Увидев вышедшее существо, Афан дико взвизгнул, и так испугался, что даже еду выронил, что являлось совсем уж чем-то неслыханным для домового. Да и Кан опешил, честно говоря. Вышедшее явно было человекоподобным, только очень-очень худым. Будто мумия ожила и пошла бродить по степи. Схвативший посох подмастерье увидел полуистлевшую одежду на тощем мужике с впалыми глазницами и бледной кожей. Правда, сами глаза блестели ярко и даже отдавали какой-то то ли хитринкой, то ли безуминкой.

– Не пугайтесь, господа, – скрипуче проговорил незнакомец, – Истосковался я в степи, вот и решил к людям выйти.

Кан и длиннорукий потрясённо молчали, а незнакомец, внимательнее рассмотрев домового, коротко поклонился:

– К людям и надзирающим!

Афан выпятил грудь колесом, схватил с земли длинными ручищами упавший кусок мяса, для чего даже нагибаться не пришлось, и произнёс напыщенно:

– Нас, надзирающих, все знают и чтут!

Мужчина лукаво улыбнулся и спросил у Кана:

– Можно у костра погреться?

– Конечно, – опомнился подмастерье. Он раз за разом осматривал вышедшего магическим зрением и ничего понять не мог. Вроде и человеческая суть, но силовые линии, ментальные сечения и аура отличалась разительно. И от людей, и от магов. И вообще, честно говоря, юноша о таком не слышал и не читал.

Когда все расселись вокруг костра, Кан, покашляв немного, спросил:

– А вы кто?

Незнакомец опять улыбнулся хитро, и ответил:

– Да я даже сам не знаю.

– Как так? – с набитым ртом спросил домовой. – Головой ударился и память отшибло?

– Память работает превосходно, – успокоил Афана мужчина. – Просто с идентификацией сложновато.

– С чем сложновато? – насторожился домовой. – Сразу скажу, еды у нас самим мало!

– С идентификацией, – отмахнулся от длиннорукого Кан, которого вышедший персонаж интересовал всё больше, и потому спросил у него: – А почему сложновато? Честно говоря, не могу вашу ауру прочесть.

– И не сможете, юный маг, – продолжал улыбаться вышедший. – Родился я человеком. Потом стал магом. А потом перестал им быть, отдав все свои силы взамен на бессмертие.

– На что? – выпучил глаза Афан.

– На бессмертие, – мужчина непринуждённо развёл руками, показывая, что и сам удивлён такому выбору.

– И… давно? – спросил внезапно охрипший Кан.

– Смотря по каким меркам судить, – мужчина поёрзал, удобнее устраивая своё тощее до безобразия тело возле костра.

– Сколько лет назад? – буркнул домовой.

– Около двух тысяч, – прислонившись спиной к стене, сообщил пришедший. И вдруг спохватился: – Простите, совсем забыл представиться! Меня зовут Аш-Шей или Мар.

Шипящая в имени мага растянулась в какой-то змеиный зов, и Кан даже вздрогнул, а домовой вытаращил глаза:

– Тот самый Мар?

– Какой тот самый? – заинтересовался подмастерье.

– А раньше про него детям сказки рассказывали. Лет триста-четыреста назад! – охотно сообщил Афан. – Только в сказках убил злыдня Мара добрый богатырь Темновит, расчленил, а куски тела раскидал по морям-акиянам!

– Давайте по порядку! – взмолился Кан. – Первое – почему злыдень?

– Всё просто, – грустно ухмыльнулся Аш-Шей. – Когда я лишился магических способностей, жизнь… стала совсем другой. И радости стали не в радость. И вообще. Вот и стал я делать, что зря.

– Не что зря, а людей расчленять! – наябедничал Афан. И добавил после секундной паузы: – Если сказки не врут.

– Не врут, – пожал плечами мумифицированный.

Кан подтащил посох поближе к себе, а второй рукой на всякий случай стал нащупывать клинок…

Глава 6

До утра проговорил Кан со странным героем местных сказок по имени Аш-Шей, и оказался бывший маг вовсе не таким уж злодеем. Он искренне рассказывал подмастерью всю свою жизнь, видать, и вправду истосковался в степи по человеческому общению. Оказалось, что людей расчленял маг не всех, а лишь больных и умирающих, стараясь понять, как вернуть себе смертность. И травился Аш-Шей. И вешался, и на клинок кидался.

