Смерть Петра

Между тем Докторы (Медики), сколько их на тот час обреталось в Санктпетербурге, кроме единаго подагрою удержаннаго, на совет созванные, между собою разсуждали, есть ли какая в больном теле, також и в искустве их надежда здравия; и хотя отчаяния знаков никаких не показывали, однако не тайно было, что совета и надежды всякой лишены стали. И известнее показывало немощнаго состояние, чего уже было надеятися, нежели их сумнительство, в котором вся сила так ослабела, что хотя болезнь час от часу больше и больше мучила; однакож уже и вопить перестал: только во время испражнения воды тяжестно громел, a кроме того непрестанно стонал.

Прокопович Феофан. Краткая повесть о смерти Петра Великого. С. 6

А.за три дня перед тем его величеству делали операцию, которая, по-видимому, кончилась так благополучно, что все готовы уже были считать его вне опасности.

Дневник камер-юнкера Берхголъца… С. 266

15 часов мучился он, стонал, беспрестанно дергая правую свою руку, левая была уже в параличе. Увещевающий от него не отходил. Пётр слушал его и несколько раз силился перекреститься.

Пушкин А.С. История Петра. С. 458

Говорят, когда к умирающему Петру явились два архимандрита из Чудова монастыря и «стали его увещать», то царь, столь не любивший при жизни «бородачей», в этот миг сделал знак, чтобы его приподняли и, возведши очи вверх, произнёс засохлым языком и невнятным голосом: «cие едино жажду мою утолит; сие едино услаждает меня».

Фирсов Н.Н. Петр I Великий, московский царь и император всероссийский: Личная характеристика. – Москва, 1916. С. 26

Прежде бо того увещания засхлыя уста, что часто делал, питием промачивал, и к тому творя приличие, сия слова сказал, которыя и неоднократно повторил. И когда увещатель говорил ему: уповал бы он без всякаго сумнительства на милосердие Божие, верил бы, что подаётся отпущение грехов и благодать жизни вечныя заслугами Христовыми; он на сие; верую и уповаю, несколькократно повторил, и когда ещё увещатель к молитве веры возбуждал и сказывал сии слова, которыя обыкновенно у нас приступающии ко Святому причащению говорят: верую Господи и исповедую, яко ты еси воистину Христос сын Бога живаго, пришедый в мир грешныя спасти, от них же первый есмь аз; к сему он прибавил: верую Господи и исповедую, верую Господи, помози моему неверию! И сие всё, что весьма дивно, со умилением, лице к веселию, елико могл, устроевая, говорил. Между тем ослабев и опустяся, на прочее, что ему во утверждение предлагаемо было, то помавая, то вознося руку, то к персям прикладывая, ответствовал.

Прокопович Феофан. Краткая повесть о смерти Петра Великого… – Спб.: Тип. И. Глазунова, 1831. С. 10-12

Присутствующие начали с ним прощаться. Он приветствовал всех тихим взором. Потом произнёс с усилием: «после»… Все вышли, повинуясь в последний раз его воле. Троицкий архимандрит предложил ему ещё раз причаститься. Пётр в знак согласия приподнял руку. Его причастили опять.

Пушкин А.С. История Петра. С. 458

Вскоре, от жгучей боли, крики и стоны его раздались по всему дворцу, и он не был уже в состоянии думать с полным сознанием о распоряжениях, которых требовала его близкая кончина.

Записки о России при Петре Великом, извлеченные из бумаг графа Бассевича. С. 152

Слыша сие Сенаторы и Генералитет, и инаго чина народ в комнату входить и руку Государеву с плачем и хлипанием целовать начали. Лежал он молча, и всех приходящих взглядом приветствуя; потом же сие не без труда проговорил после: свободится ли от стужения (угнетения, огорчения)? (малую бо комнатку множество людей наполнило). Тем словом покоя ли требовал, или о времени смерти следующем говорил, про то неизвестно: и так все из комнаты вышли.

Прокопович Феофан. Краткая повесть о смерти Петра Великого. С. 12

Пётр казался в памяти до четвёртого часа ночи. Тогда начал он охладевать и не показывал уже признаков жизни. Тверской архиерей на ухо ему продолжал свои увещевания и молитвы об отходящих.

Пушкин А.С. История Петра. С. 458

10 февраля 1725. За несколько дней перед тем он простился с своим семейством и с офицерами своей гвардии, но в это время почти не мог уже говорить. Легко понять, как опечалена и в какое горе повергнута императорская фамилия, а равно и лица, особенно преданные ей, и как, с другой стороны, перепугалось всё население, опасавшееся каких-либо безпорядков. Опасения эти имели тем большее основание, что никакого определённаго распоряжения насчёт престолонаследия не было, мнения вельмож по этому вопросу разделились, войско шестнадцать месяцев уже не получало жалованья и доведено было до отчаянья непрестанными работами, а ненависть народа к иностранцам достигла до последней степени.

