– Почему ты хочешь, чтобы я летел с тобой?

– Не хочу, чтобы ты по пути передумал. – Утес с досадой покачал головой. – Знаю, я почти не говорил о том, что ты сам приобретешь, оказавшись в Тумане Индиго. Все потому, что меня не было там полсезона, и я потратил большую его часть, убалтывая этих никчемных поганцев в Звездном Сиянии, которые и не собирались мне помогать. Я не знаю, что найду, когда вернусь домой. Я не знаю, с чем мы столкнемся. И я не собираюсь давать тебе пустых обещаний.

Лун стиснул зубы, чтобы не зарычать. Солнце уже почти село, лишь тонкий его краешек все еще торчал над холмами, и сияние вокруг зияющей раны на склоне кургана уже гасло.

– Ладно. Я полечу.

Он впервые увидел на лице Утеса облегчение.

– Хорошо.

Лун отвел глаза, чувствуя себя неловко.

– Но сначала нам нужны пища и вода. А то этих проклятых Сквернов есть невозможно. – Утес приподнял бровь, и Лун запоздало добавил: – Хотя я никогда и не пробовал.

Глава 4

– Мы на месте.

Лун продрал слипшиеся глаза и увидел склонившегося над ним Утеса.

– А?

Утес похлопал его по груди:

– Ты еще живой?

– Я… – Лун окоченел, и его мутило, и он не помнил, как принял земной облик. Он лежал на жесткой земле, и редкие травинки кололи его повсюду. Он поморщился. – Наверное.

– Я принесу тебе воды. – Утес отодвинулся, и Лун заморгал, глядя на серое небо, затянутое тучами.

«Он сказал, что мы на месте?»

Прошлую ночь и день Лун помнил смутно – они летели, и ему было больно. Они остались в Медном Небе ровно настолько, чтобы Лун успел поймать одного крупного травоеда, пока Утес проверял, не остались ли в колонии выжившие. Он вышел наружу уже затемно. Лун сидел на краю небольшого ручья неподалеку, и Утес приземлился рядом с ним, стряхнул с себя пыль и грязь, а затем принял земной облик.

– Ничего? – спросил Лун, не ожидая, что тот ответит. Помимо запаха влажной земли от ручья, Лун чувствовал исходивший от Утеса смрад мертвечины. Он подумал, что если бы в колонии и остались выжившие, то они бы наверняка уже вышли наружу.

– Мне пришлось раскапывать ясли. – Утес утер со лба песок и грязь, присел рядом с Луном и набрал в горсть воды, чтобы попить. Затем он стряхнул с рук капли и отвел глаза. – Я нашел останки выводков арборов, но не королевских окрыленных. Я знаю, что в колонии была по крайней мере одна юная королева. Они показали ее мне в последний раз, когда я был здесь.

Лун почувствовал, как его охватил холодный, липкий ужас.

– Они взяли их живьем.

Утес устало и подавленно вздохнул:

– Надеюсь, что нет.

Больше они не могли ничего ни сказать, ни сделать. Поскольку Скверны наверняка сожрали большинство мертвецов, было невозможно понять, смог ли хоть кто-нибудь из раксура спастись бегством. Лун подумал, не случилось ли что-то подобное с колонией, где он родился. Возможно, Скорбь бежала как раз от такой катастрофы, пока не обнаружила, что ей некуда податься.

Когда они наелись добытым Луном мясом и напились воды из ручья, они были готовы вылетать. Утес сказал ему:

– Если почувствуешь, что тебе становится совсем плохо, дай знать.

Пытаясь не показывать, насколько ему на самом деле не хочется этого делать, Лун с притворной серьезностью сказал:

– Хорошо, я прогрызу тебе дыру в груди.

Лететь в чьих-то лапах и в лучших обстоятельствах было неудобно, а поскольку Лун уже целый день провел в своем крылатом облике и обессилел, перелет скоро превратился в пытку. Облегчало ее лишь то, что самому Луну не приходилось прикладывать никаких усилий. Утес обхватил его за туловище и прижал к груди, так что Луну даже не нужно было держаться когтями за его чешую – хотя поначалу он все равно это делал. Примерно через полночи ему все-таки пришлось принять земной облик, чтобы поспать, но его хватило ненадолго – ветер измучил его, и он вскоре снова перевоплотился. К утру он чувствовал себя разбитым, уставшим и наполовину одуревшим. Если Утес и останавливался, чтобы передохнуть, Лун этого не заметил.

