Пётр Великий в жизни. Том второй (страница 12)
Милостивейший Государь Батюшко. Приехал я к Москве в 24 д. в ночи, и на утра осмотрел фартецию кругом Китая от Приказу Артиллерии до стены, что в Василиевском саду. Сделано 1 болворок совсем и уже пушки поставлены, а на прочих нижние также, и у иных и верхние в оных местах, и кроме дёрну (глиною с хворостом) отделываются в иных местах, и штормпал положены. На Неглине, где был тележный ряд, болворок поднят, толко ещё брустер незделан и фланка, которая к Неглинским воротам сваи побиты, и зачели делать и по Неглине до Неглинских ворот бьют сваи-ж. У Ахотнаго ряду кругом круглой башни, в Неглине, начали делать полболворка. У Боровицких ворот роют до фундамента, где зачинаю болворок. По Москве-реке между Тайницких и Москворецких ворот оставливают брёвнами и насыпают землёю, и делают бруствер. А от Тайницких ворот до Водовзводной и от Москворецких ворот, до Васильевского саду такожде будет оставлено брёвнами. На Кремлёвских башнях бойницы пробиты, и пушки ставят. Гварнизон с сего числа стану смотреть, и что явится буду писать к тебе Государю; а по ведомости от господина Гагарина всего гварнизону 2500, а роботников 24792 человека, и указанное число велел я прибавить, чтоб было 30000. Сын твой Алексей.
Из Преображенского. Октября в 27 д. 1707.
Царевич Алексей – Петру. Мурзакевич Н.Н. С. 19
Милостивейший Государь Батюшко. Дело здешнее городовое было до сего времени худо (для того, что были надсмотрители над работными худые), и я того ради предлажил всем министром дабы они всяк себе взял по болворку и делал скоряе. И ныне разделено им всякому по болворку, и кому где определено, тому в сём письме ведомость. А дерновая работа уже гораздо худа, для того, что здесь уже снег пал. Артиллерию, что надлежит к наличному, велел готовить. Гварнизон, по данным Мусину пунктам, чтоб был в 13000, и о сём говорил я, и господин Стрешнев людей боярских доставил к смотру, и ныне их смотрю, также господин Иванов рекрут, и господин Курбатов посацких. Хотели поставить вскоре, а как их пересмотрю, буду смотрить ланс-армею. Сын твой Алексей. Из Преображенского. Ноября в 8 д. 1707.
Царевич Алексей – Петру. Мурзакевич Н.Н. С. 20
Милостивейший Государь Батюшко. Писмо твоё Государь получил вчера, за что всеусердно благодарствую, и впредь того желаю. И по тому писму изполнять буду всею силою; а чтоб зделать пять полков, я то каким возможно образом набирать буду. А об афицерах указ сказан прежде сего писма за неделю, чтоб афицеры, которые кроются, и недоросли все являлися мне; а кто неявится, и у тех будут отписаны деревни. И по тому указу недоросли записываются, а афицеры ещё нет. И ныне я по указу твоему пошлю добрых людей с салдаты, и стану их искать, и како не сыщу, велю деревни отписывать вовсе, а отсылать буду к Ершову вовсе. А царедворцев в городах собранных нет: все собраны к Москве (и которые на Елце, и тем велено-ж быть) и из них молодых выбрав велю учить, и зделаю их самих рядовыми, и потом отдам в вышеписанные полки в афицеры; (а которые афицеры есть заподлинные и тех туда-ж отдам), такожде и кодетов и недорослей велю учить… Сын твой Алексей. Из Преображенского. Февраля в 3 д. 1708.
Царевич Алексей – Петру. Мурзакевич Н.Н. С. 23
«Отец поручил мне управление государством, – говорил он в Вене об этом времени, – и все шло хорошо. Царь был доволен».
Устрялов Н. (1). Т. VI. С. 162
Так точно, если б Петр был особенно недоволен когда-либо, то, верно, нашлось бы указание о том в его письмах, коих он писал в день по десяткам. Непременно вкралась бы по его характеру какая-нибудь жалоба к Меншикову, Ромодановскому или Головину, Апраксину. Нигде не находим мы ни одного слова, ни одного намёка о неудовольствии.
