– Ой! Мы в ужасе! – запищала она. – Никто, никто нам не поможет. Только ты! Только на тебя вся надежда.

– Успокойся! – четко проговорила я. – И объясни более внятно.

– Но как же могу при твоем друге? – сказала она и посмотрела на Женю.

– Мне выйти? – спросил он.

– Не надо! – быстро ответила я. – Ты уже в курсе моей истории.

Искра после моих слов перестала обращать на него внимание и взволнованно заговорила:

– Капелька жива!

– Правда? – обрадовалась я.

Капелька была ее младшей сестрой и погибла, когда мы находились в Москве. Я сама похоронила ее под одним из кленов во дворе дома, где Влад снимал квартиру.

– Да! Да! Ведь она вышла на связь, – ответила Искра.

– Но как это возможно? – изумилась я. – Ведь ты рассказывала…

– Получилось так, – оборвала меня Искра, – какая-то девочка решила подсыпать землю в горшок своей домашней розочки. Она набрала ее как раз возле того клена, где покоилась наша милая Капелька. На улице пока тепло, и горшок стоит на балконе. А ты знаешь, что мы можем прорасти вместе с какой-нибудь травинкой. И наша Капелька проросла! И на счастье на балкон в тот момент, когда она превратилась в росинку на тоненьком ростке, упал луч солнца. Он коснулся росинки-Капельки, и…. она ожила!

Последние слова Искра произнесла, захлебываясь от рыданий. Я знала, что блестяшки чрезмерно эмоциональны, и понимала, что Искру буквально распирает от нахлынувших чувств.

– Где она сейчас? – быстро спросила я. – И прекрати реветь! Радость такая, а ты слезами умываешься…

– Да, да, – ответила она и начала успокаиваться. – Это от счастья! Капелька пришла в себя и уселась на бутончик розочки. После воскрешения память у нас сохраняется. И она отлично все помнила. Только не понимала, где оказалась. Она огляделась, увидела, что место ей совсем незнакомо и сразу спряталась вглубь розового кустика. Она видела, как днем на балкон вышла девочка, полила розу и скрылась обратно в квартире. И Капелька испугалась. Она затаилась и носа не высовывала до наступления ночи. Когда окончательно стемнело, она попыталась вызвать меня на связь. И у нее это получилось. Представляешь мое состояние, когда я увидела проекцию моей погибшей сестрички?! Я решила, что это явился ее призрак, и чуть сознания не лишилась от ужаса. А когда поняла, что она чудесным образом воскресла, то обморок уже от счастья свалил меня на ветку сосны. Хорошо Лучик пришел на помощь. Это наш общий друг, – зачем-то сообщила она, повернувшись к Жене.

Тот стоял, словно в столбняке, и не сводил глаз с Искры. Я не выдержала и прыснула, такое у него было в этот миг лицо. Женя глянул на меня беспомощно. Я помахала ему рукой и сказала:

– Эй! Очнись! Все в порядке.

Он моргнул и заулыбался.

– Лучик это вообще-то неполное имя, – затараторила блестяшка, видя, что Женя пришел в себя. – Его зовут Лучистые полосы полуденного солнца, пронзающие июньский лес.

– Красиво, – растерянно проговорил Женя.

– Не отвлекайся! – сказала я Искре. – Что дальше?

– Когда я пришла в себя и окончательно осознала, что разговариваю с настоящей ожившей Капелькой, то радости моей не было предела. Но и грусть пронзила мое сердце. Она так далеко! В Москве! И самостоятельно ей до Ирландии не добраться. Вот я и решила побеспокоить тебя. Ты же наш друг, Лиля? Или это уже не так?

– Ну что ты, милая Искорка! – ласково проговорила я. – Все по-прежнему. Давай я подумаю, что можно предпринять, и сообщу тебе. Хорошо?

– Только не тяни с этим! – умоляющим голосом проговорила она и сложила ладони лодочкой у груди. – Пожалуйста! Мы не вынесем, если наша Капелька погибнет еще раз. Ты сообщи все господину вампиру Дино. Может, он сжалится над нами еще раз и перенесет мою милую сестрицу на родину?

– Я подумаю, – пообещала я.

– Ждем! – кратко ответила она и потухла.

