Пётр упразднил естественное право, дающее детям право наследовать родителям, заменив его иным, согласно которому он указал, что каждый отец семьи, и не только в обычных семействах, но и в царском доме, может назвать своим наследником того, кого сочтёт нужным, даже в ущерб своим детям и родственникам, не будучи принуждён как-либо объяснять подобную несправедливость, кроме как тем, что он не нашёл никого другого, более способного распорядиться после его смерти тем добром, которое он оставляет. Благодаря этому Пётр I назвал преемницей своей короны царицу Екатерину, свою жену, согласно тому завещанию, которое он сделал по этому случаю. Но, будучи по некоторой причине разочарован в ней, он порвал завещание и намеревался оставить корону своему племяннику. Однако, поскольку у него не осталось времени сделать новое распоряжение, Екатерина, поддержанная гвардией и князем Меншиковым, заставила провозгласить и признать себя императрицей всех русских.

Хакобо Фитц Джеймс Стюарт, герцог де Лириа-и-Херика. Донесение о Московии в 1731 году // Вопросы истории. №5, 1997. С. 82

По всем человеческим предвидениям казалось, что счастью вдовствующей Императрицы наступил конец и что то же ожидает приближённых ея: кн. Меншикова, Толстаго и др. Но Всемогущему угодно было сделать возможным то, что другим представлялось невозможным. Доброта и обходительность, всегда выказываемыя Императрицей при жизни Императора, получили свою награду теперь. Орудием всего этого явился кн. Меншиков, склонивппй на сторону Императрицы гвардейкий полк. Как только Император простился с ними, Меншиков повёл всех гвардейских офицеров к Императрице, которая напомнила им, как много делала всегда для них, как заботилась о них в походах, и выразила надежду, что они не покинуть её в несчастьи. Тогда они все принесли присягу в верности Императрице и со слезами поклялись ей, что скорее дадут себя изрубить в куски у ног Ея Величества, чем позволять возвести на престол кого либо инаго.

Между тем Меншиков, не теряя времени, до самой кончины Императора работал ревностно и поспешно, склоняя в пользу Императрицы гражданские и духовные чины государства, собравшиеся в императорском дворце. Князь не жалел при этом ни обещаний, ни угроз для этой цели. Он примирился с своими врагами и уверял всех, что не преследует никаких корыстных целей, а только решился поддерживать семью Императора до последней капли крови.

Кампредон, Жак де – Королю Людовику XV. Сборник Императорского Русского Исторического Общества, т. 52. СПб. 1886. С. 427-428

Короче говоря, после его (Петра) естественной смерти его жена Екатерина наследовала ему, несмотря на всё то, что произошло между ними. Главным документом, в силу которого она завладела троном, было завещание, оставленное её мужем ещё до их ссоры в архиве Сената. Однако в момент его смерти в Сенате не нашли завещания, потому что незадолго до смерти он забрал его и разорвал в приступе ярости. Когда же встал вопрос о провозглашении Екатерины царицей, удовлетворились лишь неопределённым упоминанием об этом акте, не дав себе труда поискать его, чтобы сделать подлинные копии. Это дело встретило бы, несомненно, со стороны народа больше сопротивления, чем это было на самом деле, если бы Меншиков, который в качестве фельдмаршала империи командовал всеми войсками, не дал бы соответствующих распоряжений и не уладил бы всё таким образом, что призвал к уважению и заставил молчать всех тех, кто хотел отстаивать права Великого князя Московского, естественного и законного наследника трона (внука Петра I по прямой мужской линии). Но ни расположение народа в его пользу, ни законность его прав не помешали тому, что корона была возложена на голову Екатерины.

Вильбуа. Рассказы о российском дворе. // Вопросы истории. №12, 1991. С. 157-158

Тут же подписали и акт. Дворцовый караул присягнул. Маиор плакал; солдаты тоже. Все за императрицу. Солдаты кричали: «Мы потеряли Отца, но у нас осталась Мать». Императрица объявила, что заплатит им жалованье из своей собственной казны.

