Глава 20

Лиабэл Северная

Даже думать об этом не буду. Просто не буду и все. У меня хватает проблем, загадок, непонятных снов. Разбираться почему надменный и наглый гвардеец оказался именно таким, каким он и выглядел с самого начала, я не буду.

У меня прекрасная жизнь, свободная и независимая. Я столько работала для этого, через многое прошла. В конце концов я отправила в бездну мать и даже пережила общение со своим любимым отцом. Так что меня абсолютно не трогает эта сцена в общем зале постоялого двора. Не трогает я сказала!

Все вполне ожидаемо. Оливия диль Сильжан – дочь нашего градоначальника, первая красавица северной столицы. Манящие изгибы, светлые кудри, всегда подчеркнутые красивые черты лица. А наряды? Да она словно фарфоровая куколка, уверена, так не стыдно и к императору на приём прийти. Конечно, она привлекает и будоражит всех мужчин без исключения. В отличие от меня.

Дура, что вообще я успела себе придумать! Главное когда? Мне сразу объяснили, что неудачно пошутили. Потом просто выполнили свой долг дежурного в лесном карауле. А прогулка в лес, кажется, была действительно связана с желанием изучить местную флору и фауну. Вот и все.

Никакой заботы, никаких скрытых мотивов, никаких глупых девичьих надежд. Боги, Лиабэл, ты же умная! Всегда была умной и рассудительной! Что с тобой стало?

За тобой, между прочим, ухаживает прекрасный парень. Добрый, смешной, открытый и очень красивый. А ты нос воротишь. Да плевать, что глаза не чёрные! У хозяина тех глаз и душа такого же цвета.

В итоге я душила в себе обиду, а она душила меня. Так меня и застала зима.

Ударили первые морозы, закружился первый снег. В Лостиркуде это время преображения. Потому что Север раскрывает своё истинное лицо: ослепляюще белое, прекрасно чистое и по-настоящему суровое.

Дорожки замело, тут и там стали появляться протоптанные тропинки. Деревья и крыши домов обзавелись снежными шапками. Дети уже вовсю сооружали крепости, горки. Зазевавшийся прохожий, обязательно попадал под расстрел снежками. В этот раз жертвой стала я.

Заговорившись с цирюльником, господином Зонсом Роджи, у которого захворала дочь, мы не заметили, что за снежной крепостью нас ждала засада. Может в имперской столице – это назвали бы хулиганством, и даже попытались бы наказать. Но в нашей столице битва снежками – дело чести.

– Лиа, а ну-как покажем паршивцам, что ещё у них нос не дорос со старшими тягаться! – крикнул мне молодой мужчина, получивший снежным шаром прямо в лоб.

– Давай Зонс, заходи сзади, а я их отвлеку, – рассмеялась, сбивая снег с косы и отступая за угол дома.

Мы начали нашу поучительную операцию. Цирюльник кинул свою сумку на снег и побежал дворами, чтобы атаковать юного врага в спину, а я с полной отдачей швыряла снежки в детей. Конечно, угол дома, был в разы худшим укрытием, чем снежный форт. Поэтому я уже вся покрылась снегом, попав при этом всего по паре мальчишек.

С другой стороны улицы ко мне присоединился кузнец, видно тоже решивший дать бой банде, поселившейся на его улице. С двух флангов наша атака пошла намного бодрее. Тут с моей стороны полетели еще снежки, а значит взрослых стало больше. А за крепостью раздались визги и победный крик цирюльника.

– Вот так то! Снежная война, это вам не шутки детишки!

– Победа! – забасил кузнец!

– Ура! Взрослые-дети, 1:0! – запрыгала я на месте, развернулась посмотреть на своего помощника.

И замерла. Уже пару седьмиц я не видела этих чёрных прожигающих глаз. А самое главное почти убедила себя, что меня совсем не беспокоит их хозяин. И вот предательски замершее сердце будто смеялось надо мной, подсказывая что все попытки были тщетны. А обида все также жжет изнутри.

