Раздался звучный хлёсткий удар, а затем звук падения чего-то тяжёлого. Лицо Алекса озарила улыбка. Никому не позволено оскорблять его девочек. Полулюди-полукошки, представители расы мроу заслуженно считались лучшими воинами не только в Восточной империи. А уж его личные телохранители, отобранные среди высокородных представительниц мроу, считались элитой среди элит.

– Приведите в чувство этого борова! – раздался звонкий голос старшей смены. – Пусть подождёт решения вождя.

Щелчок магического замка – и в покои скользнула гибкая фигурка девушки. От человека её отличали лишь глаза и – император знал это не понаслышке – ненасытность в постели.

– Мой император, к тебе посетитель, – старшая телохранительница встала на колени, при этом столь соблазнительно прогнулась, что в чреслах императора вспыхнуло неуместное сейчас пламя.

– Впусти Клавдия. Он не стал бы по пустякам беспокоить меня.

– Приведите оракула! – Старшая поднялась с колен и, опустив ладони на рукояти мечей, встала по правую руку от императора. Клавдия буквально втащили в покои две мроу и замерли по бокам от толстяка.

– Мой император! – пролепетал чародей, рухнув на пол. – У меня плохие новости!

– Говори! – строго приказал Алекс Третий.

– Артефакт Териана – сегодня он засиял, как утренняя звезда!

– Что?! – Гнев императора, его ярость, страх, недоумение – всё смешалось в одном слове. – Ты хочешь сказать, у рода Фаерус появился наследник или вообще наследница? После стольких лет? Это невозможно! Я лично был свидетелем, как последнюю женщину их рода лишили возможности рожать детей!

– Мой император, – прошептал испуганный оракул. – Я знал, что ты не поверишь, поэтому осмелился принести артефакт сюда. Вот, смотри!

Интерлюдия четвёртая

Хранитель Георгий

Уже стемнело, и дневной зной пустоши сменился на прохладный ветерок, когда Георгий затащил последний тюк внутрь. Все припасы лежали большой кучей сразу за вратами, тащить их до кладовой у старого жреца не было ни сил, ни желания. Прошаркав до своей постели, он рухнул на неё, не снимая пыльной одежды, и мгновенно уснул. Исчадие, понаблюдав некоторое время за человеком, бесшумно двинулся к выходу – пришла пора обследовать свои охотничьи угодья.

Разбудил жреца питомец. Взобравшись на спящего, он тихонько поскуливал, а затем начал подвывать. Старик сквозь сон сначала пытался отмахиваться, но зверёк был настойчив и всё же разбудил хозяина.

– Ты чего шумишь, словно голодная фшига? Ну-ка, умолкни! Дай с мыслями собраться, а уж потом и расскажешь, чего хотел. – Георгий протёр глаза и осмотрелся. Сквозь отверстия в потолке виднелось ночное небо с редкими звёздами. – Исчадие, ты предлагаешь мне ночью прогуляться по пустоши?

– Р-ряу! – подтвердил зверёк и шустро метнулся к выходу из комнаты, застыв в ожидании у порога.

– Хех, – Георгий, покряхтывая, поднялся на ноги, обул потёртые, но крепкие сандалии и пошаркал к выходу. Взяв стоявший у стены посох, старик строго произнёс: – Только имей в виду, тебе придётся поделиться жизненной силой!

Исчадие сердито пискнул, но всё же скользнул к человеку и замер, дожидаясь неприятной процедуры. Злой на питомца, который не мог толком объяснить причину ночной побудки, старый жрец не скупясь зачерпнул жизненной энергии, использовав дважды малую руну жизни. Лишь когда зверёк обиженно пискнул, Георгий остановил создание третьей руны, устыдившись своего поступка.

– Ты, это, прости старика, – пробурчал он себе под нос и добавил уже громче: – Давай, показывай дорогу, пока у меня силы есть!

Ещё месяц назад Георгий не пошёл бы в пустошь ночью, даже если бы его погнали угрозами. Но сегодня он почему-то не боялся погибнуть, да и воспринимал происходящее больше как сон. Уж больно непривычно вёл себя питомец, явно куда-то торопивший хозяина. Едва они вышли за ворота и выбрались из окружающих разрушенный храм скальных обломков, как Исчадие рванул по прямой, то и дело возвращаясь назад и с такой тревогой глядя в глаза Георгию, что тому невольно приходилось поторапливаться.

