МАСЛОВ Хорошенько всё запомни. Припечатай на века. Чтобы хоть днем, хоть ночью, разбуди – тотчас воспоминания. И не случайные, а целенаправленные. Дабы почтение и прощальный поклон завсегда, по первому требованию. Так-то поклонился и вот уже на душе легко, во взоре смысл. И новые невзгоды нипочем… Ведь у нас, Ваня, если честно, порядка в памяти не наблюдается. Ни в памяти, ни в мыслях. (Тяжело вздыхает.) Давай-ка помянем, дружище. Давай, давай, не отлынивай. (Седову.) Виктор, иди к нам, помянем Татлина Ивана Павловича, лесника и человека. Давай, давай… (Тузову.) Молчит. Делает вид, что читает, сам спит. Все время спит. Обленился до невозможности… Мы все обленились. Утомление от неровностей и обид.

ТУЗОВ Не буди, пускай выспится.

МАСЛОВ (Живице.) Ларисочка, а ты что же? Давай, голубка. Помянем, давай. Почтение и поклон. Положено… Не думай, ему сверху нас хорошо видно. Он и при жизни любил наблюдать, а уж теперь – подавно. Бывало, вознесется и наблюдает. Тобой, Ларисочка, любоваться любил… Ну, что же ты?

ЖИВИЦА Пропущу. Что-то опьянела.

МАСЛОВ Это ничего, что опьянела. Это правильно… Да ты как будто и выпила-то немного. Стаканчик, не больше?

ЖИВИЦА У женщин так.

МАСЛОВ Женщины, женщины. Имя вам женщины… Уж как я новопреставленного любил, особой любовью… Я двух людей особенно любил. (Тузову.) Его и тебя, Ваня. Двух Иванов…

Тузов погружен в свои мысли.

МАСЛОВ Вот два Ивана. Один и теперь предо мной, живой, другой – мертвый в доме лежит, уже с невидимой высоты взирает… Он и при жизни любил с высоты взирать. Пониже, конечно, чем нежели теперь, но всё равно рукой не достать. По над кронами. Метра на два – на три. А то, случалось, низенько, прямо над головами зависнет. Но все равно таким образом, чтобы рукой не достать. Доплюнуть можно, но кто же в него плюнуть решится? Да никому и в голову не придет… Однако же мне вот сейчас пришло. Грех-то какой? Несвоевременная мысль. Одна из несвоевременных мыслей. Вот как с ними бороться, с несвоевременными мыслями? А смерть часто несвоевременные мысли бередит… Соблазны, соблазны. Блеснет и поблазнит… О чем я? Ах, да. Так вот. Бывало, вознесется и взирает. И прежде частенько. А уж теперь и подавно… Теперь он, Ваня, всё о нас узнал. Ужаснулся. Вероятнее всего… На небо как будто по невидимой лестнице взбирался. Теперь и сам невидим стал. Это не смотря на то, что тело еще не остыло… Говоришь, тело еще не остыло, Иван Сергеевич?

ТУЗОВ (Отвлекается от раздумий.) Что?

МАСЛОВ Тело не остыло еще?

ТУЗОВ Не знаю.

МАСЛОВ Сплошные чудеса! Жизнь – сказка, Ваня, согласись. И рыбы, и камни с нами.

ТУЗОВ Первозданное.

Пауза.

МАСЛОВ Повезло нам невозможно, согласись.

ТУЗОВ Не знаю.

МАСЛОВ Сомневаешься?.. Вот и я сомневаюсь. Да, была бы сказка, когда бы не страдания. А страданиям тем несть числа. Тут тебе и Гога, и Магога, шерочка и машерочка. Смешалось всё… А как не страдать, Ваня? Теперь из Иванов ты только и остался. Своеобразная сирота. Сиротка… Хоть живой, и то. Ты-то хоть не помирай, слышь, Вань?.. Живем так, черт его знает как. Как будто смерти нет, честное слово. Пьем, кушаем, спим до полудня. Стыдно. Молодые, старые, Гога, Магога, шерочка, машерочка, петелька, крючочек, волки, овцы, все… А с другой стороны – идиллия… Сложно для понимания… Это потому что лес… Это потому, что лес, да, Ваня?.. Стыдно, ужасно стыдно. Но как-то преодолеваем. Благодаря лесу преодолеваем. Живем в благости. В ужасе, но и в благости. Да, Иван Сергеевич?

Тузов погружен в свои мысли.

МАСЛОВ Благодаря лесу, конечно… Но случаются черные дни. Наподобие сегодняшнего. Не без этого… Но в городе еще хуже. В городе совсем беда. Там порядок жизни утрачен… Не успеваете жизнь замечать. Да, Вань? Замечать, примечать, припечатывать. Пищей, сном не дорожите. Может быть, оно так-то правильно, но порядок жизни теряется… Еще черные дыры. Да, Ваня?.. Олигархи, падшие женщины, всё такое. Да?.. Падшими женщинами никогда не интересовался. Честное слово. Хотя любопытно, конечно, было бы на них посмотреть. Они бесспорно нарядные. Кажутся глуповатыми, но красивые, нарядные… Посмотреть, не больше. А так, на что они мне?.. Жаль их, конечно… Вот мы их жалеем, а они нас.