– Ты правда сказал, что мы… – прищурившись, Лун перевернулся и поднялся, уперев руки в землю, – на месте.

Они находились посреди холмистых джунглей, на низком уступе, нависавшем над узкой речной долиной. Поперек неглубокой реки стояло огромное строение – ступенчатая пирамида из серого камня. Она была большой, больше той башни, на которой они провели ночь в горах. По берегам реки стояли тяжелые квадратные колонны, поддерживавшие саму пирамиду и несколько уровней каменных платформ у ее основания. Окружавшие холмы покрывали высокие деревья, и растительность наползала на края серых плит. Некоторые из холмов пониже были превращены в сады с террасами, где росли ряды высоких ползучих растений с листьями. И, в отличие от Медного Неба, это место было обитаемо.

По платформам сновали фигуры, они стояли и разговаривали или возвращались из садов с корзинами в руках. Некоторые были похожи на земных обитателей, другие – на второе обличье Луна, только меньше и без крыльев. Их чешуя была самых разных цветов – тепло-коричневой и металлически-синей, красной и зеленой, и почему-то для Луна это стало неожиданностью. Затем он увидел, как одно из существ приняло крылатый облик и подлетело ко входу на верхних уровнях пирамиды.

Лун не мог оторвать взгляд. Глубоко в душе он был уверен, что никогда этого не увидит, что, когда они прилетят сюда, колония будет так же мертва, как и Медное Небо. И те жалкие руины никак не подготовили его к этому. Здесь наверняка проживало несколько сотен существ. Существ, похожих на него. Это было чудесно, и это пугало.

А еще, увидев все это, Лун смог облечь в слова мысль, которая мучила его с того самого момента, как Утес попросил его полететь с ним в поселение оборотней:

«Если ты и здесь не сможешь прижиться, то дело не в них, а в тебе».

Утес сел на пятки и протянул ему бурдюк. Лун взял его, все еще не отходя от потрясения.

– Это все вы построили? – смог спросить он.

Утес критически посмотрел на комплекс.

– Нет. Нашли его давным-давно.

Это место сильно отличалось от кургана Медного Неба.

– Здесь хорошо живется?

Утес пожал плечами:

– Неплохо. – Он ткнул Луна под ребра: – Пей давай.

Вспомнив о бурдюке с водой, Лун поднял его и отпил. Он и не осознавал, насколько хотел пить, пока теплая вода не коснулась его пересохшего горла. Он закашлялся, выплевывая воду, а затем снова отпил, стараясь на этот раз проглотить ее. В его голове немного прояснилось, и, когда он опустил бурдюк и утер губы, спросил:

– Что не так?

Утес устало потер лицо.

– Скверны. Где-то внутри.

Лун уставился на строение, на неторопливо бродящих по террасам существ. Этого просто не могло быть. Раз Утес чуял Сквернов даже отсюда, раксура внизу наверняка ощущали их запах.

– Ты уверен?.. – Утес посмотрел на него испепеляющим взглядом, и Лун сказал: – Тогда почему все выглядит так мирно?

– Не знаю. И мне не нравятся возможные ответы на этот вопрос. – Утес забрал бурдюк и засунул его обратно в свой походный мешок. – Пойдем.

Прежде чем Лун успел встать, Утес перевоплотился, схватил его за туловище, и они взмыли в воздух, направившись к пирамиде. Лун, прижатый лицом к груди Утеса, не видел, как они влетели в Туман Индиго. Он лишь почувствовал, как Утес накренил крылья, чтобы снизиться, а затем они очутились в тени и прохладе.