Я аккуратно положила волосок обратно в футляр и повернулась к Жене. Он упал на диван, схватил чашку с уже остывшим чаем и залпом выпил.

– Блестяшки… вампиры… люди-рыси…, – пробормотал он. – И это все правда…

– Да уж точно не глюки! – улыбнулась я и села рядом с ним. – Прости, если напугала тебя.

– Я словно оказался на другом свете, – прошептал Женя.

– На самом деле все просто, – ответила я, стараясь говорить будничным тоном. – Грег – бывший вампир, Дино – его друг, но вампир настоящий. Я как раз начала рассказывать тебе про Воя. Так вот блестяшки что-то вроде постоянных спутников летунов, ведь раньше они были… блохами в их шерсти.

– Кем?! – изумился Женя.

– Ну не будем вдаваться в подробности! – улыбнулась я. – Когда я находилась в Нью-Йорке, Вой напал на меня и унес в Ирландию на одну из баз летунов. Там-то я и познакомилась с Искрой и ее компанией. Влад сообщил Грегу о моем похищении, тот вызвал Дино. И именно он спас меня от неминуемой гибели.

– Удивляюсь, что ты все еще в здравом уме, – заметил Женя и выпил чай из моей чашки.

Мы замолчали. Каждый думал о своем. Я понимала, что Женя ошарашен всем услышанным и увиденным, и нужно время, чтобы он переварил информацию и сделал какие-то выводы. И я очень надеялась, что его чувство ко мне пройдет после таких потрясений. Одно дело любить соседскую девчонку, простую и понятную тебе, и совсем другое – странную девушку, влюбленную в оборотня и общающуюся с вампирами и прочими иными существами.

В дверь постучали. Женя сразу вскочил. И когда вошла мама, он начал горячо благодарить ее за вкусные блины. Учитывая, что мы не съели ни одного, это выглядело несколько странно. Мама внимательно посмотрела в его раскрасневшееся лицо и лишь молча кивнула.

– Засиделся я! – добавил Женя.

– Я тебя провожу, – откликнулась я и встала.

– Но вы так ничего и не съели! – огорченно заметила мама.

– Заучились совсем, – с улыбкой ответила я.

Женя жил в моем подъезде несколькими этажами выше, и я вышла за ним на лестничную клетку. На душе было мрачно, и я уже жалела, что открылась ему. Это было какое-то наваждение, я поддалась порыву, взволнованная его признанием, и не выдержала. И сейчас непродуманность моих действий начала угнетать. Женя внимательно посмотрел мне в глаза. Его лицо приняло серьезное выражение.

– Не переживай так, Лиля! – сказал он. – Все правильно. И я благодарен тебе за доверие! Но мне нужно все это переварить. В голове полная каша.

– Еще бы, – тихо ответила я.

– Можешь на меня рассчитывать в любом случае, – продолжил он. – Я буду молчать обо всем, обещаю! И всячески тебе помогать.

– Спасибо! – ответила я и чмокнула его в щеку. – Завтра вечером мы едем в деревню. Отец вернется в воскресенье, а я хочу остаться еще на несколько дней.

– Думаешь встретиться с… Владом?

Он встревоженно глянул мне в глаза.

– Это необходимо, – прошептала я, с трудом справляясь с приступом тоски.

– Звони в любое время! – сказал он, резко отвернулся и побежал по лестнице наверх.

– Ладно. Пока! – бросила я вслед и открыла дверь квартиры.

Но Женя вдруг начал спускаться обратно. Я замерла. Он подлетел ко мне с покрасневшим лицом, сунул в руку скомканный лист и быстро сказал:

– Сейчас это уже не имеет никакого значения. Но я написал это, думая о тебе, и все никак не решался отдать. Это акростих.

– Спасибо, – растерянно произнесла я.

Но Женя не ответил и ринулся вверх по лестнице.

В коридоре меня перехватила мама.

– Ты что, объявила голодовку? – недовольно поинтересовалась она. – Времени уже бог знает сколько, а ты никак не поужинаешь. Марш на кухню! – притворно грозным голосом добавила она.

Я засмеялась, но перечить ей не стала. На кухне сидел отец и ел блины. Увидев меня, заулыбался.

– Ну что, все в порядке с машиной? – спросила я. – Завтра точно поедем?

