Царственный рогоносец

…Судьба беспрестанно играет бессильными противостоять ей смертными, то возвышая, то унижая их по своей прихоти. Кажется, что она укоряет в своих благодеяниях тех, кого она возвышает более всего, и что ей доставляет удовольствие нарушать их благополучие, внушая им мысль об их ничтожестве, несмотря на всё их богатство. Таким образом она утешает людей, которым она уготовила посредственные условия жизни, показывая им, что если почести и высокие звания освобождают тех, кому она их посылает, от некоторых жизненных испытаний, то она не избавляет их ни от многих унижений, ни от слабостей, свойственных человеческой природе. Пример тому – жизнь Екатерины. Как только она оказалась на троне, её сердце, не имея уже никаких других честолюбивых желаний, подчинилось любви. И вопреки священным законам брака, да ещё с таким грозным государем, увлеченным ею до того, что он женился на ней, она ему изменила.

Вильбуа. Рассказы о российском дворе. С. 151

В последние дни жизни Петра Великого было замечено некоторое охлаждение государя к императрице по тайным причинам…

Миних Б.Х. Очерк, дающий представление об обраэе правления Российской империи. Текст цитируется по изданию: Безвременье и временщики. Воспоминания об "Эпохе дворцовых переворотов" (1720-е – 1760-е годы). Л. Художественная Литература. 1991. С. 42

Екатерина стала подругой сердца Петра только потому, что она умела быть его покорной и преданной рабой. Но в отличие от преданности духа, преданность раба почти всегда имеет свою оборотную сторону. Там, где-то в глубине души преданного раба таится интимнейший уголок, который, как призрак свободы, тщательно оберегается от господина, и в этом уголке нередко зреют зародыши измены. И Екатерина изменяла Петру в разнообразных видах. Сердечная же измена Петром была открыта. У неё оказался любовник…

Кизеветтер А.А. Исторические силуэты. С. 48

Этого любовника звали Монс де ла Круа.

Вильбуа. Рассказы о российском дворе. // Вопросы истории. №12, 1991. С.151

Генеральс-адъютант Петра, Виллим Иванович Монс, принят в начале 1716 года камер-юнкером ко двору государыни царицы Екатерины Алексеевны. «С 1716 года, – гласит официальный документ, – по нашему указу, Виллим Монсов употреблён был в дворовой нашей службе при любезнейшей нашей супруге, ея величестве императрице Всероссийской; и служил он от того времяни при дворе нашем, и был в морских и сухопутных походах, при нашей любезнейшей супруге ея величестве императрице… неотлучно, и во всех ему поверенных делах с такою верностью, радением и прилежанием поступал, что мы тем всемилостивейше довольны были, и ныне для вящаго засвидетельствования того, мы с особливой нашей императорской милости, онаго Виллима Монсо в камергеры всемилостивейше пожаловали и определили… и мы надеемся, что он в сём от нас… пожалованном новом чине так верно и прилежно поступать будет, как то верному и доброму человеку надлежит».

Семевский М.И. Тайный сыск Петра I. Смоленск. «Русич»., 2001. С. 490

Это был брат той Монс, которую когда-то любил Пётр. Пётр сам назначил его камер-юнкером своей жены.

Е. Оларт. Пётр I и женщины. М., 1997. С. 45

У её величества царицы четыре камер-юнкера, все красивые и статные молодые люди; из них двое русские, Шепелев и Чевкин, и двое немцы, Балк и Монс (двоюродный брат госпожи Балк, очень, говорят, любимой царицею).

Дневник камер-юнкера Берхголъца. С. 730

В чём состояли обязанности нового камер-юнкера, какие обстоятельства могли поставить Монса в частые сношения с Екатериной и тем самым дали ему возможность вызнать её особенное внимание?

Семевский М.И. Тайный сыск Петра I. С. 489

На камер-юнкере лежала масса обязанностей. Не станем перечислять их, скажем только, что в число их входила обязанность неотлучно находиться при государыне: он сопровождал её за границу, хлопотал об удобствах пути; он должен был быть вблизи государыни на всех обедах, ассамблеях и маскарадах. На нём же лежала обязанность развлекать Екатерину во время отлучек её «старика-батюшки». Монсу было в это время тридцать лет, и он был очень хорош собой.

Е. Оларт. Пётр I и женщины. М., 1997. С. 45-46

И вот, когда страсть государя к жене обратилась в то чувство глубокой привязанности, которая прекращается разве со смертью, в то время, когда Пётр от нежной цидулки к жене переходил к предписанию сыщикам ловить первенца-сына, – в это-то время Екатерина, гордая победой над сердцем «старика-батюшки», обращает взор, исполненный особенной ласки, к своему новому придворному.

