– Рита, – чуть громче, чем надо кричу ее имя и она, резко затормозив, оборачивается ко мне, а я снова на неё налетаю, сбивая с ног и мы оба падаем, да так, что я отказываюсь сверху на ней. Девушка инстинктивно раздвинула ноги, и теперь мой чуть возбуждённый член упирается ей в промежность. Оба учащённо дышим и смотрим в глаза, искры летят, и не хочется прерывать эту связь. Все вокруг перестаёт существовать, на людей, что обходят нас, на пару бабулек, которые что-то говорят нам: мир замер, а в нем лишь только мы с Ритой. Касаюсь её лица, совершенно наплевав на окружающих и что мы валяется посреди улицы. Наклоняюсь и целую в губы, завладевая ими, а вишенка не сопротивляется, даже притягивает меня к себе ладонями, удерживая за голову. Вкус её губ действительно вишнёвый, смешанный с тортом – сладенькая. Она сначала впадает в эйфорию и тоже отвечает, исследуя меня, а затем резко распахивает глаза и руками отталкивает от себя, засмущавшись. А потом и вовсе почувствовав меня у себя между ног из-за своего ёрзания, и что этот мимолётный поцелуй возбудил, начала брыкаться, сталкивая с себя.

– Максим, – жалобно издаёт звук моего имени, а я, блядь, дрожью покрываюсь от того, как это звучит из её уст, поэтому и не хочу вставать. – На нас смотрят.

– Мне похер, – насмешливо выдаю, улыбаясь ей.

– Встань, придурок, – вот и острый язычок Вишенки, – я лежу на тубусе, мне больно. – А вот теперь не смешно, мгновенно вскакиваю и помогаю девушке подняться.

– Спасибо, – благодарит, чуть сморщившись от боли в спине, поднимает сумку и смотрит своими шоколадными глазами прямо в душу. – А теперь, отвали от меня, – разворачивается и уходит, оставляя меня посреди улицы с непонятными ощущениями и возбуждённым членом в джинсах.

Глава 6

Не зря говорят, что жизнь подлая штука, в одно мгновение может дать всё, а в другое – отобрать, да так, что с одними трусами остаться можно. Нет, я сейчас не о финансовых проблемах, которыми болеют почти все население нашей страны, да и не только нашей. Я сейчас о духовной составляющей. Поцелуй с Маргаритой буквально выбил из меня эту самую составляющую, казалось, сердце трещину дало, а может, наоборот, скобами скрепляться вдруг начало. Не знаю. Я не знаю, что на меня нашло, что в след пустился за ней. Что крепко прижался к ней и на губы обрушился, ощущая её желание. Взаимное желание. До сих пор стою посередине улицы на тротуаре, упирая руки в бока, голову опустил и закрыл глаза, вновь прокручиваю то мгновение. Ритка сбежала от меня и даже не оглянулась ни разу. Хотел было в след броситься, но сам себя остановил. С чего, блядь, вдруг я должен гнаться за ней? Слава небесам, что девчонка не разоралась на всю улицу, ведь кто мы друг другу. Могла и насильником представить. Мне ещё этого не хватало, в тюрьму попасть из-за своих вдруг вспыхнувших чувств. Нет, не чувств, а помутнения рассудка. Это гораздо ближе по описанию подходит. Мое состояние сейчас находится на грани, готов взорваться, как бочка пороховая, и, кажется, я уже знаю, куда всю свою энергию направлю. Девушка уже скрылась за углом, слегка хромала, но раз обошлась без посторонней помощи, значит, не велика трагедия. Несколько бабулек долго шептались между собой, ведь какой концерт разыгрался перед ними – идеальный спектакль, таким только и не хватало для обсуждения новых деталей. Одна из них даже попыталась выведать подробности от меня.

– Милок? – оборачиваюсь к ним, сжав губы в тонкую полоску, приготовился к отпору. – Чего же ты за ней не пошёл?