– Лисичка, ты уверена, что воевала на той стороне? Радуешься, как ребёнок, – низкий голос прозвучал слишком интимно. И я пожалела, что разрешила ему себя так называть. Снова.

Вот и что ему ответить? Одним вопросом, снова выбил почву из-под ног. Я просто пожала плечами и стала отряхиваться. Сейчас подойдёт Зонс и мы отправимся дальше. Скорее бы!

– Я тебя искал, – вдруг раздалось чуть ближе.

По спине побежали мурашки, наверняка, от снега попавшего за шиворот тулупа. На красивые шубки или дублёнки я даже не смотрела, поэтому всю зиму щеголяла в косматой куртке. Издали смотрелась словно мохнатый шар, зато тепло. Сейчас на мне ещё штаны, высокие сапоги, шапка, шарф. И я так усиленно отряхивала свою одежду, словно важнее занятия просто быть не может.

Тем более что мне сказать? Что я знаю? Гастиль приходил на рынок, высматривал меня на постоялом дворе, пару раз даже заявлялся домой. В своё время я сама ему сказала, что он может ко мне обращаться. Но я же не обещала, что он сможет меня найти. Ни ба, ни моим соседкам торговкам он не говорил, что ему нужно. Не передавал сообщение, не оставлял заказ. Поэтому я решила, то, что он не может сказать кому то, скорее всего и я слушать не захочу.

Да, я его избегала! Потому что у меня нет никакого желания видеть его и делать вид что мне все равно. У меня наедине с собой то не получается, а уж при нем и подавно.

– Хотел что-то заказать?

– Хотел поговорить. Лиа, мне нужно с тобой поговорить, – с нажимом повторил гвардеец.

Пришлось поднять взгляд. И полюбоваться на мужчину. Дубленка, отделанная мехом, начищенные до блеска сапоги. И чёрная копна волос, торчащая во все стороны и припорошенная снегом.

– Зря шапку не носишь, у нас зимы суровые, простудишься, – на автомате выпалила я.

– Переживаешь за меня? – в его глазах блеснули искры.

– Просто жалею господина Энгора. Ему и так хватает работы, вряд ли он обрадуется заболевшему по глупости гвардейцу.

– Лисичка, послушай…

– Ну Лиа, как мы их? А! – к нам подбежал цирюльник.

Зонс запыхался, раскраснелся, но это совсем его не портило. Высокий, с могучей фигурой, простыми, но приятными чертами лица, широким носом, короткими волосами цвета спелой пшеницы. Настоящий Северянин, надежный, спокойный и преданный. Повезло Алли с мужем.

– Пусть знают с кем тягаться им ещё рано, – со смехом ответила я – ну что идём?

– Ага, – цирюльник ловко закинул свою сумку на плечо и, казалось, только сейчас заметил гвардейца – о… ты разговариваешь? Извините, мы не представлены. Господин?

– Гвардеец Примонд, – холодно бросил мужчина.

– Простите гвардеец Примонд, мы торопимся, Лиа обещала посмотреть мою дочку.

– Дочку? – тон нахала изменился, и он продолжил вполне дружелюбно – Можно просто Гастиль. Конечно, идите, просто Лиабэл очень сложно поймать. Но дочка – несомненно важнее.

– Точно, – расхохотался в ответ цирюльник – наша травница нужна северу, как снег. Сам ее с утра караулил. Я, кстати, Зонс Роджи, цирюльник, можно просто Зонс. А хотите пойдёмте с нами? Уверен там простая простуда, но хочется перестраховаться. И тогда после, сможете проводить Лиа, продолжить разговор. А я со спокойной совестью останусь дома.

– Это прекрасное предложение, премного благодарен, – хищно улыбнулся Гастиль и перевёл взгляд на меня.

А я закатила глаза. Да что б тебя, Зонс! Нельзя быть добрым и дружелюбным со всеми. Ладно можно со всеми, но не с ним же! Мужчины продолжили светскую беседу, а я специально вырвалась вперёд, лихорадочно придумывая пути для отступления. Может потом через окно в комнате вылезти?

