Но, когда события сменяют друг друга одно за другим, время летит быстро. Сначала сильно похолодало, и все кустики и деревца, в точности как говорил папа, покрылись инеем, потом сразу же наступила настоящая зима и Аврора встала на лыжи, потом мама с папой поссорились из-за пианино: папа хотел забрать его с собой в Нурланн, а мама настаивала, чтобы оно оставалось в Тириллтопене и ждало, когда они вернутся обратно. В этом споре победил папа. Он сказал, что пианино всегда, с самого его раннего детства, было его добрым другом и уже успело подружиться с Авророй и даже с Сократом, который привык бить по его басовым клавишам. В результате пианино вместе с папиной и маминой кроватями, садовой скамейкой, столом и стульями поехало в Нурланн, Аврора с папой и Сократом провожали мебель на пристань и видели, как большой кран поднимал её вверх и укладывал в грузовой трюм. Гостиная после этого стала такой пустой и вроде бы незнакомой. Аврора с Сократом ходили по ней и кричали, звуки так непривычно раздавались в комнате, когда из неё убрали все вещи, но потом со своей поклажей и Аннет в неё въехал дядя Бранде. Их поклажа оказалась чуточку странной: вся мебель дяди Бранде состояла из одного стула; его он привёз для того, чтобы Аннет было на чём сидеть, ведь у неё скоро должен был родиться ребёнок, и дядя Бранде всё время ухаживал за ней как только мог. Остальные вещи молодой пары состояли из старинной колыбели и целой горы досок, потому что дядя Бранде собрался мастерить свою мебель сам.

Хорошо, что Аннет переехала к ним из своего летнего домика, ведь всего через несколько дней её отвезли в больницу. Вскоре дядя Бранде появился у них ранним утром и всех разбудил.

– В чём дело? – проворчал папа. – Аннет уже родила?

– Ну конечно! – воскликнул дядя Бранде.

– Мальчика или девочку? – спросила мама.

– Обоих. Представь себе, Аврора! У нас близнецы. И мы стали большой семьей. А одёжка-то только на одного, – озабоченно добавил дядя Бранде.

Впрочем, особых забот это не доставило. Чуть ли не все жильцы корпуса «Ц» порылись в своих комодах и принесли дяде Бранде одёжек не на одного, а на трёх младенцев!

Чуть позже в тот же день дядя Бранде сказал:

– Пойду-ка я и куплю к Рождеству ёлку.

– Новорождённые уже водят хоровод? – удивилась Аврора.

– Нет, конечно, – сказал дядя Бранде. – Но пусть лежат и поглядывают на неё, зелёную. Мне очень хочется, чтобы они полюбили лес. Вы только представьте себе, как мы, когда они вырастут, пойдём вчетвером в горы.

– А когда они к нам переедут? – спросила Аврора.

– Через шесть дней.

– Подумай, Сократик, – сказала Аврора, – здесь появятся сразу два младенца.

– Сократ будет катать младенцев.

– Нет, нет, – сказала Аврора, – они будут лежать в колыбельке, они ведь такие маленькие, и мы будем их пеленать и купать.

Шесть дней пролетели быстро, и теперь, когда заботы с переездом стали занимать папу меньше, он стал задумываться о Рождестве. Он, Аврора, Сократ и мама стали решать, что они подарят своим знакомым.

– У нас отложено на подарки сто крон, – сказал папа, – и, если раздавать подарки всем, кого мы знаем, ничего дорогого мы купить им не сможем.

– Мы подарим подарки бабушке и её восьмерым внукам, – сказала Аврора, – и ещё Биттелиттен. Её мама говорит, что Малышка боится отходить от своего корпуса, хотя скоро с новым местом освоится, но тогда я уже отсюда уеду.

– А когда ты вернёшься сюда из Нурланна, Биттелиттен уже пойдёт в школу, и, может быть, вы будете ходить в неё вместе, – сказал папа.

– Ага, и ещё Нюсси. Что мы подарим Нюсси, папа?

– Нашу фотографию.

– И напишем на ней: «На память об Авроре», – предположила она.

– Это звучало бы чересчур печально, – улыбнулся папа. – Лучше напишем: «Дорогой Нюсси, чтобы она нас не забывала. Привет от Авроры и всей семьи».

– Звучит хорошо, – одобрила Аврора.

В день выписки Аннет из больницы они все потрудились на славу. Они всё мыли, убирали и украшали. В ванной установили столик для пеленаний. На нём пеленали Сократа, когда он был маленький. А теперь Сократ стоял вместе с Авророй и на него глядел.

– Ты здесь лежал, когда был младенцем, – сказала Аврора. – Но теперь ты уже большой.

– Ты тоже лежала на нём, Аврора, – заметил папа. – Надо же, как быстро летит время! Я уже почти не помню, какими маленькими бывают новорождённые.

Долго ему гадать не пришлось, через час они уже прибыли. Дядя Бранде одолжил у семьи Теге их синюю машину, и он вместе с Аннет и двумя младенцами занял в ней все места.

Наконец они поднялись наверх. Аннет несла одного младенца, а дядя Бранде – второго, и пока они шли по коридору, в нём открывались многие двери и жильцы их приветствовали. Скоро оба младенца уже лежали в колыбели: один – головой в одну сторону, другая – в другую, а дядя Бранде покачивал их обоих сразу, чем был ужасно доволен.

Сократ пристально посмотрел на новорождённых, потом засмеялся и снова на них посмотрел, он ещё никогда не видел таких маленьких людей, а тут увидел их сразу двоих.

Позже в тот же день, когда их пеленали, ему и Авроре позволили на этот процесс взглянуть. Сократ не проронил ни единого слова, он только стоял и смотрел, а Аврора давала всем советы, она ещё хорошо помнила, как пеленали Сократа.

Когда Аннет покормила новорождённых, а дядя Бранде прибрался в ванной, он так устал, что пошёл и ненадолго прилёг в спальне, и Аннет поступила так же.

– Младенцы лежат сейчас в колыбели в гостиной, – сказал папа, – а мы теперь будем жить в детской комнате, чтобы никому не мешать.

Так детская комната стала их домом. Туда снесли всю одежду. Ещё они позаимствовали у мамы Нюсси две раскладушки, которые днём собирали, а на двух выдвижных кроватях укладывались Аврора с Сократом. Так они отдыхали все четверо.

– И нам нисколько не тесно, – говорил папа. – Многие так живут постоянно, да ещё в неотапливаемых комнатах, и дома не обедают. Так что мы какое-то время проживём без особых трудностей.

– Да, какое-то время мы обойдёмся малым, – сказала мама и чуть зевнула.

Папа читал, Аврора раскрашивала рождественскую открытку, а Сократ сидел и о чём-то размышлял. Через некоторое время он вышел из комнаты, и все подумали, что он удалился по малой надобности, но он всё не возвращался, и папа сказал:

– А куда делся Сократик? Не потревожил ли он наших друзей?

Аврора с папой потихоньку вышли из детской. Они не нашли Сократа ни на кухне, ни в ванной. Аврора приоткрыла дверь в гостиную и чуть было не вскрикнула. Хорошо, что папа чуть придержал её за локоть.

– Не напугай его! Иначе он их уронит.

По гостиной, нарезая круги, ходил Сократ. В каждой руке он держал по младенцу.

– Тссссссссс! Тссссссссс! – пришёптывал Сократ. Аврора как-то сказала ему: что таким образом папа успокаивал его самого, когда он был маленький.

– Ты такой большой и сильный, – сказал ему папа. – Надо же, ты носишь их обоих сразу, но сейчас их следует уложить в колыбельку. Новорождённые должны только лежать и спать. Вот так давай уложим его, и вот так – её!

– А мы их не искупаем?

– Не сейчас. Это решают их родители, понимаешь? Давай, Сократик, пойдём!

Аннет и дядя Бранде очень удивились, когда проснулись и обнаружили, что младенцы спят голова к голове.

– Как они сумели перевернуться? – удивился дядя Бранде. – Они уже сейчас могут переворачиваться?

– Я думаю, им немного помог Сократик, – признался папа. – Но я обещаю вам, что это не повторится.

В тот же день папа сходил в магазин и купил двух пластмассовых младенцев, хотя денег у него на них не было. Но они с мамой решили, что это необходимо. Аврора и Сократ получили по одному, хотя Аврора понимала, что, если Сократу вздумается искупать их обоих, ей придётся отдать ему своего, иначе Сократ попробует искупать настоящего.