– Что ж ты нашёл такое, что так спешишь, – пробормотал старый жрец, поднимаясь на очередную возвышенность. Но стоило перевалить через край, как все вопросы отпали сами собой. Картина, открывшаяся глазам старика, была наполнена жутью. В свете Луны на довольно большом плато в хаотичном беспорядке валялись туши диких фшиг и изуродованные, местами разорванные на части тела разумных. Лохмотья одежды необычного покроя и расцветки выдавали в погибших людях чужаков, о которых Георгий слышал от караванщика.

А посреди плато, возвышаясь над разорванными телами, лежала туша изменённой твари. Даже жрец, проживший долгую насыщенную жизнь в пустошах, ни разу не встречал столь крупного зверя. Гигант ещё дышал, но жизнь капля за каплей покидала его израненное тело. Старик обратился к магии разума, чтобы оценить степень возможной угрозы от умирающего монстра, но в этот момент вновь затявкал Исчадие. Зверёк привёл хозяина явно не для сбора трофеев, а совсем по другой причине. И в данный момент эта самая причина умирала так же, как и огромный зверь.

Когда жрец подошёл к раненому, тот тяжело, с хрипами и бульканьем, с трудом втягивал в повреждённые лёгкие воздух. Быстро перейдя на магическое зрение, Георгий увидел искру жизни, ещё не покинувшую человека. А вместе с искрой он увидел то, что в корне изменило отношение старого жреца к ситуации.

– Как ты его нашёл, дружище? – Опустившись перед раненым на колени, старик скрипнул зубами от боли в спине, но, быстро переборов её, провёл ладонью над пострадавшим. Золотистое свечение магии жизни, сопровождающее руку, медленно затянуло рваную рану на груди и плече раненого. Прерывистое едва слышное дыхание постепенно выравнивалось, становясь более глубоким, свойственным скорее здоровому человеку, чем находящемуся при смерти.

Георгий, откинувшись на спину, смотрел в ночное небо и улыбался. Воистину, пути Творца неисповедимы. Жрец, уже отчаявшийся в предчувствии скорой смерти, получил не только отсрочку, но и возможность продлить своё существование в этом погибающем мире.

– Р-рау! – Исчадие вновь напомнил, что отдыхать можно по возвращении, а сейчас стоило потрудиться.

– Дружище, тебе придётся опять поделиться силой, – в дрожащем от слабости голосе старика вновь слышалась вина, – но как только удастся забрать жизнь из этой громадины, я всё верну.

В правую руку Георгия осторожно ткнулась голова зверька, добровольно отдающего часть магической энергии, имеющейся в каждой рождённой в пустошах твари. В этот раз старый жрец зачерпнул ровно столько, чтоб голова не кружилась от слабости, не больше. Медленно, с кряхтением Георгий сел и наконец-то смог рассмотреть спасённого обычным зрением. Мальчишка лет шестнадцати, не больше. Нужно быть идиотом, чтобы притащить в пустошь неопытного воина.

Поднявшись на ноги, старик двинулся к туше умирающего зверя. В лунном свете было видно, как веко твари дрогнуло и поднялось. Глаз даже в столь скудном освещении источал лютую злобу и ненависть. Кто другой, может, и побоялся бы приблизиться к ещё живому монстру, но только не Георгий. Он прекрасно видел внутренним зрением реки жизненной энергии умирающего исполина и понимал: шевелить глазами – единственное, что сейчас может делать зверь.

Приблизившись к твари вплотную, старый жрец положил ладонь на голову твари, активировал среднюю руну жизни и стал впитывать оставшуюся силу. Её было много, очень много! Посторонний взгляд наверняка бы увидел, как постепенно выпрямлялась спина старика, как разворачивались его плечи, становясь шире. А более внимательный наблюдатель подметил бы, что на лице старого жреца стали исчезать морщины, кожа немного разгладилась, а среди седых волос бороды начали появляться чёрные.