– Представляете, господин Кан, – усмехался Аш-Шей, – Забреду в лес подальше, повешусь, и вишу там днями. Пока не надоест. Воздуха, как оказалось, мне не надо. Пищи тоже. Нет, если буду кушать, и вид становится, как у обычного человека. И надобности такие же. Но и без еды не страдаю.

– Афан, – обратился подмастерье к домовому, – А может, тебе тоже еда не нужна?

Домовой лишь сердито фыркнул, и показал оттопыренный средний палец на длиннопалой ладони.

– А сказки врут, получается? – спросил Кан у бывшего мага.

– Почему врут? – охотно отозвался бессмертный. – Действительно один, кхм, богатырь пытался меня убить. Отрубил и руки, и ноги, и голову, да развёз по разным сторонам. Лет пятьдесят всё это гнило, кроме головы. И кости ещё лет сто гнили. А потом молекулы, знаете, что это такое?..

Дождавшись подтверждающего кивка Кана, Аш-Шей продолжил:

– Молекулы прилетали к голове и лепились одна к другой. И эдак лет через полтораста я вновь собрался в единое целое. Естественно, тот богатырь умер давным-давно. Ну, и все решили, что я умер. А мне опыт с расчленением показал, что попытки умереть тщетны. Да и боль… она остаётся. А на протяжении полутораста лет боль чувствовать – извините, больше не хочу. Вот и веду жизнь уединённую. Вдали ото всех.

Подмастерье, замерший от невероятного горя этого странного персонажа, даже дышал через раз. И привёл его в себя лишь вопрос Аш-Шея:

– А вы, юный маг, куда движетесь, если не секрет?

При свете утреннего солнца бессмертный уже не казался страшилищем. Наоборот вызывал жалость невероятной худобой. И Кан протянул бывшему магу краюху хлеба да котелок с чаем. Домовой давно спал, покряхтывая во сне. Лицо бывшего мага дрогнуло на мгновение, но он принял и хлеб, и чай, и стал неторопливо жевать, прихлёбывая из котелка. А Кан, неожиданно для себя, вдруг стал всё рассказывать Мару, вышедшему из темноты. И как оказался в Крепости семь лет назад, совсем ещё пацаном. И как проходил обучение под руководством верховного мага Майхе Льсона. И как напали вдруг на Крепость. И как оказался Сай в мире Лаэт, босиком и без маны.

Аш-Шей слушал молча. Внимательно. Он давно сжевал краюху и выпил чай, но всё держал в руке котелок, будто даже одним неловким движением боялся прервать откровения подмастерья. А когда Кан закончил рассказывать, осторожно поставил котелок на землю и проговорил:

– Да, дела…

Тут охрипший Кан увидел, что и домовой давно не спит, а сидит, и молча смотрит на юношу.

– И сколько тебе лет? – спросил бессмертный.

Кан пожал плечами:

– Пятнадцать или шестнадцать. Льсон говорил, что когда нашёл меня возле Крепости, мне лет восемь или девять было.

– И жизнь свою до крепости ты плохо помнишь?

– Отрывками, – уже жалея о собственной откровенности, отрывисто бросил Сай.

– Ну что, парень, я могу тебе сказать, – произнёс Аш-Шей: – Слышал я про Крепость твою, которая на Перепутье миров находится. Но сам никогда мощью такой не обладал, чтобы туда добраться. Да и не надо мне было, честно говоря. Ну, а за тобой ведь и охоту могут начать те, кто твоего учителя убил. А ты…

Бессмертный замялся немного, но продолжил:

– Знаний у тебя много, а вот магической силы – кот наплакал. Я хоть и не маг, но зрение магическое осталось. В посохе у тебя маны – комара спугнуть. Потому надо тебе способности развивать и внутреннее хранилище расширять.

– Я не знаю, как, – признался подмастерье, – В книгах было написано, что маги вне Крепости пользуются специальными упражнениями. Но упражнения эти описаны не были.

– А кто ж их опишет, если каждый орден бережёт эти знания, как собственные… кхм, уши.

– Ну, так расскажи мальцу, – пробурчал Афан. – Ты ж говорил, что память не потерял вместе со способностями. Вдруг и польза от тебя какая будет. А то пока вред один. Вон, полбуханки хлеба умял.