– Бабуль, – кривая улыбка на лице, покажет им всю мою неадекватность. – Не суйте свой нос, иначе завтра не наступит, – подмигиваю и разворачиваюсь в сторону участка, а в след свой слышу слова болталок, что нынче молодежь пошла совсем неприятная, не хватает управы на нас. Усмехнулся себе под нос, понимая, что узнай бабулька всю истинную правду нашей настоящей жизни, давно бы рядом слегла со своими предками. Мой мир не рай – хоть ложись и помирай. От этих слов самому тошно стало, как демон внутри разрывает на части, наматывает мою душонку себе на руку и выкручивает из неё всё нити, что ещё держат меня тут. А теперь и новые непонятные мне чувства к этой девчушке, охватили словно наваждением. Достаю по пути из кармана пачку с сигаретой осталась одна единственная и то, сука, помялась. Долго кручу её у себя в руках, затем мимо урны прохожу и выбрасываю с досадой. Она бы мне сейчас не помешала, нервы накалились до такой степени, что явно струна могла лопнуть от расплавы. На посту охраны нет никого, что ещё больше меня привело к злости. Заходи кто хочешь, хоть с пулеметом и к чертям разнеси этот гадюшник. Эта мысль самого себя посещает уже неоднократно. Поднимаясь, вдруг замечаю, что входит сам Влад, расфуфыренный и довольный, глазом не моргнул, прошёл через сканер с пропуском. Весь на позитиве, ну недолго ему ходить с такой рожей. Завидев меня, с лица улыбка слезла, в глазах вдруг страх с огоньком смешался, затем чуть тряхнув головой, принял боеготовность.

– Прохлаждаешься, Бесов? – зло бросает в меня словами, поравнявшись со мной на лестнице. Смотрим друг на друга, скрепя зубами.

– Кто бы говорил, – отвечаю. – Разговор у меня к тебе есть, начальник, – чуть издевательски вперёд головой наклонился с прищуром в глазах. Влад оторопел, подумал, что получит в нос моим лбом, наверняка, уже сотни вариантов прогнал, по какому поводу вдруг решил с ним диалогом связаться.

– Зайди позже, сейчас нет для тебя времени, Максим, – только он произнес мое имя, я моментально хватаю этого ублюдка за шею и со всей силы припечатываю к стене. Теперь я безмерно благодарен судьбе, что на посту нет никого, иначе снова пришлось бы себя сдерживать. Влад не ожидал, из рук выронил свой дипломат и пиджак, предотвращая сильное давление на шею. Мы одного роста, как братья близнецы, всегда вместе и первые во всём. Но не сейчас. Сжимаю крепко пальцы у артерии, хочу заставить эту гниду начать сознание терять. Влад время не теряет, бьёт локтем по рукам моим и высвобождается, затем мы сцепились друг в друга, сваливаясь с лестницы вниз на площадку перед турниками у входа. Все ступеньки пересчитали рёбрами, глубоко вдыхая, ощущаю некоторую боль, а Влад ударился головой о бетонный пол, теперь точно лежит без сознания. Беру его за грудки, чуть приподнимаю к себе, дышит скатина. Даю пощечину, и он приходит в себя. С пренебрежением снова отталкиваю от себя и сажусь у стены, опуская на колени голову, потому что кружится. Грозный закашлялся и сплюнул сгусток кровяной, а затем и зуб. С окровавленным ртом улыбается, будто сумасшедший, привлекая мое внимание.

– Сука, – зло рычит.

– Пошёл нахуй, – отвечаю, затем поднимаюсь и с презрением смотрю на валяющегося начальника в кавычках. – Я тебе не Максим, Грозный. Прошло то время.

– Пора уже свыкнуться, так значит? – намеренно меня провоцирует, сам еле сидячее положение принимает.

– Нет, блядь, – разворачиваюсь и снова у этой лестницы останавливаюсь, наблюдая картинку. Двое амбалов поднимают Грозного, которые со стороны смотрели на нашу временную вспышку агрессии. Никто не решился встать между нами, все знают, что два бывших друга дышат не ровно. И лучше стоять с края, потому что Бесов полный неадекват. – Как приведешь себя в порядок, свистни, есть у меня к тебе парочка вопросов.

Влад отмахнулся от меня, вытирая рот белоснежной рубашкой, на которой бордовым пятном кровь узором расползлась. Влетел по лестнице, переступая через две сразу, дыхание сводит, но мне необходимо остаться наедине и обуздать свои эмоции. Было ошибкой тронуть Влада на видном месте, ведь всюду снуют люди из клуба, ненароком мог спровоцировать их активность, что впоследствии могли мне бы боком выйти. Но что сделано, того не изменить. Быстрым шагом прохожу мимо своих ребят, осматриваюсь, парнишки нет.

– Ты, – пальцем тычу в рядом сидящую девушку, не помню её имени, но точно знаю, что она стажёр. Их у нас десять, проходят практику от института, потому что власти так решили, перегонять молодняк через реальную работу, и это правильно. Сразу показывая, на что подписываются. Девушка поднимает на меня испуганные глаза, буквально столбенеет. – Где Николай? Время перерыва закончено, – смотрю на часы, – уже как минимум пять минут назад.