До Рождества оставались считаные дни, и папа с мамой вздохнули наконец с облегчением. Скоро-скоро они снова сядут в свою маленькую синюю машину и отправятся к папиной маме и Лужице, хотя до этого им ещё предстояло попрощаться со своими знакомыми в Тириллтопене и с обитателями дома в лесу. В Нурланн они отправятся, как только отпразднуют Рождество. Папа решил, что было бы печально прощаться с друзьями ещё один раз, так что лучше было сразу после Рождества поехать из Бесбю на железнодорожную станцию в городе, а оттуда уже прямо, не заезжая в Тириллтопен, отправиться в Нурланн. Так, во всяком случае, считала Аврора.

К счастью, в доме у папиной мамы и Лужицы младенцев, которых мог бы купать Сократ, не было. Но пластмассовых близнецов они с собой взяли, и Сократ купал их по нескольку раз в день, чтобы Рождество они в любом случае встретили чистыми. И в сочельник пластмассовые близнецы вместе со всеми водили хоровод вокруг рождественской ёлочки в Бесбю, что, конечно, не шло ни в какое сравнение с тем, что творилось в доме Теге в Тириллтопене: там близняшки водили хоровод с их папой и мамой вокруг ёлочки перед каждым пеленанием, ведь дядя Бранде обещал приучить новорождённых любить всё зелёное.

Только Нильс путешествует в одиночку

Аврора стояла в поезде, поезд стоял на станции, а на перроне стояли папина мама, Лужица и дядя Бранде. Больше никого из знакомых там не было, ведь никто из них не знал, что именно в этот день Аврора с родителями и Сократом уезжали в Нурланн.

Папина мама плакала, хотя и делала вид, будто ничего особенного не происходило.

– Я, наверное, простыла, – говорила она, утирая нос. – Всё-таки это чересчур далеко. Всё равно что переезжать в Америку.

– На самолете мы бы перелетели в Нурланн за пару часов, – сказала папа.

– Тогда зачем вам понадобилось выбирать самый дальний путь? – не понимала папина мама. – Сначала на поезде через половину страны, а потом на теплоходе вдоль всего длинного-длинного северного побережья, да ещё зимой, когда море штормит.

– Послушай меня, мама. Мы ведь в первый раз едем на север и, если бы туда полетели, оказались бы на месте в мгновение ока и совсем не почувствовали бы, как далеко уехали.

– Да, но вы бы почувствовали это даже сильнее, если бы отправились туда на машине, – осторожно заметила Лужица. – Я просто не могу отвязаться от мысли об огромных и тёмных волнах на море ночью.

– Нет, а я только рада, что они на машине не едут, – возразила папина мама. – Ведь дороги такие скользкие. Им вообще не стоило ехать на север. Как бы мы радовались, если бы Мари устроилась помощником судьи в Бесбю!

– Ну да, – сказала мама, – это было бы очень удобно, но понимаете, мы сами решили ехать на север. Жить в Норвегии и знать только нижнюю, южную, её оконечность – это же вздор!

– Вот именно, – подтвердил папа. – А вот на тележке едут наши чемоданы. Все десять штук.

– У вас будет замечательное путешествие! – сказал дядя Бранде.

Аврора стояла и смотрела на уезжавшие в багажный вагон чемоданы. Потом послышался свисток, и папина мама сказала:

– Поезд отправляется. Напишите, если вам что-нибудь понадобится.

– Спасибо, – поблагодарил папа. – Приезжайте к нам летом!

– Об этом и речи идти не может, – отрезала папина мама. – Меня туда силком не затащишь.

– Поезд тронулся, – сказала Аврора.

Поезд всё дальше увозил их от папиной мамы, Лужицы и дяди Бранде, и теперь слёзы из глаз папиной мамы полились водопадом, дядя Бранде приобнял её, а другой рукой замахал им вслед, а Лужица, отдавшая свой носовой платок бабушке, чтобы она им махала, сорвала со своей головы шляпку.

– Ну вот мы и уехали, – торжественно провозгласил папа, – и нас ждёт увлекательное путешествие.

– Мы впервые едем не на нашей синей машине, – сказала Аврора.