И я увидела, что он полностью успокоился и вновь походит на обычного парня.

– Они всегда утаивали от меня истинную причину, – упрямо проговорила я. – Не юли! Говори все, как есть.

Грег вскочил и быстро заходил по комнате. Я следила за ним и в душе не могла не восхищаться звериной грацией его движений. Вдруг он резко повернулся и сделал шаг ко мне. Остановившись напротив кресла, он оперся руками о поручни и навис надо мной. Я сжалась, мне не понравилось выражение его лица. Оно было жестким, и я бы даже сказала презрительно-жестоким.

– Твой отец не заслуживает доверия и любви такой дочери, как ты, – четко проговорил он. – Я не хочу, чтобы ты общалась с подобными людьми… И решил показать тебе… правду. Что в этом плохого лично для тебя? А забраться в его мозг, открыть нужные мне полочки памяти оказалось очень просто. Давно заметил, что именно с тезками проделывать это легче всего. А твоего отца, как и меня, по странному совпадению зовут Григорий. И пусть я считаюсь кровожадным убийцей, существом без жалости, но даже я ужаснулся, увидев жуткие картинки истязания, принуждения и изнасилования этих девушек. Твой отец отлично знал, что с ними происходит, но продолжал продавать «живой товар» ради наживы.

– Не хочу больше ничего слышать! – закричала я. – К тому же я больше не общаюсь с отцом, и ты это знаешь.

– Этого я и добивался, – спокойно заметил он и отошел от кресла.

Он встал посередине комнаты, скрестив руки на груди. Его лицо было мертвенно-бледным, губы – бескровными, глаза горели ярким голубым огнем. Я вновь видела того загадочного странного утонченного парня, в которого влюбилась, еще не зная, кто он. Но сейчас я уже не понимала, какой из его обликов мне нравится больше, и часто склонялась к мысли, что вид милого нежного простого парня мне кажется более привлекательным.

– Я поступил правильно, открыв тебе глаза, – мрачно продолжил он. – И не понимаю твоих претензий.

– Мы с тобой сейчас ссоримся, словно обычные… ну как самая обыкновенная парочка, – заметила я, пытаясь разрядить обстановку, но в душе продолжая испытывать раздражение от его вмешательства.

Я все еще помнила ту боль, которую испытала, когда узнала правду, ведь я с детства обожала отца, считала его примером для подражания. И когда все открылось, появилось ощущение, будто он для меня умер.

– Эх, если бы мы на самом деле были самой обыкновенной парой! – с горечью произнес Грег.

Я видела, что он снова изменился. Его лицо выглядело более… человечным, я бы так сказала, глаза наполнились печалью, губы порозовели и приоткрылись.

– Иди ко мне! – позвала я.

Он приблизился, но сел на пол возле кресла. Я опустила ноги. Грег улыбнулся и провел пальцами по белому капрону чулка.

– Мне нравится, – тихо сказал он.

И тут же стянул чулок до щиколотки и прижался щекой к голени. Потом начал целовать, поднимаясь губами к колену. Я замерла от этой интимной ласки. Но Грег вдруг отшатнулся, встал и ушел на диван. Я смотрела на шевелящиеся огоньки свечей и с горечью думала, что наш романтический вечер определенно не удается. Мне стало отчего-то ужасно обидно. Я натянула чулок, встала и вышла на кухню. Открыв холодильник, достала бутылку сухого белого французского вина, которое подарила маме в благодарность одна из пациенток. Грег не употреблял ничего из обычной «людской» пищи, и я ему не предлагала. А вот сама решила выпить легкого алкоголя. Думала, это поможет мне расслабиться и вернуть безмятежное настроение. Я открыла бутылку, взяла бокал и хотела вернуться в комнату. Но Грег уже вошел в кухню и с удивлением смотрел на вино.

– Решила немного выпить, – сказала я и поставила бутылку на стол.

Грег сел и поднял на меня глаза. Я устроилась напротив, пододвинула к себе блюдо с фруктами, налила в бокал вино. Он молча наблюдал, как я делаю глоток. Я решила, что ему тоже хочется выпить вместе со мной, ему грустно, ведь он не может ощутить головокружения от алкоголя, расслабления и легкого дурашливого веселья. Именно так на меня действовали небольшие порции вина. Я приподняла бокал, тихо произнесла: «За нас!» и сделала еще глоток. Грег молчал. И я начала испытывать неудобство оттого, что пью в одиночку.