Дом цирюльника был скромным, но добротным. В нем чувствовалась уверенная мужская рука. Ни одной гнилой доски, трещины или скола. Но и Алли старалась изо всех сил. Все было чисто, аккуратные расшитые салфетки, цветные шторы и уютная обстановка. Молодая семья была гармонична и счастлива, небольшой домик, словно отражал эту идиллию.

Я не стала ждать приглашения, и сама скинула тулуп, сняла сапоги. Когда уже прошла ближе к очагу, входная дверь снова открылась, запуская мужчин, а из комнаты выбежала Милона, дочка цирюльника. Девочка была очень похожа на отца, только вот волосы цвета вороного крыла и курносый нос были от мамы.

– Лисичка! – девочка с разбега побежала ко мне, а я со смехом подхватила девчушку.

– Мила, ты стала ещё краше? Хочешь лишить меня последней надежды выйти замуж?

– Правда?

– Конечно! Станешь северной принцессой, а меня ждёт участь старой девы, – я подмигнула покрасневшей Милоне.

– Лиа, перестань нести чушь. Скорее на севере снег не выпадет, чем ты останешься без ухажёров – из комнаты вышла Алли. Миниатюрная, милая и бесконечно добрая. Она была чуть старше меня, но мы всегда хорошо ладили.

– Алли, это ты мне говоришь? – фыркнула в ответ – Вообще то я ещё помню, как лечила Зонса, который отбивал тебя от парней.

– И делал эти не зря! – с гордостью бросил цирюльник, после чего зачем-то пихнул гвардейца локтем в бок и добавил – От этих женщин пока всех не отводишь, вообще спать спокойно нельзя!

– Полностью согласен, – Гастиль почему-то смотрел на меня, а не на Зонса.

– Так, девочки – я резко отвернулась – пошлите в комнату, время для осмотра.

Мы отправились в детскую. Небольшая, но очень старательно обставленная. Здесь и маленькая кроватка, стульчик, столик, шкаф. А одна стена расписана вручную красивыми лесными животными. Алли всегда прекрасно рисовала!

По симптомам у них обычная простуда. Кашель, слабость, легкая боль и заложенный нос. Но семья Роджи мои постоянные клиенты, и я уверена, что в этом году давала им укрепляющую настойку. Поэтому, когда с утра Зонс пришёл за травами и пожаловался на простуду дочери, я напряглась. Вообще она не должна была заболеть, я, конечно, не всесильна, но определенные гарантии дать могу. Я сама предложила сходить и осмотреть, на всякий случай.

Мы расположились в комнате. Девочка легла на кровать, а я пустила силу, чтобы просканировать ее. Только усилием воли мне удалось сдержать крик. Но Алли все равно заметила, как я прикусила губу.

– Лиа, что там? – обеспокоенно спросила подруга.

– Ничего, все хорошо. Милона, ты же теперь поухаживаешь за нами? Сходишь, поставишь чайник?

– Да, конечно, Мама, можно?

– Беги родная, – Алли натянуто улыбнулась дочке.

Как только она выбежала из комнаты, подруга выжидающе уставилась на меня. Я попыталась подобрать слова, но поняла, что это бесполезно.

– Алли, это чумка.

– Быть не может, – ахнула подруга – но Лиа, ее же уже много лет нет на севере.

– Я знаю, дорогая. Я знаю, – взяла подругу за руку, пытаясь успокоить – не паникуй. Это первая стадия, все будет хорошо.

– Лиса, у нас не хватит денег на целителя, – в глазах у неё появились слёзы, а голос задрожал.

– Алли перестань! Мы найдём деньги, даже не думай! И Милу будет лечить сам господин Энгор. Она станет первой красавицей в Лостиркуде, все как я и говорила.

– Да у тебя у самой медяшки лишней нет, – уже с истеричными нотками ответила подруга.