– Точно, точно, – закивал он. – Я с работы уйду пораньше, так что часам к четырем будь наготове. Это Женя был?

– Да, помог мне кое в чем… по учебе, – уклончиво ответила я.

– Хороший парень! – одобрительно произнес он. – Я бы на твоем месте…

– Пап! – оборвала я и налила себе чай.

– Ладно, буду сохранять нейтралитет, – легко согласился он.

Поев, я вернулась в комнату и уселась на диван. И тут вспомнила о листе бумаги, который перед походом на кухню засунула в джинсы. Расправив его, увидела стихотворение. Я смутно помнила, что такое акростих, но заметив, что начальные буквы Женя выделил жирным шрифтом и, прочитав их сверху вниз, сразу поняла, что это за стихотворная форма.

Давно хочу тебе сказать:
Любовь меня переполняет
Я для тебя лишь друг, я знаю!

Любовь приходится скрывать.
И улыбаться…. Но опять
Лишь милое лицо мне снится,
И бьется сердце, словно птица.
Чем мне без воздуха дышать?
Как жить лишь дружбой? И молчать…
И отпускать любовь синицей…

Прочитав, я сразу набрала номер Жени. Это был порыв, его стихи причинили боль, мне хотелось немедленно услышать, что после моих сегодняшних признаний он все переосмыслил.

– Да? – напряженно ответил он.

– Женя, я прочитала. Мне очень понравилось! И я расшифровала посвящение, вертикальную надпись «Для Лилички», – взволнованно произнесла я. – Спасибо! Но очень надеюсь, после нашего разговора ты на все будешь смотреть по-другому. Думаю, у тебя это быстро пройдет.

– Я люблю тебя с первого класса, – тихо ответил он. – Помнишь, мы сидели в одном ряду? Ты впереди и чуть сбоку, у окна… Солнце заходило в класс, его лучи падали на твою голову и золотили волосы. И я не мог оторваться от этого зрелища. Про себя я назвал тебя «золотая девочка», потому что ореол вокруг твоей головы казался мне рыжевато-золотистым. И это было очень красиво.

Он замолчал. Я не знала, что сказать. Сердце ныло от жалости и к нему и к самой себе. Кто знал, как бы повернулась жизнь, если бы Женя раньше признался мне в любви. Но назад пути уже не было. И я это отлично понимала.

– Ладно, не буду больше говорить о моих чувствах. Никогда! – после паузы тихо произнес он. – Прости.

– Мне больно, – ответила я. – Правда, очень больно, что не могу ответить тебе взаимностью. Ты очень достойный парень!

– Значит, если бы…, – начал он, но тут же замолчал.

– Да! – твердо проговорила я. – Если бы мое сердце не было уже занято, то у тебя однозначно был бы шанс.

– Спасибо, – нервно поблагодарил он. – Спокойной ночи!

– И тебе, – ласково ответила я и положила трубку.

Я не смогла сдержать слез. Это было несправедливо. Хороший парень любил меня, и сейчас я понимала, насколько его чувство было глубоким и искренним. А я погрузилась с головой в совершенно бесперспективные отношения, приносящие мне одни проблемы.

Когда я забралась в кровать, то долго не могла уснуть. Тревожные мысли не давали покоя. Вначале я решила, что буду действовать за спиной братьев. Думала, доеду до Венцеслава, а я знала, что он неотлучно находится в хранилище, и все без утайки расскажу ему. Информация о душах-жемчужинах была засекречена, ею владели лишь хранители. Но я знала, что при рождении младенец – слав получает розовую жемчужину. На этом обряде присутствуют только его родители и хранитель. И когда слав умирает, его душу уносят в Долину Черных Жемчужин. Вот и все, что мне удалось узнать. Я рассчитывала, что Венцеслав, обладая тайной информацией, сможет понять, что же произошло с моим любимым, и подсказать какие-то действия, которые приведут к успеху. Проворочавшись около часа с боку на бок, я встала и взяла сборник легенд славов. Там была история «Душа слава». И я решила внимательно перечитать ее, надеясь, что увижу какой-нибудь тайный смысл, заложенный в тексте. Я забралась обратно в кровать, включила ночник у изголовья и погрузилась в чтение.

Из сборника «Легенды племени славов, людей-рысей»: