Я прекрасно помнил, как когда-то, вырвавшись из приюта, первым делом купил хорошую одежду, выбросив те обноски, которые носил до этого.

– Сколько вам полных лет, мисс Одри? – спросил я, отмечая, что, несмотря на досье, которое видел, где были все даты, выглядела девушка гораздо старше.

– Семнад… – тут она запнулась. – Уже восемнадцать. Исполнилось на прошлой неделе.

«Что ж, это уже хорошо», – подумал про себя я. По закону этого штата мисс Тосни была совершеннолетней, да и внешне, надо отметить, весьма недурна собой.

Точнее, могла бы быть недурна собой, если привести в порядок.

Хоть темные волосы девушки были заплетены в толстый хвост волосок к волоску, эта прическа напрочь лишала девушку даже подобия сексуальности. Под блузой угадывалась округлая грудь, юбка поясом очерчивала тончайшую талию, а осанке мисс Тосни можно было только позавидовать.

Идеальная.

Пожалуй, мы могли бы с ней «сработаться», если бы не один нюанс в ее поведении: уж слишком напоминает монахиню. Либо играет ее.

Вновь обойдя диван, я встал напротив девушки, дождался, пока она поднимет на меня взгляд, и спросил:

– Вы девственница?

Щеки Одри вспыхнули алой краской, а чашка в руках дрогнула.

– Да как вы сме…

– Да или нет? – нажал я. – Обговаривая наш брак с вашим дядюшкой, я четко обозначил это требование.

При упоминании родственника Одри мгновенно притихла, будто я произнес имя идола, которого она втайне боготворила.

– Да, – тихо отозвалась она, опуская глаза.

– Прекрасно. Надеюсь, вы не сильно будете по ней скучать, потому что свадьбы ждать я не намерен и сразу после подписания бумаг хотел бы приступить ко второй части нашей сделки.

Глаза девчонки округлились, создавая ощущение, что я только что озвучил для нее нечто новое.

– Не нужно строить из себя скромницу. – Я все же присел рядом с ней, пристально наблюдая за ее реакцией и нарочно провоцируя. – Мне нужен наследник, а вы прекрасная кандидатка. Внешне вполне меня устраиваете, и остается верить, что в постели тоже не разочаруете. Хотя принимая во внимание вашу неопытность, не стану требовать чего-то сверхъестественного… просто отдайся…

Девчонка замерла, завороженно слушая мой голос и наблюдая за тем, как моя рука медленно тянется к ее волосам, чтобы стащить резинку.

Ну что поделать, бесил меня ее хвост.

Едва пальцы коснулись шелковистых волос, Одри вздрогнула и вскочила с дивана, преодолевая расстояние до дверей за несколько секунд.

– Мне нужно позвонить! – пискнула она и выбежала в холл.

Глава 4. Одри Тосни

Меня трясло. Состояние мандража и полного шока нарастало с каждым шагом. Начало знобить.

Этот мужчина просто не мог быть моим женихом. Дядя не позволил бы! Недалекий грубиян, коим предстал передо мной Аарон Харрис, пугал! За таких не выходят замуж, их стараются обойти, особенно при наступлении сумерек.

Едва попадая в кнопки телефона, я набрала знакомый номер и, дождавшись ответа, взмолилась:

– Дядя! Пер фаворэ, скажи, что это шутка! – забывшись, стала путаться в языках.

– Прошу тебя, дорогая, не кричи. И говори на английском, твоему будущему мужу могут быть неприятны эти скачки в выражениях, я ведь предупреждал.

– Прости. – Привычно склонив голову после выговора, опомнилась – ведь он меня не видит. Продолжила, понизив голос почти до шепота: – Но ты не представляешь, что сейчас произошло.

– Расскажи.

– Меня привезли в дом к Аарону Харрису. Но это не может быть он! Ты никогда не выбрал бы такого мужа для меня.

– Какого? – Показалось, что дядя, всегда добрый и терпеливый, спросил с раздражением.

– Он… неопрятен и груб. И хотел… Он требовал… Ох, дядя, я не могу даже повторять это.

– Он требовал исполнения супружеских обязанностей до брака? – помог родственник.

