядом.

Наверняка, это что-то означало, но поразмыслить над этим я не успела, так как зазвонил мой телефон. Я извинилась и отошла в сторону. Опять звонила мама:

– Саша, привет, как дела?

– Привет мама, все хорошо, я тебе вчера написала.

– Вчера? Я не видела твоего письма.

– У вас было уже поздно, прочти его сегодня, ладно, мама?

– Хорошо, скажи хоть кратко, как у тебя дела?

– Мама милая, у меня все хорошо, не забывай я в роуминге, это стоит достаточно дорого.

– Не беспокойся об этом, я буду пополнять твой счет, я уже так скучаю.

– Я тоже, – заверила я ее, пусть это было не полной правдой. Скучать мне пока было просто некогда.

– Пока, солнышко.

– Пока, мам. Прочти письмо, – напомнила я ей.

Когда я вернулась к остальным спутникам, Патрик обратился ко мне со словами:

– Не было необходимости отходить так далеко, никто из нас не говорит по-русски. Мы ничего бы не поняли из твоего разговора.

– Гарри и Джон немного понимают, – ответила я, – но я отошла, чтобы не мешать вам, а вовсе не потому, что меня могли подслушать.

– Жаль, так хотелось послушать русскую речь, – продолжил Патрик.

– Это не проблема. Хочешь услышать русскую речь, могу кое-что сказать специально для тебя. Хочешь?

Он кивнул головой.

– Хорошо слушай.

Я выдала ему такой маленький спич: «Я ненавижу, когда на меня так смотрят и так со мной ведут себя, как ты. Возможно, ты нравишься женщинам и детям, но если будешь вести себя со мной так и дальше, у тебя не останется шансов понравиться мне». При этом я смотрела прямо ему в глаза и улыбалась. Конечно, он ничего не понял, но мне стало легче от того, что я это сказала вслух.

– Что это означает? – спросил Патрик.

Я пожала плечами, давая понять, что не собираюсь ему переводить.

Тогда он обратился за помощью к Джону и Гарри, но они ничем не могли ему помочь.

– Вот так Патрик, всем нам скоро придется учить русский язык, – похлопал его по плечу Майкл.

Прогулка наша продолжилась. Патрик время от времени бросал на меня недовольные взгляды. Я же, тихо торжествовала. Это была моя маленькая победа, я проучила его за вчерашнее.

Мы пообедали в небольшом ресторанчике у самого побережья. Вышли, немного постояли, дыша морским воздухом, любуясь на волны. Затем отправились в обратный путь. В доме Патрика, мы тоже не стали задерживаться надолго, забрали вещи, стали со всеми прощаться. Все выразили надежду, что им еще удастся со мной встретиться, Гарольд напомнил, что мы обещали посетить его спектакль. Патрик пошел проводить нас до машины. Когда я подала ему руку для прощания, он задержал ее в своей:

– Можешь быть скажешь, что ты там говорила в Саутгемптоне на своем языке?

В ответ я покачала головой.

– Я уверен, эта речь была обращена ко мне.

– Да, так оно и есть, – я высвободила свою руку и села в машину.

Машина тронулась, я повернулась к удаляющемуся Патрику и помахала ему.

Через некоторое время Джон развернулся к нам с Мишель с переднего сиденья, настолько насколько ему позволял ремень безопасности. Он стал развлекать нас разговорами, а потом вдруг сказал мне:

– А ты молодец, детка, теперь ты его точно заинтересовала.

– Кого? – смутилась я.

– Не надо со мной играть в эти игры, Патрика, конечно, – очень горячо сказал он.

– Джон, поверь мне, я не играла. Просто я сказала несколько неприятных для него фраз, поэтому отказывалась их перевести.