Светлана Федоровна в ту пору была заведующей неврологического отделения одной из городских больниц. Зарплату, как и большинство врачей нашей справедливой Родины, она получала мизерную, поэтому подрабатывала как могла – брала «подарки» от больных, за «небольшую» оплату предлагала более внимательное отношение к хворому, а попросту говоря, брала взятки со всех и каждого. Причем пациенты не жаловались, справедливо полагая, что за нищенскую зарплату качественно их лечить никто не станет. Такое же понятие, как «врачебный долг», в России уже давно было не в моде.

Так бы и жила Светлана Федоровна сытно и уютно, если бы черт не попутал. В городе наступили новые капиталистические времена – стали открываться частные медицинские кабинеты, где деньги гребли, как ей казалось, просто лопатой. В один из таких кабинетов и подрядилась она подрабатывать в свободное время психоаналитиком.

Конечно, нужной квалификации у нее не было, потому что разница между невропатологом и психоаналитиком огромная, но в то время на это особенного внимания не обращали. Что, заведующая «нервным» отделением не сможет дать какому-нибудь лоху совет, как жить дальше? Чушь!

Но именно здесь Светлане Федоровне и не повезло. Между нами говоря, и невропатологом-то она была никудышным, еле-еле на троечки закончив в свое время мединститут, а завотделением стала уже благодаря другому своему более яркому таланту. Таланту ложиться на спину и раздвигать ноги тогда, когда этого требует текущая ситуация или очередной тактический ход. Главврач городской больницы, куда после распределения поступила Светочка, сразу понял, какой «специалист» перед ним находится, и первое время даже боялся ее подпускать к больным. Светочка это тоже поняла и воспользовалась своим основным талантом. Седой, грузный и катастрофически стареющий главврач ухватился за Светочкин «талант» обеими руками, и не только руками, и дал своей молодой любовнице «зеленый свет».

Поэтому, как только появилась возможность, он порекомендовал на должность завотделением великолепного специалиста – Салову Светлану Федоровну.

Ну а с «Кабинетом психологической помощи» вышла промашка. Светочка, внешностью обладая самой невыразительной и душой акулы-людоеда, еще с юности ненавидела красивых женщин. А тем более если такая еще была и замужем или при постоянном друге (в то время как сама Светочка, несправедливо одинокая, имела только «нужных» любовников, встречи с которыми радости, конечно, не приносили). И надо же такому случиться, что первой же клиенткой этого злосчастного кабинета стала молодая, ослепительно красивая женщина, которая находилась в состоянии черной депрессии из-за того, что никак не могла выбрать между добрым и надежным мужем и юным любовником.

Светлана Федоровна возненавидела ее с первой секунды, однако внимательно выслушала, дала неумелые и банальные советы, а потом крепко задумалась. Навела справки и, когда женщина пришла на очередной прием, прямо так ей и заявила: «Давай, мол, деньги, иначе все мужу расскажу». Красотка, конечно, в слезы, побледнела, как смерть, и выбежала из кабинета. Но Светочка осталась совершенно спокойна – она была уверена, что завтра пациентка вернется, и не просто вернется, а с деньгами. Куда ей деваться? Муж у нее был, как выяснила Светлана, может, и «добрый и надежный», но и представитель «кавказской» национальности, а эти, как известно, – народ горячий и вспыльчивый.

Ей, знатоку человеческих душ, и в голову не пришло, что ее пациентка была действительно серьезно больна и способна на любые поступки.

Поэтому поздно вечером того же дня она очень удивилась, когда к ней в дверь позвонили и «нерусский» голос приказал немедленно открыть.

Светлана Федоровна открывать, конечно, не стала, а побежала на кухню за телефоном, чтобы позвонить в милицию. Но телефон почему-то не работал. А спустя минуту входная дверь открылась сама, и трое здоровенных мужиков ворвались в квартиру.

Светлана подняла бесцветные глаза к южному васильковому небу и поежилась. Даже сейчас, спустя пять лет, ее начинал бить озноб только при одном упоминании о том вечере.