– Да! – Я всхлипнула. – И говорил со мной так, будто купил на местном рынке. Он невоспитан, а от его вещей воняет потом и табаком. А еще… мне показалось…

– Ну же, Одри, не тяни, милая.

– От него пахло другой женщиной. Такой яркий аромат, приторно-сладкий.

– Ох, девочка. – Снова раздражение в голосе единственного родственника. – Ты склонна к преувеличению, как всегда. Я ведь лично знакомился с твоим супругом, и он не показался мне грубым или неопрятным. К тому же, что важнее всего, он весьма состоятелен, а это значит, что ни ты, ни ваши дети не будут нуждаться. Разве этого мало?

– Но…

– Нет-нет, – дядя улыбнулся, это было слышно, – сказывается, что ты росла вдали от цивилизации, девочка моя. Сейчас в большом мире все иначе. Не нужно придавать значения некоторым вещам.

– Например, тому, что от будущего мужа пахнет чужой женщиной? – Я нахмурилась.

– Да, – последовал безапелляционный ответ. – И говорить он может то, что пожелает. Потому что ты приехала в его дом, Одри.

– Он пригласил меня.

– Не в качестве гостьи. – Дядя будто немного вспылил, голос стал звучать иначе: резче и немного громче. – Для гостьи можно проявить вежливость и нацепить на себя маску. Для будущей жены нет. Требовать от него притворства – глупо.

– Но я не требую притворяться.

– А чего ты хочешь?

– Достойного мужчину рядом.

– Милая моя, я выбрал самого достойного. Тебе ли жаловаться?

Я затаила дыхание, в глазах защипало.

– Одри, – позвал дядя. – Я не хотел тебя обидеть. Но глупо прятаться от правды. Столько лет я растил тебя, отдавал последние деньги за пансион, а сейчас пребываю практически на смертном одре. И хочу верить, что ты, моя кровиночка, будешь пристроена, а клятва, которую я дал твоей умирающей матери, моей сестре, будет исполнена. Ты будешь счастлива и защищена от всех бед. К тому же фамилия Тосни не исчезнет.

Я всхлипнула.

Воспоминания о маме бередили душу. Дядя был прав: он перенес множество тягот, чтобы дать мне соответствующее образование… И теперь пристроил в надежные руки.

Вспомнила их. Руки Харриса. Наглые, большие, волосатые ручищи.

Передернула плечами.

– Но мама мечтала, чтобы я вышла замуж по любви, – прошептала в трубку.

– Одри! Ты вынуждаешь меня нервничать, а у меня и без того слабое здоровье. – Дядя больше не сдерживался. Теперь стало очевидно: я его разозлила. – Просто усвой: он – твое будущее. Только прежде, чем думать о любом сближении, подпиши бумаги. Они – твоя гарантия. Думаю, ты понимаешь, что без мистера Харриса пропадешь? Я больше не могу тянуть тебя на своей спине. Хочешь отказаться от брака? Тогда найди где-нибудь деньги на выплату неустойки!

– Неустойки? – Я не могла поверить в услышанное. – То есть за меня действительно платили?

Дядя закашлялся.

– Милая… – Он помолчал. – Да, твой муж заплатил за возможность иметь детей от женщины из древнего рода. Мне необходимо было погасить долги, чтобы ты вошла в новую семью, не оглядываясь назад. Ему хочется иметь здоровых детей и дать сыну твою фамилию. Разве не об этом ты мечтала? Продолжить род…

– Ты продал меня, дядя? – шепнула, чувствуя, как закипает во мне кровь матери-итальянки.

– Баста! – припечатал дядюшка. – В таком тоне говори с будущим мужем, если он тебе позволит! И закончим на этом, Одри. Упрямство для глупых людишек, а ты – умная девочка. Смирись, это лучшее, что ты можешь сделать для меня, для себя и для фамилии своего родовитого отца!

– Грацие милле, – сказала громко и с достоинством. Потом опомнилась и перевела по привычке, чтобы не вызывать гнев родственника: – Большое спасибо. Я услышала тебя, дядя.

– Вот и славно. Не держи на меня зла. Знаю, ты растеряна, но однажды мы все будем вспоминать об этих днях с улыбкой. Мои поздравления со скорой свадьбой, Одри. И постарайся смирить в себе непокорность. Мистер Аарон Харрис не любит тех, кто ему противоречит. До свидания, девочка моя. Помни о документах, они твоя гарантия и защита.