Погодин М.П. (1). С. 450
Никифор Вяземский доносил царю 14 января 1708 года: «Сын твой начал учиться немецкого языка чтением истории, писать и атласа росказанием, в котором владении знаменитые есть города и реки, и больше твердил в склонениях, которого рода и падежа. И учитель говорит: недели две будет твердить одного немецкого языка, чтоб склонениям в твёрдость было, и потом будет учить французского языка и арифметики. В канцелярию в положенные три дни в неделю ездит и по пунктам городовое и прочие дела управляет; а учение бывает по все дни». Таким образом, на царевича наложена была двойная обязанность, не в уровень его нравственным и физическим силам: осьмнадцатилетний молодой человек вместе с правительственною деятельностию должен был твердить склонения, усиленно заниматься математикою, фортификациею, к чему, как видно, он не имел склонности по природе. Когда отец спрашивал у него, какую книгу прислать ему для перевода, то он отвечал: «Учиться фортификации по указу твоему зачал, также и лечиться. А что изволил писать о книжке, какую мне для переводу прислать, и я прошу о истории какой, а иной не чаю себе перевести».
Соловьев С.М. (1). Т. XVII. С. 21
Если б царь был когда-нибудь недоволен, то верно делал бы выговоры, и эти выговоры были бы видны из ответов царевича. Ничего подобного не случалось, и только однажды царевич счёл нужным оправдываться и написать к отцу: «А что ты, государь, изволишь писать, что присланные 300 рекрутов не все годятся и что я не с прилежанием вручённые мне дела делаю, и о сём некто тебе, государю, на меня солгал, в чём я имею великую печаль. И истинно, государь, сколько силы моей есть и ума, вручённые мне дела с прилежанием делаю. А рекруты в то время лутче не мог вскоре найтить, а ты изволил писать, чтоб прислал их вскоре». Царевич так огорчён выговором, что писал к Екатерине о покровительстве, и, получив новое письмо от царя, отвечал ему: «Письмо твоё меня от прежнего письма печали зело обрадовало, что вижу милость твою паки к себе»…
Погодин М.П. (1). С.424
«Лучше бы мне быть сыном последнего земледельца…»
В Полтавской баталии он не участвовал Пётр известил его о великой победе собственноручным письмом.
Устрялов Н. (1). Т. VI. С. 19
…В январе 1709 года царевич, отводя новонабранные полки к отцу в Сумы, простудился и выдержал злую лихорадку. Вероятно, слабость царевича после болезни и лечения была причиною, что Алексей оставался в Москве во время Полтавской битвы.
Соловьев С.М. (1). Т. XVII. С. 20
Примечательно, что царь в этом году построил по обету церковь во имя св. Алексия, человека Божия, в тверском Жёлтикове монастыре.
Погодин М.П. (1). С.425
Милостивый Государь-батюшка! Письмо твоё о преславной и никогда слышанной виктории чрез Мурзина я получил, с которою тебе, Государю, поздравляю, и доношу, что о сём, по благодарении Богу, изрядно у меня веселились и у тётушки и трудившихся при сём поздравляю. И никогда народ весь так весел небыл как о нынешней виктории. Сын твой Алексей.
Из Преображенскаго. Июля в 10 д.
P.S. Получил я от тебя Государя писмо с подлинною реляциею, за что паки всеусердно благодарствую.
Царевич Алексей – Петру. Мурзакевич Н.Н. С. 60-61
…Около Царевича, с самых молодых его лет, находилось несколько лиц, составлявших какое-то особое дружеское общество; они имели свои виды и действовали сообща, в отдалении от прочих, наблюдая разныя предосторожности: говорили между собою, а иногда и переписывались, языком условным, употребляли тайныя азбуки. Вот эти лица: Василий Григорьевич, Андрей Фёдорович, Алексей Иванович, Иван Нарышкины. Из них Алексея Ивановича мы видим по прежним документам при Царевиче ещё в 1702 г. Вероятно, все они поступили к Царевичу по родству их с матерью Петровой, Наталией Кириловной Нарышкиной.
Никифор Кондратьевич Вяземской, учитель и надзиратель Царевичев с детства.
Василий Иванович Колычов, муж кормилицы Царевича.
Фёдор Борисович Еварлаков, принадлежавший к домовому управлению Царевича.
Из духовных лиц: Духовник Царевича Яков Игнатьевич.
Благовещенский ключарь Иван Афанасьевич.
Протопоп Алексей.
Священник Леонтий Григорьевич из Грязной слободы в Москве.
Упоминаются ещё в числе лиц, кому посылались поклоны: Андрей Михайлович, Иван Иванович (не Нарышкин ли?), Михаил Григорьевич Нарышкин, Фёдор Григорьевич.
