Вспомнив Кексика, я прослезилась. Мама всегда хотела собаку, но с ее темпом жизни это было невозможно. Последовав примеру Жени, я тоже махом опрокинула чай и только потом на языке ощутила горечь. Да и вкус какой-то… Специфический, мягко говоря.

– Чабрец, – будто прочитала мои мысли Светлана, все так же странно улыбаясь.

– Так вот, – я даже закашлялась, будто чай не в то горло попал, – лучше бы в нашем доме собака осталась, чем ты, Женя!

***

Дальше женщина допытывала Женю про то, как он попал в нашу семью. Увы, ничего нового я не узнала. Познакомились с мамой, поженились, потом он узнал про болезнь, смерть, наследство. Все.

Странно, но с каждой фразой мне становилось все жарче, словно рядом работала печка. Кружилась голова, немного мутило. Но не смертельно. В общем-то, все это легко сбрасывалось на скорые женские дни и вчерашний загул. Даже три бокала шампанского для моих пятидесяти килограммов – непосильно много. Особенно если учесть, что пила я в последний раз после похорон.

– А теперь, – Светлана хлопнула в ладоши, привлекая всеобщее внимание. – Вы должны сесть на диван. Оба! Да-да! Не смотрите так на меня. Рядом. Это такая терапия! И посмотрите друг другу в глаза. Ну же! Вы же деньги мне заплатили. Можно я поработаю?

Первым сел Женя, и только потом поднялась я. Впервые в жизни ноги не держали на каблуках, и я просто сняла их, отшвыривая в сторону. Села на лодыжки и уставилась на мужчину, а тот как-то задумчиво хмыкнул.

– Что ты видишь, Марина? – почему-то вопрос поставил меня в тупик.

Потому что я не видела, а именно СЛЫШАЛА божественный аромат, исходящий от Жени. Какие-то цитрусовые духи с нотками мяты и чего-то истинно мужского. Проникающего под кожу в самые легкие. Как серная кислота, разжижающая все изнутри… Один глубокий вдох – и ты в раю…

– Марина? – снова окликнула меня Светлана. – Вы меня слышите?

Но в тот момент мне было плевать на всех вокруг. Напала какая-то пьянящая нега. Закрыв глаза, я до жжения втянула безумный запах мужчины и едва сдержала стон. Господи, почему он так прекрасен? Просто глоток свежего воздуха…

– Что? – голос Жени вторгся в мой разум, как тягучая карамель. Я резко распахнула глаза и не сразу сконцентрировала внимание. Все буквально плыло. Мир вокруг пульсировал и покачивался из стороны в сторону. – Так сильно противен?

Мозг ничего не соображал, там творилось странное умиротворяющее спокойствие. Руководствуясь инстинктами, я неожиданно для самой себя подняла руку и опустила ее на макушку Жени. Провела ноготками по коже, потянула волосы чуть в сторону.

Женя закрыл глаза и шумно выдохнул через стиснутые зубы. Тем временем моя ладонь медленно сползла на его гладковыбритую кожу. Такую нежную, шелковистую, совершенно невероятную…

– Нет, – буквы с трудом складывались в слова, будто я набрала полный рот опилок. Мне понадобилась целая минута, чтобы вспомнить родной алфавит и все же сложить буквы в слова…

– Что? – Женя говорил ровно так же, только хрипотца усилилась.

– Нет, ты мне не противен, – губы шевелились сами, я не слышала свой же голос. Руки больше меня не слушались, сами осторожно изучали мужской подбородок, овал. Женя дышал все тяжелее, словно каждый вздох давался ему с адским трудом. Тяжело, глубоко, но между тем рвано и нервно. – Ты очень красивый мужчина. Был. А сейчас – просто вообще чистый секс.

Он шумно выдохнул сквозь стиснутые зубы, как будто курил сигарету. Я поерзала на месте, потому что внизу живота все стянуло тугим спазмом. Когда Женя поднял на меня взгляд, в нем было что-то настолько темное, что сердце перестало биться, душа упала в пятки. Его серые глаза стали почти черными.

– Ты считаешь Женю членом своей семьи? – не унималась эта Светлана. Сейчас ее голос раздражал, как скрежетание гвоздей по стеклу. – Ты принимаешь его, как отчима? Кто он для тебя, Марина?

