Вот так Временное правительство успокоило своих граждан. Самые умные отреагировали сразу. Генерал Алексеев, ознакомившись с этим программным документом, также немедленно высказал Родзянко свои опасения насчет будущего России. Бывший председатель Государственной думы в ответ ему заявил: «…а я вот и все мы здесь настроены бодро и решительно»^[95]. Оптимист он был в то время. Потом, уже в эмиграции, он заговорит по-другому.

Одновременно с Временным правительством в столице возник еще один очаг власти – Петроградский Совет. Основу его составили меньшевики и эсеры. Таким образом, после свержения монархии в России образовалось двоевластие, что давало внешним силам отличную возможность для шантажа русских политиков, подкупа и маневра. Можно было проводить нужную политику через Советы, а можно и через «временных» министров. К октябрю инициативу перехватят большевики, а на первом этапе основная активность будет исходить от Временного правительства. А оно, не теряя буквально ни дня, сразу приступило к выполнению своей основной задачи – разложению страны и подготовке ее дальнейшей деградации. Центральная фигура зловещего процесса – Александр Федорович Керенский. Он единственный, кто является членом Петроградского Совета и одновременно «министром-капиталистом» Временного правительства. А вы говорите двоевластие – одно дело делаем, товарищи!

Вся дальнейшая история революции – борьба между двумя разными властями. Если конфликт между ними вредит России, то Керенский просто обязан быть первым в поиске взаимопонимания и помощи в установлении гражданского мира в стране. Тем более что по профессии он адвокат. Ему ли не уметь объяснять, сближать позиции. Двигаться вперед, к гражданскому миру и к победе в страшной войне. Мы с вами уже знаем, что такой поиск консенсуса закончился Октябрем и «посадкой» Временного правительства в полном составе. Все «министры-капиталисты» отправились в казематы. За исключением Керенского. Умеет Александр Федорович выпутываться из тяжелых ситуаций. Снимать с себя ответственность, перекладывать ее на других, а то и просто врать.

«Кто-то один или какая-то группа, подлинность которых до сих пор остается загадкой, со злым умыслом разослала этот приказ, предназначенный только для Петроградского гарнизона, по всем фронтам. И хотя эта акция и наделала много бед, отнюдь не она, вопреки абсурдным утверждениям многочисленных представителей русских и иностранных военных кругов, явилась причиной «развала русской армии». Несправедливо и их заявление, будто приказ был разработан и опубликован если не непосредственно самим Временным правительством, то, по крайней мере, с его молчаливого согласия. Суть дела в том, что приказ был обнародован за два дня до создания Временного правительства. Более того, первым шагом этого правительства было разъяснение солдатам на фронте, что приказ этот относится не к ним, а лишь к Петроградскому гарнизону. Несомненно, распространение этого приказа на фронте сыграло свою отрицательную роль и ускорило создание солдатских комитетов…»^[96]

О чем это Керенский говорит? Почему так активно оправдывается? Все очень просто: речь идет о знаменитом Приказе № 1, развалившем русскую армию буквально за считаные недели. Это факт. Потому и уходит Керенский в сторону, напуская на себя забывчивость: «кто-то один или какая-то группа», что издание этого приказа есть тягчайшее обвинение. Виновного историки ищут до сих пор, хотя впору этим заняться прокуратуре.

Результаты Приказа № 1 были ужасны. Будущий президент Финляндии, а тогда русский генерал Карл Густав Маннергейм так отозвался о последствиях его действия: «Сразу же по прибытии на фронт я понял, что за несколько недель моего отсутствия произошли значительные изменения. Революция распространилась, как лесной пожар. Первый известный приказ Советов, который касался поначалу только столичного гарнизона, начал действовать и здесь, поэтому дисциплина резко упала. Усилились анархические настроения, особенно после того, как Временное правительство объявило о свободе слова, печати и собраний, а также о праве на забастовки, которые отныне можно было проводить даже в воинских частях. Военный трибунал и смертная казнь были отменены. Это привело к тому, что извечный воинский порядок, при котором солдаты должны подчиняться приказам, практически не соблюдался, а командиры, стремившиеся сохранить свои части, вынуждены были всерьез опасаться за собственные жизни. По новым правилам солдат мог в любой момент взять отпуск, или, попросту говоря, сбежать. К концу февраля дезертиров было уже более миллиона человек. А военное руководство ничего не предпринимало для борьбы с революционной стихией»^[97].

Быстро начали разлагаться и самые надежные казачьи части. Генерал Петр Николаевич Краснов командовал дивизией. Теперь все изменилось: «До революции и известного Приказа № 1 каждый из нас знал, что ему надо делать как в мирное время, так и на войне… Лущить семечки было некогда. После революции все пошло по-иному. Комитеты стали вмешиваться в распоряжения начальников, приказы стали делиться на боевые и небоевые. Первые сначала исполнялись, вторые исполнялись по характерному, вошедшему в моду тогда выражению – постольку-поскольку. Безусый, окончивший четырехмесячные курсы прапорщик или просто солдат рассуждал, нужно или нет то или другое учение, и достаточно было, чтобы он на митинге заявил, что оно ведет к старому режиму, чтобы часть на занятие не вышла и началось бы то, что тогда очень просто называлось эксцессами. Эксцессы были разные – от грубого ответа до убийства начальника, и все сходили совершенно безнаказанно»^[98].

«Я был убежден, что созданная на началах, объявленных приказом, армия не только воевать, но и сколько-нибудь организованно существовать не сможет», – соглашается на страницах мемуаров с Маннергеймом и Красновым генерал Бонч-Бруевич^[99]. После Октябрьской революции он будет служить у большевиков, Краснов возглавит антибольшевистское казачье движение, а Маннергейм отделит Финляндию от России. Но в своих оценках последствий Приказа № 1 генералы единодушны, вне зависимости от своих будущих убеждений и будущей судьбы.

Зловещие метастазы разрушения дисциплины быстро распространились по всей русской армии. Через несколько дней содержание приказа знали во всех частях. Потом правительство пыталось объяснять, что распространяется он только на Петроградский гарнизон, а не на всю армию. Тщетно – обратно в бутылку джинна было уже не загнать!

Теперь, зная, к чему он привел, пора ознакомиться и с самим текстом (в скобках комментарии. – Н. С.).

«Приказ № 1. 1 марта 1917 года

По гарнизону Петроградского Округа всем солдатам гвардии, армии, артиллерии и флота для немедленного и точного исполнения и рабочим Петрограда для сведения. Совет Рабочих и Солдатских Депутатов постановил:

1. Во всех ротах, батальонах, полках, парках, батареях, эскадронах и отдельных службах разного рода военных управлений и на судах военного флота немедленно выбрать комитеты из выборных представителей от нижних чинов вышеуказанных воинских частей.

(Эти комитеты и подменят собой командование армией.)

2. Во всех воинских частях, которые еще не выбрали своих представителей в Совет Рабочих Депутатов, избрать по одному представителю от рот, которым и явиться с письменными удостоверениями в здание Государственной думы к 10 часам утра 2-го сего марта.

(Временное правительство, «не причастное» к этому документу, находится в соседнем помещении с Петроградским Советом. Керенский вообще ходит из комнаты в комнату.)

3. Во всех своих политических выступлениях воинская часть подчиняется Совету Рабочих и Солдатских Депутатов и своим комитетам.

4. Приказы военной комиссии Государственной думы следует исполнять только в тех случаях, когда они не противоречат приказам и постановлениям Совета Рабочих и Солдатских Депутатов.

(Два пункта с одним подтекстом: правительство не распоряжается собственной армией. Командование, согласно п. 1, – тоже.)

5. Всякого рода оружие, как то: винтовки, пулеметы, бронированные автомобили и прочее, должно находиться в распоряжении и под контролем ротных и батальонных комитетов и ни в коем случае не выдаваться офицерам, даже по их требованиям.

(Вы себе это только представьте: оружие офицерам не выдавать! Это во время войны!)

6. В строю и при отправлении служебных обязанностей солдаты должны соблюдать строжайшую воинскую дисциплину, вовне службы и строя, в своей политической, общегражданской и частной жизни, солдаты ни в чем не могут быть умалены в тех правах, коими пользуются все граждане. В частности, вставание во фронт и обязательное отдание чести вне службы отменяется.

(В политической жизни солдат ущемлять нельзя, в частной жизни тоже. У солдата теперь одни права, а обязанностей почти нет. Так бардак и начинается: сначала не надо отдавать честь и стоять смирно, потом не надо и воевать. Не хочется, и все.)

7. Равным образом отменяется титулование офицеров «ваше превосходительство, благородие» и т. п. и заменяется обращением: господин генерал, господин полковник и т. д.

8. Грубое обращение с солдатами всяких воинских чинов, и в частности обращение к ним на «ты», воспрещается, и о всяком нарушении сего, равно как и о всех недоразумениях между офицерами и солдатами, последние обязаны доводить до сведения ротных комитетов.

Настоящий приказ прочесть во всех ротах, батальонах, полках, экипажах, батареях и прочих строевых и нестроевых командах. Петроградский Совет Рабочих и Солдатских Депутатов»^[100].

Снова обратим внимание на дату опубликования Приказа № 1–1 марта 1917 года. Николай II отрекся от власти только в середине дня 2 марта. Снова «предвидение»? Нет – спешка. Еще толком неизвестно, чем все закончится, поэтому надо запустить тихую бумажную бомбу в русскую армию, пока позволяют обстоятельства. Значит, те, кто издавал этот приказ, – совершали предательство высшей пробы. Они сознательно старались разложить и уничтожить армию Российской империи, а стало быть, и саму страну. Наверное, они были германскими шпионами? Увы, среди членов Петросовета в его первые дни не было ни одного большевика! Ни одного! Только эсеры и меньшевики. А никого, кроме сторонников Ленина, в сотрудничестве с немцами никто никогда не обвинял.

Получается удивительная вещь – сторонники союзников и борьбы до победы^[101] в страшной спешке стараются разрушить армию, то есть единственный инструмент для этой самой победы над Германией вместе с Англией и Францией!

Почему они поступают вопреки всякой логике – эту загадку историки разгадывать не хотят…

И еще несколько совершенно очевидных истин. Если газета с текстом приказа появляется с утра 1 марта, то в типографию ее надо сдать 28 февраля. А во всех учебниках вы прочитаете, что 27 февраля Совет только образовался и благодаря протекции Керенского «прописался» в здании Госдумы. Провел первое заседание – выбрал Исполнительный комитет. Начали заседать во второй половине дня, пока то да се – уже вечер. Значит, тексты Приказа № 1 и всей газеты писали ночью или в первой половине дня 28 февраля. За это же время надо было найти типографию и решить все организационные вопросы, связанные с печатью тиража. Безусловно, при очень большом желании и отчаянной беготне все это сделать можно. Но стоит открыть современную газету «Известия», и мы увидим, что ее первый выпуск появился не 1 марта, а 28 февраля (13 марта) 1917 года. Значит, на всё про всё у авторов газеты было не полтора дня, а несколько вечерних часов. Книга рекордов Гиннесса упустила интереснейший факт – когда еще в человеческой истории так быстро были решены все проблемы по выпуску издания в городе, охваченном беспорядками.