– Ты, наверное, все еще помнишь, каков вкус вина, – сказала я, сама не зная зачем.

– Все еще помню вкус плохого самогона, – ответил Грег.

И мне не понравилась его усмешка. Я посмотрела на него более внимательно. Не похоже было, что он о чем-то сожалел и жаждал ощутить состояние опьянения. Но ведь он уже давно перестал быть человеком.

– Я знаю, как наступает опьянение, – сказал Грег. – Хуже всего я даже могу это увидеть, словно сейчас нахожусь у тебя в мозгу.

– И как? – из вежливости спросила я, не понимая серьезности его тона и не желая вдаваться в подробности.

К тому же алкоголь уже начал действовать, я ощутила легкость, захотелось смеяться без причины.

– Я давно обратил внимание, что ты не отказываешься ни от коктейлей, ни от шампанского, хотя, вижу, многие девушки употребляют алкогольные напитки. Это сейчас модно?

Я с недоумением глянула на него, этот, показавшийся мне менторским, тон вызвал недоумение и неприязнь. Грег казался отстраненным и отчего-то чужим. Я с испугом осознала, что он не обычный парень, не просто мой возлюбленный, а нечто глубоко чуждое человеческой природе. Мне стало неприятно настолько, что мурашки побежали по спине, и я невольно передернулась. Но алкоголь действовал все сильнее и, видимо, из-за него я воспринимала все так остро.

– Ну, не так уж и модно, – вяло возразила я. – Да и здоровый образ жизни активно пропагандируется, зожников становится все больше, правильное питание, спорт и все такое… И да, алкоголь ими не приветствуется. Но все мои друзья любят выпить в компаниях… просто расслабиться. Что в этом плохого?

– Я давно живу, ты помнишь, я родился в девятьсот пятом, прошло уже более ста лет. Так что могу отследить какие-то тенденции. И в нашей стране появилась именно мода на алкоголь. Сколько было рекламы того же пива! И хоть в последнее время ее запретили, но все равно пиво пьют повсеместно. А эти коктейли в баночках? Разве не модно пить их в компаниях? Но там сплошная химия, да и спирт низкого качества.

– Ты как-то преувеличиваешь, – нехотя сказала я, удивляясь странному выбору темы разговора. – Знаю многих ребят, выбравших трезвый образ жизни. Но каждому – свое.

– Именно так было написано на воротах одного из концлагерей, – добавил он и помрачнел.

– Да что с тобой? – раздраженно спросила я. – Завелся из-за одного бокала вина…

– Лада, если бы ты видела то, что вижу я, ты бы ужаснулась и немедленно вылила это в раковину.

– Вообще-то это очень дорогое вино, настоящее французское, между прочим! – задиристо произнесла я. – А не какое-нибудь там дешевое пиво! Или баночные коктейли. Я, кстати, пиво не очень-то и люблю.

– Хорошо… Но представь, у тебя же воображение бурное, что вижу я воочию. Твои клетки погибают прямо сейчас. И это не зависит от качества алкоголя.

– Кошмар! – испугалась я и отодвинула бутылку в сторону. – И ты это видишь?

– Да! И думаешь, мне легко смотреть на это? Ведь я люблю тебя! А это происходит всегда, при каждом глотке любого вида алкогольного напитка. Нужно это понимать. По правде говоря, меня мало занимают другие люди, пусть делают, что хотят, хоть насмерть запиваются. Но ты! Ты должна знать такие вещи.

– Хочешь, чтобы я вообще не употребляла спиртное? – спросила я и нечаянно икнула, тут же тихо засмеявшись от неожиданности и прикрыв рот рукой.

– Именно! Никогда! – серьезно ответил он.

– Я подумаю, – пообещала я. – Но ведь столько пишут и говорят о пользе алкоголя в малых дозах, я имею в виду хорошее качественное вино.

