– Если ты ждешь от рабочих высокого результата, то и сам должен приложить усилия. В жестком стиле управления есть свои плюсы, но, если ты проявишь немного доброты, это никому не повредит. Лишняя миска салата не так дорого стоит, зато рабочим не придется носить обеды из дома. Они организованно поедят в столовой для персонала и вернутся к работе с удвоенной энергией, зная, что мы не только оплачиваем их труд, но и проявляем о них заботу.

– Что ж, с этим трудно поспорить. К тому же работают они неплохо.

– Неплохо? – удивленно повторила Эрика. – По мне, они очень стараются. Столько всего успели сделать за эту неделю, оба корпуса просто не узнать. А бассейн? Стал как новенький, хоть сейчас запускай воду и плескайся по утрам. Хотя с морскими купаниями это, конечно, не сравнится.

– Сегодня они начнут разбирать старую ограду и устанавливать новую.

– Давно пора, – она передернула плечами. – Эти острые ржавые пики выглядят отвратительно.

Роберт взглянул на Эрику с беспокойством.

– Ты плохо спишь, – сказал он. – Вчера ночью кричала во сне, металась…

– Наверное, снился кошмар.

– Тебя что-то тревожит?

– Нет. Много забот, только и всего. Я, как и ты, хочу, чтобы открытие прошло безупречно. Завтра здесь соберется весь персонал на оформление и инструктаж. У меня еще никогда не было в подчинении столько людей. Дежурные администраторы, менеджеры по расселению, горничные, официанты, уборщицы и прачки, охранники… Как подумаю обо всём этом, голова идет кругом.

– Я буду тебе помогать. – Роберт ободряюще сжал ее руку. – Наш отель небольшой по сравнению с такими монстрами, как «Жемчужина Коса». Там персонал исчисляется десятками, если не сотнями.

– Но мы в любом случае не имеем права на ошибку! С самого начала всё должно функционировать четко, как механизм в швейцарских часах. У нас не будет второго шанса произвести первое впечатление.

– Рад, что ты относишься к семейному бизнесу с такой ответственностью. Я и сам такой же. Постоянно прокручиваю в голове то одно, то другое, пытаюсь не забыть о тысяче важных вещей, контролирую любые мелочи… А тут еще время работает против нас. Я сам виноват: нужно было реально рассчитать возможности и перенести открытие на середину июня, тогда бы мы точно всё успели.

– По крайней мере, бригада больше не отказывается от работы, как это случилось перед нашим приездом. Ты ведь именно этого боялся?

– И этого тоже, – кивнул Роберт. – Всё-таки твои соотечественники немного странные… Не могу понять, что у них в головах, что ими движет. Постоянно жду какого-то подвоха.

– Ты говоришь так, будто греки – инопланетяне.

– Для меня да, ведь мы говорим на разных языках. Ты способна понять их лучше, чем я.

– Какой прок от того, что я знаю греческий, если я не обладаю твоим влиянием на людей? Я никогда не смогу разговаривать с ними так жестко, добиваться того, что мне необходимо, и…

– И не нужно, – с улыбкой перебил Роберт. – Для этого есть я.

– Да. Есть ты, – задумчиво повторила Эрика. – И это самое замечательное, что случилось в моей сознательной жизни.

– Кое-что не менее замечательное еще может случиться.

Эрика мгновенно напряглась.

– Пожалуйста, не начинай, – сказала она глухим голосом, в котором звучало предостережение.

– Конечно, сейчас не самое подходящее время: переезд, открытие отеля… Но мы женаты почти пять лет. – Роберт помолчал, подбирая слова. – Милая, мы уже не в том возрасте, чтобы вновь откладывать это на неопределенное время. Ты знаешь, что до тебя я был женат, но в том браке не случилось детей. И теперь, когда мне перевалило за сорок пять, я не могу не думать о наследнике. Да дело даже не в этом, – он взъерошил волосы, как делал всегда, когда волновался. – Я просто хочу детей. Хотя бы одного ребенка. Нашего общего. Твоего. Ты понимаешь?

– Сейчас действительно не время. Давай обсудим это позже.

– Позже, – с горечью повторил Роберт. – Через полгода тебе исполнится сорок.

– Ну и что? У нас есть знакомые, которые обзавелись детьми уже после сорока.

– Проблема не в возможности, а в желании.

– Ты прав. – Эрика, прищурившись, смотрела на море, переливающееся лазурными бликами под лучами утреннего солнца. – Я не хочу детей. Настало время честно признаться тебе в этом.

– Но когда мы только планировали пожениться…

– Я думала, что смогу себя пересилить. Но ничего не получается. Извини.

– По-твоему, достаточно просто извиниться?!

– А что еще? Я не могу пойти против собственной природы, только чтобы тебе угодить!

– Вообще-то именно в этом заключается смысл супружества, – горько заметил Роберт. – Когда и муж, и жена готовы поступиться чем-то ради друг друга.

– Даже у таких уступок должны быть границы. Дети – это слишком серьезно.

– Чего ты боишься? Того, что не сможешь стать хорошей матерью? Самих родов? Скажи. Я постараюсь развеять твои страхи. Мы преодолеем их вместе.

Зазвонил сотовый Эрики. Она поспешно схватила его со стола и ответила на звонок.

– Менеджер из кадрового агентства, – пояснила она Роберту и перешла на греческий.

Роберт поднялся и молча ушел.

Ближе к вечеру Эрика отправилась с инспекцией по корпусам, чтобы проверить, что бригада успела сделать за текущий день.

Отель приобретал всё более обжитой вид, но кое-где еще оставались недоделки – на первый взгляд незначительные, однако способные доставить дискомфорт взыскательным постояльцам.

Эрике как управляющей отелем предстояло разбирать конфликты и претензии, поступающие от придирчивых гостей. Она понимала, что не сможет заранее оградить себя от таких моментов, но хотела свести причины их возникновения к минимуму, а для этого следовало устранить огрехи, оставленные рабочими по недосмотру или небрежности.

Эрика выходила из ресторана, где утром на столы постелили белые накрахмаленные скатерти с искусно выполненными мережками, когда услышала, как ее зовут, и обернулась. К ней спешил повар.

– Кирия Трейси, я могу с вами поговорить? Если можно, наедине.

Эрика вошла в подсобное помещение, где хранились полотенца и скатерти, закрыла и повернулась к старому греку, который, войдя следом, прикрыл за собой дверь.

– Какие-то проблемы, кирие Адамиди? – спросила она.

– Я хотел спросить, что делать с несъеденным обедом?

– Но мы с Робертом съели все до крошки. Мусака была великолепна.

– Я не о вашем обеде, а о том, который я приготовил для рабочих.

– Вы приготовили больше, чем нужно? Остались лишние порции?

– Не лишние. Все остались.

– Им не понравилось? – Эрика начала терять терпение. – Объясните толком!

– Я приготовил суп с бараниной и голубцы, но они к ним даже не притронулись. Сказали, что будут есть свою еду, чтобы я не переводил на них продукты. Бригадир пытался их урезонить, но они его не послушали. Достали свои контейнеры и бутылки с водой, даже от чая отказались. А что у них было с собой? Бутерброды с сыром да овощной салат… Разве сравнится с наваристым супом?

– Когда это произошло?

– Часа два назад.

– Почему вы сразу не поставили меня в известность?

– Я был занят, принимал продукты у поставщика, для завтрашнего обеда. Но теперь не знаю, есть ли смысл готовить столько новых порций…

– Я разберусь.

– Может, они решили, что я невкусно готовлю? – не унимался повар. – Может, тот, кто также хотел попасть на это место, распустил обо мне грязные слухи? Я поваром почти сорок лет, и ни разу со мной такого не приключалось! Я сюда недавно переехал, а до этого работал в пятизвездочном отеле в Афинах, однажды обслуживал правительственную делегацию из семи иностранных государств…

– Не принимайте это недоразумение на свой счет. Когда ситуация прояснится, вы получите соответствующие распоряжения. Не исключено, что мы не будем кормить рабочих обедами. Возвращайтесь на кухню и не переживайте по пустякам.