Я попыталась рассмеяться, но даже на это сил не хватило. Кто-то словно высосал из меня почти всю энергию, и ее остатки устремились в сторону Жени. А он все смотрел на меня. В упор. Сквозь немного опущенные ресницы. Как ястреб на свою добычу. Как чертов тигр, собирающийся растерзать меня здесь и сейчас.

И, о господи! Мне нравился этот его взгляд. От него по телу волнами мурашки скользили вверх-вниз, а сердце почти до боли сжималось.

– Это плохо, – снова заговорила Светлана, и мне захотелось кинуть в нее чем-то тяжелым. – Вам надо сблизиться. Без этого узы не укрепить.

– Что вы предлагаете, док? – то, как шевелились пухлые губы Жени, завладело моими мыслями. Стало навязчивой идеей. Такие мягкие, темно-вишневые…

– Марина, – мягко проговорила психолог, – почему бы вам не отблагодарить Женю за ту заботу, которую он оказывал вам на протяжении двух лет жизни в одной квартире? Он ведь был мил с вами, так?

Облизнул пересохшие губы, и я увидела, как мужчина судорожно вобрал кислород и сжал кулаки:

– К-как? Что вы предлагаете?

– Например, – предложила она, – обнимите его. Можете поцеловать в щеку и сказать что-то вдохновляющее. Пообещайте быть хорошей падчерицей. Как вы на это смотрите?

У меня не было сил и желания ответить, я просто кратко кивнула и закинула свои кисти на плечи Жени. Они упали, как что-то бестелесное, лишенное всяких сил. Но все равно пальцами я ощутила, как кожа на голове мужчины покрылась крупными мурашками, стоило коснуться его волос подушечками пальцев.

Я хотела придвинуться ближе, но тело меня совершенно не слушалось, буквально полетев на Женю. Мужчина поймал меня, уже когда я распласталась на его широкой груди. Его ладони поползли по моей голой спине, останавливаясь где-то на уровне начала ягодиц. Замирая.

– Черт, – зашипел он, словно обжегся, – почему ты всегда такая…

– Какая? – мой нос выводил узоры на щеке мужчины, трепетала каждая клеточка тела. Все казалось таким правильным и нормальным…

– Ведьма, – шепнул он. – Ты ведьма, Марина. Знаешь это? Чертово отродье ада…

Немного отстранившись, я посмотрела на него удивленно. Потому что говорил Женя так чувственно, так нежно… С таким желанием, от которого подкашивались коленки. Мне хотелось кричать от желания, которое вспыхнуло внутри, подобно адскому пламени. Настолько внезапное и неожиданное, что горела я сама. Испепелялась изнутри в его тисках.

И тогда я просто накрыла его губы своими, как будто это был последний глоток воды на планете. Все, что необходимо в этой чертовой вселенной! Какими же мягкими они были, какими бархатными… Я сдавленно застонала, когда Женя резко вдавил меня в себя, властно и с напором раздвигая языком мои губы, вторгаясь в мой рот с таким остервенением и желанием, что мир вокруг престал существовать.

– БОЖЕ МОЙ… Я не это имела в виду! – вскрикнула позади Светлана, но ее голос казался чем-то далеким. Словно за розовым куполом. Кажется, женщина встала и поспешно удалилась из комнаты, цокая высокими каблуками по мраморному полу.

Все, что я ощущала, как властные лапищи жадно сжимают мои ягодицы в каком-то совершенно агрессивном массаже. Только от него одного можно было сойти с ума! Но был еще язык, доводящий до исступления…

Никто и никогда не целовал меня так… Чтобы я ощущала себя самым желанным человеком на планете Земля. Подавляя своим напором и, в то же время, сглаживая все своей нежностью, нетерпеливостью, умелостью…

Дверь снова открылась. Светлана намеренно громко ею хлопнула:

– Сеанс окончен, я уже вызвала вам такси. С минуты на минуту подъедет. Вам пора.

Женя вдруг отпрянул, глядя на меня в полнейшем изумлении. Я забыла про дыхание, потому что теперь просто не могла привести его в норму.

– Моя ведьма. Моя… – осмотрев меня с ног до головы, протянул Женя. Было в этом что-то рычаще-приказное. То ли с обещанием, то ли с раздражением, то ли с желанием.