Он сам отключил вызов, даже не позволив попрощаться как следует.

А я продолжала держать трубку у уха и смотреть в окно, рядом с которым остановилась.

Быть не может, чтобы дядя так со мной поступил. Просто продал этому богачу… Никогда не думала, что подобное возможно.

Нет! Я сжала виски руками, стараясь успокоиться. Худшее, что теперь могла сделать – это впасть в истерику.

Но как же тяжело для понимания то, что происходит!

Мой дядя, ставший опекуном после смерти родителей, всегда подставляющий плечо, вдруг просто перепродал меня некоему Харрису. Почему? У него не было выбора? Он отучил меня, погряз в долгах… И все равно это не оправдание. Я бы начала работать, смогла бы помочь… Наверное.

Или нет? В сущности, я мало представляла, каково это – жить самостоятельно, работать и оплачивать счета. В пансионе нас этому не учили, уделяя больше внимания культурному развитию, естественным наукам, а также рукоделию, и сейчас я чувствовала себя полностью оторванной от реальности современного мира.

Кроме того, я действительно мечтала дать сыну фамилию Тосни. Ради отца. И вот появился мужчина, готовый на это. Пусть внешне он скорее напоминает чудовище, но внутренне, должно быть, прекрасен.

Задержав дыхание, я зажмурилась, сжала кулаки, а потом резко выдохнула, взмахивая открытыми ладонями.

«Все будет хорошо, Одри, – подумала про себя. – Нужно только присмотреться к мистеру Харрису. Понять его и… принять».

– И? – Голос чудовища заставил подпрыгнуть. – Что сказал дядюшка Энрике?

– Он… – я обернулась, попыталась выдавить из себя улыбку, глядя на жениха, – подбодрил меня. Пожелал счастья…

– Угу. – Харрис странно искривил губы. Улыбкой это было сложно назвать. – Без его благословения я бы не чувствовал себя абсолютно счастливым.

Я покраснела, понимая, что будущий муж насмехается.

– Мне важно все, что говорит дядя, – сказала, вскинув подбородок, – ведь он мой единственный родственник. Ближе нет никого.

– Я слишком испорчен, Одри, чтобы слышать такие слова. Запомни, Одри, единственным близким человеком отныне нужно считать меня. Понятно?

Я бросила затравленный взгляд на входную дверь.

– Открыто, – подбодрил меня жених. – Там свобода. Я не из тех, кто насилует девушек и получает от этого удовольствие. Так что можем попрощаться прямо сейчас. Скажу Доновану, чтобы принес твою сумку.

– Вы выгоняете меня? – Я прижала руки в груди, ощутив страх. Куда мне идти? Чтобы добраться до дяди, нужны средства, и гораздо больше тех шестидесяти долларов, что у меня остались.

– А ты хочешь остаться? – вскинул бровь Аарон Харрис. – На моих условиях и без капризов?

С трудом поборов желание сказать «нет», кивнула. И чуть не заплакала от понимания – на его условиях, это значит…

– Тогда прошу в мой кабинет, Одри. Покончим с формальностями, отпустим Донована и посмотрим, чем сможешь меня порадовать.

Казалось, что он меня проверяет. Смотрит так, будто ждет, когда же я наконец сорвусь с места и сбегу, визжа, будто ненормальная.

Но… он, наверное, не знал, что бежать мне некуда.

– Как скажете, мистер Харрис.

– Отлично, – он усмехнулся, скрещивая руки на груди. – Люблю покорность, как правило, она равна отсутствию проблем. И называй меня Аарон.

Еще одна самодовольная улыбка победителя на небритом лице будущего мужа, и он, развернувшись, неторопливо проследовал в глубину роскошного дома, жестом позвав за собой. Как собачонку… породистую, с родословной, отличным экстерьером. Очень дорого купленную собачонку.

Но я смирила свою гордость. Так положено.

– Хорошо… Аарон.

Чего мне стоило сказать эту фразу, знал только Господь Бог. Но даже он мне не сможет помочь в этой ситуации. Или, быть может, сестры в пансионате были правы, и я недостаточно искренне и недостаточно усердно молилась, поэтому мне посланы такие испытания?