Из женских лиц упоминаются часто (в его переписке): Акулина, дочь Вологодского архиепископа Варсонофия.
Подобно тому, как родитель царевича устроил ради потехи всепьянейший собор и раздавал разные клички членам этого собора, царевич Алексей составил около себя такой же кружок друзей и всех их наделил насмешливыми прозвищами (отец Корова, Ад, Жибанда, Засыпка, Захлюста, Молох, Бритый, Грач и пр.). Они хвастались своим пьянством. «Мы вчера повеселились изрядно», писал однажды царевич к своему духовнику: «отец духовный Чиж чуть жив отошёл до дому, поддержим сыном»; а в письме царевича один из собеседников его, Алексей Нарышкин, приписал: «мы здесь зело в молитвенных подвигах пребываем, я уже третий день не наливался, и главный наш не умножает».
Всё общество связано было между собою теснейшею дружбою: по крайней мере, Царевич всех членов искренно любил, принимал участие в их судьбах, помогал в случае нужды, подавал советы, ждал с участием от них известий; во многих местах писем оказывается даже нежность и тонкость его чувства…
Собрание документов по делу царевича Алексея Петровича. Г.В. Есипов и М.П. Погодин. С. II-III
Особенно Яков Игнатьев, который был духовником царевича, имел на него громадное нравственное влияние.
Костомаров Н.И. (1). С. 824
Мы видели, как часто ненависть к царю, неодобрение его преобразований принимали вид религиозного протеста; восстания происходили во имя благочестия; царя считали антихристом; бунтовщики говорили об обязанности «стоять за дом Богородицы». Нельзя отрицать существования некоторой связи между царевичем Алексеем и сторонниками таких начал средневекового византийского застоя. Недаром он интересовался личностью и судьбой Талицкого, доказывавшего, что с царствования Петра началось время антихриста. При таких обстоятельствах близкое знакомство царевича с попами и монахами могло считаться делом опасным и для него самого, и для всего государства. В то самое время, когда Алексей по летам своим мог бы приступить к участию в делах и сделаться помощником отца, он находился под сильным влиянием своего духовника Якова Игнатьева, принадлежавшего к реакционной партии и бывшего средоточием того кружка попов и чернецов, в котором вращался особенно охотно злосчастный наследник престола.
Брикнер А. Г. (1). Т. 1. C.319
Яков Игнатьевич с самаго начала возымел на Царевича сильное влияние, почти до самаго последняго времени. Приведём отрывок из его письма в 1714 или 1715 г., в котором он описывает первое свидание с Царевичем: «…Во время первопришествия твоего ко мне в духовность, лежащу пред нами, во твоей спальне; в Преображенском; на столце, святому Евангелию, и мне тя пред ним вопросившее сице: будеши ли заповеди Божия исполняти, и предания Апостольская и святых отец хранить, и мене, отца своего духовнаго, почитати, и за Ангела Божия и за Апостола имети, и за судию дел своих, и хощеши ли мене слушати во всём, и веруеши ли, яко и аз, аще и грешен есть, но такову же имею власть священства от Бога, мне недостойному дарованную, и ею могу вязати и решати, какову власть даровал Христос Апостолу Петру и прочим Апостолом, глаголя: его же аще свяжете на земли, будет связан и на небеси, и его же аще на земли, будет разрешён и на небеси, и хощеши ли смирения моему священству и власти во всём повиноватися и покорятися? И на сия вопрошения моя благородие твоё пред святым Евангелием сице ответствовал: Заповеди Божия и предания Апостольския и святых его вся с радостию хощу творити и хранити, и тебе, отца моего духовного, буду почитати и за Ангела Божия, и за Апостола Христова и за судию дел своих имети и священства твоего власти слушати и покоритися во всём должен».
Обращаю внимание на этот язык: не слышится ли в словах стараго нашего Протопопа Якова Игнатьевича сам Григорий VII, основатель папской власти. Не чувствуется ли сродства этой речи с притязаниями Патриарха Никона? Не объясняется ли ею характер первых наших раскольников?
Прибавим, что Яков Игнатьевич во всё время жесточайших пыточных истязаний, повторявшихся много раз в продолжение года, битый и жжёный, не показал ни на кого, между тем как из писем Царевича, открытых случайно после его казни, в 1720 году, видно, что у него были многие друзья, посвящённые в его тайны с Царевичем
Собрание документов по делу царевича Алексея Петровича. Г.В. Есипов и М.П. Погодин. С. IV-VIII