Аш-Шей трескуче рассмеялся и проговорил весело:

– А что? Это может быть интересно. Тем более, я когда-то был самым могущественным магом этого мира. И знаю множество способов для расширения внутреннего хранилища. Потому использовать будем самые эффективные…

***

Торговый городок Хакстер, расположенный на задворках королевства Вирид, по местным меркам был невероятно многочисленный – в нём проживало почти десять тысяч жителей. Был свой бургомистр – досточтимый Жак Адип. Был настоящий, каменный храм Гура. Целых четыре мага из двух разных орденов. И три постоялых двора! Два из них были побогаче и принадлежали местному главе дворянского собрания, а по совместительству начальнику уездной дружины Рональду Прулу. Третья гостиница принадлежала местному торгашу и выжиге Асту Питерсу. Был этот постоялый двор поскромнее. Двухэтажный дом, сколоченный из досок, да накрытый по местному обычаю соломой. Большой неопрятный двор с коновязью и двумя сараями. И вышибала Брендей, огромный, звероподобный мужик, давно ставший достопримечательностью постоялого двора «У Питерса». Именно благодаря Брендею в гостинице было практически всегда спокойно, хотя публика сюда забредала разная. Практически за Хакстером располагались Глубинные земли, где бродила всякая нечисть, а отважный, безбашенный люд отправлялся туда искать золотишко. Ну, и лихих людишек тянулось сюда немеряно. В отрогах Каптских гор действительно находили золотоискатели добычу. А золотоискателей в свою очередь искали романтики большой дороги.

Хакстер, как последний более-менее крупный населённый пункт перед Глубинными землями, всегда был оживлён. Из королевства сюда тянулись всевозможные любители лёгкой наживы. Из Глубинных земель возвращалось намного меньше народу, но они были. И изредка – с богатой добычей. А Аст Питерс на своём постоялом дворе привечал всех без разбора и продавал одним лотки да кирки, а другим – кистени да стрелы. И любил поговаривать, что деньги не пахнут. Плюс, Питерс был неплохим физиогномистом, что позволяло ему быстро определить, кто пожаловал в его гостиницу.

Глава 7

Однако, природное чутьё хозяина постоялого двора дало сбой, когда в первый день последней весенней недели к нему заявились три странных персонажа. Первый – худой, длинный мужик неопределённого возраста, вечно улыбающийся, с горящими будто уголья глазами. Второй – мелкий вёрткий обжора, похожий на кенов-коротышей, только ещё вдвое меньше и с длинными руками, практически достающими до земли. Обжора росточком был по колено взрослому человеку, но гонору – на троих двухметровых хватит! Третий казался самым нормальным – темноволосый паренёк лет шестнадцати-семнадцати от роду. На поясе его в старых, потёртых ножнах висел неплохой клинок. А в руке постоянно был посох.

– Нам одну комнату, пожалуйста, – ломким, немного хриплым голосом сказал юноша.

– Комната стóит серебряный в неделю. Если хотите столоваться у меня – ещё серебряный, – сухо ответил хозяин постоялого двора.

Парень кивнул, залез в карман странной куртки, вытащил и бросил на прилавок как раз две серебряных монеты.

Если б не молодость третьего гостя, из-за посоха Питерс сразу бы записал незнакомца в маги, но Аст прекрасно знал, что из магической академии не выпускают раньше двадцати пяти- тридцати лет, а паренёк явно был много моложе. Вот и мучился Питерс, что за персонажи пожаловали на его постоялый двор, и какова их цель. Даже попросил Брендея узнать, откуда прибыла колоритная троица. Тот поспрошал у знакомых стражников, и бодигарды ответили, что паренёк в компании худощавого и коротышки пришла со стороны королевства. Питерс пожал плечами и выкинул непонятных постояльцев из головы. Своих забот хватало. Однако, паренёк сам напомнил о себе этим же вечером. Причём, напомнил довольно необычно, так, что смог ввести хозяина в ступор. Подошёл простенько, и скромно спросил:

– Господин Питерс, вы не знаете, нужны ли кому в городе услуги мага?

За спиной юноши маячил тот самый тощий незнакомец с горящими глазами, и, по своему обыкновению, чему-то улыбался.