Одним из здоровенных кавказцев оказался муж той распрекрасной женщины, он и поведал насмерть перепуганной Светлане Федоровне, что его жена три часа назад покончила с собой, но оставила записку, в которой подробно описала – кто, что и сколько от нее хотел.

А так как в записке про любовника не было ни слова, то убитый горем муж решил, что эта поганая врачиха и является причиной смерти его горячо любимой супруги. Конечно, в тот момент ему и в голову не пришло узнать, а чем, собственно говоря, шантажировала эта врачиха его безупречную красавицу жену.

Били Светлану Федоровну недолго, но со вкусом. Еще немного, и ей уже не помогли бы восстановить здоровье ни деньги, ни связи. Но вмешался Его Величество Случай. Обычно у каждого человека, хоть раз в жизни, возникает такая ситуация, когда что-то или кто-то совершенно случайно спасает от неминуемой смерти. Этим вечером, на счастье Светланы, у них в доме отключили холодную воду, а уже ночью внезапно дали. Как оказалось позже, она до упора открыла кран и совершенно про него забыла, и вот теперь из полной до краев раковины уже около часа ледяная вода с легким журчанием лилась на пол в ванной комнате, за плотно закрытыми дверями. В шуме драки никто не обратил внимания на тихое плескание, доносящееся из-за двери.

И когда возмущенная соседка с нижнего этажа сначала яростно стучала в дверь, а потом, подумав, что дома никого нет, помчалась за слесарем, – кавказцы решили, что им светиться не стоит, и, оставив уже бездыханное тело Светланы Федоровны, поспешно ретировались. Вообще, спустя полчаса ее обнаружили, вызвали «Скорую» и, пролежав три месяца в больнице, Светлана Федоровна благополучно выздоровела.

Ее все жалели, так как считали, что в дом залезли отморозки-наркоманы, а об истинных причинах никто даже не догадывался.

Светлана первое время была уверена, что кавказцы вернутся и убьют ее в больничной палате, но время шло, а за ней никто так и не пришел. Тогда она решила, что, видимо, мстители посчитали, что с нее хватит, и оставили ее в покое. Но сама она успокоиться не могла.

И правильно. Потому что в первый же ее вечер дома к ней в дверь опять позвонили и так же приказали открыть. Правда, уже русским голосом. Хорошо помня, что произошло в прошлый раз, после того как она отказалась пустить гостей добровольно и надеясь откупиться от незваного визитера сбереженными деньгами, Светлана Федоровна, судорожно всхлипнув, открыла дверь.

На пороге стоял молодой мужчина и с нескрываемым интересом смотрел прямо ей в глаза. Светлана отпрянула и тут же поняла, кто ее ночной гость. Она совсем забыла, но ведь у той, проклятой красотки, кажется, был еще и любовник, который, естественно, тоже хотел мести.

Но этот милый юноша, нежный любовник, будучи по совместительству одним из руководителей некрупной, но все же бандитской группировки, как выяснилось позже, бить Светлану Федоровну не стал. Не взял он и откупного. А наоборот, предупредил, что «горячий» кавказский муж поклялся ее уничтожить в ближайшее время, чтобы восторжествовала справедливость. Потом милый юноша подождал, когда до Светланы Федоровны дойдет услышанное, и неожиданно предложил сотрудничество. В случае же отказа, сначала долг любящего безутешного мужчины исполнит он, а потом то, что от нее, Светланы, останется, передадут в руки «старому доброму другу» – кавказцу.

Светлана поежилась и усилием воли отогнала воспоминания.

Некогда. Сейчас ей предстоит важное дело, не стоит отвлекаться.

Светлана Федоровна еще раз оглянулась по сторонам и, убедившись, что за ней никто не наблюдает, осторожно подошла к условному месту у высокого забора, по периметру окружающего лечебный корпус. Раздвинув ветки огромного куста, сплошь покрытого огромными красными цветами, она обнаружила тщательно замаскированное отверстие, одной стороной выходящее наружу. Диаметр дыры был совсем небольшим, но достаточным, чтобы просунуть внутрь туго свернутый рулон бумаги.