Тургенев А.И. Обозрение иностранных известий о России в век Петра Великого. С. 39

В акте ни единим словом не упомянуто было ни об особе юнаго великаго князя, ни о каком-либо особенном совете, облечённом некоторою властью, так что Императрица должна считаться Государыней вполне самодержавной. Находившийся во дворце гвардейский полк тоже принёс присягу. Командир почти не мог говорить от слез, солдаты тоже плакали и все безпрекословно высказались за Императрицу. Слышны были восклицания солдат: «Нет у нас больше нашего батюшки, зато матушка осталась ещё». Императрица обявила с самаго начала, что жалование им заплатит из собственной казны. Во время совещания некоторые гвардейские офицеры, в сильном волнении, кричали, что если Совет будет против Императрицы, то они разможжат головы всем старым боярам. Так кончился этот памятный день 8 февраля… Жалованье солдатам заплачено за всё время.

Кампредон, Жак де – Королю Людовику XV. Сборник Императорского Русского Исторического Общества, т. 52. СПб. 1886. С. 428-430

Документ, возведший Екатерину на русский престол, заслуживает здесь своё место, потому что опровергает рассказы некоторых писателей об устном завещании Петра Великаго, будто бы объявленном им перед государственными сановниками, обращавшимися вокруг его постели. Вот он: *).

«Ведомо, да будет всем, что по воле всемогущаго Господа Бога, всепресветлейший державнейший Пётр Великий, император и самодержец Всероссийский, отец отечества, государь всемилостивейший, чрез двадцатидневную жестокую болезнь от сего временнаго жития в вечное блаженство отыде; а о наследстве престола Российскаго не токмо единым его императорскаго величества, блаженной и вечно достойной памяти, манифестом февраля 5-го дня прошлаго 1722 года в народ объявлено, но и присягою подтвердили все чины государства Российскаго, дабы быть наследником тому, кто по воле Императора будет избран. А понеже в 1724 году удостоил короною и помазанием любезнейшую свою супругу, великую государыню, нашу, императрицу Екатерину Алексеевну, за ея к Российскому государству мужественные труды, как о том довольно объявлено в народе печатным указом прошлаго 1724 года ноября 15-го числа: того дня Святейший Синод и высокоправительствующий сенат и генералитет согласно приказали во всё народное известие объявить печатными листами, дабы все как духовнаго, так воинскаго и гражданского чина и достоинства люди о том ведали и ей, всемилостивейшей, державнейшей, великой государыне императрице Екатерины Алексеевне, самодержице Всероссийской верно служили».

*) Текст этого замечательного манифеста напечатан в Полном собрании законов, т. VII, № 4643, от 28 января 1725 г.

Анекдоты и предания о Петре Великом, первом императоре земли русской и о его любви к государству. Составитель Евстигнеев. В трёх частях. Москва, 1900. С. 43

После того князь Меншиков, в сопровождении всех прочих, возвратился к императрице и сказал ей: «Мы признаём тебя нашей всемилостивейшей императрицей и государыней и посвящаем тебе наши имущества и нашу жизнь». Она отвечала в самых милостивых выражениях, что хочет быть только матерью отечества. Все целовали ей руку, и за тем открыты были окна. Она показалась в них народу, окружённая вельможами, которые восклицали: «Да здравствует императрица Екатерина!» и офицеры гвардии заставляли повторять эти возгласы солдат, которым князь Меншиков начал бросать деньги пригоршнями.

Записки о России при Петре Великом, извлеченные из бумаг графа Бассевича, который жил в России, состоя при особе Голштинского герцога Карла Фридриха, женившагося на дочери Петра Великаго Анне Петровне. Перевод с французскаго И. Ф. Амона. Москва, 1866. С. 154