В тот момент голова моя закружилась сильнее обычного и…

Я просто проснулась по трели будильника в своей постели…

Каждая мышца в теле ныла, как после изнурительных тренировок в зале. Першило в горле, голова звенела, а общая слабость не оставляла сил даже дотянуться до будильника. Солнечный свет падал прямо на лицо, и, когда я распахнула глаза, то тут же поморщилась, утыкаясь лицом в подушку.

Рядом послышались шаги, но мне было настолько плохо, что я никак на них не отреагировала.

– Марина, – голос Жени ударил молотом по голове, и я зашипела от боли, прикусив зубами подушку. – Будильник на весь дом орет. Ты просыпаться думаешь или нет?

Я понадеялась, что мужчина просто уйдет. Никогда за эти два года Женя не позволял себе входить ко мне просто так. Только по особой причине. Не будь мне настолько плохо, сказала бы ему пару ласковых.

Кровать рядом прогнулась, и я снова застонала. В этот раз уже от моральной боли. Он серьезно собирается тут остаться? О, боже. Только не это…

– Тебе плохо? – обеспокоенно спросил он, хотя еще секунду назад был явно навеселе.

– Не твое дело, – пробурчала в подушку. – Выключи будильник и вали!

А потом он просто взял и положил свою лапищу на мою шею, будто температуру измеряя. Но… как-то уж слишком нежно поглаживая кожу… Меня как током шандарахнуло! От шока я резко перевернулась и с ужасом посмотрела на Женю:

– Какого хера ты себе позволяешь? Ты комнаты не перепутал, нет?

Стиснув зубы, мужчина хмурился все больше и больше. Будто размышляя о чем-то своем, сомневаясь.

– Так тебе плохо или нет? – медленно по слогам отчеканил. – Пока не ответишь, я с места не сдвинусь.

– Нет, – как можно правдоподобнее отчеканила ему прямо в глаза. – Просто спать хочу. А если ты еще раз зайдешь в мою комнату, то покрашу тебе еще что-нибудь. В следующий раз так не повезет, и волосы точно расти перестанут. Куплю окислитель позабористей!

Женя криво усмехнулся, и живот мой странно сжался, а сердцебиение ускорилось. Теперь у него не было той ужасной бороды, и я впервые заметила на щеках ямочки. Вполне себе милые, кстати говоря…

Что за хрень в голову приходит? Резко отряхнувшись, я многозначительно подняла бровь:

– Ну? Мне долго ждать? – а потом опустила все еще расфокусированный взгляд вниз и снова вздрогнула. Он был в одни трусах. Снова! Глаза мои округлились, я резко закашлялась, отворачиваясь.

– Тебя что-то смущает? – как-то странно, с хрипотцой протянул Женя, отчего на щеках появился румянец. С чего вдруг, спрашивается? Сегодня что-то не то со мной, явно…

– Ничего, – ехидно процедила. – Меня просто от вида твоего подташнивает. Уж прости, но возраст берет свое… Тебе бы в спортзал походить, на диете посидеть, а потом уже в неглиже ходить.

Боже, о чем я говорила? Он же и так просушенный больше, чем стоило! Каждая мышца прорисована, как на древнеегипетской статуе. Чертов бронежилет… Стоило только взгляду на пресс упасть, как кожа потом покрывалась, а в ушах битами отдавал пульс.

– Да что-о-о ты говории-и-ишь, ведьма, – не менее загадочно, как будто с двойным подтекстом, хмыкнул он. – Учту, спасибо.

На какое-то время мужчина затих, а потом я ощутила что-то горячее на своей щеке и потеряла дар речи окончательно. Это были его гребаные пальцы. Он просто коснулся моего лица! Не потеряй я от неожиданности способность шевелиться, определенно убила бы Женю на месте.

– Ты волосы свои жуешь, – его губы оказались прямо на уровне моего уха, изредка касались мочки. Я зажмурилась, по коже поползли мурашки, меня передернуло. Кожа получила самый настоящий оргазм от низкого, бархатного, безумно трепетного тембра. – Вкусно, наверное, да?

Сердце вырвалось из груди, дыхание сперло. Мужчина находился позади меня, так близко. И я все еще ощущала себя спящей, не в силах вернуть самообладание… А потом здравый смысл победил! Сжав пальцами края простыни, я стиснула зубы и отчеканила по слогам:

– Если ты сейчас не свалишь, то завтра в твоем шампуне чисто случайно окажется зеленка. Это будет по-детски? О, да! Но месяц ходить Шреком именно тебе, а не мне!