Светлана уверенно засунула в отверстие руку и вытащила сверток. Мгновение поколебавшись, она его развернула.

На стандартном белом листке была только одна цифра «25», но для нее эта цифра говорила о многом.

Словно что-то забыв, Светлана еще раз опустила руку в отверстие. Там оказалась маленькая, от диктофона, аудиокассета. Теперь все.

Обратно Светлана Федоровна возвращалась в таком приподнятом настроении, что даже помахала рукой охране, сидевшей в небольшом открытом домике у центрального входа.

Теперь, когда она знала, что делать, к ней пришла уверенность в своих силах. Светлана занималась этим уже давно, и чем больше она это делала, тем больше ей нравилось. Дело было даже не в деньгах, которые она за это получала, и не в безысходности напуганного, так как она могла уже давно все бросить и уехать, а потом прожить на имеющиеся деньги безбедную жизнь.

Все дело было во власти. В безграничной власти над человеческой жизнью. Эта власть пьянила Светлану, как самое хорошее вино. Пьянило и согревало теплом давно остывшую лютую душу.

Соня блаженно улыбнулась и, устроившись поудобнее, прижалась к Кириллу. Она только что приняла ванну, где долго и с наслаждением плескалась в теплой воде, ароматизированной розовым маслом.

Соня возлежала, полностью утопая в пене, и лениво разглядывала сквозь полуопущенные веки нежно-голубую, запотевшую от пара плитку на стенах. Вода уже начала остывать, и Соня, легко вздохнув, вылезла из купели и завернулась в огромное розовое полотенце. Она осторожно прокралась по небольшому коридору и заглянула в спальню.

Телевизор работал без звука, отбрасывая разноцветные отблески на лицо мужа, который дремал, так и не выпустив из руки пульт, полулежа на разобранной постели.

«Не дождался, соня», – с нежностью подумала она, тихонька пробираясь в собственную постель.

Через секунду мокрое полотенце полетело прочь, а Соня прижалась к Кириллу.

Тот сразу же открыл глаза и счастливо улыбнулся.

– Здравствуй, мышка! – и очень нежно начал ее целовать…

Потом Соня еще долго лежала без сна, ощущая приятную усталость и наблюдая за спящим мужем. Телевизор давно выключили, а из кухни едва слышно доносилась божественно красивая мелодия, которую передавала по приемнику какая-то ночная радиостанция.

Соня осторожно приподнялась на локте и бережно, чтобы не разбудить, едва касаясь губами, поцеловала спящего Кирилла.

«Господи, – мысленно взмолилась она, – пожалуйста, я так не хочу его потерять».

В эту минуту Соне хотелось заплакать от переполнявшего ее счастья. Ни с чем не сравнимое чувство пьянящей эйфории завладело всем ее сознанием.

В ту ночь сама она не спала, а только смотрела на спящего Кирилла и благодарила Судьбу за встречу с ним.

Соня поморщилась от самой настоящей боли, буквально рвущей ей душу, и тут же открыла глаза.

В полупустом салоне автобуса из невидимых динамиков доносилась та самая волшебная мелодия. Соня, еще окончательно не проснувшись, удивленно смотрела по сторонам.

Рядом, держа на коленях букетик из почти опавших, темно-бордовых роз, сидел Юра и, безбожно фальшивя, подпевал вполголоса.

– Проснулась, солнышко? – улыбнулся Герасимов, увидев, что Соня изумленно крутит головой.

– А я что, задремала?

– Как только мы сели в автобус, – как будто уличая ее в чем-то постыдном, объяснил Герасимов и принялся снова насвистывать мотив все еще звучавшей мелодии.

«Господи, какой он отвратительный». Соню просто передернуло, да как он может опошлять своим воробьиным писком эту святую для нее музыку.

Но она все же сдержалась, а вслух попросила:

– Юра, не свисти, пожалуйста, денег не будет!

Герасимов удивленно посмотрел на Соню, но, к счастью, замолчал.