ЖИВИЦА У женщин так.

МАСЛОВ Но, если честно, черные дыры меня больше волнуют… Еще на олигархов, конечно, интересно было бы посмотреть… Они нарядные. Кажутся глуповатыми, но красивые, нарядные… Слушай, я обратил внимание, у них рты как-то приоткрыты всё время. Как будто насморк или недоумение.

ТУЗОВ Ты где видел-то их, Павел Потапович?

МАСЛОВ По телевизору. Они не знают, что я их вижу, потому ведут себя естественно. Так вот, в естественном состоянии их открытые рты прямо-таки бросаются в глаза… Открытые или приоткрытые. Может быть, во время приемов и бракоразводных процессов они рты закрывают, но в естественном состоянии, когда никто, как им кажется, за ними не подсматривает, они тотчас рты открывают. Им так удобнее, наверное. Что скажешь?.. А, может быть, насморк или недоумение. Что-то в этом роде. И щетина. Не бреются. Я их понимаю, некогда. Торопятся. Спешат… Трудно, наверное, так жить, с приоткрытым ртом… Простужаются, скорее всего… Как будто чего-то недопонимают… С удовольствием познакомился с кем-нибудь из них. Чисто из любопытства. Может быть, перекинуться парой слов. Просто убедиться, что они такие же, как мы… А так, мне от них ничего не нужно… На что они нам? Денег нам не надо. Деньгами мы не пользуемся. Цивилизации у нас хватает… То есть, кроме вот такой унылой внешности и нарядов, ничего особенного я в них не нахожу… В этом смысле даже падшие женщины кажутся более привлекательными. Я уже не говорю о черных дырах… У тебя нет знакомцев среди олигархов?

ТУЗОВ Нет.

МАСЛОВ А среди падших женщин?

ТУЗОВ Я не знаю, кого ты называешь падшими женщинами.

Пауза

МАСЛОВ Но ты их не презирай.

ТУЗОВ Кого?

Пауза.

МАСЛОВ Через не хочу жалей. Не думай, у них трудная судьба.

ТУЗОВ О ком ты говоришь?

МАСЛОВ Обо всех.

ТУЗОВ Хорошо.

МАСЛОВ Обещай мне.

ТУЗОВ Обещаю.

Пауза.

МАСЛОВ Это же каких высот человечество достигло, если черные дыры выращивать научились?! (Пауза.) Собственно, в городе, кроме черных дыр нет ничего интересного. Разве что Голем.

ТУЗОВ Метафизическое.

МАСЛО Голем?

ТУЗОВ Голем, да.

МАСЛОВ Все же метафизическое?

ТУЗОВ Метафизическое.

Пауза.

МАСЛОВ Справедливости ради, у нас тоже метафизического хватает. Но наши чудеса – теплые. Понимаешь, что я имею в виду? Именно что теплые чудеса… В прежние времена кизяками бани топили. Но жили дружно. Все. Люди, камни, рыбы, козы. (Пауза.) Ты, Ваня, вот что, перебирайся к нам окончательно. Давно пора. У нас и молочко козье, и сами козы, и прочее… Вот хорошо, что коз упомянуть не забыл. Мы же всё забываем, Вань. Столько впечатлений – и всё прахом… Козы, люди, шерочка с машерочкой…

ЖИВИЦА Козлы.

МАСЛОВ А чем козлы плохи? Не согласен. Здесь я с тобой, Лариса, не согласен. Незаслуженно оболганное животное. На самом деле они умные, добрые. Я бы даже сказал, талантливые. Ну и что, бородки? Посмейся тихонечко про себя, но не унижай… Унижение всегда рядом. При знакомстве с курсом истории складывается такое впечатление… И тюрьма, не приведи, Господи!.. И чем им козлы не угодили? Это из-за сходства с чёртом. Прости, Господи… А кто его, чёрта-то видел?.. Но, Ваня. Возвращаюсь к теме твоего окончательного и бесповоротного переезда. Опять же у нас никто не болеет. И данная информация тебя, Иван Сергеевич, как немолодого уже доктора, должно заинтересовать… Категорически не болеем. Внезапно помираем. Вот как Иван Павлович. Как говорится, на взлете… Именно, что на взлете. Печальный каламбур… Вроде был, был, а вот уже и нет его. Видишь, какая штука?.. (Гримаса плача.) Оказывается, смертны мы, Ваня. Не всякий день об этом думаешь, но когда, случается, умирают, в особенности близкие, домашние и родные, сразу прозреваешь. Невольно, Ваня… Оно, козёл-то умрёт, и то сердце заходится… А у вас, в городе, подолгу болеют. Да, Ваня? (Наполняет стаканы.) Давай-ка, давай! Давай помянем, не отлынивай. (Живице.) Давай-ка, Ларисочка, голубка. О себе покуда забудь. (Тузову.) Ну, что?

Выпивают.