На сей раз нечего было опасаться каких-нибудь беспокойств; всё обошлось мирно и тихо, что прежде, как хорошо известно из истории прошедших времён, здесь редко случалось при кончине государей. Впрочем, оба гвардейских полка (пользующиеся большим весом и значением) заблаговременно приняли все меры, чтобы не случилось какого-нибудь смятения. С обеих сторон дворца, в котором скончался император и собрались все вельможи, поставлены были две гвардейские роты с ружьями, а на всех прочих местах размещены крепкие караулы. Вскоре после того как наш тайный советник Бассевич возвратился домой, к нему приехали многие иностранные министры, между прочими Кампредон, Цедеркрейц, Мардефельд и Вестфаль, чтоб узнать, как повершилось дело при императорском дворе. Все они не могли надивиться, что всё кончилось так благополучно и без малейшего беспорядка. Затем весь наш двор получил приказание немедленно облечься в глубокий траур. Генерал-майор и майор гвардии Мамонов в тот же день был отправлен в Москву как для объявления там о кончине императора и вступлении на престол императрицы, так и для приведения жителей к присяге, а вместе с тем и для поддержания в этой столице тишины и спокойствия.

Дневник камер-юнкера Берхголъца, веденный им в России в царствование Петра Великого с 1721 по 1725 год. Ч. 1-4. М., 1902-1903. С. 266-267

…И через несколько часов в России водворилось смешанное правление женодержавия и военной олигархии под властью бывшей лифляндской служанки. Царство женщин продолжалось до конца столетия, и не от Петра зависело, что его дело и даже самое существование его родины не погибли в столь долгом испытании. Счастье современной нам России оказалось выше гения её создателя.

Валишевский К. Пётр Великий. М.: «Образование». 1908. С. 163

Так кончился достопамятный день 28 Генваря. В городе все было тихо; вечером никого не было видно на улицах.

Тургенев А.И. Обозрение иностранных известий о России в век Петра Великого. С. 40

И в городе царствовало такое спокойствие, что вечером все улицы были совершенно пусты.

Кампредон, Жак де – Королю Людовику XV. Сборник Императорского Русского Исторического Общества, т. 52. СПб. 1886. С. 430

Екатерина в роли Андромахи

29-го. Поныне Его Величество в болезни лежал и преставился в Своей канторке, а сегодня вынесен в залу.

Походный журнал 1725 года. Санктпетебург 1855. С. 3

(В своё время известного знатока петербургской старины Александра Майера заинтересовало указание в сочинении Ф. Прокоповича и в записях походного журнала на то, что Пётр умер в некоей малой комнатке, конторке. Это сообщение в самом деле должно было вызвать немалое любопытство исследователя русской истории. А.Л. Майер задался целью точно узнать, где же, в самом деле, умер император. Насколько известно, только он один и обратил внимание на эту любопытную особенность документов последнего часа петровского века. Жизнь этого величайшего исторического деятеля редко вершилась в роскошных декорациях. Не стала исключением из этого правила и его смерть. – Е.Г.)

«Первое достоверное указание, – пишет А.Л. Майер, – о комнате, в коей скончался государь император Пётр I, найдено мной в подлинных журналах или подневных замечаниях, записанных при высочайшем дворе в двух разных изданиях календарей с 1709 по 1727 год, где сказано, что «его императорское величество Пётр Великий, лежав в болезни в Зимнем своём доме в верхнем апартаменте, 28 января 1725 года преставился от сего мира в своей конторке», а 29 числа, «вынесен в салу»… Подлинныя книги, – продолжает он далее, – из коих сие выписано, лично вручил мне для временнаго употребления директор департамента внутренних сношений министерства иностранных дел, тайный советник Поленов; первым свидетелем о том, что таковые календари и записки существуют, обязан я был уже прежде по предмету поручения о проектах С.-Петербурга начальнику архива Кабинета его величества, Козлову, но он не знал тогда, где именно оные хранятся… На основании всех разсмотренных мною доказательств, я полагаю, что Конторка, в коей скончался Государь Император Пётр Великий, находилась на том месте, которое <…> должно находиться по нижнему этажу в пространстве угла, образуемаго ныне существующим зданием против Невы и Библиотеки Эрмитажа Зимняго Его Императорскаго Величества Дворца.

Майер А. Л. О старом Зимнем Дворце и палате в коей скончался Государь Император Петр Великий. Вестник Европы. Т. III. СПб, 1872. С. 253

29-го [января 1725] …Перед обедом тело покойного императора в сопровождении императрицы, всего двора и знатнейших вельмож было перенесено в большой зал и положено на парадную постель.

Дневник камер-юнкера Берхголъца… С. 268