Утес отпустил его, Лун отшатнулся в сторону и лишь затем восстановил равновесие. Они приземлились в просторном зале с высоким потолком, достаточно большом, чтобы вместить крылатое обличье Утеса. Внутрь через проход в наклонной наружной стене заползали лианы, вившиеся вокруг крупных прямоугольных узоров, вырезанных в стенах. Пол был вымощен серыми и голубыми плитами, а широкие квадратные двери, обрамленные тяжелыми резными колоннами, вели в глубь постройки. Из этих дверей выбежали раксура – некоторые были в земном облике, а некоторые нет. У нескольких за спинами виднелись сложенные крылья, но у большинства их не было.

«Это арборы», – вспомнил Лун. Он сам и те, что с крыльями, назывались окрыленными.

Происходящее едва укладывалось у Луна в голове, однако больше всего его потрясли запахи. Он чуял множество незнакомцев – незнакомых раксура, – и сладковатые цветочные запахи, и запах пота. Но под всем этим отчетливо ощущался остаточный смрад Сквернов. Утес оказался прав, хотя Лун в этом и не сомневался.

Утес принял земной облик, и все вокруг тут же последовали его примеру. Лун запоздало подумал, что они так делали, вероятно, из вежливости, или из уважения к возрасту Утеса, или из страха перед ним. Лун тоже почти всегда так поступал, но лишь потому, что разговаривать с Утесом было проще, когда они оба были одного роста.

Увлекшись своими наблюдениями, Лун запоздало сообразил, что все смотрят на него. Он постарался сохранить нейтральное выражение лица и заставил себя остаться на месте, хотя в первый миг ему захотелось выбежать в проем позади. Прибывая в новое место, он всегда старался не обращать на себя внимания, но, судя по всему, здесь это сделать не получится. И все были одеты лучше него: в шелковые одежды темных, насыщенных цветов, в балахоны, жакеты и свободные штаны. Тонкая рубаха Луна и штаны на шнурке порвались и запачкались за несколько дней пути, во время которых он спал на траве или на голой земле, не имея возможности умыться. Он вдруг сильно смутился из-за своего внешнего вида.

А еще все выглядели по-разному: высокие и не очень, со светлыми и темными волосами разнообразных оттенков и кожей самых разных тонов – хотя чаще всего встречались темные, теплые цвета, и среди них совсем не было зеленых или синих, как у некоторых земных рас. Не то чтобы Лун ожидал, что все раксура в земном облике будут похожи на него или на Утеса, но… Ну хорошо, да, он думал, что все они будут похожи на него или на Утеса.

Один из мужчин шагнул вперед. Он был невысоким и крепко сложенным, с темной кожей и красно-коричневыми волосами.

– Утес, – сказал он, и в его голосе прозвучали одновременно настороженность и облегчение. – Мы думали, ты еще не скоро вернешься. – Он мотнул головой в сторону Луна: – Он со двора Звездного Сияния?

Утес ответил не сразу. Его взгляд скользнул по собравшимся, ничего не выражая. Он сказал:

– Нет. Никто из них не согласился прийти. Я нашел его по пути домой. – Он обратил свой взор на говорившего. – Здесь Скверны.

В толпе смущенно замялись. Большинство мужчин опустили глаза. Одна из женщин сказала:

– Жемчужина впустила их. Они пробыли здесь два дня и ушли сегодня утром.

Утес склонил голову набок. Казалось, в зале похолодало, словно его гнев разогнал все тепло.

– А они, случайно, не упомянули, что не более двух дней назад уничтожили двор Медного Неба?

Кто-то ахнул, и все застыли на месте.

Говорившая женщина потрясенно сказала:

– Они сказали Жемчужине, что хотят заключить договор.

«Договор со Сквернами». – Лун едва сдержал усмешку. Земные расы тоже на это покупались. Владыки Сквернов приходили и притворялись вменяемыми существами, а земные обитатели думали, что смогут как-то умаслить их землями, или товарами, или обещаниями.

Утес принял эти сведения угрожающе молча. Он сказал Луну:

– Оставайся здесь, внизу, – и зашагал вперед. Толпа поспешно расступилась, пропуская его, и он исчез в дальнем проходе.

«Что?» – ошарашенно подумал Лун. Остальные пошли за Утесом или поспешили кто куда. Лун последовал за ними. Он понятия не имел, как устроено это место, куда ему идти и как себя вести. По крайней мере, в земных городах он хотя бы представлял, что ему делать.