Наконец гигант хрипло, с клокотанием сделал последний вдох и сипло выдохнул. В глазах твари потухли последние искры разума, и веки опустились, чтобы больше уже никогда не открыться. В тот же момент гигантская туша стала усыхать, за считанные секунды превратившись в обтянутый кожей огромный скелет. Всего этого Георгий не видел. Опьянённый большим количеством жизненной энергии, он опустился на колени и замер. Полученная сила могла свести с ума любого, и жрец не являлся исключением. Неимоверным усилием воли ему удалось обуздать дикую звериную энергию, а избыток влить в чётки, выуженные из складок его бесформенного одеяния. Три бусины, выполненные из самоцветов, засияли мягким тёплым светом, вызвав улыбку на лице жреца.

– Рано мне ещё встречаться с Творцом, – произнёс он луне и звёздам. – Ещё есть время!

Глава 4
Опасная ночная прогулка

Поднявшись на ноги, жрец приблизился к юноше, лицо которого по прежнему оставалось бледным, и вновь положил тому на грудь свою ладонь. В этот раз лечение оказалось более действенным. Дыхание раненого оставалось глубоким и спокойным, как у здорового человека, погружённого в сон. Георгий, по-доброму улыбнувшись, встал в полный рост и огляделся.

– Исчадие, дружище, пришло время вернуть долги, – позвал он зверька, бегающего от одного растерзанного тела к другому. Услышав голос хозяина, питомец резво поспешил на зов. Быстро приблизившись, он потёрся о ногу и вопросительно тявкнул. – Позволь вернуть те годы жизни, что я отнял у тебя, дружище!

В считанные секунды мех Исчадия принял насыщенный цвет и стал переливаться под лунным светом. Георгий, наклонившись и почесав питомца и единственного друга за ухом, решительно двинулся вокруг иссохшего тела монстра. Уцелевшие дорожные мешки необычной формы, странного вида оружие и экипировка – всё это жрец стаскивал к юноше, не забывая смотреть по сторонам. Пустошь – неподходящее место для ночных прогулок, а тратить так удачно подвернувшуюся энергию на боевые заклинания не хотелось. Поэтому, быстро завершив сбор трофеев, Георгий вновь склонился над спящим, провёл рукой над телом парня, задержал ладонь над головой и усмехнулся.

– Хватит притворяться, юноша! Каждая минута, проведённая в пустоши ночью – глупый риск.

– Vem är du? Där är jag? – произнёс парень на неизвестном языке, открыв глаза и осматриваясь по сторонам.

– Проклятье, об этом я не подумал! – нахмурился жрец. – Тогда извини, но тебе придётся потерпеть.

Он, опустившись на колени в изголовье, сжал голову молодого парня между ладоней. Раздался вскрик, разорвавший ночную тишину, а затем парень вновь потерял сознание.

– Хлипкие ныне юноши, – проворчал Георгий, а затем отыскал взглядом Исчадие: – Дружище, поднимись на холм, осмотрись! Не хватало ещё, чтоб к нам со спины кто-нибудь подкрался. А я пока волокушу сделаю.

Волокушу Георгий нашёл в одном из заплечных мешков, с трудом разобравшись, как его открыть. Сложив на довольно большой и плотный кусок ткани, имеющий удобные ручки из чёрного материала, все трофеи, жрец попробовал их протащить несколько метров и остался доволен – он мог справиться даже без помощи раненого.

– Р-рау! – Когда жрец уже проделал всю работу и присел отдохнуть, прибежал питомец. Зверёк был слишком возбуждён – явно увидел кого-то опасного.

– Значит, по-тихому уйти не получится, – задумчиво произнёс Георгий, доставая чётки, у которых теперь светились лишь две бусины. – Эх, а я так надеялся сохранить силу…

Твари пришли со стороны храма: видимо, обнаружили следы. Гибкие, приземистые, они стелились по песку, сливаясь с тенями. Если бы не Исчадие, вряд ли Георгий вовремя сумел бы заметить хищников. Но он был предупреждён и ждал противника, уверенный в своей победе. Ещё вчера жрец был готов умереть от истощения, а сегодня – уже полон энергии, и все проблемы казались легко решаемыми. Жаль, что к храму так редко приближаются столь сильные твари…

Крупные, метра по три в длину ящерицы атаковали скопом, бросившись все одновременно. Твари видели перед собой одного противника, который перекрывал путь к пище – а значит, он станет лёгкой закуской.