МАСЛОВ Что же это за явление такое судьба? Вот, говорят, злодейка. А ведь не зря говорят… Посмотрим. Что же она вытворяет? А что захочет, то и вытворяет. Предугадать, осмыслить – никакой возможности… (Живице.) А я ведь тоже когда-то плясал, Ларисочка. Вот ты не веришь, а я плясал. Еще как! В цирке. Смолоду… Вижу, сомневаешься, Я и сам уже сомневаюсь. (Тузову.) Всё же любви там, наверху мало, вот что я тебе скажу, Ваня. Любви, сострадания… Оно, конечно, и здесь, в нашей среде любви не хватает. Но мы что? Мы подпорчены событиями и надеждами. Это у нас с раннего детства, с первого подзатыльника, как говорится. Обиды накапливаются. Выхода им в большинстве случаев не даем. Стесняемся… Потому толстеем, суровеем… Здесь – понятно. В особенности в городе. Совершенства пока не достигли. Далеко нам до совершенства. Но там-то, наверху, где, казалось бы, покой и воля, вечность и бесконечность? Гога и Магога, шерочка и машерочка, и всё такое. Где все и всё уже на одно лицо, там-то, отчего бы не любить? Это же милое дело – любить. Истома разливается, радость. Солнце, птички Божьи, ангелы и херувимы, всё такое!.. Ан, нет. Не получается. Что-то мешает. Соринка в глазу. Маета и колотье… А давай-ка разберемся, что это за колотье и откуда в глазнице сор?.. Никогда не задумывался?.. А это, Иван – обиды и глупости. Вот что это такое. Стало быть, мы свои обиды и глупости с собой в последний путь забираем?.. Барахло, стало быть, бросаем, а с дуростью своей расстаться не можем? Так получается?.. Выходит, дурость наша – непременная наша примета, а, возможно, и суть?.. Но этого не может быть. Потому что, если так, тогда зачем?.. Шарада, Ваня… Нет, справедливости ради, изредка судьба благоволит. Бывает, пряничек подсунет, напоит, бывает. Опять же в пляс пустит. А по сути – каприз и только… Не любовь. Нет, не любовь. В том смысле, как мы с тобой понимаем любовь… А вот какой любовь должна быть, Ваня? Безбрежной, мечтательной… Невыносимой. Вот слово… А какова суровая действительность? Какова наша доподлинная жизнь и перспектива?.. Детский дом, Ваня. Ансамбль «Веревка».

ТУЗОВ «Березка».

МАСЛОВ «Веревка». Намеренно изрек. Тягостная ирония… Обратил внимание, как они шествуют?

ТУЗОВ Кто?

МАСЛОВ Женщины из «Веревки».

ТУЗОВ Хоровод?

МАСЛОВ Не знаю, как называется. Живое кольцо образуют. Может быть и хоровод… Наверное, хоровод. Шествуют. Все на одно лицо. Точно отражения. Лентой проистекают… А ведь у каждой отдельной голубушки своя обида, возвращаюсь к обидам, своя обида, свой невысказанный вопрос. Без ответа… Нет ответа, Ваня. И не будет ответа. Ни ответа, ни озарения… Они же, Ваня, как в тумане. Ничего не понимают.

ТУЗОВ Кто?

МАСЛОВ Хоровод. Гиблое дело. Им страшно, и мне за них боязно… Обреченность.

ТУЗОВ Всё что-то болтаешь, болтаешь…

Пауза.

МАСЛОВ Это у них, Вань, на личиках написано живописных.

ТУЗОВ Что?

МАСЛОВ Уроборос.

ТУЗОВ О, Господи!

МАСЛОВ Так и есть, Ваня… Боюсь, вляпались мы таки, Ваня.

ТУЗОВ Куда?

МАСЛОВ В бесконечность.

ТУЗОВ Ты, Паша, с медовухой не части.

МАСЛОВ Нет, нет, что ты! (Пауза.) Этак лентой выстраиваются. Петлей… Эх, женщины, женщины! А ведь сказано – не стройте планов несть числа!

ТУЗОВ Кем сказано?

МАСЛОВ Мною… Нет, Ваня, правда, какая-то безответственность, честное слово… Вроде бы улыбаются. Щечки нарумянены.

ТУЗОВ Русское.

МАСЛОВ Как?

ТУЗОВ Очень по-русски.

ЖИВИЦА Да, у женщин так.

Пауза

МАСЛОВ А я вот знаете, друзья мои, о чем сейчас подумал? Женщины, друзья мои – все русские. Даже, к примеру, датчанки… Самоотверженность, косы, блеск в глазах. Преданность. Да, да, не редкость… Ни с чем тот блеск в глазах не спутаешь. (Смеется.) Как улитки, честное слово. Ничего не понимают. Шествуют и всё… Хоть в полымя, хоть в огонь… Избы горят каждое лето. Но мы их тушим. И весьма удачно. Не то, что в городе… Хорошо настоящим улиткам, им о таких вещах не нужно думать. (Пауза.) Вот за что Ваню пуля настигла? Скажи, Ваня, за что?

ТУЗОВ (Вздыхает.) Не жилец он был.