– Бесов, – девчушка обращается ко мне, видимо прошел слушок, что Вероника получила нагоняй. – Не знаю, что вам ответить, я не слежу за его передвижениями. – Голос хоть и дрожит, но позицию держит, есть в ней колышек, что можно укоренять. Нравятся мне такие девки, Маринка тоже была такой в начале, да ломаются слишком быстро от давления. Ничего не отвечая, цыкаю, и на пятках разворачиваюсь, сжимаю крепко руки в кулаки, вдавливая ногтями в ладони, оставляя отпечатки, вмятины на коже. Грозный ещё не явился, раз девчонка спокойно сидит, а не шуршит над его окровавленным ртом. Вероника подскочила при виде меня, глазки забегали туда-сюда, с прищуром уставился на неё.

– Он ещё не заходил? – киваю в сторону двери своего начальника. Вероника отрицательно головой мотает. Ручку в ладошке держит, крутит её от напряжения. – Как зайдет, сделай, кличь, – снова выхожу из кабинета, но оборачиваюсь, добавляя, – И, если смыться поспешит, уведомь сию же секунду.

– Я поняла, – в её руке трескается пластмассовое основание ручки, Вероника лихорадочно собирает по столу осколки, тараторя слова извинения. Резко выдохнув, почти со свистом и болью в ребрах, оставляю девчонку, возвращаюсь в свой отдел, заперся в кабинете на замок и снял моментально трубку с телефона, но тут же вернул на место, потому что дал указание секретарю, и только пусть посмеет ослушаться, защищая своего любовника, душу вытрясу наизнанку. Как меня все это достало. Со всей силы бью кулаками по столу, грохот стоит хороший. Клавиатура подпрыгнула, слетая на пол, с трескающимся звуком приземляется, клавиши не удерживают удара, разлетаются в разные стороны. Из груди рык просится вырваться наружу, но сильно сжимаю веки глаз, удерживаю в себе эту ярость. Вынимаю из куртки дело, прям на пол сажусь, собравшись просмотреть список подозреваемых. Быстро пролистываю историю, факты и фотоотчёты с места преступления, не хочу смотреть на девочек, не выдержу вновь их потухших глаз. Но точно знаю, что контрольные выстрелы обе получили в лоб. Тот, кто это сделал, даже не дрогнул рукой, целясь в младенца, не говоря уже о молодой женщине. Женьке только на днях тогда двадцать пять исполнилось. Вспоминаю её грустные глаза в день рождения, с утра без настроения встала, жалуясь, как время быстротечно. И надо же было мне пошутить, что мы не можем его контролировать и у всех свой срок. Вот и пришел этот срок спустя пару дней почти на моих глазах, лишая жизни, меня наказывая непонятно за что. Есть у меня подозрения на этот счёт, потому что неспроста мне давали красный свет в расследованиях, что касались Дебюа, а нет, я настырный, продолжал рыть под него, и вырыл две могилы для своих близких людей. Быстро нашел то, что искал. Прошёлся по списку, слегка улыбнулся, зная некоторых из них, даже тесно общались в самом клубе. И эти твари смотрели мне в глаза, зная какую ошибку, совершили, оставив меня живым. Потому что я приду и покажу каждому из них, на что они подписались. Вынимаю листок из дела, складываю в несколько раз, убираю в нагрудный карман, а саму папку откидываю от себя. Для меня она, словно лава, обжигает руки и душу, сердце изнывает и вновь кровоточит, оплакивает. Валерий знал, когда давал задания этим упырям, а затем привёл меня в эту грязь, превращая в машину чистильщика. Но кто заказчик? Кто эта тень? Всюду появляющаяся, преследуя меня по пятам, испытывая. Мои размышления прерывает звонок стационарного телефона, подскакиваю с пола, хватаясь за трубку.

– Он на месте, – секретарь резко тараторит, голос приглушен, будто шёпотом, а потом короткие гудки. Грудь огнем горит, до сих пор эхом отдается тупая боль в правом подреберье, но я отбрасываю свои ощущения, готовый встретиться лицом к лицу с предателем, с ещё одним уродом, что жизнь мою сломал. Почти вламываюсь в кабинет к Владу, потому что на месте Вероники не было, как и предполагалось, она уже обрабатывает рану своему боссу.

– Какого чёрта тебя принесло? – Грозный возмущается, отодвигая девушку в сторону, которая стояла между его ног на своих коленях и салфеткой вытерпела его губы. Хорошо пристроился Влад, везде всему и рад. Подхожу к его столу, скрестив руки на груди, вроде легче дышать становится. Вероника тактично исчезла из поля зрения, закрывая двери за собой.