Кампредон, Жак де – Королю Людовику XV. Сборник Императорского Русского Исторического Общества, т. 52. СПб. 1886. С. 427

И уже во всём дому не ино что, токмо печаль общую видеть было и слышать. От чина Сенаторскаго, в начале немощи оной, по три, или по четыре попеременно дневали и ночевали; а в ту пору все до единаго сошлися: такожде и от Синода Архиереи и Архимандриты, дабы умирающаго наставлять и утверждать было кому, бодрствовали: тут же и Фельдмаршалы, и Лейтенанты и Маиоры Генералы, от гвардии Штаб и Обер-Офицеры, и от Коллегий Члены первейшие, и иные из дворянства знатные присутствовали; словом сказать, множество народа, кроме дворцовых служителей, палаты наполняло. И в таковом многолюдствии не было ни единаго, кто вида печали на себе не имел бы: иные тихо слезили, иные с стенанием рыдали, иные молча и опустясь, аки бы в изумлении бродили, или посиживали. Разный позор был печали, по разности, чаю, натур, не аффектов; ибо не надеюсь, чтобы и един такой сыскался, котораго бы не уязвляла смерть настоящая толикаго Государя, героя и отца отечествия.

Прокопович Феофан. Краткая повесть о смерти Петра Великого. С. 6

Говорят, Царь не сделал никаких распоряжений, никакого завещания. Но вообще близко знакомые с делами лица, с которыми мне приходилось говорить, уверяют, что Сенат принял уже меры сообща с Царицей. Наследником, говорят, будет провозглашён великий князь, внук Царя, а во время его несовершеннолетия, Царица будет правительницей совместно с сенатом. Чтобы войску можно было теперь же уплатить всё жалование, уже отданы, говорят, соответствующие приказания. И, таким образом, обе партии, Царицы и великого князя, придя к соглашению между собою, избегнуть всякаго безпорядка, а так как правительство сделается отныне более мягким и справедливым, то российская империя не утратит ни своего могущества, ни положения своего. События покажут, насколько это мнение оправдается…

Кампредон, Жак де – Графу де Морвилю. Сборник Императорского Русского Исторического Общества, т. 52. СПб. 1886. С. 421

Печаль же болезни самой Государыни изобразить словом невозможно! Все виды страждущих и болезнующих в ней единой смешанные видеть было: ово слезы безмерныя, ово некакое смутное молчание, ово стенание и воздыхание; временем слова печальныя проговаривала, но честныя и приличныя, иногда весьма изнемогала. Так бедно и разнообразно страждущи, день и нощь мужеви больному приседела и отходить не хотела, разве когда самаго его приказом, дабы себя в конец не сокрушила, принужденная опочить отходила: чем, по истине, великую любовь свою Монарх, при кончине жизни, дражайшей супруге своей свидетельствовал. А се и мудрость свою означил: когда дочери его девицы в комнату, где лежал он, войтить хотели; тотчас уступить велел, чаю, опасаясь, дабы и своей себе болезни не умножить, и их в большее изнеможение не ввесть.

Прокопович Феофан. Краткая повесть о смерти Петра Великого. С. 6-7

Удрученная горестию и забывая всё на свете, императрица не оставляла его изголовья три ночи сряду. Между тем, пока она утопала там в слезах, в тайне составлялся заговор, имевший целию заключение её вместе с дочерьми в монастырь, возведение на престол великого князя Петра Алексеевича (внука Петра Великого от погибшего в застенках Тайной Канцелярии царевича Алексея) и восстановление старых порядков, отменённых императором, и всё ещё дорогих не только простому народу, но и большей части вельмож. Ждали только минуты, когда монарх испустит дух, чтоб приступить к делу. До тех же пор, пока оставался в нём ещё признак жизни, никто не осмеливался начать что-либо. Так сильны были уважение и страх, внушённые героем.

Записки о России при Петре Великом, извлеченные из бумаг графа Бассевича, который жил в России, состоя при особе Голштинского герцога Карла Фридриха, женившагося на дочери Петра Великаго Анне Петровне. Перевод с французскаго И. Ф. Амона. Москва, 1866. С. 152

Как только Царица увидала, что болезнь Царя может окончиться его смертью, она тотчас же послала Меншикова и Толстого разузнать мненье прочих сенаторов насчёт вопроса о престолонаследии. Ягужинский и государственный секретарь Макаров должны были, первый ради личных интересов, второй из преданности к ней, действовать согласно видам Царицы, ибо оба только и могли держаться, что при её правлении, так как строгое исполнение ими приказаний Царя обоим им приобрело слишком много врагов. На гвардейские полки, решение коих служит здесь законом, Царица могла положиться. Главнейшие из офицеров сами, без всякаго зова, приходили уж к Царице и поклялись ей в верности и в неизменном решении своём утвердить её на престоле, хотя бы пришлось для этого подвергнуть опасности свою жизнь. Это обстоятельство не могло сохраниться в такой безусловной тайне, чтоб о нём не проведали кое-чего в сенате, а для Царицы только то и нужно было, потому что это обезпечивало ей торжество, между тем как сама она держалась, по-видимому, совсем в стороне.

Кампредон, Жак де – Графу де Морвилю. Сборник Императорского Русского Исторического Общества, т. 52. СПб. 1886. С. 438

И пока он лежал в агонии, Екатерина, заливавшаяся слезами у его изголовья, время от времени осушала глаза и спешила в соседнюю комнату, где обсуждала с Меншиковым, Толстым и Бутурлиным способы и условия государственного переворота, обеспечивавшего за ними власть.

Валишевский К. Пётр Великий. С 163