– Лада! Это многовековой бизнес, и никто с этого пути уже не свернет, никто правду вам не скажет, слишком велики будут убытки. Ты только представь на минуту, что все люди узнают об истинном воздействии алкоголя на мозг и враз откажутся от употребления. И что тогда станет со всеми этими винодельческими компаниями и прочими сопутствующими предприятиями? Поэтому вам и внушают о пользе вина в малых дозах. Но еще раз повторяю, мне нет дела до других, меня волнует только твое здоровье.

Я смотрела на Грега и понимала, что он действительно заботится обо мне. Грег вновь показался мне близким и понятным, его лицо утратило отстраненное выражение и выглядело милым.

– Я подумаю надо всем, что ты мне сейчас сообщил, – пообещала я. – Но знаешь, я так мечтала о сегодняшнем вечере, представляла, как мы проведем его вместе… мне хотелось романтики…

«А не прослушивать лекцию о вреде алкоголя», – чуть не добавила я, но вовремя прикусила язык.

– Я тоже хотел побыть с тобой, только поэтому оказался у тебя в доме, – ответил он. – Но я ведь не человек, Лада…хотя, я уже сам не могу понять, кто я… все так странно… Ко мне иногда как-то вдруг, проблесками, возвращаются давно забытые чисто человеческие ощущения. Но мне кажется, они ослабляют мои способности вампира.

– И пусть ослабляют! Ведь ты стремишься стать обычным парнем.

– Да! Раньше я этого хотел, испытывал мучения от вечного существования на земле, от этой непрекращающейся борьбы со своей злой сущностью. Потом полюбил тебя. И сейчас хочу этого уже ради нашей любви.

– Но ведь ты только что был в Лондоне. Что-то удалось узнать? – спросила я и пододвинула к себе бутылку с вином.

Но поймав взгляд Грега, тут же заткнула ее пробкой и убрала в холодильник. Его широкая улыбка доставила мне удовольствие.

– Был, – кивнул он. – И даже поговорил с Атанасом. Он самый древний из нас, к тому же когда-то пытался выполнить условия этого поверья.

– И что? – оживилась я. – Что он сказал тебе?

– Он лишь посмеялся, – задумчиво ответил Грег. – Атанас… он… не такой как мы с Ренатой…

Я видела, как ему трудно говорить об этом, и решила помочь.

– Знаю, он питается не только кровью животных, но и…людей, – сказала я, – он жесток, ненавидит юных девушек больше остальных именно из-за неудачной попытки выполнить условия поверья.

– Все именно так, – подтвердил Грег. – Атанас лишь посмеялся над моими вопросами и заявил, что обратное превращение невозможно, Тьма никогда не допустит этого. И меня тревожит то…

Он вдруг замолчал. Я ждала. Но Грег смотрел словно вглубь себя и мне казалось, что он отсутствует в реальности. Напряжение стало невыносимым.

– Что тебя тревожит? – тихо спросила я.

– Его лютая ненависть, – еле слышно ответил он. – Знаешь, Лада, пора тебе с ним познакомиться.

– Зачем это? – испугалась я.

– Увидев, как мы любим друг друга, поняв, что ты необыкновенная девушка и все у нас серьезно, Атанас, возможно, изменит свое мнение и раскроет мне то, чего я не знаю.

– Но разве ты не можешь просто прочитать его мысли? – поинтересовалась я.

– Нет! Я не читаю мысли себе подобных, к сожалению… А может, и к счастью, – сказал он. – Когда у тебя заканчивается модуль?

– Во второй половине марта.

– Вот тогда и поедешь в гости в Лондон. А документами я займусь сам! – решительно проговорил Грег.

Я смотрела на его улыбающееся лицо. С языка рвалось замечание, что я не могу себе позволить подобную поездку, мама ни за что не даст мне нужную сумму, а своих денег у меня не было. Но я испытывала стыд и не могла говорить об этом со своим парнем, пусть и вампиром. Хотя я знала, что Грег к вопросам денег относится совершенно равнодушно. Он никогда не говорил о состоянии его семьи, но я могла себе представить его размеры, ведь они жили веками, имели доступ к любым денежным средствам, к антикварным произведениям искусства, да мало ли еще к каким видам обогащения. Я в это никогда особо не вникала. Но Грег имел несколько дорогих машин, роскошную квартиру в Замоскворечье, эксклюзивные украшения, в основном, из платины с бриллиантами, и он никогда не считал денег и покупал все, что ему нравилось.