Когда повар вышел, с лица Эрики сошла маска спокойной уверенности. Происшествие с обедом отнюдь не было пустяком или случайностью. Вся бригада отказалась от еды, бесплатно предоставленной работодателем. Что это – бунт? Желание лишний раз продемонстрировать хозяину-иностранцу свое отношение к нему? Или за всем этим скрывалось что-то более серьезное?

Только бы Роберт не узнал. Если он узнает, дело кончится плохо. Рабочие и без того настроены к нему враждебно, а Роберт не скрывает, что испытывает к ним аналогичные чувства. Нельзя позволить, чтобы дошло до открытого конфликта, когда до заселения осталось чуть больше недели, а столько еще предстояло сделать.

Эрика решила поговорить с бригадиром и выяснить, какие настроения витают среди рабочих. Не получил ли Роберт в их лице бомбу замедленного действия, которая может рвануть в любой момент?

Заробалас руководил разгрузкой модулей новой ограды, представлявших собой стальные каркасы с сетчатыми полотнами. Их должны были установить взамен проржавевших металлических прутьев, разобранных и вывезенных на свалку.

Рабочие вынимали модули из грузовика и складывали с внешней стороны ограждения, от которого осталась условная граница в виде примятой травы. Их лица были хмурыми и сосредоточенными. Никто не смеялся, не подтрунивал друг над другом, как это обычно бывает во время выполнения монотонной физической работы.

Создавалось впечатление, что этих людей пригнали сюда силой и силой заставили работать, хотя в действительности им пообещали двойную оплату, и за первую неделю деньги уже были выплачены. Их никто не обманул и не собирался обманывать впредь, поэтому у них не было причин для недовольства.

Увидев Эрику, Заробалас поспешил ей навстречу.

– Кирия Трейси, – бригадир склонил голову в знак приветствия, хотя за этот день они виделись уже несколько раз. – С установкой ограды придется подождать до утра, скоро стемнеет.

– Что произошло в столовой для персонала?

– В столовой?

– Повар сказал, что рабочие отказались есть обед, приготовленный специально для них.

– О, это такой незначительный эпизод, что…

– Незначительный эпизод?

Эрика невольно повысила голос, и несколько голов повернулось в ее сторону, несколько пар любопытных глаз впились в ее лицо.

– Я жду объяснений, – тихо сказала Эрика, повернувшись к рабочим спиной. – Назовите мне вескую причину, по которой ваши люди отказываются от бесплатной еды.

– Вероятно, они рассматривают ее как подачку.

– Обед, предоставляемый компанией своим сотрудникам – обычная практика. Это делается не для того, чтобы унизить, а для того, чтобы проявить заботу. Персонал, который заселится в отель через несколько дней, тоже будет питаться за наш счет, это оговорено в трудовом контракте.

– Вы не предупредили, что с сегодняшнего дня моим людям полагается бесплатный обед, и они, как обычно, принесли еду с собой. Разумеется, они не захотели ее выбрасывать.

– Значит, дело только в этом? И если вы скажете рабочим, что завтра для них опять приготовят обед, они оставят свои контейнеры дома?

Эрика посмотрела Заробаласу в глаза, и бригадир, не выдержав ее взгляда, отвернулся.

– Я не могу указывать, что им есть, – сказал он после паузы. – Я им не нянька.

– Я не прошу им указывать! Я пытаюсь понять, в чем дело. И если они снова откажутся…

– Они откажутся. Просто примите это как данность и не переводите зря продукты.

– Кирие Заробалас, – Эрика коснулась руки бригадира, тот вздрогнул и поднял на нее глаза. – Скажите, что произошло в этом отеле? Ведь что-то произошло, да? Сейчас или в прошлом…

Эрика видела, что Заробалас колеблется. Она ждала рассказа, который мог бы объяснить и нежелание людей работать, и их отказ от обеда, и ее странные находки в парке…

– Я ничего не знаю, – сказал бригадир с отстраненной вежливостью. – Прошу меня простить.

Быстро кивнув, он вернулся к рабочим.