Семевский М.И. Тайный сыск Петра I. С. 489

25 ноября 1724. Некто Монс, брат девушки, в которую Царь был так влюблён, что, может быть, даже женился бы на ней, если бы она получше вела себя, успел настолько вкрасться в милость к Царице, что сделался ея первым камергером. Он приобрёл такое влияние над Государыней, что почти все ея милости проходили через его руки, или через руки другой его сестры, супруги генерала Балка. Открыто много злоупотреблений этого молодого человека, обвиняемаго теперь в получении безчисленнаго множества взяток за неправыя дела. Многие говорят, впрочем, будто постигшая его роковая судьба вызвана ещё и другими соображениями. Как бы то ни было, в понедельник вечером этот Монс арестован. Всё имущество его опечатано, а самого его уже два раза подвергали пытки кнутом. Обе сестры его и зять тоже арестованы вчера, и по всем вероятиям вся эта семья погибнет. Предположения и слухи обращаются на такие предметы, о которых позволительно разве лишь думать и которые, может быть, совершенно неосновательны. События покажут, что правда, что нет.

Кампредон, Жак де – Графу де Морвилю. Сборник Императорского Русского Исторического Общества, т. 52. СПб. 1886. С. 344

Я вспоминаю, что в начале этой интриги, будучи при дворе, но совершенно ничего не зная о том, что происходило между царицей и её камергером Монсом де ла Круа, я не только подозревал об этом, видя их вместе, но даже и не сомневался в этом. Хотя я их видел лишь публично, но однажды, когда при дворе было большое скопление народа, я, как никогда ранее, понял, насколько слепа любовь и что её труднее скрыть, чем что-либо иное.

Вильбуа. Рассказы о российском дворе. С.152

Есть ли фактические, документальные, свидетельства об этой любви? Таких свидетельств нет; но что Монс бесспорно владел в это время сердцем Катерины Алексеевны, об этом можно судить из того необыкновенного значения, какое получил он при её дворе. Это значение, власть и сила сознавались уже всеми не только знатными придворными, но даже последними из дворцовых служителей и служительниц; все как нельзя лучше видели источник этой силы: он заключался в любви к нему Екатерины.

Семевский М.И. Тайный сыск Петра I. С. 486

Он считал себя французом по происхождению. Его фамилия и имя, казалось, подтверждали это предположение, хотя он родился в Москве, а его отец и мать считались немцами. Родители его были немцы, считавшие себя выходцами из Франции, что подтверждает его фамилия.

Вильбуа. Рассказы о российском дворе. С.151

При неизбежных хлопотах он видел себя распорядителем значительных материальных средств; бедность заменилась не только достатком, но даже роскошью; самолюбие и тщеславие были удовлетворяемы вниманием и заискиванием у него множества лиц разного пола, звания и состояния, нуждавшихся в нём как в посреднике при сношениях с государыней; наконец, её полнейшее расположение и доверие как нельзя более должны были льстить счастливцу. Переберём ворох писем к Виллиму Ивановичу за эти годы, и мы в шумихе льстивых заверений в дружбе, любви и уважении к Монсу – не только со стороны «птенчиков», но уже со стороны крупных «птенцов» Петра – найдём несомненное доказательство, что все эти заверения, обещания, наконец, взятки не могли расточаться обыкновенному любимцу: то был уже настоящий фаворит, владевший не только сердцем, но и волей своей обожательницы.

Семевский М.И. Тайный сыск Петра I. Смоленск. «Русич»., 2001. С. 486

Измена альковная, в конце концов, была открыта Петром. Измены другого рода остались ему неизвестными. Он так и не узнал, например, что, когда Екатерина заступалась перед Петром за Меншикова, обличаемого во взятках, она сама бывала в доле.

Кизеветтер А.А. Исторические силуэты. С. 48

Не стоило бы говорить так много о ком-нибудь другом, только не о Виллиме Монсе. Эта личность, как мы увидим далее, в последние годы царствования Петра Великого обращает на себя внимание всей знати (кроме самого государя); вся аристократия обращается к нему как к счастливой звезде, как к своему велемочному патрону во всех их семейных и общественных нуждах; вокруг Монса группируется громадная партия, которая из эгоистических целей оберегает его как зеницу ока… Эта партия почти вся состоит из главнейших «птенцов» Петра, и, не зная их отношений к нему, мы бы многое потеряли для знакомства с «птенчиками» Преобразователя; к тому же многие важнейшие дела решаются при посредстве Монса – он для всех нужен, он силён не личными достоинствами, он силён любовью к нему Катерины Алексеевны; Монс имеет на неё громадное влияние, а та, послушная своему фавориту, действует на Петра… Итак, для знакомства с «птенцами» Великого, для обрисовки его замечательной супруги, для оживления пред нами самого Петра в последние годы его царствования – вот для чего мы группируем те мелкие черты, которые знакомят нас с такою, по-видимому, ничтожною личностью, какою действительно окажется – в нравственном отношении – фаворит Екатерины…

Семевский М.И. Тайный сыск Петра I. Смоленск. «Русич»., 2001. С. 475

Чтобы постучаться к ней в дверь с просьбой о помиловании или о награде, надо было запастись мешочком золота. Она скопила большие деньги, которые держала в заграничных банках на вымышленное имя.

Е. Оларт. Пётр I и женщины. М., 1997. С. 47